The Big Bad Wolf

Последний луч солнца давно скрылся за горизонтом, но его отблеск ещё мерцал на густо-синих облаках, нависших над городом. Холодный осенний ветер разносил по улицам первые запахи ночи, заставлявшие одних жителей города покрепче запирать двери, а других – открывать глаза. Дин Эмброуз видел эти глаза. Они смотрели на него из-за каждого угла, отсвечивая парами желтоватых огоньков. Их тревожные сверкающие взгляды преследовали его каждую ночь с тех пор, как его занесло в этот город. Но только сейчас никто из обладателей горящих глаз не спешил выходить из своего убежища, предпочитая скрываться в сумраке. Неужели они, наконец, начали его бояться? А, может, их больше беспокоит то, как сейчас когтистая задняя лапа Дина прижимает к земле их полуживого собрата? Эмброуз усмехнулся: такое чувство, что они ждут чего-то, ждут, когда он отвлечётся… Но им ли не знать, что Дин никогда не добивает своих жертв. Для него интересно лишь само сражение. Наверное, именно это и отличает его ото всех остальных оборотней. Убрав лапу с тела несчастного вампира, Эмброуз внимательно оглядывается вокруг: на полуосвещенном пустыре ни души, а те, что скрываются в тени, напасть не решаются. Ну кто же из вас следующий? Кто? Словно стараясь сообщить всем вампирам города, где его можно найти, Эмброуз запрокидывает морду к вышедшему из-за туч полумесяцу и громко, протяжно воет. Когда последний отголосок его леденящего душу призыва обрывается, какой-то звук заставляет оборотня навострить уши. Шепот. Нарастающий с каждой секундой гомон шепота и за ним – шаги. Медленные, тяжелые, уверенные. Дин скалит огромные клыки в улыбке: эта уверенность ему нравится. Неужели в кои-то веки удастся сломить кого-то достойного? Скорее бы… Волк нетерпеливо повернулся и заметил среди множества горящих глаз ещё одни. Их белоснежно-голубой свет сразу выделял их из толпы. Как и их хозяина. Высокий и, пожалуй, слишком здоровый и смуглый для вампира. Если бы Дин не чуял его запах, он скорее принял бы мужчину за оборотня. Хотя даже для оборотня взгляд этого длинноволосого казался слишком спокойным. Тогда Дин ещё не понимал, почему, но всё же этот взгляд отпечатался в его сознании, как вспышка, яркая и затмевающая всё вокруг. С момента, когда Дин встретился глазами с Романом, о той ночи оборотень не помнил больше ничего. *** Точнее, помнил, но воспоминания возвращались клоками и не спешили складываться в общую картину. Даже спустя два дня Эмброуз не мог бы сказать, легко ли Роман его победил и как именно. Он не помнил, откуда вообще знает имя вампирского вожака – «Роман Рейнс». Должно быть, так вампира называл кто-то из его клана, но Дин не припоминал, когда и где мог это услышать. Не помнил он и то, как оказался в человеческом обличье в тесной клетке с толстыми прутьями, похожей на камеру в полицейском участке, где Дину частенько приходилось оказываться подростком. Странно: он мог вспомнить даже то, что было до обращения в волка, но окончание злосчастной встречи с Романом восстановить в памяти никак не получалось. Первое, что Дин увидел, когда проснулся пару дней назад, была металлическая канистра. Она стояла на невысокой полке прямо напротив клетки, где держали оборотня. Дальнейшее изучение интерьера выявило плохо освещенную комнату без окон, захламленную гаражными инструментами. Странное место для содержания оборотня, но Дину не в новинку. В его прошлой (человеческой) жизни отчим часто брал его с собой в гараж. Только в том гараже не было раздражающего до мозга костей взгляда ледяных глаз. А здесь были, и Дин видел их чаще, чем хотелось бы. Роман приходил каждый день. Сначала Эмброуз бросался на него, насколько это позволяла делать клетка, но результат