Монстр

Удар. Зуб покидает десну и с глухим стуком падает на пол. Следом еще один удар – теперь в нос. Мальчишка сопротивляется и пытается дать сдачи здоровому мужику, коему даны полномочия его наставника. Бесполезно – Эдри еще слишком слаб, он слишком юн. Тогда как Ноктис – опытная и габаритная машина для убийства. Высокий и сильный, бесчеловечный и хитрый. Он должен научить подопечного терпеть боль, сдерживать потребности. И он научит. Научит этого утырка всему, что понадобится тому для выживания. Мужчина подходит к хилому ребенку и бьет ногой по его ребрам, после чего раздается хруст. *** Виардо было восемь, когда его турнули в центр подготовки Сверх Нелюдей. Впрочем, как и всем остальным. Пережить вакцинацию, а после попасться в руки какому-то незнакомому человеку, который, видите ли, научит тебя всему необходимому – доверия не внушает. Но у Эдри не осталось выбора. Он просто шел туда, куда нужно. Его ментор, прямо скажем, не казался человеком легким. Почему-то одного взгляда хватало, чтобы понять – все будет по меньшей мере сложно. И мальчишка не ошибся. Ни разу. Он был кардинально отличен от своего ментора, который оказался человеком жестоким. Ноктис Каэлум пользовался авторитетом, уважением, однако каждый мог назвать его психом. Его неоправданная агрессия, его резкость, неимоверная сила и странный подход к тому, что принято называть общением, - все это отличало его. Отличало ото всех и каждого, что и послужило причиной такого его прозвища. Каэлум жесток, он знает. Но это не просто так. В нем взрастили эту злость, эту жестокость. Посмотрел бы он на вас, будь и вы подкинуты мамашей в чужой дом, где старый мудак колотит не только свою женушку, но и тебя. Нокт злился. Он злился все больше и больше с каждым годом, а воспитание под надзором холодного ментора только усилило в его душе рост этих качеств. Он рос физически, рос морально. Но ни на одно мгновение он не прекращал злиться. Он не мог посмотреть на мир в розовом цвете – для него это бред. Мир жесток и зол; ты не нужен в нем никому, кроме себя, кто бы и что бы тебе не говорили. Не верь. Им нельзя верить. Можно верить себе и тому, что видел сам. Учиться у тех, кто знает мир, кто знает его правду, его силу. Уж с этим Каэлуму повезло – ментор Леонис показал ему всю боль мира, всю его суть. И вырастил из подопечного настоящего воина – стойкого, сильного, умного и готового ринуться в бой в любой необходимый момент. Другое дело – а стоит ли бой потраченных сил и времени? Это решать уже самому брюнету. Он не видел в Эдриане бойца. Он был слабаком. Слабаком и оставался на протяжении многих долгих лет их совместной работы. Он не хотел становиться похожим на своего наставника, но у него не было выбора. Никогда. Даже на мгновение. Мальчик не мог и задуматься о том, чтобы учиться чему-то другому – не боли и искусству драки, а выживанию. Так думал он. А Ноктис считал, что именно выживанию он и учит недалекого пацана. Он лепил из Эдриана свое подобие. Сначала выбив из мальчика все те чувства, которые он знал раньше – доброту, честность, страх, любовь, он поселил в нем совершенно иные – боль, ярость, жестокость и хитрость. Он не мог заставить того стать более развитым физически – такой уж ему попался тощий паренек – зато мог дать ему моральную силу. Мог сделать его машиной. Беспощадной и подлой машиной. Он будет жесток. Он станет убийцей. Эдриан меньше всего на свете желал стать похожим на своего ментора. Он не мог терпеть этого маньяка, он не мог терпеть его жестокость, но никогда не имел выбора. Он терпел все его побои и оскорбления все то время, что не мог дать достойного отпора. Он пытался, но не мог ничего противопоставить сильнейшим атакам Ноктиса, который мог в любой удобный момент свернуть своему ученику шею и заставить замолчать навсегда, вместо того, чтобы слушать его гундеж или грязные ругательства, которым сам и научила ребенка. Маленький Эдри впитывал как губка все, что показывал ему ментор – он идеально повторял его движения, манеру речи, следил за ходом мысли. Все просто – сломанная детская психика была готова к новизне, хотя ребенок и желал всем сердце только одного – убить. Убить поддонка, сотворившего из него комок злости. Размазать по стенке его самодовольную рожу, переломать все кости этого поганого тела, втоптать в грязь его самомнение и заставить признать в нем равного, признать! Пусть признает, пусть пожалеет о том, что сделал, пусть, пусть, путь…. *** Они похожи. Ноктис постарался, когда ломал своего ученика. Он очистил Эдриана от всего, от чего смог – он уничтожил в мальчике доброту, совесть, жалость. Он породил в нем все то, чем