Килька в томатном соусе

07/01/16 Даниил — Подъем! Сколько можно спать! Нас ждут великие дела.       Я зарылся головой в подушки. Знать не хочу, что там за дела. Праздники на то и праздники, чтобы не знать, не думать и предаваться полнейшему разврату. — Ладно, как хочешь. Я пошел, увидимся… хм… когда увидимся.       Не понял?! Я сел на постели, лихорадочно продирая глаза. Это еще что за новости? Куда это дорогой мой Лешечка собрался? — Эх! — уселся рядом со мной он, обнял, поцеловал в щеку. — Ты такой милашка спросонья. Так бы и затискал. — Что тебя останавливает? — наконец раскрыл глаза я.       И здорово напрягся, потому что Алексей был одет, обут и подозрительно бодр. Таким я не видел его, ну, наверное, со свадьбы. Живьем в смысле. — Мне пора, у меня свидание.       Моя рука немедленно отвесила ему пощечину. Сама. Это не я, правда!!! А вот на постель его завалил уже я. Осознанно. Он даже не сопротивлялся, только ржал, как ненормальный. Мудак! — Ха-ха-ха! Данька, все, хватит. — Ты! Бессовестный мудила! Я к тебе со всей душой! А ты! Мне! В глаза! — Ха-ха-ха! Ревнивый придурок, остынь, — перехватил мои руки Алексей.       Я уперся, прижимая его к постели, но он хитрым маневром перевернул нас и придавил меня намертво. — Я бы тебя с собой на блядки не позвал.       Я посмотрел в хитрое до невозможности лицо Лекса, и смутное подозрение, что меня только что развели, расцвело в моей душе пышным цветом. Обидеться, что ли? — В чем тогда подвох? — Думаю, теперь ты поскачешь на мое свидание впереди меня, ага? — рассмеялся Лекс, поцеловал в губы и скатился на постель. — На сборы у тебя двадцать минут. Форма одежды спортивная. На улице -16С и снег, если ты не в курсе. — Двадцать минут?! Издеваешься?! Да я за это время только зубы почистить успею, — возмутился я. Он демонстративно посмотрел на часы, но я тоже не лыком шит, а потому шантаж показался мне самым правильным способом добиться своего: — Час, и мы едем на свидание на МОЕЙ машине. — От же черт, — погрустнел Алексей. — Забыл совсем! Туда мне на форде соваться нельзя. Не поймут. — Ладно, — сжалился над ним я и потащился в ванную. — Сорок минут.       Я уложился в тридцать пять, но Лекс моих стараний не заценил, потому что при виде меня снова заржал. Как конь, бляха муха! — Что смешного? — Гламурный ты подонок, Даниил, и всегда им будешь, — ответил Лекс и с королевским видом уселся на пассажирское сиденье. — Уфф! Хоть это в моей жизни не поменялось: через день после дня рождения водитель везет меня на свидание. Счастье есть. Ладно, поехали, нам на Каширку.       Я прикусил язык, но на провокацию не поддался. Не хочет говорить, куда и к кому едем, я спрашивать не буду.       Лучше б спросил. Алексей       Смеяться много — вредно. После того, как одетый в бело-голубой горнолыжный костюм, белые перчатки и белые ботинки восхищенно-растерянный Даниил вошел в конюшню, я уже просто икал. Цезарь приложил свою лапу в деле превращения его одеяния в костюм кочегара еще в машине, когда сначала положил на плечо морду и закапал слюной, а потом вытер об его рукав грязные лапы. — Леша, слышь, ты где такого чудика откопал? Белоснежка, ядрен батон. Он же тут угваздается в момент! — ехидный голос Михи, моего давнего друга, владельца конюшни и каскадера с многолетним стажем, невозможно было спутать ни с чем. — Я не сказал, куда едем. Не чмори парня, ему и так не по себе, — оборвал его я и пожал мозолистую, покрытую шрамами руку. Прикалываться над Данькой могу ТОЛЬКО я, и никто другой. — Да? — по-птичьи склонил голову набок Миха. — А по нему и не скажешь.       Мы задумчиво замолчали, глядя на то, как Данька кормит с рук злобного коня по кличке Боярин сеном и что-то шепчет ему на ухо, почесывая пальцами под нижней губой. Как он узнал, что этот монстр только так и дается в руки?! — Ему просто повезло, — подумал я вслух и отвлекся от Даньки на приветствия обитателей спортивного комплекса, с которыми был знаком давно и не понаслышке.       Они считали меня богатым, но хорошим парнем с придурью в голове, а я запретил Михе вдаваться в финансовые подробности нашего с ним совместного проекта. Кому какое дело, что гостиница, банный комплекс и тренажерный зал принадлежат мне? — Давно тебя не было, — потянул меня в сторону дальних денников Миха, пообещав остальным, что я, как всегда, останусь на ночь, тогда со всеми и поговорю. — Думаешь, он меня забыл? — послушно потопал за ним я, придумывая отмазки.       