Давос

В холодном дымном воздухе комнаты витал запах мокрой земли, крови и солёной рыбы. Этот запах невозможно было выветрить, он впитался во все щели комнаты. Каждая вещь, даже сами стены, пропитались этим запахом. Человек, лежащий на грязном соломенном тюфяке, заворочался и застонал. Лоб его был покрыт испариной, губы лихорадочно шептали то слова любви, то проклятия. Длинные спутанные волосы разметались по подобию подушки, открыв измождённое смуглое лицо, глаза широко раскрыты. Из сломанной ноги торчала обнажённая кость. Попытки вправить её на место были безуспешны и приводили лишь к крику, агонии и ещё большей бессознательности. Сколько уже прошло дней с тех пор, как один из кораблей лорда Мандерли под покровом сумерек покинул Белую Гавань? Месяц? Или может два? Или может даже год? Этого Давос Сиворт сказать не мог, так же само как и то, сколько времени они находятся в этих неприветливых краях. Но он точно знал, сколько людей было потеряно в холодной северной воде. Он точно знал, сколько молодых мужчин погибло из-за его безрассудства. Каждую ночь Давос видел их искажённые, озлобленные лица. Тощий Грег, Хохотун, Марвин Тихоня, Синеглазый Пит, вечно пьяный Хью – все они тянули свои окоченевшие руки и грозились утащить Лукового рыцаря за собой в морскую пропасть. Лучше мучиться бессонницей, чем видеть такие сны. Из всей корабельной команды до берега добрались живыми только 3 человека, и один из них сейчас был на грани. Мейстра в этом подобии замка не нашлось, поэтому прислали старую полуслепую повитуху. Она лишь один раз пришла осмотреть рану, сказав: - Много чего на своём веку видела, и такое тоже. Поздно его лечить, до утра даже не доживёт. Но вот наступило утро, а за ним ещё одно. Проходил день за днём, утро за утром, холодная вьюга сменялась ярким солнцем, вечер ночью – а бедняга всё не переставал бороться за жизнь. Давос не помнил его имени, но всеми силами старался выходить. «Матерь, огради его своей любовью. Дева, дай ему надежду. Старица, освети своим фонарём ему дорогу обратно. Воин, дай ему мужества, дай ему силы. Отец, рассуди его по справедливости и прости грехи. Кузнец, заживи рану. Неведомый, не торопись за его душой, ты всегда успеешь взять своё». Или может лучше обратиться к Старым богам? Ведь это их земля, их народ и путники находятся под их покровительством. Андалы принесли в Вестерос свою религию, культ Семерых. Вместе с религией они привезли с Эссоса и свою культуру: септонов с хрустальными коронами, благочестивых септ, пышные празднества и великолепные храмы. Всё это внушало благоговение и почтение как королям, так и беднякам. Короли и богачи жертвовали на храмы и бедняков, бедняки благодарили своих владык, септоны произносили молитвы и проповеди, септы учили юных леди благочестию, рукоделию и манерам. Но у Севера свои законы, хранимые тысячелетиями. Он не верит южным богам. Их храмы – старая и сырая роща, где корни сосен и железостволов переплетаются меж собой не один век. Септоны и септы – деревья с красными листьями и вырезанными ликами. Лики эти то грустны, то спокойны, то искажены гневом, часто с кровавыми слезами – они на каждом белом стволе, и им тысячи лет. Здешние празднества – мрачные, проводимые в пещерах и тёмных лесах, подальше от посторонних. Кровавы и жестоки ритуалы этих празднеств. За время пребывания здесь луковый рыцарь понял одну очень важную вещь: Р’Глора Север тоже никогда не примет. Огненный бог здесь бессилен. Это не его земля, не его люди. И это не люди Станниса. Давос встал со стула и подошел к ведру с водой. Вода была ледяной и слегка солёной, но это и к лучшему. Ведь большая часть его жизни прошла на море. Погони, побеги, победы и поражения. Пайк и Штормовой предел, Белая Гавань. Черноводная, на которой он потерял 4 сыновей, весь флот Станниса, и свою удачу, спрятанную в ладанке. Куда ты полез, контрабандист? Возомнил себя героем, и жестоко поплатился за это. Ты не герой. В комнате было холодно, пламя в очаге уже давно догорело, и