это приносило нулевой. Упрямый Дин бросался бы и дальше, если бы не множество ушибов и открытых ран по всему его телу. И судя по тому, что эти раны не заживали так быстро, как обычные, волк догадывался, кто их ему нанёс. Дина не первый раз ранили вампиры, но впервые один из этих чертовых кровососов пытался залечить нанесенные им же повреждения. Эмброуз, однако, был категорически против. Вот и сегодня он встретил вошедшего в комнату Романа громким угрожающим рыком. - Что, и сегодня не будем лечиться? – Глава вампирского клана подвинул стул ближе к клетке и присел, разложив на коленях принесенные им бинты. - И чего ты такой надоедливый? Почему ты просто меня не убьешь? – как можно более угрожающе прохрипел Эмброуз, отодвигаясь в дальний угол своей клетки. - Если бы ты хоть раз прикончил кого-нибудь из моих, не сомневайся, ты был бы уже трупом. – Ухмыльнулся Рейнс, обнажая один из своих клыков. – Но ты, я смотрю, не убивать сюда пришел. И я хочу знать, почему. Пленник не удостоил Рейнса и взглядом. - Пойми меня правильно… - Роман тяжело вздохнул, пытаясь вспомнить, в какой раз за последние два дня он начинает этот разговор, - этот город – наша территория, и хотя оборотни нам не враги, нам не нравится, что кто-то из вас здесь шастает. Я не хочу тебе зла, просто охраняю свои владения. И я имею право знать, почему ты пришел сюда. Оборотень наконец повернулся к вампирскому главарю, смерил того издевательским взглядом, ясно дающим понять, насколько тщетны все попытки Романа завести с ним хоть какой-нибудь разговор, затем отвлекся на свои раны и принялся самозабвенно зализывать крупную царапину на руке. Настолько самозабвенно, что даже не заметил, как Роман вошел в клетку и присел перед ним, предварительно заперев за собой дверь на ключ. Он уже знал, что справится с Дином, и мог не переживать насчет того, что пленник вновь захочет напасть. Волк продолжал зализывать свою рану, потом вдруг поднял голову и замер с высунутым языком, вопросительно смотря на вампира. - Эти раны быстро не заживут. Нужно их обработать и забинтовать. Дай. – Роман не успел протянуть руку к предплечью Дина, как тот оскалился, засверкал желтыми глазами и начал покрываться густой бурой шерстью. Однако как раз в тот момент, когда тело Дина начало увеличиваться в размерах, трансформируясь в свою сверхчеловеческую форму, боль от каждой не зажившей раны пронзила его с ног до головы. Согнувшемуся в три погибели Эмброузу пришлось изо всех сил сжать челюсти, чтобы не издать ни звука. Всё, что угодно, чтобы проклятый кровопийца не увидел его слабости хотя бы на этот раз. Сидящий рядом Рейнс только покачал головой. Если подумать, Роман действительно хотел помочь глупому волчаре. Хотел как лучше. Только разве можно сделать лучше тому, кто сам себе делает хуже из-за собственного упрямства? Другой причины, почему Дин отказывается от помощи и лечения, предводитель вампиров придумать не мог, ведь в этой местности вампиры и оборотни жили припеваючи в двух разных городах, друг другу никак не мешали, а, следовательно, и естественными врагами не являлись. И всё-таки было в этом волчонке что-то странное, сквозящее болезненным ребячеством и саморазрушением, чего Роман никогда не замечал у других оборотней. Пожалуй, именно это и не давало Роману покоя, интригуя его куда больше, чем причина прихода Эмброуза в подконтрольный вампирам город. Об этом Рейнс, конечно, никому не распространялся, особенно Сету, зная, как тот отреагирует. Не то, чтобы глава вампирского клана боялся Сета, просто тот, будучи названым младшим братом Романа и по совместительству его правой рукой в клане, всегда действовал холодным разумом и никогда не мог удержаться от нравоучений, которые Роман