Воспитание

      Она уже здесь. Я же ощущаю присутствие моей милой сестренки, но почему-то боюсь к ней подойти. Наверное, понимаю, что изобьет, только увидев, за то, кем стал, но все же надо с ней повидаться. Она, кажется, спит пока. Вот и не буду её будить, хотя так хочется. "Надо же", - убеждаю себя, пытаясь уничтожить внутренние колебания и всё же нахожу в себе силы, чтобы войти к ней. Я вижу, как моя Лея лежит на постели и сладко спит под действием яда, что ввел ей Хакс во время задержания, чтобы не дергалась. И вот она лежит такая прекрасная и беззащитная, что я, не удержавшись, подхожу очень близко, и сажусь возле неё.       - Моя красавица! - говорю я, разглядывая сестренку.       А затем провожу пальцами по её роскошным волосам, что успели растрепаться во время схватки и перевозки. Они больше не заплетены в косички, как я привык её видеть, но все же мне очень приятно смотреть на такую Лею, ведь она моя и всегда будет моей. Кажется, ещё что-то шепчет. Наверное, зовет меня из-за безграничной любви ко мне, очень поднимая мне самооценку. О, как же хочется услышать пение своей птички. Наверное, поэтому наклоняюсь над сестрой, чтобы услышать свое имя с её губ, но она зовет не меня.       - Хан! - бормочет она, заставляя меня дрожать от злости, ведь я не могу понять, как моя мечта может любить ещё кого-то? Как она то смеет. Наверное, папа тоже вот так ко мне относился, считая, что я его собственность и из-за этого унижал, чтобы не смел заглядываться на других, но я не хочу делать Лее больно, не хочу, чтобы она плакала. Мне хочется только ограничить девушку от любых бед и удовлетворять всё желания. С такими то ресурсами это возможно, но я не понимаю, почему так сложно вместо с Тьмой совладать с собой, чтобы не хотеть изуродовать лицо лучшего друга до неузнаваемости. Откуда у меня берется столько жестокости? Даже не понимаю, но с ней надо что-то делать или же выместить все на ком-то другом, например, на папе. Поиздеваться над ним легче всего, ведь он такой беззащитный. Я до сих пор не понимаю, как он живет в той дыре. Наверное, все благодаря силе и вере в то, что мы когда-то будем вместе, но я больше никогда не позволю к себе прикоснутся тому извращенцу, хотя кое-что мне всё-таки нравилось: до сих пор хочу насадится на то мягкое дерево. Эх, какая же я шлюха всё-таки и это ненормально, хотя мы и живем в очень распущенном мире, ведь даже в нем я успеваю выделится.