лишь мелкие угольки бросали свой тусклый неверный свет на каменные стены, создавая причудливые хитросплетённые иллюзии из теней. Тени. Орудия света. Они часто снились ему с тех пор, как на Драконьем Камне появилась Красная Жрица. Поначалу жуткие и бесформенные, постепенно тени принимали форму знакомых ему людей: жены, сыновей, матери и отца, которых он почти не помнил, короля, королевы Селисы, принцессы Ширен, даже Пестряка и старого знакомого Саана, который бросил его одного… Во снах они безмолвно кружили вокруг него, пытались прикоснуться, но не могли. Стоило лишь им это сделать, как сон прерывался, и весь остаток ночи Давос проводил с открытыми глазами. Ему вспомнилась жена, дети, их маленький замок на Мысе Гнева. Высокородные лорды обычно женятся по выгоде и для укрепления своей власти. Давос же был рождён в глиняной хижине в одном из тёмных переулков Блошиного конца, и женился задолго до того, как стал лордом. Его выбор пал на тихую и спокойную Марию, дочь плотника. Невысокая, но широкобёдрая, с пшеничными волосами и глазами цвета осеннего моря. Казалось, эта женщина была создана для того, чтобы стать женой и матерью. С годами их страсть утихла, но вместо неё остались доверие и взаимная привязанность, укреплённые рождением семи сыновей, по числу богов. «У тебя больше нет семи сыновей, Давос. Четырех старших ты потерял на Черноводной, разве ты не помнишь? Остались только младшие». Как-то они там? Стеффон и Станнис сейчас со своей матерью. Давос давно не видел их, наверняка они за это время очень подросли и уже хорошо знакомы с военной и книжной наукой. Деван же находится оруженосцем при короле, и за него беспокойства было больше всего. Последние известия о Станнисе Давос узнал в день отплытия. По слухам стало известно, что король заручился поддержкой горных кланов Севера, и его армия готовилась выступать в поход на Винтерфелл. Это будет сложный поход, и шансы закончить его успешно очень не велики. Уже во время плавания до ушей Давоса дошёл и другой слух: Виман Мандерли сейчас находится в Винтерфелле. Лорд Белой Гавани приехал на свадьбу Арьи Старк и болтонского бастарда. Здесь есть два пути: Либо Мандерли приехал, чтобы во время сражения стать на сторону Станниса, либо… Либо дела плохи. Очень плохи. Тем не менее Давосу в любом случае стоит поторопиться. Негромкий, но уверенный стук извне разогнал все мысли. - Войдите. Дверь со скрипом распахнулась, и в комнату спешно вошла худая высокая женщина. Её каштановые волосы были небрежно заплетены в косу и спрятаны под непонятной формы головной убор. Одна из прядей выбилась из косы, прилипла к мокрому лбу. Одета она была в темно-зеленую тунику, поверх которой тёплый жилет из овчины, на длинных ногах красовались домотканые грубые штаны, заправленные в потёртые, до середины голени сапоги. На левом боку висел ржавый, но хорошо наточенный тесак. - Милорд, лорд Кроул приказал привести Вас. - Но как я оставлю его одного одного? – Давос указал на соломенную кровать в углу. - Ему может понадобиться моя помощь. «Он может умереть в любую минуту, и я стану единственным свидетелем его последних слов. Кто знает, какими они будут и кому сказаны». - С ним останется Роджер, а Вас приказали привести немедленно. Из-за угла двери выглянул мальчишка лет десяти, с лицом в веснушках и озорными ямочками на щеках. Давос неторопливо направился к выходу, по дороге накидывая на плечи свой старый потрёпанный плащ. Спустившись по крутой тёмной лестнице, они вышли к деревянной двери, ведущей из башни, где стояли двое человек. Один из них, здоровяк с всклокоченными светлыми волосами и шрамом на правой брови, преградил дорогу. Он внимательно посмотрел на Давоса. Затем перевёл оценивающий взгляд на женщину, и его губы сложились в неприятную ухмылку, обнажив кривые, наполовину сгнившие зубы. - Лорд велел никого отсюда не выпускать. Но вас я могу избавить от этого запрета. – Он помолчал некоторое время, затем добавил: – Конечно же, за плату. Его рука лениво потянулась