Большой и голубой

Декабрь подходил к концу. Улицы давно украшены, по телевизору крутят многочисленные праздничные программы. Но ничто не создаёт атмосферу так, как наряженная в доме ёлка. Это будет их первое рождество в новой квартире, и Акаши хотел, чтобы всё было идеально. Он уже явственно видел этот тихий, спокойный вечер, который они наконец-то смогут провести вместе, не думая об учёбе или работе. Они вместе поставили ёлку, уже повесили гирлянду и мишуру, Акаши настоял, чтобы всё было в золотом цвете, Куроко возражать не стал, было видно, что Сейджуро это мероприятие доставляет удовольствие не меньше, чем ребёнку, что изрядно забавляло Тецую. С того момента, как они начали жить вдвоём, Тецу уже не раз подмечал, что его любимый порой ведёт себя, как ребёнок. Но, как ни странно, Куроко это умиляло и льстило, в конце концов, кто ещё может наблюдать такое явление, как милый Акаши? И вот настал самый ответственный момент — развешивание шаров. В голове Сейджуро уже всё было рассчитано, у каждого шарика было своё определённое место. Маленькие наверху, средние посередине, большие внизу, а на макушке звезда - всё как полагается. Но что-то пошло не так. Уже в самом конце, осматривая ёлку, Акаши замечает на макушке, прямо под звездой большой голубой шар. Стеклянный, с узорами, огромный шар, на самом верху. Сначала он даже глазам не поверил, как в партии монотонных, пластиковых, золотых шариков могло оказаться «это»? Сейджуро осторожно снял с макушки звезду, убрал игрушку и вернул всё в прежнее состояние. Теперь ничто не нарушало гармонии. Идеальная ель. Но теперь Акаши не мог перестать думать о том, откуда появилось это «недоразумение». Так как развешиванием игрушек занимались всего два человека, а тем, кто повесил «это» был не Сейджуро, следовательно… — Тецуя, — позвал он, держа в руках украшение. — Да? — послышался голос. Как всегда, Куроко возник из неоткуда. – О, мой шарик. Он упал? Хорошо, что не разбился. — Тецуя взял шар и повесил его обратно на самую макушку. — Красивый, правда? — улыбаясь, спрашивает он. — Очень… — тихо говорит Акаши, подходит к ёлке и снова снимает игрушку, после отдаёт Куроко. — Очень красивый, но он здесь не смотрится. — Вот как, — недовольно проронил Тецу, положил шарик на диван и начал одеваться. — Знаешь, Сей… Акаши, я думал, ты у нас любитель того, что отличается от стандарта и не вписывается в общую картину, — намекает он на среднюю школу. — Да ещё и ни один раз за ночь. А это украшение мне подарила бабушка, я каждый год вешаю его на макушку вне зависимости от того, есть на ней звезда или нет, и не важно, как он смотрится, потому что мне всегда нравилось, что он там висит. И в этом году он тоже будет висеть на макушке. — Куроко застегнул куртку, обмотался шарфом и вышел из квартиры, тихо захлопнув дверь. Сейджуро даже сказать ничего не успел. Оставшись один, он подошёл к ёлке. В голове не укладывалось, как идеальная ель может кого-то не устраивать. Каждая игрушка висит строго на своём месте, и на это приятно смотреть, внутренний перфекционист ликует. Акаши несколько раз примерял «виновника» их ссоры, но, как ни смотри, он везде был не к месту, а на верхушке его было видно лучше всего. День близился к концу, наступал вечер, а ни атмосферы, ни настроения, ни Куроко в доме не было, зато была аккуратно наряженная ёлка, на которой даже хвоинки гармонировали. Уже стемнело, на улице поднялся ветер, Акаши начал волноваться, его не было около четырёх часов. Куда он вообще пошёл? А возвращаться планировал? Что за идиотизм, поругаться из-за какой-то мелочи в такой день? Сейчас они могли бы уже сидеть, закутавшись в плед, пить какое-нибудь какао или глинтвейн, обмениваться подарками и целоваться. Но вместо этого Тецуя ушёл чёрт знает куда, а Акаши уже ненавидел треклятое искусственное дерево, лучше бы вместо него там стоял обнажённый Куроко в гирлянде и колокольчиком на том самом месте. Сейджуро минут десять метался по квартире, не выпуская ёлочную игрушку из рук. Когда терпение лопнуло, он набрал номер Тецу и начал быстро одеваться. Едва послышались гудки, как дверь открылась, и в прихожую зашёл Куроко, весь в снегу и с пакетом в руках. — Где тебя носило? — взволнованно спросил Акаши, отряхивая светлую макушку от остатков снега. — Прости, в магазинах жуткие очереди, подержи, пожалуйста. — Парень протянул Сейджуро пакет, внутри была небольшая коробка. — Еле нашёл, всё уже распродали, даже игрушек не осталось. — Куроко разулся, повесил куртку и забрал пакет, затем прошёл в гостиную и достал коробку. — Это ёлка? — недоумевая. — Угу, маленькие ещё были в продаже, вот и решил взять. — Тецу ловко расправился со сборкой и распрямил ветки, затем поставил елочку на стол, а на самую верхушку повесил подаренный бабушкой шар. — Я просто подумал, если тебе так не нравится, то я не буду портить праздник, в конце концов, ель должна приносить удовольствие. — Он подошёл к Акаши и легко поцеловал его в щёку. Господи, что за маразм? Сейджуро обещал ему всё на свете, дарил такие подарки, от которых парень каждый раз отказывался, приходилось его заставлять, возил куда угодно, на руках носил, а вот повесить шарик, видите ли, он не разрешил, не смог выполнить самое просто желание любовника, чтобы важная для него вещь висела именно там. Для Тецуи это был самый настоящий символ, неужели было так трудно просто позволить ему сделать это? Да даже если бы это была простая стекляшка. Тем более, что этот парнишка всё равно пошёл бы на уступки, это же было очевидно. Куроко добрый и заботливый, он не станет настаивать, но найдёт другой выход. Именно поэтому Сейджуро однажды и влюбился. Интересно, сколько ещё раз он почувствует себя идиотом? Акаши глубоко вздохнул, снял с шарик и повесил на другую ёлку, на самую верхушку вместе со звездой. Сейчас почему-то казалось, что ему там самое место. Куроко с неким непониманием посмотрел на парня и попытался опять перевесить игрушку, но Акаши его остановил. — Мне нравится. — Сейджуро подошёл к Тецуе и легко прижал его к стене. — Два взрослых парня… Как же это было глупо. — Он осторожно касается бледного подбородка и приподнимает голову, чтобы поцеловать. — Действительно, — усмехнулся юноша в ответ и обнял любимого, вновь соединяясь в поцелуе.

