Хуже всего - неопределённость

- Вот уёбок, - сквозь зубы бурчит Ёнджэ, видя на планшете Джуниора сцену из Марксон-шоу, на котором Джексон прижимал Марка к стене. Ёнджэ говорит это между делом, надеясь, что Джинён не слышит, но понимает, что совершает фатальную ошибку,так как старший возмущенно оборачивается к нему и, обалдев, глазеет. - Марк, Ёнджэ тебя уёбком назвал! - Спешит доложить Джуниор, не вставая с дивана и заявляя об этом на всю общагу. - Да не он! - Успевает прошипеть Ёнджэ, запрыгивая на диван и затыкая предателю рот. Из комнаты Марксонов слышится шевеление, и на возню в гостиной выглядывает Джексон. Ёнджэ в ужасе замирает. Никто не должен знать, и Ёнджэ совершил большую оплошность, так легкомысленно бросив одно словечко. - Ты вовремя, он тут тебя уёбком назвал, - успевает протараторить Джуниор. Джексон выгибает бровь и интересуется, за что удостоился такой чести. Джинён собирается протянуть китайцу планшет со стоп-кадром, но главный вокалист предугадывает этот манёвр. Хватает мамку группы за руку. Планшет падает прям под ноги Джексону на ковёр. Естественно, он поднимает гаджет и видит ту самую картинку, из-за которой и начался сыр бор. Джексон смотрит на Ёнджэ задорно, смеётся, - ты что, ревнуешь что ли? Ёнджэ психует и уходит в комнату, отпуская под конец "да пошли вы!". - Как ты со мной разговариваешь, я же твой хён! - возмущается Джинён. Задумчивый Джексон возвращает планшет владельцу, добавляя, - я вообще-то тоже, - и удаляется обратно в комнату. *** Впервые за долгое время, в связи с очень уж плотным графиком, в особенности у Джексона, парни собираются поужинать вместе дома по всем правилам: с кучей вкусняшек и выпивкой. Делятся впечатлениями, мечтами, планами, шутят, откровенничают. Начинают вспоминать, как только въехали сюда, вспоминают свои первые съёмки и как долго готовились к ним, убирая всё , что плохо лежит. Джебом вспоминает, как ездил к своим родителям и что все тогда разъехались, оставив общагу совершенно пустой. Ёнджэ смотрит на Джексона и вспоминает, как тогда они остались в первый раз только вдвоём, в единственный раз. В то время они последние покидали общий дом и прощались, как будто на полгода. Прощание этих двоих было особенно страстное. Тогда у Ёнджэ случился первый и единственный сексуальный опыт. Всё получилось на эмоциях и совершенно спонтанно. Даже потом он не мог понять, что же произошло и какие всё-таки отношения связывают их теперь. Такое ощущение, что Джексон забыл об этом. Относился к нему так же, как и к другим участникам группы, и те минуты, когда он смотрит на него, держит за руку, обнимает, не кажутся Ёнджэ особенными, ведь то же самое он делает с другими участниками. И всем, кроме самого Ёнджэ, предельно ясно, что Джексон контактирует с главным вокалистом несколько по другому. И вот сейчас, вспоминая тот их отпуск, Джексон говорит, что хотел скорее увидеть родителей, но всё равно уехал из общаги последний. "Последний уехал я" - бросает реплику Ёнджэ и, не выдерживая своих терзаний, опьяневший уходит на крышу. С тех пор, как парни перетащили туда старенький диван, в надежде устроить уютный чиллаут, Ёнджэ обитал там слишком часто, соревнуясь за звание отшельника с Джуниором. Остальные ребята не сильно жаловали то место, так как на поверку там оказалось слишком ветрено, да и по одному туда нельзя было отпускать некоторых личностей, в связи с их искушением закурить в таком располагающем к подобным действиям месте. Потом проблем не оберёшься даже не столько от менеджера, сколько от лидера... особенно от лидера. Ёнджэ не курил... он медитировал. . . приходил на крышу ни думать ни о чём, освободиться от топящих здравый смысл тягот мыслей, проветрить загруженную ненужными рассуждениями голову. Но сколько бы он не приходил сюда, мысли о его неопределённых отношениях с Джексоном никак не давали ему покоя, тревожили, не смолкая, и каждый день всё настойчивей и тягостней гудели, требуя успокоения. Но он боялся, боялся