За полчаса до Нового года

— Привет. Первое и единственное, что смог выдавить из себя Леви, когда ему впервые дали подержать маленького Эрена на руках. Ему было всего два дня, но уже стал для него самым прелестным и милым ребёнком на всём белом Свете. Нельзя сказать, что Эрен был желанным ребёнком. Его родители не были женаты и даже не задумывались о том, чтобы когда-нибудь вдвоём завести общую семью, но внеплановый ребёнок забрал у них право выбора, особенно после того, как мать девушки запретила ей делать аборт и отдавать ребёнка в детский дом. Молодая пара этому не обрадовалась, да только делать было нечего. Так в жизни Эрена появился Леви. Он хоть и приходился ему родным дядей, но, не имея собственной семьи, уделял племяннику почти всё своё свободное время. У Леви дела с финансами обстояли не особо хорошо, особенно первые четыре года, когда он ещё учился в университете, живя в старой маленькой квартире родителей и имея из карманных денег только стипендию и то, что получал на подработке. Эрен не был балованным ребёнком, особенно в семье, в которой родители предпочитали потратить лишнюю копеечку на себя, а не на ребёнка, потому и радовался каждой подаренной конфетке. Родителям быстро наскучило возиться с сыном. Им больше нравилось проводить время в компании друг друга, чем маленького ребёнка, который только и делает, что спит да ест, поэтому они и решили побыстрее кому-то его спихнуть, пока он не достигнет того возраста, когда сможет пойти в детский сад. Кому-то, кто мог бы заниматься им хоть весь день. Леви чувствовал, что это было абсолютно неблагодарным делом, но ничего не мог с собой поделать и нанялся работать его нянькой за бесплатно. Поначалу, ему было тяжело. Сначала покормить, потом проследить, чтоб отрыгнул, потом проверить подгузник, а потом ещё два часа носить его по комнате и напевать песенки, пытаясь хоть как-то убаюкать, и то не всегда успешно. Но Леви не жаловался. Ему нравилась эта работа. Университет Леви закончил с большим трудом. У него было всего две руки и одна голова, а в сутках лишь двадцать четыре часа, чтобы успеть уделить время не только Эрену, но и себе. Большая часть учителей, видя его, замученного и уставшего, шли ему на встречу, и он был им за это очень благодарен. И в итоге, получив диплом об окончании университета, он и понятия не имел, куда податься и что теперь делать, пока не нашёлся хороший знакомый, который посоветовал его своему начальнику как хорошего переводчика и ответственного, трудолюбивого работника, благодаря которому он и нашёл постоянную работу с очень неплохой зарплатой. Но Леви не пожалел ни об одной секунде, когда-либо проведённой с Эреном. Мальчишка часто рассуждал о чём-то вслух и постоянно задавал кучу вопросов об окружающем его мире, вплоть до того, почему Леви такой большой, а он сам такой маленький. Но смотреть с ним мультики было одним сплошным удовольствием. В течение всех полутора часов просмотра Эрен спрашивал обо всём, что его интересовало и о том, что он по какой-то причине не понимал. А однажды, когда они вдвоём решили на ночь пересмотреть первую часть «Короля льва», Эрен на середине отвлёк уже засыпавшего Леви от собственных мыслей и тихонько, ненавязчиво спросил: — А мы тоже всегда будем вместе? Леви растерялся, но смог выдавить из себя уверенное, радостное «конечно». Тогда он впервые по-настоящему осознал, что все предыдущие пять лет были прожиты не зря. Эрен был весёлым малым. Он не плакал по поводу и без повода, но бегал жаловаться Леви каждый раз, когда очередной задира в детском саду намеренно начинал его дразнить, а сам давал сдачи, да так, что лишний раз просто так к нему никто старался не приставать. Но при этом у него было много друзей, с которыми он с удовольствием проводил время за игрой. Леви нравилось слушать его рассказы о том, как у него прошёл день, что он ел на завтрак, обед и ужин, во что они с друзьями сегодня играли, как злая воспитательница заставляла его днём спать, хотя он вроде ясно дал ей понять, что он не хочет. Но были и вещи, которые случались не каждый день, и Леви очень льстило, что его маленький племянник рассказывает о таком только ему. — Эй, Леви, — промычал Эрен, смущённо выкручивая пальцы за спиной, переминаясь с ноги на ногу и то и дело опуская голову, пряча покрасневшее лицо. — Да? — спросил Леви, отложив книгу в сторону. — У меня тут… такое… — тот засмущался ещё сильнее, не зная, как и с чего начать. — Что? — улыбнулся Леви. — Ну, в общем… — Эрен глубоко вздохнул и на одном дыхании выпалил: — Мне в садике нравится одна девочка, но