letter

Гермиона греет пальцы в его волосах.

Рон читает вслух письма и забывает каждый раз надеть связанный мамой свитер. Но не забывает о купленных носках на рождество, которые она подарила. Эти носки больше похожи на разноцветную блевотину, что каждый раз Гермиона не могла сдержать смех. - Тебе бы пора написать ему, - говорит она, и голос ее понижается до шепота. Рону бы хотелось написать всем. Поздравить всех с праздником, пожелать удачи и магии. Рону бы хотелось тянуть время, так как писать ему слишком больно до сих пор. Гермиона понимающе улыбается. - Ты же знаешь, Рон, - сжимая ладонь, подбадривая, - после этого ты сможешь нормально уснуть. И от ее такой нежной и успокаивающей улыбки почему-то дыра. Гермиона умела быть нужной даже в такие моменты, когда не хотелось, чтобы кто-то был нужен. Ведь когда она переплетает их пальцы вместе и целует в щеку, он вспоминает, как долго был влюблен в нее. Как сильно он влюблен в нее. - Я сделаю чай, а ты начинай писать. Рон никогда не умел начинать. У Рона начало всегда выходило криво, но зато он умел заканчивать. Рон не хотел бы заканчивать и начинать это письмо. Но он просто не мог теперь без него. Он не мог без него. Гермиона готовит зеленый чай. Рон пишет только одно предложение и вкладывает листок в конверт. Гермиона кладет на стол кружку чая и целует в губы мужа. - С Рождеством тебя, Уизли, - обнимая его крепче. - С Рождеством тебя, Уизли, - смеется Рон и, кажется, это был самый искренний смех за весь день. /// С Рождеством тебя, Фред.