мог похвастаться сам. И он не жалел. Нет, ни капли. Он ведь добивался как раз этого – создать из жалкого сопляка оружие. Идеальное орудие смерти. Он знал, о чем теперь может думать его агент, знал, как поведет себя в той или иной ситуации, знал, кого он сможет победить, а кому проиграет опозорив его честное имя. Он знал о нем все. И ему это нравилось. Нравилось контролировать юношу, нравилось владеть им. И никому другому он не собирался его отдавать – ни шлюхам, с которыми тот стал спать, когда достиг нужного возраста, ни другим менторам, мечтающим о том, как их слабаки-агенты одержат победу над Виардо, никому. И ни за что. Агент Ноктиса принадлежит только ему одному. И только он вправе распоряжаться этой жалкой жизнью, и только он может надругаться над этим хилым телом. Они похожи. Эдриан перенял у наставника многое – он так же относится к дружбе – он ею дорожит- , он так же относится к силе – он ею обладает - , он так же ненавидит того, кто сделал из него монстра. И он так же ни за что не сдастся. Он борется за себя. Он борется с собой, но проигрывает. Вкладывает все силы в этот бой, но все тщетно – он давным-давно стал подобием ментора Каэлума. Его взгляд, его сила, его разум, его жизнь – над всем корпел Ноктис, все его рук дело. Они похожи. Они одинаково злы и умны. Они используют в драках одни и е же приемы и с одинаковым успехом выходят из сражений победителями. Они одинаково дорожат теми немногими людьми, которые смогли подобраться к их заледенелым, каменным сердцам. Они дорожат своими друзьями. Один с удовольствием выпивает в компании суровых мужчин и женщин – Канцлера, других менторов. Он дорожит Мареной, которая так похожа на его прежнего наставника. А второй с тем же удовольствием коротает часы в компании милейших девушек – эксцентричной и капризной Эммы или робкой и забитой Нанаэ. И пусть что пойдет не так – именно эти люди станут для обоих оплотами, теми веточками, за которые можно ухватиться. Они одинаково пренебрежительны со всеми, на кого им плевать. Они с одинаковой жестокостью выместят злость на проходящем или друг на друге, с одинаковым безразличием нагнут одну-другую девицу и заставят её извиваться, с одинаковым запалом выполнят поручение. И они одинаково желают кем-то обладать. Друг другом, по крайней мере. Нет, это не любовь и даже не похоть. Это желание обладать, быть хозяином. Что взрослый ментор, что юный агент – они помешаны на неком подобии власти. Они желают быть друг для друга единственными. Эдриан желает быть тем единственным, кто сможет устранить такую огромную помеху, кто подберется достаточно близко к своему ментору. Он желает быть тем единственным, кого Каэлум признает равным. А тот желает быть тем единственным, кто будет всецело владеть и телом, и помыслами своего подопечного. Он хочет беспрекословного подчинения, полной власти над слишком вольным мальчишкой. Хочет, чтобы тот признал его, уважал. Как уже понятно, желания их столь же различны, сколько похожи. И поэтому противостояние ментора и агента не закончится никогда. *** Удар. Мужчина падает на грязный пол спортивного зала. - Сучий потрох, Эдри. – не проходит и пары секунд, как нога паренька со всей его злостью начинает вдавливать лицо наставника в пол. Но не так все просто – Каэлум хватает агента за голень и ломает кости, отчего юноша начинает выть. По-настоящему выть. Следом он поднимается на ноги и укладывает подопечного на спину, садится верхом; далее идет череда беспорядочных ударов в лицо, грудь. Неожиданно массивный кулак был схвачен, а за этим последовал удар лбом в лоб – Эдриан не собирался так легко сдаваться. Он уже вырос из тех лет, когда мог просто опустить руки. Нет. Теперь он будет показывать этому ублюдку свою ненависть, свою злость. А Ноктис не жалеет. Он ни за что не пожалеет о том, что сейчас происходит. Эта боль, эта ярость – он это воспитал. И не напрасно. Теперь он уверен в том, что его ученик впитал в себя все то, что поможет стать ему лучшим, что поможет ему выжить и донести до мира, что Нокт свое дело знает, что он стоит тех слов, которыми его характеризуют. Стычка двоих равных продолжалась еще очень долго, но победителем из нее так никто и не вышел. Они понимали, что равны, что ни за что не смогут прикончить друг друга. И пусть это не то, чего мужчины желали – это лучший исход. Пусть это повторяется постоянно, пусть раны затянутся, а обстановка вновь станет нейтральной – они будут стремиться стать единственными в жизни друг друга и завладеть ими. Только по-разному они желают владеть. Что получится из этого? Черт его знает. Ясно лишь то, что наблюдать за этим будет очень интересно.