Не готов я верхом ездить. Ну нах, меня на конюшне год не было! Вот рядом с конем походить или покормить его — это всегда пожалуйста. — Ромул скучал, — укоризненно обернулся Миха.       Я сделал вид, что глажу любопытный нос Маруси, кобылы, что жила на этой конюшне еще с тех времен, когда она была сараем в поле. Это лучше, чем в глаза Михе смотреть. Стыдно. Ольга лошадей на дух не переносила, а я не спорил и ехал туда, куда она хотела. Дурак, что с меня возьмешь. — Лекс, Лекс, ты только посмотри! — помахал мне рукой Данька, приплясывая от восторга возле крайнего в ряду денника. — Это же шайр! Настоящий! Чума!!! Глянь, какой он огромный! — А ты откуда знаешь породу? — пытливо посмотрел на него Миха. — Занимался конным спортом, когда студентом был, — не глядя на него, ответил Данька, чем поверг меня в культурный шок, а заодно подсказал путь к избавлению от мучений. — У нас тренер без теоретической подготовки и знания основ коневодства к лошадям и близко не подпускал. — Хочешь проехаться?       Миха мой финт оценил, насмешливо покачал головой, но спорить не стал. Еще бы он со мной поспорил. Это же мой жеребец. Кому хочу, тому его и даю. — А можно? — круглыми глазами уставился на нас Данька. — Главное, шею не сломай, — кивнул головой я и чуть не сел на пол от неожиданной тяжести.       Ромулу надоела болтовня возле денника, и он решил привлечь к себе внимание: высунул морду в проход и, учуяв меня, а точнее сухарики из французского батона в моей руке, немедленно положил голову на мое плечо. Цезарь, что шел за мной хвостом, сел на задницу и уставился на нас в оба глаза в немом подозрении. Он к лошадям относился крайне настороженно. — Привет, дружище, — повернулся к Ромулу я.       Конь аккуратно собрал сухарики с моей ладони и уткнулся лбом мне в лоб. Я обнял его за шею и спрятал в густой гриве лицо. Узнал! — Я соберу коня, как только Алексей перестанет с ним обниматься, — сказал Миха. — Может, про остальных расскажете? У вас тут кого только нет! - попросил Данька. — С удовольствием.       Они ушли, а я зашел в денник, прислонился к теплому боку моего любимого жеребца и принялся выкупать прощение взятками. Ромул задумчиво доел сухарики, потом яблоко, морковку и рукав моей куртки, а потом довольно вздохнул, игриво подтолкнул меня головой к кормушке (я едва ее не снес) и простил меня за долгое отсутствие, одним махом слизав весь сахар, что я ему туда насыпал. Даниил       Я забыл про свой костюм и ботинки, едва жилистый мужичок со странным именем Миха, которого я видел на дне рождения Алексея, вручил мне повод Ромула. Рядом с этим конем я чувствовал себя маленьким мальчиком. Ростом в холке 180см, больше тонны весом, вороной, с белыми чулками на задних ногах, он был великолепен. Я таких огромных зверюг только на фотках видел. В большом открытом манеже мы с ним, казалось, заняли все свободное пространство. С этим согласились абсолютно все, а потому по-тихому слиняли из него на дорожку, что вела вокруг, с явным намерением посмотреть на тот цирк, который скоро должен был начаться. Я клоуном быть не хотел. Не на того напали, уважаемые. — Ромул у нас крайне флегматичный товарищ, — сказал Миха, оценивающе глядя на то, как я сажусь в седло, проверяю амуницию, подгоняю стремена и разбираю поводья. — Но терпеть не может, когда за рот дергают. — Ок. — Не пытайся его переупрямить, он тебя в стену манежа мигом закатает. Силы у него на трех жеребцов, как ты понимаешь. — Ок.       Миха хмыкнул моим коротким ответам, подхватил корду и пошел в центр манежа бдить. Я бы на его месте еще и лассо захватил. Мало ли. Алексей остановился возле дверей и внутрь не пошел. Цезарь устроился возле него. Ага. Ежели чего, ловить на выходе будут. Ромул мотнул головой, я растерял поводья, смешки разлетелись в морозном воздухе… и я собрался с мыслями. Я не клоун! — Ну что, малыш, давай знакомиться.       