редко хотел выслушивать. Иногда Сет казался Роману просто занудой. Вот и сейчас, почувствовав на своей спине бдительный взгляд устроившегося у дверного косяка Сета Роллинса, Роман невольно закатил глаза. - Ладно. Как хочешь, – обратился он к Дину, кладя рядом с ним бинты и пару колбочек с лекарствами и поднимаясь. Наверное, проще было бы давно избавиться от этой псины, выкинув его где-нибудь подальше от города, но Роман отчего-то каждый раз отметал подобные мысли. Вампир выбрался из клетки и, закрыв её, двинулся прочь из комнаты. Выходя, он мельком взглянул на стоящего у двери Роллинса. Тот молчал, и Роман уже понадеялся, что от младшего вампира не последует никакой ценной ремарки, но, оказалось, Сет просто выжидал лучшего момента. - По-прежнему тратишь время на игры с псиной? – Начал Роллинс, когда Рейнс успел отойти от него шагов на десять. – Он явно тебе ничего не скажет. Почему ты просто не убьёшь его? Роман остановился: - Его смерть нарушит наш мир с оборотнями. Хочешь дать им повод на нас напасть? - Технически оборотни УЖЕ нарушили перемирие первыми, когда этот собачий выродок заявился на нашу территорию и начал здесь драться со всеми без разбору. И ты не настолько тупой, чтобы этого не понимать, Роман. – Сет укоряющее глянул брату в затылок. – Я не знаю, почему, но ты просто не хочешь от него избавляться. Нотки ревности в голосе Сета, которых никто другой, кроме Романа, вероятно, не заметил бы, заставили лидера вампирского клана обернуться. - Конечно, ты не знаешь. Но и главный здесь не ты, а я, - Рейнс медленно подошел к брату, давя на того взглядом сверху вниз, - я знаю, что я делаю, и этого достаточно. Не переживай так. – Последнее предложение Роман добавил уже чуть мягче и легонько провел ладонью по голове Роллинса, поясняя, что в его словах нет никакой злости. Сет хотел возразить, но в итоге просто закрыл глаза, поддаваясь ласковому жесту. Роман удовлетворенно кивнул и двинулся дальше, а Сет остался стоять с кучей роящихся в голове мыслей. С самой первой минуты, как Роман обратил его в вампира, Роллинс был искренне предан ему. Иногда Сету казалось, что старший брат считает его слишком правильным, и это его обижало, потому что на самом деле Роллинс всего лишь хотел уберечь и защитить дорогое ему существо, вот и делал это, как умел. Трудно сказать, что Роман ценил эти попытки, поэтому Сету очень хотелось показать, что он способен на большее. Возможно, если ему удастся разговорить этого оборотня, как не удавалось Роману, то лидер клана наконец зауважает его как соплеменника, брата и… может, даже что-то большее, чего Сет всегда старался добиться, но никак не мог. Роллинс повертел в руках украденный из кармана куртки Романа ключ от клетки и вошел в комнату. Волк рассматривал свои продранные в районе колен джинсы и не обращал на незнакомца никакого внимания. Впрочем, Сет ожидал такого приема. - Знаешь, ты не обязан ничего рассказывать Роману, - начал Роллинс вполголоса, - но если бы ты поделился с нами парой секретов клана оборотней, то тебе бы здесь жилось вполне хорошо. Оборотень поднял голову и непонимающе прищурился, пытаясь переварить услышанное. - С чего ты взял, зубастый, что я горю желанием здесь остаться? - Ну, даже такие недалёкие ребята, как оборотни, не ходят поодиночке на чужую территорию. Да и от вашего города ты ушел довольно далеко. Это либо желание сбежать оттуда, либо самоубийство. – Сет перевернул стул и устроился на нем как можно ближе к клетке, сложив руки на его спинке. – Судя по тому, как ты дрался, умирать ты не планировал. - Ни от кого я не бежал, - раздраженно отозвался Дин, - просто шел куда глаза глядят. И я уж точно не собираюсь сдавать ничьи секреты. - Что ж, это