В глухом местечке, что не носит названия, стоит на маленьком холмике небольшой домик с прогнившими ставнями. Здесь никогда не растет зелёная трава, и не поют птицы. В этом месте все серо, покрыто песком, и лишь изредка пролетают чёрные вороны, противно крича и добавляя мрачной атмосферы месту. Никто никогда не решался зайти в этот домик с прогнившими ставнями, но зато каждый, кому доводилось проходить мимо, говорил, что слышал печальную мелодию.
В небольшой серой комнатке домика не было обоев и люстр, диванов и шкафов. Здесь стоял маленький столик, покрытый большим слоем пыли. Рядом с ним была большая кровать, начинавшая скрипеть и трещать от малейшего прикосновения к ней. Казалось, что она вот-вот рухнет, и останется лишь серый песок. А чуть поодаль старой кровати стоял чёрный рояль. Он был чист, и казалось, что если бы в этот уголок проник луч солнца, он бы блестел, ослепляя все вокруг. Совсем не подходил под стиль домика с прогнившими ставнями. За роялем на маленькой пыльной табуретке сидел кареглазый мальчишка семнадцати лет. Он нажимал клавишу за клавишей, медленно, не останавливаясь. Тонкие худые пальцы плавно перемещались по белым клавишам рояля, создавая мелодию, полную тоски и печали. Тонкие губы изредка и тихо шептали лишь несколько слов: нажимая клавишу за клавишей, жить я продолжаю. Рядом с мальчишкой стоят скелеты. Они невидимы для простых людей, но кареглазый композитор видит их и, совсем не боясь, продолжает играть свою мелодию. Игра приравнивается к жизни. Чёрно-серые скелеты перемещаются с места на место, противно скрипя костями и поднимая небольшие клубни пыли с пола. Каждый из них был разного возраста и носил разную одежду. Одни были одеты в тёплые вещи, вторые неподвижно стояли во фраках, а третьи и вовсе были в чёрных изорванных плащах. Все они смотрели на мальчишку и не подходили, боясь того, что он прервёт свою игру. И лишь скелет маленькой девочки в тёмно-синем платье был на удивление любопытен и смел. Зачастую “малышка” стояла по правую руку от юноши и иногда прикасалась кистью к чёрному роялю. Парень старался не замечать её, но иногда всё-таки любопытство брало вверх, и он мельком смотрел. Скелет девочки в тёмном платье однажды заметил это и после медленно удалился. В пустых глазах юноши появилась какая-то грусть. Каждый день он играл и больше ничего. Чувство одиночества никогда не покидало его, и, наверное, именно поэтому мелодии были наполнены тоской и печалью. В один из моментов игры парень чувствует, как его что-то касается. Не переставая играть, он поворачивает голову и видит тот самый скелет в тёмном платье, что держит пыльную красную книгу. Юноша хочет прикоснуться к книге, стереть с нее пыль, но понимает, что не может. Он смотрит то на книгу, то на клавиши, то на скелет. Со спины резко почувствовался холод. Высокий скелет женщины в грязно-жёлтом платье положил свои кисти на плечи мальчишки и шептал: не бери, играй. В какой-то момент любопытство все-таки пересиливает юношу, и он резким движением поднимает обе руки вверх. Несколько секунд тишины, мимолетная улыбка на губах. Композитор быстро разворачивается на стуле и протягивает обе руки к книге, но не успевает её взять. Руки и все тело начинают ослабевать и медленно сыпаться. Минута, две минуты, три минуты. Скелеты начинают медленно исчезать, а затем и вовсе пропадают.В домике с прогнившими ставнями остается лишь рояль, песок и книга в красной обложке.