Ромул фыркнул и показал все, на что способен. Алексей       Я перестал переживать за Даньку через двадцать минут незримой битвы, заценили которую абсолютно все, кто шарахался вокруг манежа. Ромул был крайне вежлив, Данька еще вежливее, но страсти от этого оказались еще более фееричными. — Два дипломата, ядрен батон, — когда перемирие было заключено, подошел ко мне Миха. — Я думал, Даниил не справится. На одном упрямстве выехал! Ромул от такого мелкого всадника подобной подлянки явно не ожидал. — Данька — наездник что надо, в отличие от меня. Я бы не справился. — Тебя Ромул любит, поэтому все прощает. И подчиняется. Тебе вообще все вокруг подчиняются. — Деньги творят чудеса. — И это тоже, — кивнул головой Миха. — Но не только, так что не прибедняйся.       Данька пролетел мимо нас манежным галопом, который Ромул переваривал с трудом, а потому попытался незаметно вытереть стенку манежа ногой всадника. Фокус не удался: едва он начал бочить, Данька поставил его на вольт. Хитер, жучила! — Кстати о деньгах. — Ммм? — не смог оторваться от великолепной картинки я: мой конь и мой… любовник. Красавцы, а? Оба! — Нас на соревнования зовут в Белоруссию, на конкура. Помнишь, ты двух девчонок под крыло взял? Они готовы. Если и не первое место взять, то побороться за призы точно. — Сколько надо денег? — Тысяч шестьдесят вполне хватит. Коневоз у нас, слава богу свой, прихватим по дороге еще пару лошадей от соседей, и вообще королями будем.       Ромул под руководством Даньки сделал остановку на галопе, и Миха одобрительно хмыкнул. Аж завидно стало. Мне он одобрительно никогда не крякал! Девчонки, что отшагивали своих лошадей по дорожке вокруг манежа, промолчать не смогли и добавили дифирамб Даньке с Ромулом словесно, а эти два перца поняли, что стали звездами шоу, которое всем понравилось, объединили усилия и повергли меня в уныние. Это что же получается? Им там без меня хорошо? А как же я? Цезарь потоптался по моим ногам и уселся на них, намекая на то, что уж он-то меня точно не предаст. И то вперед. Миха увидел мою помрачневшую физию, заржал в голос и потащил греться и приводить мое эго в порядок в клуб. Даниил       Этот день я не забуду никогда. Ромул — охрененный жеребец: послушный, флегматичный, в меру упрямый, мягкий и огромный… идеальный! Конечно, не для спорта, но для любительских покаталок и даже для того же метрового конкура — самое оно. Я слез с него только через час и даже не заметил, когда Миха и Алексей из манежа ушли. Девчонки из местных помогли Ромула расседлать, показали, что и где на этой конюшне есть и даже успели состроить глазки. Я их намеки уловил, разочаровывать не стал и принялся подкатывать сразу к обеим, чтоб не обидно было, так что когда мы добрались до клуба, в котором заседали Миха с Алексеем, настроение мое зашкаливало за отметку 10 баллов.       Мужики при виде нас шептаться перестали, а вместо этого созвали народ к одному столу и принялись хохмить. И пить. И петь. И хуями меряться. А потом, глубоко ночью, Лекс утащил меня на конюшню, зажал в темном уголке амбара и чуть не изнасиловал. Я был не против, а очень даже за, но пискнувшая под ногами мышь и непонятно откуда прилипшие к уязвимым местам колючие соломинки заставили нас реалистично посмотреть на вещи, так что мы перебрались в номер в гостинице.       Я вошёл в душ первым, но Лекс не стал ждать и последовал за мной буквально через пять минут, которые потратил на то, чтобы накормить Цезаря. Вода лилась нам на головы, алкоголь туманил мозг и раскрашивал мир в розовое. Вот бы жить так вечно! Все вокруг друг друга любят, всем хорошо и замечательно. Мир, дружба, жвачка. — Ты сегодня такой счастливый, — прижался к моей спине грудью Лекс. — Я влюбился, — не удержался от подколки я. А что? Ему можно надо мной прикалываться, а мне нет? — И в кого?! — жестко обхватил меня за горло рукой Лекс. Я аж задохнулся. — Отвечай! — В Ромула, — прохрипел я. Он ослабил хватку и громко выдохнул мне в затылок. — Долбоеб! Чуть не задушил! Шуток не понимаешь? — На эту тему нет, — развернул меня к себе лицом Лекс. Виновато заглянул в глаза и ласково поцеловал в губы. — Простишь? — Куда я денусь? — понимающе улыбнулся я. — Но это тебе за утреннее свидание, понял? — Да понял я, понял, — нетерпеливо повел бедрами Лекс. — Давай потом поговорим, а? Лучше покажи, как ты умеешь двигать тазом, наездник. Мои бедра в твоем полном распоряжении.       Я рассмеялся, заценил по достоинству стоящее колом достоинство моего игривого жеребца, и согласился на верховую прогулку с превеликим удовольствием. 09/01/16