За спасение утопающих

На улице было пусто и тихо. Поземка тумана скрывала еле видные тени домов и деревьев от предрассветного солнца. Тишину нарушил звук открываемых ставен. Пашка выпрыгнул в окно и чуть не взвыл – совсем забыл, что под ним растет крапива. Болезненно скривился и, почесываясь, побрел к сараю за лопатой и удочкой. Сопя, накопал червей в баночку и, прихватив снасти, пошел к омуту, взрезая телом тугой, звенящий воздух. По дороге он подумал, как рассердится бабушка. Снова, небось, начнет за вихры таскать. А он чего? Что, нельзя уже порыбачить сходить? Подумаешь, человек там утонул. И то – давным-давно, аж позапрошлым летом. А Пашка плавать умеет, не хуже, между прочим, Витьки с соседней улицы, который на секцию ходит! Его и Олег Иванович, учитель физкультуры, хвалил. «Руки у тебя, Павел, - говорит, - хорошие, сильные. И плечи широкие, солдатские.» И подмигнул даже! А она орет на него, дура старая. Пашка обиженно засопел и вытер нос рукавом. Ну, он ей еще покажет! Вот возьмет и, к примеру, спасет кого-нибудь на этом омуте! Все будут его хвалить, может, даже медаль вручат. И заметку в газете поместят, на первой странице. А бабушка подойдет и тихо скажет: «Прости меня, Пашенька. Я вот тебе пирожков напекла, будешь? С рыбой, твои любимые.» А он ей скажет… Что же он ей скажет, Пашка придумать не успел. Его тихо окликнули: -Паш, а Паша? Мальчик обернулся. Звал его Венька Баранов, по прозвищу Бяшка. Паша буркнул: -Проснулся все-таки? Удочку взял? Ну, пошли тогда. – Ему вовсе не улыбалось брать с собой на такое важное занятие, как рыбалка, хлипкого белобрысого Бяшку, который и рогатки-то в руках не держал, а все туда же: канючил весь вечер, чтоб тоже пойти. Интересно ему, видите ли! Пашка спохватился: -Червей накопал? По растерянному лицу Бяшки понял, что нет. -Эх, ты, балда! Еще червей тебе давать… И широко зашагал по проселочной дороге. Веня семенил рядом и все ахал, как же красиво блестит роса в первых лучах солнца. «Чудной, ей-богу! Его рыбачить ведут, а он на траву смотрит, капли какие-то на ней разглядывает. Малахольный. И чему их там в городе учат? Силки ставить не умеет, рыбалить тоже, плавать – и то не может! Дурень,» - досадовал Паша. Эх, ну зачем, зачем он согласился?! За невеселыми мыслями не заметил, как пришли к омуту. Деловито оглянулся и спустился вниз, к воде. Бяшка спустился тоже, оскальзываясь на мокрой траве, но не переставая, однако, засыпать Пашку глупыми вопросами. -Ой, что это? Лягушонок? Паша, смотри, какой! -Тише ты, дурень! – зашипел на него, как гусенок, Пашка. – Всю рыбу мне распугаешь! Однако подошел, посмотрел покровительственно, сверху вниз. Потом покосился на Бяшку: тот, округлив и без того огромные серые глазищи, смотрел на лягушонка, как на восьмое, девятое и десятое чудеса света. Пашка поскорей отвернулся от неприятного зрелища. Зеленый тем временем пошлепал к воде. Ему еще предстояло вымахать в матерую лягуху. Мальчики размотали удочки, надели наживку – при это Венька исколол себе все пальцы – и закинули поплавки в воду. «Вот не сидится ему», с тоской подумал Паша. Венька носился по берегу за стрекозами и водомерками. У него тем временем клевало. Пашка обернулся было к этому чудику, но тот и сам заметил. взволнованно пискнул и ринулся к удочке. И тут послышался всплеск. Паша похолодел. Веньки на берегу не было. Лишь по воде расходились круги. Через секунду из воды показалась светлая макушка и руки, слабо барахтающиеся. Несколько отчаянных шлепков – и макушка снова скрылась. Пашка стоял как вкопанный, парализованный внезапностью случившегося. Руки и ноги его не слушались. В голове стучала мысль: «Делай! Что! Нибудь! Ну! Не! Стой!» Но он стоял, не в силах пошевелиться. Из немого оцепенения его вывело громкое и нахальное «Ква!» под ногами. Паша вздрогнул и глянул вниз – там сидел тот самый лягушонок. Тут к мальчику вернулась способность действовать, и в следующий момент он тоже был в холодной воде, стараясь нащупать там Бяшку. Но нащупали его. И тут же в панике потянули вниз с неожиданной силой, инстинктивно надеясь выбраться на сушу, вдохнуть спасительного воздуха. Пашка сам чуть было не запаниковал, но сумел взять себя в руки и пнул Веньку. Хватка ослабла, он вывернулся и подхватил этого болвана под мышки. Потянул наверх что было силы, помогая себе ногами. Было жутко неудобно, вода заливалась в нос и рот, не хватало кислорода, и Пашка испугался, подумал было, что не сможет, не справится, а Бяшка тянул вниз, в жуткую темную глубину…

***

Он справился. Вытащил слабо трепыхавшегося Веньку на берег и перевел дух. Тот, откашливаясь и отплевываясь, ошалело посмотрел на своего спасителя. Паша отдышался, посмотрел в ответ… и из его глаз покатились слезы: злые, горячие, соленые. Он подскочил и дал Бяшке затрещину. -Да ты… ты… - он аж запнулся от ярости. – А если бы ты утонул?! Чего тебе на месте-то не сидится!!! Пашка наговорил ему много обидных вещей, несправедливых, даже, наверное, но ему нужно было сейчас как-то облегчить, отвести душу. -А я… упал, - пролепетал Венька в ответ. Темно-зеленые глаза взглянули в серые и мальчишки неожиданно для себя самих расхохотались. Смеялись долго и нервно. У Пашки по лицу все еще катились слезы, но уже другие, они приносили облегчение. Отсмеявшись, полежали еще немного на траве, устало улыбаясь. Затем он предложил: -Давай, что ли, до дома тебя провожу. Венька кивнул, но подняться не смог. Тогда спаситель взвалил его на закорки и, крякнув, побрел в сторону бяшкиного дома. Он перебирал в памяти свои недавние мечты, и от этого становилось не по себе. Лучше бы, конечно, не пришлось никого спасать. И медали ему никакой не надо, и заметок с пирожками тоже, пусть только Венька, этот несуразный малый, живет себе дальше, рассматривает всяких там лягушек и прочую мелкую живность. А силки он его ставить научит. И из рогатки стрелять. Даже свою ему подарит, у него самая лучшая в деревне, это все пацаны знают. «Только живи, Бяшка.» А Бяшка ни о чем не думал. Он задремал на широкой, теплой спине друга. Проснулся только, когда Пашка встряхнул его. -Эй, ты чего, уснул там, что ли? Венька зевнул и сполз на землю. И предложил: -А приходи ко мне вечером чай пить с вареньем. У нас всякое есть: и малиновое, и вишневое, и из ревеня… Потом застенчиво добавил: -Я тебе свою коллекцию покажу. Там три альбома. Пашка усмехнулся. О венькиных марках ходили легенды. -Видали твои альбомы. Ладно, жди… И, развернувшись, поплелся в другую сторону. Дошел кое-как до дома, чуть не падая от усталости. С трудом залез в окно и, не раздеваясь, рухнул на кровать, как был, мокрый. Лениво подумал, что бабушка ругаться будет. И провалился в долгожданное забытье. Спал он без снов.