благородно, – Роллинс смахнул со лба надоедливую светлую прядь, - Я бы тоже не стал выдавать тайны своей семьи. Эмброуз сначала взглянул на собеседника с удивлением, но его лицо тут же исказила насмешка. - Семья?! Ха! Скажи это ещё раз! – зарычал оборотень, вскочив на ноги – Не знаю, что ты называешь семьёй, но это точно не первобытный строй, где ты должен ценою своей жизни защищать вожака, а ему на тебя начхать! К чёрту «семью», в которой только один альфа получает всё, а остальные должны подчиняться! Я – волк, а не собачка, которая будет бросаться на того, кого ей укажут. Лучше сдохнуть в бою, с голодухи или от одиночества, но свободным! Пока Дин пытался отдышаться, Роллинс в шоке смотрел, как гаснут его загоревшиеся от возбуждения жёлтые глаза. Все заранее спланированные слова вдруг испарились из головы вампира, и он смог вымолвить лишь одно: - А что ты сам считаешь семьёй? Пленник мог бы и не отвечать: Сету хватило искреннего непонимания и недоумения в его взгляде. - У тебя ведь была семья? – сам не зная, зачем продолжает эту тему, спросил Сет, - Ещё до того, как ты стал оборотнем… Эмброуз плюхнулся обратно на пол и повесил голову. - Была, наверное, – пожал он израненными плечами, - Отец сбежал, когда я родился, так что его я не помню. Мать вечно где-то пропадала, а возвращалась домой чаще всего обдолбанная и каждый раз с новым мужиком. Так что её как мать я тоже не помню. Помню, задержался у неё один мужик аж на полгода. Неслыханное для неё было дело. Он учил меня всякому, и я даже начал называть его отчимом. Но потом его посадили. Не знаю за что, но надолго. Больше я его не видел. Сет молча смотрел, как на лице оборотня появляется грустная улыбка, но он, пытаясь её скрыть, жует нижнюю губу. В этот момент Дин, наверное, больше всего напоминал зверя. Только совсем не того, которого Сет видел в бою на улицах города. Этот зверь совсем заблудился в поисках своей берлоги и не знал, куда ему бежать. И вдруг Роллинса осенило. Поднявшись со стула, вампир осторожно открыл клетку ключом и, даже не позаботившись запереть её за собой, шагнул внутрь. Ему было страшно, так страшно, что он даже представлял, как сейчас колотилось бы от волнения его сердце, если бы он был ещё жив. Сет не знал, был ли Дин сильнее него, но он был определенно силен, раз никому не проиграл, кроме Романа. И всё же Сет нашел в себе силы преодолеть страх. Приблизившись к сидящему Дину, вампир медленно опустился на пол рядом с ним. Его бледная рука осторожно потянулась к оборотню, пальцы коснулись густых золотых кудряшек на его лбу. Дин попытался отпрянуть, но замер, когда холодная ладонь Роллинса прошлась по его голове ото лба к затылку и чуть за ухо. Сет немного подождал и ещё раз провел ладонью по волосам волка, на этот раз стараясь почесывать его голову ногтями. Третий раз Роллинсу не пришлось стараться самому: Дин решительно боднул головой его ладонь, требуя продолжения. Неужели ему удалось сделать то, что не вышло у Романа? Неужели теперь Роман по-другому на него взглянет? – Это было сейчас последним, о чем Роллинс думал. Второй рукой он легонько почесывал щетинистую шею оборотня, глядя, как тот довольно жмурится. Тело Дина было непривычно теплым, Сет не вспомнил, когда в последний раз чувствовал такое физическое тепло, и мимолетное желание прижаться к зверю взяло над вампиром верх. * * * Роман не мог поверить, что потерял где-то ключ от клетки со зверем. Конечно, на складе имелся запасной, но сперва нужно было убедиться, что ключ не остался в замочной скважине самой клетки. Эмброуз сейчас хоть и не особо агрессивен, но если он выберется, быть беде. Когда Рейнс вбежал в комнату, он сразу увидел то, чего больше всего боялся: распахнутую дверь