к груди женщины, но вовремя вытащенный и подставленный к горлу тесак охладил пыл. - Лучше отойди. - А то что? Ты мне что-то сможешь сделать, женщина? Она медленно склонила голову, подошла ближе, и едва слышно произнесла: - Сейчас нет, но однажды утром ты проснёшься без яиц. А может ещё без чего-то, кто знает. - Рагсс! Оставь их в покое! Или тебе жить надоело?! Только сейчас Давос обратил внимание на тщедушное существо, подавшее голос. С виду ему было лет четырнадцать. На тощем теле одежда сидела криво и неопрятно, штаны в жирных пятнах, прыщавое лицо имело землистый оттенок. Но глаза, большие и умные, серого цвета, выдавали в нём человека более сурового и взрослого, чем казалось на первый взгляд. - Твой отец послал меня за сиром Давосом. - Пойдём вместе, я провожу вас. Они втроём вышли из башни. В маленьком дворе было многолюдно. Обитатели замка сновали туда-сюда, словно к чему-то готовились. Давос взглянул вверх. Небо уже который день затянуто тучами, и солнца ничего не предвещало. Впрочем, как и тепла. Морозный северный воздух кружил падающие мелкие снежинки, то резко взметал их, то мягко укладывал на промёрзшую землю. Двое его спутников были похожи на этот ветер, они так же стремглав мчались через двор. Парень, несмотря на свою тщедушность, с легкостью перепрыгнул через высокую длинную оглоблю, худой ногой смахнув с неё пушистый снег. Женщина же начала идти медленнее, словно ожидая чего-то и прислушиваясь. Давос так и не узнал её имени, хотя разговаривали они не один раз, и нужно было спросить её. Он не успел, слова застряли в горле и в следующую минуту уже были забыты. Откуда-то издалека, из глубин замка раздался долгий, пронзительный вой. Это не был простой вой, как воют собаки. Что-то пугающее, отчаянное и одновременно зловещее проскальзывало в этом звуке, эхом отражаясь в холодных каменных стенах. Вой стих, но через несколько мгновений повторился снова, ещё громче и отчаяннее. «Неужели это лютоволк?» Другому человеку он внушил бы ужас, но Давос ощутил странное спокойствие и уверенность. Присутствие лютоволка доказывало, что Рикон Старк всё-таки здесь. Парень уже скрылся в башне, а высокая женщина остановилась, и долгое время смотрела в ту сторону, откуда был слышен звук. Затем словно обращаясь к кому-то невидимому, сказала: - Зря они это делают. Они лишают мальчика защиты, сами того не зная. Я пыталась им помешать, но что одна женщина может сделать против толпы вооруженных мужчин? - Какой защиты? Что они хотят сделать? Они…они… хотят убить волка? Но зачем?! - Да, лорд Сиворт. Скагги верят, что это даст мальчику силу, – женщина снова замолчала, встряхнула головой, словно отгоняя ненужные мысли. – Сегодня ночью свершится кровавый обряд, о котором забыли даже одичалые. Ооох, зря я его сюда привела. За Стену нужно было идти, за Стену. Давосу уже не нужно спрашивать её имя. Он догадался, что это та пленная одичалая из Винтерфелла. Аша, или как её там. Теперь это уже не имело значения. - Идёмте скорее, местный правитель не любит, когда долго задерживаются. И ещё кое-что: Держите язык за зубами, меньше говорите. Слушайте и запоминайте всё, что говорит он, не упускайте ни единого слова. Не просите его ни о чём. И ни в коем случае не спорьте. Они быстро пересекли оставшуюся половину двора, миновав сгорбленных над большой тушей людей. Четверо мужчин с одной стороны, и две женщины с другой. Эти люди были заняты работой, и даже не посмотрели кто идёт. Рядом Давос заметил маленькую девочку и чумазого мальчика с копной грязно-длинных волос. Женщине он улыбнулся, но, увидев чужого человека, угрожающе оскалил зубы. Кроул стоял возле высокого очага. Одетый в доспехи и меха, издалека этот лорд был похож на медведя. Рядом находился тот самый прыщавый мужчина-мальчишка, по сравнению со своим отцом – маленький ребёнок. Скагосский лорд одной рукой сжал пергамент, и бросил в очаг. Пламя не спеша завладело пергаментом, огненные язычки сначала поползли по краям, потом добрались до середины, превращая