я не знаю, как с ней заговорить! Леви опешил. Хоть ему и было уже двадцать пять, он окончил школу, университет и устроился на работу, много знал и читал, но и понятия не имел, что в таком случае можно посоветовать шестилетнему ребёнку. — Попробуй… Подружиться с ней. — Подружиться? — любопытно переспросил Эрен. — Да. Не говори сразу, что она тебе нравится, а попытайся для начала сделать так, чтобы и ты ей понравился. Эрен снова смутился, и Леви понял, что для него это будет достаточно трудной задачей. Каждый его день рождения был двойным незабываемым праздником. Его угораздило родиться первого января, получая аж по два подарка от каждого родственника, что приходил его поздравить. В такие моменты он выглядел самым счастливым ребёнком на планете. Но однажды, Эрен понял, что в этот особенный день получается один подарок лишь от одного человека на Земле — от Санта Клауса. Сначала, он не понял, как так может быть, неужели Санта такой скупой, но потом решил, что он просто не знает о ещё одном его празднике, вот и не поздравляет его. Тогда Эрен решил поймать Санту с поличным и рассказать ему, как на самом деле обстоят дела, к тому же, он смог бы с ним встретиться и познакомиться. И так, в новогоднюю ночь, на своё десятилетие, Эрен, вооружившись фонариком и конфетами, сел под елку и принялся ждать в темноте и тишине, надеясь на скорейшее появление Санты. Однако, уже через полчаса караула, ему так наскучило, что он, надеясь, что его долгожданный гость придёт с минуты на минуту, перепутал его с котом и со страху опрокинул елку, за что и получил от родителей по первое число. Эрен любил часто оставаться у Леви дома с ночёвкой, аргументируя это тем, что, в отличие от родителей, дядя им занимается и не фыркает каждый раз, как тот просит с ним поиграть. Леви научил его играть в морской бой, нарды, шашки и частично в шахматы, которые маленький ребёнок не мог до конца осилить. Больше всего Эрену нравились шашки, особенно в те моменты, когда у него получалось съесть три вражеские шашки за один ход. В школе у Эрена отношения заладились не со всеми и не сразу. В его классе было необычайно много выскочек, что повышали свою самооценку за счёт других. — И как, ты с ними общаешься? — однажды поинтересовался Леви. — Больно надо, — фыркнул Эрен. После этого Леви раз и навсегда понял, что оказать пагубное влияние на его племянника у них не получится. Чем старше Эрен становился, тем больше менялись его поведение и характер, особенно в пубертатный период. Его резкие смены настроения, беспричинные фырканья и бурчания иногда начинали доставать, и пусть родители злились и кричали на него в ответ, Леви старался как можно дольше оставаться спокойным и уравновешенным, терпеливо ожидая, когда Эрен поймёт, но бурчать необязательно. Иногда безрезультатно. Они вдвоём редко ссорились и ругались, в основном благодаря Леви, который был гораздо умнее и гибче упрямого Эрена. Но иногда происходило абсолютно по-другому, когда Эрен был слишком юным, чтобы лишний раз промолчать, а Леви — слишком уставшим, чтобы думать о чём-то, кроме как о кровати и глубоком сне. Тогда и возникали беспричинные скандалы, портящие всем вокруг настроение. Они могли не разговаривать и день, и два, и три, но Леви знал, что рано или поздно Эрен сам придёт к нему мириться, ибо, хоть и лишь на подсознательном уровне осознавал, что ближе дяди у него никого нет. Леви и сам никогда не понимал, чем обуславливается его тёплая и бескорыстная любовь к племяннику. Он старался не заморачиваться над этим, но навязчивые мысли продолжали лезть в голову и не оставляли в покое. Леви удивлялся тому, что брак его старшего брата всё ещё оставался целым и не трещал по швам, что должно было случиться, когда ещё Эрен ходил в детский сад. Он ни в коем случае не хотел ему зла и не завидовал его достатку, но и он, и его жена были слишком легкомысленными и несерьёзными, чтобы не разрушить такую некрепкую семью. Они почти не занимались сыном, редко ходили с ним гулять, никогда не проверяли его уроки и ни разу не интересовались, где он бродил в столь поздний час, когда, забыв про время, не спешил домой и до глубоко вечера гулял с друзьями на улице. Леви часто читал ему лекции о том, что ночью по улице ходить опасно и бла-бла-бла… Но Эрен его не слушал, будто бы был полностью уверен в том, что его это никогда не коснётся. Он всегда пытался показать себя в лучшем свете и дать понять, что в трудной ситуации с проблемой сможет справиться и сам, на что Леви лишь и мило улыбался и поговаривал: «До поры до времени». Нужный случай представился