спросить и услышать неприятный для его души ответ. И вот сейчас, подвыпивший, даёт слабину. Он ложится на диван и слёзы помимо его желания тихо вытекают из глаз, не намереваясь останавливаться. Холодно плакать на ветру... холодно и особенно неприятно. Парни сидят ещё минут пять и Джексон всё-таки решает, что пора вернуть своевольного вокалиста в тепло и "семью", состояние которой в связи с выпитым алкоголем располагает к откровенным разговорам, но не пьяным бредням, самая такая золотая середина. Слёзы уже высохли и о них напоминает лишь "потёкший" нос и красные глаза. Ёнджэ не понимает, почему так себя ведёт. По идее ему должно быть пофиг, но эта неопределённость так осточертела. К тому же его "первый раз" был с парнем, пусть и любимым, но всё же он не планировал доводить свою одержимость до чего-то, кроме восхищения своим хёном, жалея много раз о том, что случилось тогда. Как будто теми действиями он закрыл перед собой все двери, возможность быть "нормальным". Закрывает глаза вновь и слёзы снова катятся, их ничто не способно остановить, как будто весь этот бред должен вылиться вместе с ними. Чувствует тепло на своей щеке и переносице, чей-то палец, вытирающий воду с его раскрасневшегося лица. Открывает глаза, убирает его руку, схватив за запястье, останавливает его вторую, смотрит, растерявшись от неожиданного вторжения в личное пространство, придаёт своему бренному телу сидячее положение. - Ну ты чего, Ёнджэ-я, что случилось? Но "Ёнджэ-я" молчит, отводит взгляд, собираясь с мыслями. Он планирует сказать всё, раз уж выдалась такая возможность, но сначала надо правильно сформулировать тот каламбур, поселившийся в нём. Джексон не может молчать, он хочет быть открытым и откровенным. Это место действительно располагает к подобным разговорам. - Я всё думал о твоей реакции на наш фансервис с Марком тогда. Ты ревнуешь? - Начинает он. Ёнджэ выдерживает паузу, слова даются ему с трудом, и он произносит их еле слышно, через гордость. - А могу? Китаец изумлённо смотрит на своего собеседника, берёт его лицо в свои руки, заставляя смотреть на себя. Ёнджэ по началу сопротивляется, но смиряется со своей участью. - Посмотри на меня. Смотри мне в глаза, - Джексон умеет обезоружить. - Что случилось? Скажи, что тебя беспокоит. Ты должен говорить мне всё. Знаешь же, что то, что мы делаем с Марком, ничего кроме фансервиса не значит, ты-то это знаешь, как никто, всё это прихоть нуны из афтер скул клаб. Неужели ты меня ревнуешь? - Джексон не понимает или не слышит сути вопроса младшего, думая немного о другом. Ёнджэ убирает руки друга, и тот кладёт их на диван, опирается и просто решает слушать. - Хён, я не знаю, как себя вести, что мне делать? Я не могу понять, какие у нас отношения? Я ради тебя многим пожертвовал тогда, а сейчас думаю, - слёзы с новой силой стекают по щекам, он поднимает голову вверх, вдыхая воздух всей грудью, пытаясь держать себя в руках, - стоило ли это того, - вытирает лицо, шмыгает носом, пытаясь успокоиться, отводит стеклянный взгляд в сторону, говорит тише и как-то безразлично, - для меня это всё не просто так, и то, что тогда было... мне кажется было зря, это неправильно, так вот ... для меня это слишком большой шаг, понимаешь? До Кайе наконец-то доходит, что именно не так. Весь смысл, всё разом, чувства Ёнджэ и прочее, хотя он не понимает, что делает не так, не очень понимает, почему именно сейчас, после их разговора об отпуске. - Ты чего, Ёнджэ-я, мы вместе, если ты не заметил, - Джексон смеётся по доброму над своим, по его мнению, глупым мальчишкой. - Что смешного? Как я должен был это заметить? По тому единственному разу? - А разве незаметно, что я отношусь к тебе по особенному? - недоумевает старший. - Вообще-то, нет, - фраза Ёнджэ колет прямо в сердце, Джексону становится немного обидно, а ещё стыдно за себя, за то, что он ничего не заметил, ничего не сделал, чтобы парень не имел повод сказать подобное. Но ведь для него Ёнджэ тот, кто никогда не