белое в чёрное. Кроул ждал, пока лист догорит полностью. Не оборачиваясь, он громко произнёс: - Проходите, усаживайтесь. Мы вас давно ждали. Оша, выйди и закрой дверь. - Он обратился к сыну: - И ты тоже. Нам с Луковым рыцарем нужно о многом поговорить. Когда все вышли, он ещё долгое время стоял у камина, затем медленно развернулся, пристально всматриваясь в лицо Давоса. - Итак, знаменитый контрабандист приплыл на этот негостеприимный остров не ради контрабанды. И за время пребывания здесь у вас появилось очень много вопросов. Я отвечу на каждый из них, но прежде ответьте на мой вопрос. Для чего вам нужен этот мальчик? На протяжении всех этих дней Давос тщательно готовился к разговору, продумывал каждую фразу и знал, что беседа будет отнюдь не лёгкой. Но такой вопрос застал лукового рыцаря врасплох. «Я знал, куда плыву. Я знал, что меня может ждать. Они прекрасно знают кто я, и зачем я здесь. Говорить неправду нет смысла». - Для короля Станниса Баратеона. Для его победы, для справедливости. Для Вимана Мандерли, который станет на сторону Станниса, если я привезу его сюзерена. - Допустим. Вы простой человек, и верите людям. Но есть нечто, о чём сложно догадаться простому человеку. Кому присягнули Мандерли в войне Пяти королей? Не Станнису, не Ренли и не Джоффри. Они все присягнули Роббу Старку, своему северному королю. А мальчик, которого вы ищете – его наследник. И как только станет известно, что он жив – зачем Северу нужен будет ваш король? - Мандерли дал мне слово, что станет на сторону Станниса. - Слова – ветер! Фреи тоже давали слово. И Болтоны. И даже присягали. Скагосский лорд замолчал, видимо, обдумывая дальнейшие действия. Вдруг его лицо растянулось в улыбке, в глазах заплясали весёлые огоньки. - Наверное вы хотите узнать, зачем нужно убивать волка. - Но откуда… Он поднял ладонь в знак того, что нужно замолчать. Затем ещё шире улыбнулся и направился к большому столу, подле которого сел. - Бросьте. Оша уже нажаловалась, я знаю, не отрицайте. Эх, проклятая баба. Троих моих солдат в преисподнюю чуть не отправила, пока её успокоили. Пусть скажет мальчику спасибо, что живой оставили. Всё-таки она его нянька. Вы слышали легенды о том, что на Скагосе съедают сердца поверженных врагов? Знаю что слышали, каждый вестеросский моряк хоть раз да слышал о таком. Но вы точно не знаете, что съедают сердца только достойных врагов, которых было нелегко победить. Трусов не едят. Так вот, я немного расскажу, зачем это делают. По нашим преданиям, сила и способности, которые в человеке, вместе с его сердцем передаются тому, кто съест его сердце. А человек, съевший сердце животного, сам становится этим животным. Оборотнем, проще говоря. – Он слегка подался вперёд. – Рикону Старку больше не нужен будет волк. Он сам им будет. Я бы не стал этого делать, если бы не одно довольно интересное обстоятельство. Когда Оша привела его к нам, он был спокойным, милым мальчиком. Первые дни боялся нас, не разговаривал, прятался. Потом потихоньку привык. И вот тут начали появляться разные странности. Однажды утром он сказал: «Я сегодня был Лохматым Пёсиком. Мы бегали по лесу и охотились». Но никто, кроме Оши не придал этому значения. Второе событие заставило насторожиться уже и меня. Рикон проснулся среди ночи, начал ходить по замку, будить всех, повторяя: «Огонь. Вставайте, там огонь». Потом обнаружилось, что в одной из комнат искра с камина тростник подожгла. Благо он всех разбудил и никто не пострадал от пожара. В третий раз мальчик сказал, что пахнет кровью. Мы ответили, что ему это кажется, но он залез под кровать и твердил своё. На следующий день один из караульных поскользнулся на замёрзших ступенях и сломал шею, упав с высоты. На следующий день, лорд Сиворт! Мальчик – провидец и варг. Он видит то, что было, и что будет. Он видел своего отца, лежащим в крипте, видел брата с пришитой волчьей головой. И Вас тоже он видел. Как по-вашему мы узнали о прибытии корабля с Белой Гавани? Давос вспомнил тот