очень быстро. Однажды, поздно вечером, когда Леви уже готовился ко сну, в дверь тихо постучали. На пороге стоял Эрен с синяком под глазом, замученный и зарёванный. Сперва он ничего не рассказывал, лишь сидел с Леви в обнимку на диване и, уткнувшись носом в его плечо, тихо шмыгал носом. Лишь потом, дрожащим голосом он рассказал о том, как они с мамой попали под раздачу пьяного отца, после чего он быстро слинял под шумок, утверждая, что родители всё равно не заметят пропажи. Тогда Леви просто пообещал, что поговорит с ними об этом. Леви, до поры до времени, знал обо всём, что творилось у Эрена в жизни и что беспокоило его, и, по возможности, он помогал ему справиться со своими проблемами. Так было до тех пор, пока не появился Армин. Леви знал о нём самую малость, которую рассказал ему Эрен, но нетрудно было догадаться, с кем теперь он решил проводить своё свободное время. Армин был его новым одноклассником, умным пареньком, переехавшим с родителями из соседнего города. Он был весёлым, интересным и начитанным, с ним всегда было, о чём поговорить. Леви чуть было не подумал, что его предали и променяли на другого, но потом он вспомнил, что ему уже давно не семнадцать, как Эрену, а целых тридцать шесть и, возможно, для подростковых разговоров он был довольно староват. Тем не менее, осознание этой простой истины не избавили его от резко появившейся кучи ненужного свободного времени и скучных вечеров, которые они с Эреном проводили за разговором или походом в кино. В это же время Леви «посчастливилось» узнать о том, о чём он бы хотел узнать в самый последний момент. У него просто не было денег на лечение лейкоза. Тогда Леви решил не ждать с моря погоды и позвонить Эрену самому. Он или оказался не в том расположении духа, или просто был не настроен на разговор, ибо не рассказал ничего нового и даже не поинтересовался, как у Леви дела, говоря лишь «да» или «нет». Его это начало выводить из себя. А на вопрос, стоит ли ему когда-либо ещё звонить, Эрен ответил, что всё лишь на его усмотрение. На этом их времяпрепровождения прекратились. Тогда Леви понял, что он сам был во всём виноват. Он сам слепил из Эрена то, кем он есть сейчас, и пожинал плоды того, что посеял. Он так сильно его любил, что позволял ему слишком много, предоставляя свою любовь и привязанность как что-то само собой разумеющееся, что всегда с ним было, есть и будет. Как «телефон доверия», по которому всегда можно позвонить и услышать в трубке чей-то нежный голос, который обязательно выслушает его и поймёт. Ожидать от Эрена осознания того, что он сейчас творит, было сущей тратой времени, потому Леви никогда и не требовал от него такой же заботы и любви, которые дарил ему сам. О своей болезни он решил никому не рассказывать. Он не только не мог, но и не хотел лечиться, лежать в постели овощем и захлёбываться рвотой из-за химиотерапии, которая, в конечном итоге, может и не помочь. В этом никто не виноват. Просто так случилось, и это нужно принять. Эрену скоро исполнится восемнадцать и он, став самостоятельным, больше не будет нуждаться в нём так же, как раньше. Его угнетали мысли о смерти, и он боялся об этом думать, понимая, что ждёт его впереди. Он думал о том, как прожил жизнь и что за все свои тридцать шесть лет успел сделать полезного. У него не было детей, семьи, личной жизни, особо много денег он не заработал и никаким бизнесом не владел, чтобы оставить после себя хоть что-то как память о своём существовании. Тем не менее, Леви не мог назвать свою жизнь скучной и бесполезной. Он жил так, как сам того хотел. Но однажды ему вдруг резко стало плохо. Закружилась и заболела голова, начало тошнить и резко упало давление. Леви даже не успел дойти до телефона, чтобы вызвать скорую. Он упал в коридоре, и, не сумев подняться, потерял сознание. Проснулся уже в больнице, в маленькой белой палате, насквозь пропахшей лекарствами. Голова болела, в глазах всё плыло, но он смог различить смутный силуэт Эрена, что сидел на стуле рядом с его кроватью. