В лесу убили ёлочку

- Спасибо, что согласились участвовать в этой авантюре, - Шинтаро Асанума нервно обвёл присутствующих взглядом. – Сценарий уже пишется. Вы знаете, я своих актёров ни разу не подводил... - Знаем, знаем, - кивнул Юки Тамаки, на минутку вынырнув из новенького айфона. – Тебе нужен был кто-то, готовый устроить любой шухер, кроме голодовки, и мы были первыми, о ком ты подумал, так? - Именно, - Асанума заглянул в папку, которую держал в руках, и достал оттуда лист бумаги. – Кто ещё, кроме вас, подпишется на спектакль про ёлочку? - И кто играет Ёлочку? – спросил Тошиюки Сомея. - Рё Хирано-кун. - Ёлочку, - Хирано приложился к банке с пивом. – Ёлочек я даже в школьном театре не играл. - Ну не всё же тебе рефлексирующих психопатов играть, - хмыкнул Тамаки. - И чья это была гениальная идея? – тяжёлый взгляд Хирано упёрся в переносицу Асанумы. - Ну, я тут недавно встретился на одном ивенте с Сумирэ Уэсакой-тян и она спела мне русскую новогоднюю песню «В лесу родилась ёлочка». На японском, конечно. Там столько интересных персонажей! Я сразу представил, как это будет смотреться на сцене... И в роли Ёлочки – непременно Хирано! - Почему я? - Потому что в новогоднюю ночь ты в дрова уже к полуночи, - Тамаки снова уткнулся в телефон. - Это детская песня! – Шинтаро сурово сдвинул брови. – Сейчас я вам зачитаю текст и расскажу, кто кого играет. Итак... «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла...» У Ёлочки, согласно моему гениальному замыслу, очень бурное прошлое. - Парни, музыка, наркотики? – ухмыльнулся Юки. - Ёлочка – сама парень! Застарелый комплекс неполноценности и суицидальные наклонности. Он с детства считал себя бесполезным и мечтал о смерти, которая принесёт пользу обществу. - Отлично, мне уже нравится. – Хирано уселся на табурете, поджав под себя ноги. - Дальше. «Зимой и летом стройная, зелёная была...» Это мы обыграем с помощью грима. - Э? Только не говорите мне... - Я не настолько прямолинеен. Эскизы костюмов уже заказаны. У тебя будет прекрасное зелёное кимоно. И красный шарф. Это сигнал тревоги для зрителя. «Эй, этот парень мечтает, чтобы ему перерезали горло!» После того, как люди в зале узреют твою депрессию во всей красе, появляются новые персонажи... Ёлочка на самом деле не одинок, у него есть друзья. «Метель ей пела песенку: «Спи, ёлочка, бай-бай!» Кимеру-кун, ты играешь Метель. У тебя будет шикарная вокальная партия. - Метель у нас какого пола? – деловито осведомился Кимеру. - Я пока не решил. - Гермафродитов я ещё не играл, - Киме озадаченно почесал в затылке. – У неё... него... что, тоже какие-то психологические проблемы? - А кто у нас сейчас без психологических проблем? – пожал плечами Шинтаро. - Как там Чеширский кот говорил? А, не помню. У Метели материнский комплекс по отношению к Ёлочке. Метель готова всем ради него пожертвовать, но Ёлочка этого в упор не видит. - Тогда она должна быть девушкой! И грудь мне чур сделают третьего размера. Я на меньшее не согласен. - Нет. Пусть будет мужчиной. Мужчина с материнским комплексом! Я всё ещё мечтаю сказать новое слово в искусстве, знаешь ли. - А то ты мало в искусстве наговорил, - Хирано заглянул прямо в глаза Асануме и тот мысленно поёжился: взгляд у Рё был чертовски тяжёлый. - Художник жив, пока он способен удивлять! – пафосно провозгласил Шинтаро и снова заглянул в листок с текстом. – Ещё один друг Ёлочки - Мороз. «Мороз снежком укутывал: “Смотри, не замерзай”». Морозом у нас будет Тошиюки Сомея-кун. - Это потому что у меня круглый год холодные руки и меня называют «Трупное окоченение»? – Сомея уставился на свои ладони. - Мне лень это выговаривать. Можно я буду звать тебя просто «Жмурик»? – Асанума улыбнулся. - Что, реально из-за этого? - Конечно, нет! Просто роль идеально тебе подходит. - Мороз любит котиков? – выкрикнул из своего угла