***

Во всей квартире было темно, и лишь в гостиной горел слабый приглушённый свет, предметы отбрасывали смутную тень, каждый звук сейчас казался невероятно громким. Всё словно замерло, даже ветер за окном успокоился, и редкие снежинки мирно падали на тонкий белый покров. — Тецуя, расслабься, — хриплым от возбуждения голосом просит Акаши и прикусывает бледную кожу на пояснице. — Я даже подготовить тебя нормально не смогу. — Он выдавил на пальцы ещё немного смазки и медленно просунул один внутрь. — Мы давно этим не занимались, — проскулил Куроко, сильнее прогибаясь в спине. Сейджуро осторожно вводит второй палец, пытается осторожно растянуть тугой вход, но терпения становится всё меньше. Они действительно давно не были близки, поэтому хотелось как можно скорее получить желаемое, а Тецуя изо всех сил старался сдерживать голос, будто нарочно дразнил. Акаши помогает стянуть свитер на руки и покрывает лёгкими поцелуями тонкую спину, он чувствует языком позвоночник и небольшой бугорок, после кусает шею, и Куроко наконец ласкает слух звонким стоном. В этот же момент мышцы ещё немного расслабляются, и пальцы Сейджуро проникают глубже, давят на чувствительную точку. Акаши прижимается к слегка подрагивающему телу, вдыхает едва ощутимый запах, от которого в низу всё сводит, ускоряет движения, слушая робкий голос. Ещё несколько толчков и Сейджуро окончательно теряет голову, доведя Куроко до оргазма, долгий перерыв сделал его таким чувствительным, нельзя больше ждать. Акаши переворачивает его на спину, быстро избавляется от кофты и спускает штаны. Надев презерватив, он смазывает его и закидывает худые ноги на плечи. Сейджуро аккуратно входит, отвлекает Тецую поцелуями, тот сжато поскуливает сквозь губы, иногда глубоко вздыхая. Минута и Акаши начинает медленно двигаться, что даётся с великим трудом, внутри слишком тесно и горячо, можно расплавиться. Куроко поворачивает голову набок, впивается пальцами в диван, тупая боль начинает смешиваться с приятной дрожью, он шипит от удовольствия, голос становится откровенным и сладким. Сейджуро сжимает член и обводит пальцем головку, Тецу вздрагивает, постепенно начинает извиваться, его так и хочется укусить и отказывать себе в этом удовольствии парень не стал. Зубы вонзаются в шею, слегка оттягивают кожу, затем прикусывают мочку. Неровное дыхание Акаши прямо на ухо буквально обжигает Куроко, он запускает руки в красные волосы, обхватывает шею и уже совершенно ни о чём не думает, не сдерживается. Оба таяли от этой близости, хотели чувствовать только друг друга, а всё остальное могло подождать. Приближалась ночь, они сидели, закутавшись в плед, и целовались. Глинтвейн уже был выпит, подарки подарены, всё сказано, остались только приятная дрёма и тепло. Куроко лежал между ног Акаши, прижавшись к нему спиной и положив голову на плечо. Сейджуро обнимал его, а Тецуя периодически поворачивался, чтобы поцеловать, ну или его самого поворачивали. После ванны хотелось спать, но засыпать сейчас было бы расточительством, слишком приятно вот так сидеть. Ещё минуту, ещё совсем чуть-чуть, пока сон всё же не возьмёт своё. Ещё совсем немного просто чувствовать друг друга.