Радикальное положение

Всё ещё тяжело дыша, Антонио положил свою голову на грудь мужчины, пытаясь снова выровнять дыхание. Даже для Тима их занятие не прошло бесследно. Он дышал так же как Антонио тяжело и рассеянно откидывал потные пряди со лба. Своё лицо он отвернул от испанца, он не хотел смотреть в эти глаза — он бы слишком сильно испугался самого себя. Он ненавидел то, что он делал, но всё же он делал это почти каждую ночь. Немного задумчиво осматривал молодой испанец Тима; это странно, что мужчина занял место любовницы, и всё же это было именно то, чего он желал. Да, это было тем, чего хотел Антонио — он хотел мужчину, не женщину, какой бы она ни была. Ни одна девушка, которую он знал, не могла его удовлетворить. Одно время он пытался устранить проблему, но всё ещё чувствовал себя опустошённым. С Тимом всё было по-другому — другой мужчина разжёг в Антонио страсть, которой он ещё никогда не ощущал с женщиной, даже частично. После небольшого молчания Антонио сел и хорошенько потянулся, прикрыв глаза. Но он всё же заметил сильный взгляд, которым его окинул Тим, чего испанец однако не стыдился. Антонио опустил руки, прежде чем подняться и принести графин с вином. Так как он знал, что Тим итак ничего не хотел, он даже не постарался взять себе стакан. Его губы ощущали прохладу графина, когда он поднёс его и сделал большой глоток. Пока Тим вставал и надевал штаны, Антонио поставил графин на маленький столик возле не слишком скромной кровати. Как и всегда, сегодня он разговаривал с Тимом. Антонио сел рядом с ним и прильнул к мужчине, который, в принципе, ничего не сделал, даже не защищался. Тим знал многое про Антонио, Антонио же почти ничего про Тима. Тот был тайной за семью печатями, ничего о себе не рассказывал, но для испанца было достаточно и того, что его слушали. То же самое делал он и сейчас: он выслушивал жалобы Антонио о его семье и погоде, о том, как красиво смотрелся сад, — Тима не сильно волновала красота, — о том, что его кузина скоро выходит замуж. Всё это он рассказывал Тиму, и Тим молчал — он никогда не прерывал его. Это в нём Антонио ценил: он не задавал никаких вопросов, не смеялся над ним.

***

Тим немного нервно ощупал свой пояс — всё на месте, там, где и положено. Сегодня он зашёл слишком далеко; никто не удержит его, так как никто и не знал, что он регулярно встречается с принцем; кроме того, после он всё равно сразу исчезнет. Антонио лежал на своей кровати, оперевшись на локти, и разглядывал Тима. Как он медленно раздевался, чувственно двигаясь. Он взглянул на Антонио, но если хорошо присмотреться, можно было заметить, что он смотрел мимо принца. Зрительный контакт не мог закончиться ничем хорошим, слишком велики были шансы, что Антонио заметит изменения в его взгляде. Даже будучи хорошим актёром, Тим не хотел рисковать. Немного устало прислонился Тим к ногам Антонио, глубоко вздохнул. Несмотря на то, что поступать так с мужчиной неправильно, он должен был признать, что в данный момент он не чувствовал себя плохо. Антонио на мгновение прикрыл глаза и горячо выдохнул, немного хрипло от вздохов и стонов. Тим решительно ухватился за кровать. Он знал, что Антонио не заметит этого: в данный момент он был слишком сильно занят собой. Из своей рубахи он вытащил нож, крепко обхватил пальцами рукоять. У Антонио всё ещё были закрыты глаза, Тим тоже на мгновение прикрыл свои. После он положил вторую ладонь на рукоять и поднял руки на высоту груди. С закрытыми глазами позволил он войти ножу в грудь Антонио. Послышался хруст, крик Антонио прозвучал, как тихое карканье, тёплая жидкость сделала руки Тима липкими. Так быстро, как только мог, он поднялся и вытер кровь о простыню. Тим наскоро оделся и кинул на Антонио последний взгляд. Испанский принц не был плохим человеком, но он не был ничем хорошим для независимости его Родины, Нидерландов. Совсем скоро он перестанет быть «кем-то с Северного моря», Нидерланды станут сильными вместе со своим народом. Он ловко забрался на оконный карниз и спрыгнул на балкон снизу. Тим приземлился легко и тихо, быстро перепрыгнул через парапет и скатился на землю. Быстрее, чем он сам от себя ожидал, Тим прибежал к небольшой конюшне и схватил за узду лошадь, которую он оседлал ещё пару часов назад. Он сел в седло и помчался по направлению к северу, на свою Родину. Об этом никому нельзя рассказывать, но всё же он гордился, что смог внести свою лепту в свободу Нидерландов.