Тамаки. - О, прекрасная мысль! – Шинтаро снова взялся за карандаш. – Но это всего лишь штрих, дополняющий общую картину. Мороз болезненно привязан к Ёлочке и панически боится его потерять. С возрастом этот страх у него перерастает в настоящую манию. Он всюду ходит за ним как хвостик и следит, как бы с ним чего не случилось. Корни такого поведения кроются в мрачных переживаниях прошлого: родители Мороза им откровенно пренебрегали. Метель тоже не слишком счастлив в личной жизни: он сирота и отчаянно мечтает о семье. Итог очень печален: и Метель и Мороз полностью растворяются в Ёлочке, которому это, в общем-то, и не нужно... В комнате повисла неловкая пауза. - Это точно детская песня? – прошептал Сомея. - Совершенно. Знаете, детство – пора самых бурных восторгов и самых мрачных трагедий. Итак, время для злодея! «Трусишка-зайка серенький под ёлочкой скакал...» Кей Хосогаи-кун, я предлагаю эту роль тебе. - Мне? – Кей, мирно поедавший своё бенто в уголке, чуть не поперхнулся дайконом. – Я что, похож на зайца? - Вылитый! – Тамаки от хохота сложился пополам. - От стакана виски косеешь. - Не так уж много я и пью... - Конечно. Больше хвастаешься на весь Твиттер, как ты сейчас пойдешь и нажрешься до потери пульса. Асанума, а уши-то у него будут? – Юки приложил ладони к голове, изображая заячьи уши. - Конечно, будут! Но поскольку это сатанинский Заяц, они будут смахивать на рога. - Это какой-то неправильный заяц! - возмутился Сомея. - Сомея-кун, ты ничего не знаешь о зайцах. Это чудовищно коварные звери. Что, в общем-то, неудивительно: слабый учится выживать, как может. Вот наш Заяц как раз такой. Только и делал, что выживал, в итоге обозлился на весь белый свет. Особенно на Ёлочку. - На меня-то за что? – удивился Хирано. - За отсутствие воли к жизни. Заяц решает, что Ёлочка, который не ценит жизнь, не заслуживает пристойной смерти и мечтает пришить его каким-нибудь неприличным образом. Исподтишка, разумеется. Он же трус. - Насколько неприличным? – испугался Хосогаи. - Настолько, чтобы спектакль не закрыли после первого же представления. Утопить в канализации, например. - Я перед тобой в чём-то виноват? – поинтересовался Рё. – С днём рождения тебя не поздравил? По пьяни что-нибудь не то ляпнул? Роль у тебя увёл? - Да нет... - Ясно. Ты просто не любишь ёлки, - Хирано снова приложился к банке с пивом. - Ненавижу, - кивнул Асанума. – В детстве один раз новогоднюю ель уронил, так мама мне это до сих пор припоминает. Дальше у нас тут по тексту появляется Волк, который расстраивает коварные планы Зайца! Не только из глубокой личной неприязни к Зайцу. Волк испытывает глубокие чувства к Метели, которые скрывает уже много лет. Думает, что Метели, кроме Ёлочки, никто не нужен. В роли Волка я вижу Ёшиказу Котани-куна! Кстати, он где? - Здесь я! – Котани сидел на полу аккурат за спиной Асанумы. - Ты чего такой тихий? Заболел, что ли? - Полёт твоей фантазии лишил меня дара речи. Я что, опять гея играю? - Ты в этом году сыграл уже столько геев, что я со счёта сбился. Волк в моей пьесе девушка! Мрачная и глубоко разочаровавшаяся в жизни. Способна убить одним взглядом. Но у неё нежное сердце. Я уже написал сцену её объяснения с Метелью. Это будет очень трогательно и оч-чень эротично. - Тамаки говорит, что я не эротичный, - возразил Кимеру. - Тамаки просто завидует. – Котани подошёл к Киме и взял его за руку. – У него нет таких пухлых щёчек. Девушки не мечтают завести его дома вместо котика. - Позаботься обо мне, Волк-тян. - Я позабочусь о тебе, Метель-кун! Кимеру задрал свитер Ёшиказу и нырнул под него, ткнувшись носом в его грудь. Котани, не растерявшись, крепко прижал его к себе. - Возьми мои сердце и душу, Метель-кун! - Я возьму тебя всю, Волк-тян! - Какой ты жадный, Метель-кун! - Я слишком долго ждал, Волк-тян! - Придурки, - прыснул Тамаки. Кимеру