Последнее лето

Мы гляделись в закат, улыбаясь счастливо В сонно-теплом дыхании июльских ветров… Мне казалось, что ты — иноземное диво Из бессмертных и ликом чудесных богов. Совершенство познания достичь мы мечтали, Но с мечтой распрощались еще до зари: Ум однажды предал; мы об этом не знали — Жгло желание слепое давно изнутри. Оказалось, что мир был на вкус горько-сладким, И сегодня — совсем не таким, как вчера. Только ты в нем остался по-прежнему ярким, Обжигающе-знойным, как эта жара. Мне хотелось укрыться в разумном молчании, Запереться навеки в своей чистоте; Но твой искренний взгляд был прекрасен в мечтании… Ты же весь — торжествующий гимн красоте. Я не смог побороть эту странную слабость, Не пытаясь уйти от судьбы ни на миг. Ты, конечно, открыто плевал в мою благость — Без нее вершин власти успешно достиг. А теперь я гляжу с затаенной надеждой На того, кто мне прочих дороже людей. Может статься, все будет у нас как и прежде — Без убийственных страшных идей? Промелькнуло то лето единым мгновением; Растворилось в запутанных, скомканных снах. Не посланец ли ты самого Провидения, Чей предвестник — мучительный страх? Мы по разные стороны — вот заключение. Оправданий не нужно, и память нам — враг. Ты всегда, сколько помню, искал приключения, До которого в пропасть — лишь шаг. А теперь столько гибнет вокруг неповинных, Столько боли, насилия рядом с тобой… Нет, не будет угроз иль бесед слишком длинных — Выходи и сражайся со мной! Не смотри лишь в глаза — я о том умоляю…! В них — те звездные ночи, янтарные дни. На мгновение тебе победить позволяю — Средь толпы мы застыли, как прежде, одни. Томно-влажные губы и близость дыхания; Светлых локонов море на тонкой спине; Не даешь мне дышать; отравляешь сознание — Ты — мой яд, растворившийся в сладком вине. Я сегодня покончу с терзающим страхом И свершу правосудия слепой приговор. Позади долгий бой; чувства рухнули прахом — Наконец, предо мной — твой публичный позор. Вот и все — за решетку я спрятал надежно Наши общие планы, пустые мечты. Я с собою их запер; забыть невозможно; Невозможно не сдаться такому, как ты.