день. Ранним утром он вышел из каюты, и море было тихим как спящий ребёнок. Они почти доплыли, на горизонте уже мелькали очертания земли. Весельчак Джим, проворный мужчина без возраста и передних зубов, сказал тогда: - Вот и конец нашего путешествия! Я же говорил, что доплывём без приключений. Уж я-то знаю эти места. «На дне морском всегда стоит лето. Русалки вплетают водяные цветы в косы и танцуют с утопленниками. Уж я-то знаю, я-то знаю!» Тучи на небе из серых стали свинцовыми, а море ещё тише, чем было. Опыт же подсказывал Давосу что эта тишина – лишь затишье. И в середине дня начался хаос. Где-то вдали загремело, сначала тихо, затем всё громче. Молния проскользнула из одного конца в другой, расколов небо надвое. Начал дуть ветер. Поначалу ласковый и теплый, постепенно он превратился в холодный и бушующий, вздымая волны выше парусов, покрывая корабельную древесину солёными брызгами. Волны со всей силы бились о борт, и корабль кидало из стороны в сторону. Под натиском ветра с мокрым снегом мачты трещали и гнулись, а паруса рвались и как осенние листья улетали в море. Когда Давоса вынесло на берег, уже смерклось. Небо прояснилось, ветер утих. Кое-где даже высыпали звёзды, верные друзья каждого морехода. Борьба с водой отобрала почти все силы, но Давос сумел проползти несколько футов и лечь в снег под одно из упавших деревьев на берегу. Проснувшись, он увидел рядом с собой огромное неведомое существо, закутанное в туман и тьму. Присмотревшись, луковый рыцарь понял, что это человек, сидящий на мохнатой лошади. Позади него были ещё люди, человек десять или пятнадцать. Некоторые на ногах, большинство же верхом. - Приветствую вас, Сиворт. Мы уже давно ждём вашего прибытия. Я – Марг Кроул, хозяин здешних земель. Ему помогли подняться, усадили в телегу и укутали в меха. Позже нашли ещё двоих: Весельчака Джима и того безымянного парня, который сейчас ведёт свою борьбу в мрачной комнате на самом верхнем этаже восточной башни. - На севере очень много варгов и провидцев, хотя среди Старков их ещё не было. Мальчик унаследовал внешность своей матери, рыжие волосы и голубые глаза Талли. Но положа руку на сердце, скажу вам, что характер у него отнюдь не южный. Это не Молодой Волк, воспитанный в духе рыцарства, верный клятвам и чести, благородный с рождения. Рикона Старка воспитывают не мейстры, его воспитывают зима и скагосцы. Когда он вырастет - при его талантах и способностях – не чета ему будут ваши летние рыцари. Уж я-то постараюсь вырастить из мальчишки достойного человека. За всё время разговора Давос внимательно рассматривал этого северного лорда. Несмотря на всю его внешнюю суровость, на сжатый тонкий рот, на свой медвежий вид, дикарём этот человек вовсе не казался. Лицо было спокойным, даже иногда добрым. Кожу покрывали многочисленные следы от перенесённых когда-то болезней. Длинный, тонко очерченный нос сильно выдавался вперёд, но это было заметно только сбоку. В больших тёмных глазах плясали отблески пламени. «Это в темноте они кажутся тёмными, - подумал Давос. – На самом деле они такие же, как и у его сына». Между тем он продолжал: - Южане считают нас дикарями, пожирающими собственных родичей. Но что им ещё известно о нас? В мирное время мы обычные люди. Мы так же как и вы рождаемся, женимся, живём, умираем. Так же как и вы подвержены великодушию и щедрости, алчности и жестокости. Но мы живём в совершенно другом месте, неприветливом и холодном. И здесь совершенно другие законы, нежели у вас. То, что для вас недопустимо – у нас считается обычным явлением, и наоборот. Суровые земли и суровый народ, как говорят у нас. Кроул снова замолчал, и лишь треск поленьев нарушал воцарившуюся тишину. Давос решил прервать это гнетущее молчание. - Зачем вы всё это говорите? И зачем вы меня спасли на том берегу? Ведь мальчика мне всё-равно не собираетесь отдавать. - Я не держу вас здесь, лорд Давос. Вы вольны уплыть когда захотите. Но прежде чем это сделаете, подумайте над кое-чем: Лорд Мандерли