затаит обиду, не заревнует, не осудит, тот, кто всегда с ним, на его стороне, тот, кто всегда чуть позади, держит тыл, готовый прикрыть. - Твоё поведение со мной ничем не отличается от поведения с другими участниками. Ничем. Джексон вздыхает глубоко. - Глупый, - вытирает его лицо, хоть младший и сопротивляется. Вытирает опухшую от влаги верхнюю губу, Ёнджэ стесняется этого, своих, как ему кажется, неприятных в таком непотребном виде губ. Но для Джексона Ёнджэ самый близкий, и он не видит ничего зазорного в том, чтобы привести в порядок его замученное, но до умопомрачения милое, несмотря ни на что, лицо. Ёнджэ ещё пытается что-то сказать, собрать свои мысли и сомнения в связные предложения, и Джексон покорно слушает, улыбается и смотрит на него снизу вверх, расположившись прямо на холодном полу, держа руки на коленях младшего. Тактильный контакт для него сейчас очень важен, дабы не потерять особую связь с ним. Решает вмешаться, пока Ёнджэ окончательно не запутался и его голова не взорвалась от своих же рассуждений. - Значит так, всё, хватит, - перебивает, улыбаясь, спокойно и уверенно, - слушай меня внимательно, первое, то, как я на тебя смотрю, как держу твою руку и обнимаю, отличается от тех же действий с другими мемберами, запомни это и никогда не сомневайся. - Его слова не резки и не сладки, как будто обычная констатация факта. - Второе, мы вместе, так что ни на каких Джебомов и прочих даже смотреть не смей, понял? Я не такой терпимый к фансервису, как ты. И вообще, фансервис - это по моей части, я в этом профессионал, - Джексон без самохвальства не Джексон, и вот уже Ёнджэ снова смеётся над ним. - Да и перестань так реагировать на фансервис, всё это лишь игра ради фанатов, понял? - Ёнджэ еле заметно кивает головой, хочет сказать, что ничего против не имеет и его не волнует то, что он делает на камеру, но слова не успеет вставить, - замечательно, а теперь насчёт самого главного. Я очень благодарен тебе за то, что ты отдался мне тогда, - берёт его руку в свои, согревая не столько замёрзшее тело, сколько продрогшую без тепла душу, - это было не зря. Не говори так, не обижай меня. И спасибо тебе, тогда это было лучшее, что напоминало мне о Корее, о тебе и о том, почему мне так скорее хотелось вернуться. Я никогда не забуду об этом, даже не надейся. Первым делом, когда ребята вспомнили тот день, я подумал о нас и о том, что между нами произошло, - Ёнджэ слушает его, он уже не в состоянии скрыть радостной улыбки, а Джексон только рад стараться, - только давай попробуем скрывать наши отношения, как можно дольше, чтобы это не стало проблемой для нас и нашей группы, хорошо? - Ёнджэ вновь кивает и чувствует себя очень глупо, как какая-то бесхарактерная девица, но в то же время его накрывает эйфория, будто его выпустили из клетки, как птицу жаждущую воли. Это правильно, они должны были поговорить и расставить все точки над "и". Нет ничего хуже неопределённости. Эту простую истину Ёнджэ испытал на собственном опыте. Вокалист внезапно хочет целоваться и пофиг, что на ветру, и пофиг, что он весь сопливый. Смотрит на китайца, ожидая, и тот понимает, что свои слова надо бы подкрепить каким-нибудь поступком. Оглядывается по сторонам, хотя смысла в этом нет. Кто может увидеть их на крыше? Придвигает к себе Ёнджэ, привставая на коленях, целует ни медля ни секунды. Как же ему давно хотелось эти губы, хотелось вновь почувствовать их мягкость, их вкус, нежность. Каким он был дураком, думая, что всё ещё успеется. Как ему хочется плюнуть на все предрассудки и никого не бояться, не избегать. Ёнджэ отвечает жадно, сбивая дыхание, гоняя кровь по телу, как будто наказывая за эти четыре месяца одних лишь взглядов и невинных прикосновения. Джексон обнимает особенно мягкого, своего Ёнджэ, поднимает его с дивана, вставая. Отрывается с неохотой, целует куда-то в скулу и кладёт голову на плечо, обнимает крепко, зарываясь одной рукой в его волосах. Ёнджэ утыкается носом в плечо уже совершенно