вынырнул из-под свитера Котани и пригладил взъерошенные волосы. - Как мы дурака валяем, так придурки, как ты - так сложная творческая личность. Асанума, он кого в твоей пьесе играет? - Я бы давно про это рассказал, но вы меня всё время сбиваете! – Шинтаро сердито потряс листком. – Мы наконец-то добрались до кульминации, слушайте. Откашлявшись, он запел: - Чу! Снег по лесу частому Под полозом скрипит, Лошадка мохноногая Торопится, бежит. Везет лошадка дровенки, А в дровнях старичок... Тамаки закашлялся. - Я – Старичок, значит? А что такое «дровенки»? - Это такие большие сани для перевозки дров, но саней с лошадкой у нас не будет. Старичок ездит на старом внедорожнике, игнорируя правила дорожного движения и регулярно сбивая выбегающих на дорогу сусликов. Ему всё можно, потому что на самом деле он... - Старушка? – перебил его Юки. - Нет! Он – дух-хранитель города! - Слава Ками-саме, а то в моей сценической биографии и не такое было, - выдохнул Тамаки. - Городу угрожает опасность, и только добровольная жертва может его спасти. Старичок взломал базу данных местной психиатрической клиники, изучил всех бывших и нынешних пациентов, страдающих суицидальными наклонностями, и решил, что Ёлочка для него – самый подходящий. Он простодушен, добросердечен, не пьет, не курит и вообще в свои двадцать пять до сих пор девственник. Рё поперхнулся пивом. - Нимб к сценическому костюму прилагается? - Нет, это было бы слишком примитивно, - Шинтаро яростно затряс головой. – Я планирую показать это с помощью освещения и цветовых акцентов. Старичок у меня тоже только по возрасту старичок, с виду ему лет двадцать. Девочкам понравится. - Лишний десяток лет мне тоже с помощью освещения скинут? – уточнил Юки. - Ты и так неплохо выглядишь. - Ясно. На гриме решил сэкономить, - Тамаки состроил обиженную рожицу. - Ещё одно беспочвенное обвинение в мой адрес, и я тебе такой грим придумаю, что родной Накамура не узнает. Слушай дальше! Старичок не без труда находит Ёлочку и затевает с ним разговор о жизни и смерти. Тот просекает, к чему идёт дело, и мигом отправляет Метель за клубникой со сливками, чтобы не мешал совершить давно задуманный суицид. В середине беседы к Ёлочке заявляется Мороз, но наш герой выставляет и его, специально затеяв ссору. Парень в гневе бежит по улице, ругая на чём свет стоит и Ёлочку, и Старичка, и мироздание в целом. Это слышит Заяц, который мигом понимает, что за дед такой пожаловал к предмету его помешательства. Он спешит к Ёлочке, чтобы помешать ему умереть благородной смертью, но опаздывает. Старичок стоит над бездыханным телом главного героя. «Срубил он нашу ёлочку под самый корешок». - Срубил? Прям топором? – переспросил Сомея, смахивая набежавшие на глаза слёзы. - Мы ставим историю про ёлку, а не «Преступление и наказание»! – Шинтаро помахал указательным пальцем у Тошиюки под носом. - Он просто забрал его жизненную силу. Добровольная жертва заслужила милосердную смерть! А вот Заяц за свою подлость огребает... - Топором? – Юки напустил на себя предельно серьёзный вид, но его глаза смеялись. - А ты ещё от роли киллера-транссексуала не отошёл, как я погляжу, – Асанума прикрыл глаза ладонью. – Да, топором. - Йеееей! – Тамаки завопил от радости и с размаху пнул сидевшего рядом Хосогаи. Тот с громким стоном повалился на пол. - Ты никогда меня не любил... - Ты у меня еду на «Donten Ni Warau» тырил, с хрена ли мне тебя любить-то? - Ёмитама... если тебе мотивация нужна, чтобы ненависть хорошо сыграть, выдумай поизящнее что-нибудь... - Он же придумает, - предупредил Хирано. – И в блоге про это нашарашит. Твоя репутация будет биться в конвульсиях. - Пусть бьётся, - кивнул Кей. - Я, может, всю жизнь кровожадного маньяка мечтал сыграть. - Перестаньте трепаться! – возмутился Тошиюки. – Я хочу узнать, чем всё кончилось! Вид у Сомеи был