уже стар и неповоротлив, его сын в плену у Фреев. А корабли северного флота нужно кому-то вести. Среди старковских вассалов больше нет лордов, знакомых с мореплаванием. Поэтому… - Мне предлагают измену, я правильно понял? – выпалил Давос. - Можно и так сказать. «По лезвию шагаешь. Один неверный шаг, одно неверное слово, и он легко сделает со мной то, что не сделал Мандерли». - Нет, я не могу так поступить. Я уже дал присягу однажды, и не нарушу её. Мой король – Станнис Баратеон. - Ваш король мёртв. Войско Баратеона и его союзников было разбито у стен Винтерфелла. В Ночном Дозоре совершили переворот, и лорд-командующий убит. А королеву с дочерью отправили к Болтонам. Я не хотел вам этого сразу говорить. Он встал и снова подошёл к камину. С полки достал резную черную шкатулку, и извлёк из неё тонкий скатанный пергамент. - Можете мне не верить, но вот письмо, которое было прислано от Болтонов, – он протянул его Давосу. - Прочитайте. «Я, лорд Русе Болтон, милостью короля Томмена Баратеона назначенный Хранителем Севера, объявляю всем, что войско Станниса Баратеона было уничтожено в пятидневной битве, а предатели, прислуживавшие ему – жестоко и с позором казнены. С самого же лжекороля мой сын Рамси лично содрал кожу, и сделал плащ в подарок единственному законному королю. Жена и дочь лжекороля уже на пути замку и будут обязательными гостями на празднестве в честь победы северян. Я призываю своих верных вассалов в Винтерфелл, дабы они снова могли доказать, что по-прежнему верны мне. Тот, кто не явится – снисхождения пусть не ждёт. Наши клинки всегда остры». С каждой строкой сердце Давоса билось всё сильнее, а глаза застилал туман. Свернув письмо, он трясущимися руками отдал его обратно. - Я не верю написанному здесь. Это не… этого не может быть. Скагосский лорд внимательно посмотрел на него, и Давоса от этого взгляда пронзила сотня невидимых игл. - Имеете право. Я тоже не подвержен доверию к письмам. К тому же, по слухам, у вашего короля армия была больше и надёжнее, чем у Болтонов. Голос его звучал спокойно и приятно, напоминая рокот моря в теплую летнюю ночь. Хотя сквозь эту внешнюю пелену явно угадывались напряжённость и сосредоточенность. - Но это письмо, - он постучал пальцем по розовому воску, - запечатано печатью лорда Русе, и отправлено такое письмо не только на Скагос. Ещё десяток пергаментов с приглашением разослано по всему Северу. Сомневаюсь, что Болтон решился бы на такое враньё. Впрочем, воля ваша, верить этому или нет. Но я на вашем месте пожелал бы увидеть всё своими глазами, да услышать своими ушами, а не с чужих языков. Он тщательно спрятал письмо в шкатулку, и отнёс её на место. - Сохраню его себе на память. Когда-нибудь внуки найдут, прочитают и узнают, как дредфортский лорд возомнил себя главным и вассалов призывал. Я мог бы взять вас с собой, как одного из слуг или воинов. Ведь мне всё-равно придётся отправиться в Винтерфелл. – Неожиданно громкий смех как раскат грома разлетелся по комнате, проникая даже сквозь стены. – Иначе с меня кожу сдерут! «Не просите его ни о чём». А если это единственная возможность? - Вы и вправду можете взять меня с собой? Или испытываете меня? - Но пальцы… Нужно с этим что-то сделать, вас сразу узнают по руке. Бессмысленно сомневаться в вас. Я знаю, что вы честный человек, и много лет служили Баратеонам. И будете служить им и дальше, если окажется, что шкура Станниса всё-таки не превратилась в плащ. Тогда для нашего флота придётся искать другого адмирала… Ничего, найдём. Времени есть предостаточно, спешить некуда. До Давоса не сразу дошёл смысл, спрятанный в этой фразе. Нервно поёжившись, луковый рыцарь решил удостовериться, что понял всё правильно. - Разве вы не намерены объявить о Риконе? – неуверенно спросил он. - Нет. Не сейчас. Не беспокойтесь, у Севера долгая память, он подождёт. Мальчик должен подрасти и окрепнуть, он слишком мал для грядущей войны. Пусть пройдёт хотя бы года четыре, или может даже семь-восемь. И мы все должны