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил тот. — Бывало и лучше, — тихо промычал Леви. — Что ты тут делаешь? — Я пришёл к тебе домой, хотел… Дверь была открыта, я зашёл и увидел тебя в коридоре, вот и… — Хотел «что»? — Извиниться, — после долгой паузы ответил Эрен. — Почему ты не рассказал о том, что болеешь? — Хороший вопрос. Эрен замолчал, поняв, что это был глупый вопрос, и опустил голову. Он приходил к нему почти каждый день, в зависимости от загруженности в школе и погодных условий. Особенно трудно стало выходить на улицу в середине декабря, когда температура упала до минус двадцати и выпало много снега. Эрен старался каждый раз приносить Леви что-нибудь вкусное, вроде мандаринов, которые они раньше уплетали за обе щеки. Эрен снова начал рассказывать ему о самом интересном, что случалось с ним в последнее время, а Леви лишь тихо радовался его компании, понимая, что парню не всё равно, как чувствует себя его дядя. Но время шло, а состояние Леви не улучшалось. С каждым днём он становился всё бледнее и бледнее, огонёк жизни в его глазах продолжал тускнеть, а Эрен упорно продолжал делать вид, что ничего не замечает, хоть и понимал, что просто напросто пытается внушить себе надежду на то, что всё будет хорошо, хотя Леви уже не мог даже самостоятельно встать с кровати. Всё закончилось вечером тридцать первого декабря, когда Эрен пришёл в больницу с небольшой квадратной коробочкой, обернутой яркой праздничной бумагой и украшенной желтым бантиком. — Держи, — сказал он и протянул его Леви, — твой подарок на Новый год. Леви аккуратно взял его дрожащими пальцами и поставил на тумбочку, протянув тихое «спасибо». — Не хочешь посмотреть, что там? — поинтересовался Эрен. — Зачем? Я и так это знаю. На улице было уже темно и холодно, шёл пушистый снег, а город горел яркими разноцветными огнями, готовясь в скором времени отпраздновать наступление нового года. — Эрен, — тихо позвал Леви, сняв с лица мешающий респиратор. — Я чувствую, что у меня осталось совсем мало времени. — Не говори так! — резко прервал его парень. — Эрен, ты же уже взрослый, — Леви закашлялся. — Не думал, что в таком возрасте мне придётся объяснять тебе элементарные вещи. — Прекрати… — Когда я уйду, тебе придётся… — Прекрати! — неожиданно громко даже для себя выпалил Эрен, чувствуя, как глаза неприятно защипало. — Ты же говорил… Ты же говорил, что мы всегда будем вместе! — Так я ведь не всесильный, — еле заметно улыбнулся Леви. — Но мне бы хотелось, чтобы так было. Я надеюсь, что в будущем ты и без меня выберешь правильный жизненный путь, по которому бы тебе стоило идти. Он хотел сказать что-то ещё, но у него не хватило на это сил. — Но как же я… буду… — Найди того, о ком… тебе хотелось бы заботиться. Ты перестанешь метаться из стороны в сторону в поисках смысла жизни, которого можно и не найти. Чем больше Леви говорил, тем чаще Эрен вытирал с лица слёзы. — Я не хочу остаться один. — Ты уже не один. Эрен выбежал из палаты, и не заметил, как оказался на улице. Он не видел, куда бежал, и почти не чувствовал, как холодный ветер хлестал его по лицу. Он грубо вытирал слёзы рукавом куртки и не смотрел на дорогу, не обращая внимания на удивлённых людей, проходящих мимо него. Не заметив выступавший из земли камень, Эрен споткнулся и чуть было не упал. Он опустился на колени и огляделся, и, на удивление, не увидев вокруг ни одной живой души, сел возле ближайшего здания и облокотился спиной о холодную каменную стену. Он громко всхлипывал и почти ревел, продолжая тереть красные от слёз глаза. Настолько бесполезным кретином он ещё никогда себя не чувствовал. Он ненавидел самого себя за беспомощность и свинство, которое позволил себе по отношению к Леви, понимая, что ничего он исправить уже не сможет. Эрен не заслуживал любви и внимания, что ему дарили, променяв своего самого близкого человека на Армина, который никогда не был и не будет его лучшим другом. Только теперь он начал понимать, что чувствовал Леви, когда он грубил ему, не слушал его или намеренно заставлял его волноваться о нём. Он вёл себя как маленький, избалованный ребёнок, думая, что ему всё позволено, и не ценил всё то, что ему дают. Да, он будет жить дальше, окончит школу и поступит в университет, повстречает и подружится с новыми людьми, но никогда не найдёт человека, который сумел бы заменить ему его дядю. На соседней улице запустили салют. Громкий шум и яркие огни в небе привели Эрена в себя. Он глубоко вздохнул и успокоился, вытер оставшиеся слёзы и достал из кармана телефон. Десять вечера. Через пять минут он встанет на ноги, отряхнётся и сядет на автобус, чтобы к половине одиннадцатого уже быть дома. Ещё через полчаса ему позвонят несколько одноклассников, чтобы поздравить с новым годом. Сразу после них его наберёт врач и выразит свои соболезнования по поводу смерти Леви и попросит позвонить ему завтра вечером, чтобы обсудить все касающиеся него вопросы. Ещё через пять минут ему позвонят родители из Таиланда, чтобы спросить, как дела, а ещё через полчаса наступит новый год и его первый день рождения, который он проведёт в полном одиночестве.