- С Новым годом! – сияющее лицо Рёты выглянуло из-за пушистой елки. Аомине удивленно отступил на шаг назад, запнулся о сумку и рухнул на спину. Так себе начало и без того дурацкого праздника. – Дайччи! Ты в порядке?
- Какого черта? – измученно простонал Дайки, вставая на ноги. В ноздри бил запах смолы, им было покрыто просто все пространство. Елка же только оказалась в доме, почему ей уже все провоняло?
- Так Новый год же! – Кисэ засиял еще ярче, чем многочисленные витрины. Он явно был под тем самым «праздничным настроением», о котором часто говорил Куроко. Аомине всей этой лабуды понимать не хотел. Зачем? Обычное перелистывание одного месяца на другой. Смысл разводить из этого шумиху?
- Мне это твой «Новый год», от которого ты так сияешь, совершенно по барабану, - огрызнулся баскетболист. Он не привык праздновать некоторые вещи. – Зачем ты притащил эту елку? Почему она не нравилась тебе в лесу?
- Если ты не понимаешь некоторых вещей, то это не значит, что я не должен этому радоваться, - буркнул Кисэ, прижимая дерево к груди. – Это наш первый Новый год, прояви хоть каплю радости.
Аомине обреченно застонал. Да, Новый год они встречали вдвоем, даже Куроко не позвали. Хотя он вряд ли бы согласился, свои планы, но все же к Кисэ и в голову не пришло кого-то позвать. Дайки предпочитал надеяться, что запал у блондина пройдет.Ну кто знал, что нифига подобного не случится? Аомине, может быть, с радостью бы поддержал идею, если бы ни одно маленькое и незаметное «но». Когда ему было лет пять или шесть, его родители развелись. Смысл новогоднего праздника как-то сам пропал, маленький Дайки стал виной всех бед. «Слишком похож на идиота-отца, только бы Новый год не полюбил, как этот козел». Конечно, говорилось это сыну не напрямую, но слишком громко. Не услышать было невозможно. И, будучи совсем маленьким, Дайки попытался разлюбить этот праздник. Получилось.
Вот только теперь Кисэ, который и не знал об этом, отчаянно хлюпал носом. Елка все так же стояла в коридоре, всеми забытая. Рёта обижался, Дайки ничего не мог с этим ничего сделать. Об этой ситуации в принципе знала только Сацуки, пообещав никому не рассказывать. Аомине с радостью поделился бы и со своим парнем (как звучит-то), но ворошить это прошлое... Бред какой-то, особенно если учесть, что с матерью он не связывался почти полгода. А с отцом и того дольше.
- Слушай, ну не люблю я эти праздники, - вздохнул Дайки. – Ты можешь наряжать елку, просто не вмешивай в это меня.
- Я принес ее, чтобы украсить ее с тобой! – черт, Кисэ действительно плакал. В такие моменты Аомине себя ненавидел, потому что ну разве можно смотреть на рыдающего Рёту? Даже это делал по-другому. Он не зажмуривался, не кричал и не всхлипывал. Его глаза были широко отрыты, по щекам бежали слезы, и больше всего на свете Дайки хотел их стереть. – Я... Я же правда думал, что это будет нечто особенное... А ты просто берешь и просишь тебя не трогать?!
- Рёта, я бы хотел, чтобы это было нечто особенное! – Аомине сжал кулаки. – Но я не могу! Не могу, ясно?! Поэтому свалил бы с праздниками куда подальше, если они тебе так нравятся!
- Да иди ты к черту, Аоминеччи! – и входная дверь хлопнула.
Ругались они намного чаще, чем это было нужно. Впрочем, это не мешало Аомине любить этого балбеса все время. Дайки в принципе не любил никого так, как Кисэ. Даже за эту его любовь к некоторым странным праздникам. Кисэ сбегал так не в первый раз. Аомине каждый раз делал вид, что ему все равно, даже если боялся. Боялся, что Рёта действительно больше не придет. Кажется, жизнь утратила бы много интересного. В конце концов, именно это и означало «любить», верно? Момои говорила именно так.
Кисэ нужно было вернуть. Аомине прекрасно знал, где он может прятаться. Не раз и не два вытаскивал его оттуда, таща домой едва ли не за шкирку. Чтобы прижать к двери, едва ее закрыть, и целовать-целовать-целовать... Пока не начнет задыхаться. Обычно Дайки не извинялся, но сейчас был особый случай. Намного более особый, чем флирт с незнакомой девушкой или Сакураем.
***
Кисэ сидел там, где Аомине и хотел его найти. Кафе на станции, в котором они и начали встречаться. Рёта сидел в самом углу, а заметив Дайки, отвернулся к стене. Баскетболист фыркнул, сев совсем рядом, и прижал его к себе. Вырываться Кисэ даже не думал. Сразу понял, что это бесполезно, или просто не захотел? Значения это не имело.
- Прости, - Аомине немного погладил парня по светлым волосам. – Пойдем домой, А?
- Не хочу, - Кисэ надулся, тем не менее, прижавшись поближе. – Там не празднично. Уверен, что ты даже елку выбросил, с тебя станется. И вообще, зачем ты за мной пришел? Я просидел тут почти два часа и... – Рёта прикусил язык. Впрочем, Аомине все равно понял, что ему хотели сказать. «Я ждал тебя».
- У меня для тебя сюрприз, придурок, а ты идти не хочешь, - Аомине фыркнул. - Идем, даже слышать не хочу, что ты никуда не пойдешь. Я же заставлю, и ты знаешь это и без меня.
Как будто бы у Кисэ был выбор.
***
Рёта стоял на пороге, открывая и закрывая рот. Аомине стоял рядом, задумчиво поглядывая на парня. Дайки понимал, что то, что он сделал, как минимум должно было обрадовать. Но Кисэ был счастлив. Свет от гирлянды отражался в его глазах. Наверное, это стоило всех потраченных нервов, сил и денег.
- Ты сделал это... для меня... – Рёта обернулся, резко обнимая Дайки за шею и жарко в нее дыша. – Спасибо, Дайччи. Ты такой молодец. Момоччи рассказала, почему тебе не нравится Новый год. А ты...
- Только не уходи так снова, - Аомине засмеялся, прижимая Кисэ к себе. – Ты знаешь, что я и сентиментальность не слишком люблю. И, тем не менее, я люблю тебя.
Когда за окном начала бить полночь, Рёта обвивал шею Дайки и пытался целовать еще напористее. Кажется, Новый год не так уж и плохо.