точно своего парня... Они возвращаются вниз, держась за руки, и застают ребят, уже разбредающихся по своим комнатам, убирающих место посиделок. Беспардонно занимают диван и ещё полчаса откровенно ржут и глумятся над убирающимися парнями, и хоть младшие пытаются возмущаться, ищут защиты у лидера, дескать "скажи этим лентяям помогать", но Джейби, кажется, не слышит младших или не желает слышать. Оставляет особенно нуждающегося в поблажках сегодня Ёнджэ и его личного помощника и ангела-хранителя в покое. Потом Джексон вводит в ютьюбе "Jackjae", смущая младшего, всякими фанатскими творениями. Младший той ночью засыпает особенно сладко, обнимаясь бесстыдно с Джексоном прямо на полу гостиной. А Югём лишь глупо хихикает с утра, снимая их, спящих, на свой телефон, подаренный Марком, и предвкушает, как будет весело шантажировать их потом. *** У парней небольшой перерыв в съёмках, и они спускаются в организованную стаффом столовую перекусить, а так же засветить свои лица фанатам в очередном "ви апп". Перед тем, как спуститься вниз, Джексон ищет взглядом Ёнджэ и находит его болтающим с кем-то из стаффа. Берёт за руку со словами:" Пошли есть", - и беспардонно уводит, не разнимая своей ладони до самого их столика. - Ребята, давайте снимем видео для фанатов! - Командует лидер и ребята собираются вместе. Стафф-нуна напоминает китайцу, чтобы он не забыл про фансервис с Бэмбэмом и можно с Марком, если хочет. Парни на камеру отчитываются о съёмках, Джексон обнимает Марка. Смотрит то ли в рот, то ли в глаза, чересчур близко стоящему к нему и что-то говорящему Бэмбэму. Они были так близко, что одно неловкое движение и эти двое вот-вот поцелуются. Ёнджэ стоит с краю, пытается вставить парочку реплик в общий диалог, но видя, что внимания к своей персоне не получит, да и стараясь не обращать внимания на такой откровенный фансервис своего парня, который отвлек его от разговора, утащил вниз и тут же бросил, просто сливается из кадра. Просто тому не хочется сейчас веселиться. - Ёнджэ, быстрей иди сюда и попрощайся с фанатами, - командует авторитетный господин Им и, конечно же, Ёнджэ слушается. Съёмка заканчивается и Джексон в ту же секунду отлипает от иностранной части своей команды, снова беря за руку своего корейца, совершенно не обращая ни на кого внимания. Камера в руках Джейби направляется тихонько на этих двоих, и он снимает исподтишка. Лидер тихонько смеётся, запечатляя то, как Джексон сажает Ёнджэ за стол рядом с собой, и тому уже снова всё нипочём. Он готов горы сворачивать и смеяться до потери пульса. Кайе обнимает своего напарника, но тут их подзывают забрать поднос с обедом. Джексон даёт команду Ёнджэ, на что парень беспрекословно слушается, метнувшись за едой. Вернувшись, что-то говорят, смеются, шутят, Ёнджэ опять бьёт Кайе по груди, видимо за то, что китаец снова прикольнулся над ним. Джексон закидывает себе в рот тонкий ломтик картофеля фри. Второй ломтик скармливает о чём-то рассказывающему Ёнджэ. Третий оказывается длинным, и Джексон берёт в рот лишь край, кивком головы намекая собеседнику, что вторая часть картошки - его. Ёнджэ отвлекается от рассказа, мешкает, смущаясь, но всё-таки быстро съедает её, неуклюже прикасаясь к солёным от специй губам Джексона. Пытается вести себя естественно, подумаешь, что такого в том, что они развлекаются подобным образом. Это же гатсевен, от них всё можно ожидать. Никто из стаффа, кажется, даже не обратил на них внимание, хотя у корейца от такой безумной выходки внутри всё ёкнуло. Успокоившись и даже слегка разочаровавшись, что все вокруг их проигнорировали, кладёт голову Джексону на плечо, неожиданно ощущая упадок сил. Рэпер обнимает младшего, устраивает его поудобней и прижимается к его макушке щекой, давая возможность вокалисту немного отдохнуть и вздремнуть перед съёмками. Камера выключается, Джейби хмыкает. Потом он обязательно им покажет, так что пусть Ёнджэ не думает, что никому нет до него дела, что никто ничего не замечает.