как у детсадовца, которому не дают дослушать сказку. Котани из-за его спины пригрозил Тамаки и Хосогаи кулаком. Тамаки поднял обе ладони вверх в примирительном жесте. - Молчу. - Вот и молчи. – Тошиюки повернулся к Асануме. – Продолжайте, пожалуйста. Что там с Морозом и Метелью? - О, всё просто замечательно, не волнуйся. Вначале они, как и положено, дружно рыдают на могиле Ёлочки и помышляют о коллективном самоубийстве, смысла жизни лишились, как-никак. А потом... - Да? – Тошиюки от нетерпения заёрзал на своём стуле. - Волк берёт инициативу в свои руки и предлагает Метели разделить свою жизнь с ней. Это будет очень трогательная сцена. И очень эротичная! - Ты это как себе представляешь? – Кимеру накрыл макушку ладонью и кончики его пальцев упёрлись в плечо стоявшего рядом Котани. – Мне ж на табуретку придётся встать! - Не придётся. Вы будете разговаривать сидя. Типа, у тебя ноги от расстройства чувств подкосились. Главное, не переигрывай,. Метель – ангел-хранитель, а не истеричка. И ты тоже, - Шинтаро указал на Котани. - Увижу, что лажаешь – лично тебя метлой воспитаю! Гомото мне только спасибо скажет. Ты его на последнем представлении «Мессии» так огрел, что он два дня сидеть не мог. - Зато как правдоподобно вышло! – Ёшиказу расхохотался своим жутковатым утробным хохотом. - Присматривай за ним, - Тамаки наклонился к уху Хосогая. – А то роль маньяка уведёт. - Вы! Оба! – Сомея запустил в Кея и Юки пустым пластиковым стаканчиком. - Я тебя с собаками Накамуры познакомлю, не ори только, - Тамаки на всякий случай спрятался за Асануму. – Сможешь гладить, сколько захочешь. - Они меня за ребёнка держат, - пожаловался Тошиюки невидимому собеседнику. – Так что там с Морозом-то? - О, он становится помощником Старичка. Сначала, конечно, ломается для приличия: «Как я могу, ты же его убил, я тебя сам за это во сне прирезать должен». А потом соглашается. Ёлочка-то всю жизнь только о том и мечтал, чтобы за кого-нибудь умереть и должен быть счастлив. В конце концов выясняется, что так оно и есть, когда в день поминовения мёртвых дух Ёлочки является тем, кто любил его при жизни. «Теперь она нарядная на праздник к нам пришла»! У города появился новый дух-хранитель! Старичок через пару сотен лет планирует пойти на пенсию. Все счастливы. - Не, я бы ни за что на такое не подписался, - помрачнел Сомея. – Можешь считать меня эгоистом. Давай я лучше прямо на сцене руки на себя наложу, а? Так правдоподобнее будет. - А я потом появлюсь весь такой красивый, в белых одеждах, и произнесу речь на тему: «Что же ты натворил, идиот, хрен мне теперь, а не покоиться в мире», - предложил Рё. - А я скажу, что они оба идиоты и красиво уйду в закат, - подхватил Тамаки. Асанума опустился на колени и картинно воздел руки к небу: - Ками-сама, дай мне сил принять их такими, какие они есть, иначе я поубиваю их лично! - Я за пивом, - Хирано спрыгнул с табурета и полез в карман за бумажником. - Дешевле, чем хорошим вискарём не обойдётесь, - проворчал Асанума, не меняя позы. - Скидываемся! – провозгласил Хосогаи, предвкушая пьянку. - Хирано, я иду с тобой! - заявил Тамаки. – Ты в вискаре разбираешься не лучше, чем я в интегралах. - Я с вами! – поднялся со своего места Кей. - Мы тоже идём! – Кимеру взял свою шляпу со стула. – Вас за выпивкой посылать – как за смертью. Непременно отраву какую-нибудь притащите. Весело переругиваясь, компания скрылась за дверью. Шинтаро остался один на один с Сомеей. - Асанума-сан, - прошептал Тошиюки. – Никакого сценария ведь на самом деле нет, верно? - Никак не пойму, что ты за человек, Сомея, - Асанума вздохнул. – Для ребёнка ты слишком серьёзный, для взрослого – слишком проницательный... - Так я прав? Шинтаро приложил палец к губам и посмотрел куда-то сквозь Тошиюки. - Тебе не нравится сказка, Сомея-кун? Хочешь, я расскажу тебе другую?