пережить зиму. Она будет очень долгой и страшной. Вам, южанам, этого не понять. Даже северяне уже начали забывать, что приходит вместе с зимой, когда замерзают моря, и по льду можно идти как по земле. Между ними снова воцарилось молчание, и от смеха уже не осталось и следа. Во взгляде северного лорда читалась грусть. - А всё-таки подумайте над тем, что я вам сказал. Не спешите с ответом, время лучший советчик. Давос молча смотрел на огонь в камине. Последнее время он его остерегался, но сейчас этот танцующий вихрь стал для него единственным другом, и луковый рыцарь искал в нём ответа. Может ли он видеть будущее так же, как и жрецы Р’Глора? Или это всего лишь игра воображения, и будущее скрыто от людей? Но Станнис же видел. И жрецы – они ведь такие же люди, как и он, из плоти и крови. Если король мёртв… Нет, Станнис не мёртв. Он Азор Ахай, принц, который был обещан. Истинный король. И с ним Меллисандра. Красная жрица, видящая будущее в пламени. Женщина, порождающая тени. Она должна его защитить. А Давос – он десница короля, поклявшийся своей жизнью и честью защищать его жизнь и честь, жизнь его семьи и судьбу королевства. Есть ещё и Ширен, бедное дитя, посланное на муки в Винтерфелл. «Ни в коем случае не спорьте». Хорошо, луковый рыцарь примет их правила игры. Он сделает то же, что и Джон Сноу среди одичалых. Он будет смотреть и запоминать, слушать и соглашаться. На время он станет одним из них. - Не знаю… уже ни в чём не уверен. Так и быть, я отправлюсь с вами, чтобы увидеть и услышать всё самому. «И не только для этого». - Замечательно! Ну что же, не буду более вас задерживать. Оша! Вместо Оши двери открыл сын, и вопросительно посмотрел на отца. Рядом с ним находился тот ребёнок со двора, который сидел возле туши. Он уже не скалился, а пронзительные голубые глаза с интересом рассматривали Давоса. Грязные волосы уступили место тщательно расчёсанным рыжим кудрям. Увидев его, Давос оцепенел. Теперь он понял, кто это. - Проводи лорда Сиворта в его покои. И скажи пусть ему что-нибудь потеплее из одежды принесут. Ведь он наш гость, и приглашён на сегодняшнее празднество. А ночью холодно будет. Кроул перевёл взгляд на ребёнка, и его лицо стало добрее, чем можно было ожидать от такого человека. Он с улыбкой подозвал мальчишку к себе, и тот стремглав помчался через комнату. - Ты готов к сегодняшнему событию, мой маленький лорд? Мальчик утвердительно кивнул. При всей напряженности и волнении выглядел он спокойно. Неужели этот невинный ребёнок не знает, что его ждёт? - Он знает, я рассказал. Я сказал ему, что произойдёт, и для чего это нужно. - Как… Почему вы помогаете ему? Почему не сдадите мальчика Болтонам? Ведь и ваши люди тоже пострадают, и ещё неизвестно, кто на чьей стороне. - Потому что он Старк. Потому что он мальчишка, который остался без родителей и без дома. Довольно-таки смышлённый и шустрый мальчишка, при надобности и в глотку вцепиться может. Вы ведь с ним уже познакомились, да? Знаете, как у нас его называют? Рикон Злой Волк. Такой же злой, как и его черная тварь. К тому же, каждый из нас чего-либо хочет. Снова загадки. - И чего же хотите вы? Кроул улыбнулся едва заметной улыбкой. - Земли и замки Болтонов и Хорнвудов. У меня маленькая дочь и двое взрослых сыновей. Человеческий век на Скагосе недолог, и после моей кончины сыновья перегрызут друг друга за наследство. Я очень люблю своих детей, поэтому каждому из них должно достаться что-то большее, нежели каменный пустой берег. Одному Дредфорт, другому Хорнвуд… И когда мальчик подрастёт, я выдам свою дочь за него – нужно вернуть Старкам серые глаза и русые волосы. Пожалуй, этого достаточно. Ступайте. Пройдя несколько шагов, Давос остановился на пороге. Медленно повернувшись, он всё-таки рискнул: - Можно задать Вам ещё один вопрос? Кроул кивнул. - То письмо, которое вы сожгли, когда я вошёл… Что в нём было? - Зима. Она ближе, чем говорит нам девиз Старков. Она уже пришла, и скоро будет стучаться ледяными пальцами в каждый дом.