Профессор Селливан и исчадие ада

      Школа святого Августина преобразилась в считанные дни. В холле поставили великолепную ёлку, она была настолько велика, что захватывало дух — до потолка оставалась около трёх метров. Гирлянды и мигающие огоньки украсили обычно тёмные и хмурые коридоры. В преддверии праздника дети все чаще прогуливали уроки, учителя только снисходительно махали на это рукой. Но у профессора Селливана это не проходило, единственным аргументом не прийти на урок была преждевременная смерть. И, наверное, это был единственный урок, где дети совершенно забывали о праздничном настроении и полностью погружались в изучение истории. К удивлению и всеобщему восторгу в последний учебный день профессор совершенно не пришёл на занятия. Дети строили догадки о его первом отсутствии за этот год: некоторые считали, что он серьёзно болен, большинство же надеялись, что он не просто болен, а как минимум при смерти. Но причина отсутствия была намного проще и не так страшна, как они предполагали. Селливан засиделся в библиотеке, слушая столь странный разговор десятиклассниц. — Мэри, тебя кто-нибудь уже пригласил на рождественский бал? — спросила девчушка, приглаживая свои золотистые кудри. — Даже не спрашивай, - печально протянула собеседница, — мне кажется Джеку на меня абсолютно все равно. — С чего ты взяла? — За всю неделю он не сказал мне ни слова, — понуро сказала Мэри и опустила голову. — Не стоит расстраиваться, я думаю, он тебя ещё пригласит. — А я так не думаю, — в разговор встряла ещё одна девочка. — Почему же? — с удивлением спросила блондинка. Селливан тоже был удивлен столь резкому повороту событий и осторожно выглянул из-за стеллажа, что бы видеть всех. Мэри Уилсон, её лучшая подруга Сидни Блэк и новоприбывшая собеседница Оливия Квинси. Тем временем девочка продолжила говорить. — Все просто и прозаично, Сидни — он пригласил меня. — Как тебя? — удивилась девочка. Мэри же плотно сжала губы, по её лицу было видно, что ещё немного и она разрыдается. — Да, но ты не поверишь, я ему отказала, — спокойно продолжала Оливия. — Отказала? — Сидни Блек ещё больше удивилась. — Да, он совершенно не в моем вкусе. А ещё он сказал, что вообще не пойдёт на бал. Не видит больше никого достойного на место его спутницы, — ровно, без единой эмоции сказала девушка. По щекам Мэри побежали слезы, Сидни принялась её успокаивать. — И с кем же ты пойдешь на бал? — зло спросила блондинка. — Хм, я быстрее ногу сломаю, чем пойду на этот вечер. — Кому? – захлебываясь слезами спросила Мэри. Оливия печально вздохнула, ничего не ответив, пошла к дальним стеллажам.       Профессор Селливан поспешил удалиться с библиотеки. Запершись в своем кабинете и рассматривая карту места сражения, впервые за десять лет забыл про урок в девятом классе. Вся эта история удивила профессора и выбила из колеи. В его молодости тоже было много подобных случаев — девочки расстраивались, когда их не приглашали на бал, рыдали. Но что-то в этой истории не давало ему покоя.       Вот и настал вечер бала. В холле играла классическая музыка, вечер только начинался. Всё новые и новые пары заходили парадными ступенями, что украсили красной ковровой дорожкой. С самого потолка свисали блестящие гирлянды, при не полном освещении они переливались разными цветами. Селливан, стоял около столиков с едой. В этот вечер ему выпала нелёгкая ноша — наблюдать за порядком. Возможно, это было даже к лучшему, теперь миссис Каллэеп не заставит его танцевать. Можно просто простоять эти четыре часа около столиков с едой и напитками, и никто не потревожит его мысли. Ему только и остается смотреть на выход из зала. — Нельзя чтобы дети ушли до полуночи и бродили по школе, — вспомнил он наставление директора. — Интересно, с кем придет Мэри Уилсон? — думал профессор. Возможно, ей разрешили остаться в комнате. Раздумья Селливана прервала вошедшая пара. Нет, это не Мэри Уилсон или Сидни Блек. В красном кружевном платье в пол, под руку с Седриком Аленном вошла Оливия Квинси. Профессор был весьма удивлен — в библиотеке она явно дала понять, что не пойдёт на бал. Теперь же пришла, да ещё и с этим мрачным, необщительным парнем. Селливан с любопытством наблюдал за новоприбывшей парой и похоже большинство в зале делали тоже самое. Они вальяжно прошли в самый центр зала и принялись вальсировать. Очень даже удачно, насколько мог заметить Селливан, но его лицо говорило совершенно другое. Презрительно скривившись, отвернулся к нарядной ели.       Вечер подходил к концу, уставшие пары лениво вальсировали по просторному опустевшему холлу, до полуночи оставалось около часа. Большинство же детей сидели на мягких пуфах и что-то оживлённо обсуждали. Скучающе оглядев зал, профессор заметил, как некая девочка покидает холл. Селливан как коршун тут же сорвался с места, в след за нарушительницей. Он довольно быстро пересёк пространство между ним и девочкой, догнав её в довольно тёмном коридоре. Её изящная фигура медленно двигалась к окну, темнота поглощала её, уже через несколько секунд её совершенно невозможно было разглядеть. Он ступил в темноту вслед за девочкой. Из соседнего коридора донесся девчачий визг. Он посмотрел в темноту: ну да, как же он сразу её не узнал, Квинси. Не сговариваясь, они побежали в коридор, с которого все ещё доносился визг, теперь к нему добавились ещё и громкие всхлипывания. У стены сидела девочка в белом помятом платье и с опухшим от слёз лицом. Она испуганно подняла глаза на подоспевшую помощь, и медленно дрожащей рукой указала на открытые двери дамского туалета. Оливия шагнула туда первая, как ни странно, её криков не последовало. Селливан смело шагнул вслед за ней. Предстала ужасная картина. По кафелю растекалась алая кровь, около стены с канцелярским ножом в руке сидела девочка. Профессор оторопел, не мог заставить себя пошевелиться. Он прорабатывал в голове план действий, что же делать дальше. Не обращая внимание на замешательство профессора, Оливия смело шагнула по луже крови, подходя ближе к девочке. Её рука потянулась к шее девочки, как он теперь понял, это была Сидни Блэк. Не нащупав пульса, рыжеволосая холодно произнесла: "Мертва".       Селливан все ещё стоял не в силах произнести ни слова, он боялся даже пошевелиться. Тем временем, Оливия, не обращая внимание на преподавателя, разжимала пальцы умершей. Селливан пытался вдохнуть воздуха, но только и удавалось что открывать рот как рыба. Воздух настойчиво не хотел идти ему в лёгкие. Из рук Сидни наконец-то удалось вытянуть сжатую бумажку. В ней было всего слово: «Предатели».       Оливия поднялась с колен, вручила Селливану уже окровавленную записку. Медленно, подошла к раковине, смыла кровь с рук и направилась к ближайшему окну. Взобравшись на подоконник, она с явным любопытством смотрела за развитием событий. За всхлипываниями ученицы несмело заглянувшей в дверь, за работой прибывших медиков. Селливану на миг показалось, что её это всё забавляет. Но он быстро выкинул эту мысль из головы.       До утра ему снились кошмары. Он снова и снова заходит в дамскую комнату, кровь медленно стекает по рукам девочки, на окне сидит Оливия и что есть силы смеётся. Смех этот дикий, нечеловеческий. Проснувшись в холодном поту, он больше не может заснуть. Его терзают страшные догадки.