клетки. Но то, что происходило за ней, вызвало у лидера клана гораздо больший шок. В дальнем углу клетки Дин, стоя спиной ко входу, прижимал к кирпичной стене Сета. Роллинс этому совершенно не сопротивлялся, напротив – всячески поощрял объятия оборотня, выгибаясь в его мощных руках и царапая острыми клыками его щетинистый подбородок в поцелуе. Роман сам не знал, что за чувство овладело им в этот момент, только он не стал дожидаться, пока парочка его заметит. Решительно ворвавшись в клетку, Рейнс грубо схватил пса за шкирку, отшвырнул так, что тот ударился спиной о прутья, и бросился к испуганному Роллинсу. Тот, заикаясь, пытался что-то сказать, но сразу умолк, как только старший брат жадно притянул его к себе и стиснул в непривычно сильных объятиях. - Не смей трогать МОЁ, чёртов пёс! – злобно прорычал он, оглядываясь на Эмброуза, и, не разрывая объятий, заклеймил губы Сета совсем не братским поцелуем. Роллинс замер, не зная, что ему предпринять. С одной стороны, этого момента он ждал едва ли не вечность и продлил бы его ещё на вечность, если бы мог. Но с другой, он прекрасно знал, что сыграл на доверии бедного зверя, и совесть больно кусала его за давно не бьющееся сердце. От волнения Сет прокусил губу собственным клыком, и маленькая струйка холодной крови скатилась ему в рот, отдавая горечью. - Роман, стой.– Начал Роллинс, оборвав поцелуй. – Это моя вина. Я стащил у тебя ключ и открыл клетку. Я просто хотел помочь тебе разговорить его, как ты и хотел. - Я… могу это понять, - помешкав, ответил Рейнс, - но всё-таки… Ты…! – Он подскочил к с трудом поднявшемуся Эмброузу и практически вжал оборотня в прутья клетки. – Так легко его подпустил, а мне так долго не поддавался. Что же ты за чертов упрямец… - Слова Рейнса скатывались в едва различимый шепот и, наконец, оборвались, когда он впился своими губами в губы оборотня. Даже в этот раз Дин поддался не сразу, и Роману пришлось прикусить его нижнюю губу, чтобы заставить приоткрыть рот. Теперь, наконец, упрямый волк позволял к себе прикасаться, обнимать себя, и Роман делал это осторожно, чтобы не повредить его уже начавшие заживать раны. Непривычный кисловатый привкус горячей слюны Эмброуза заставил вампира забыться окончательно до тех пор, пока его не прервал требовательный толчок в плечо. Открыв глаза, Роман увидел справа от себя обиженное лицо Сета. - Уж мне-то можно было не врать. Я сразу понял, что он тебе понра… - Начал Сет, но Роман не дал ему говорить, тепло обняв его за плечи. - А сам-то! – с улыбкой подколол его старший вампир. – А ведь я даже не припомню, когда тебе кто-то нравился. - На кого мне было ещё смотреть, если у меня всегда был ты? – Сет смутился, но тут же вновь поднял глаза на стоящих перед ним вампира и оборотня. – Знаешь, Роман, если хочешь оставить его здесь, теперь я, наверное, не против. - Ну, это не только моё решение, - Рейнс повернулся к немного удивленному Дину. – Мы тебя больше не держим, но если хочешь, оставайся с нами. Обещаю, тебя никто не тронет, и уйти сможешь, когда захочешь. Эмброуз не сразу нашел, что ответить. Во взгляде его голубых (в человеческом обличии) глаз Сет и Роман читали множество страхов и сомнений, множество фраз «А если…». Все эти мысли носились в его сознании, пока оборотень не зажмурился, отгоняя их прочь. Он так ничего и не сказал, лишь молча уткнулся кудрявой головой в татуированное плечо Романа, но вампирам другого ответа и не нужно было. - Надеюсь, ты не пожалеешь, - шепнул Сет Эмброузу на ухо, гладя его по спине. Роман только улыбнулся. Он ещё не знал, как всё объяснит своему клану, но был уверен: они с Сетом сделают всё возможное, чтобы этот отбившийся от стаи волк нашел здесь с ними свой новый дом.