Обычная слабость

В то время, как по небу проносится очередной бомбардировщик, отправляющийся в сторону СССР, по ангару раздается отменная мужская ругань, а после звон металла, коснувшегося бетонного пола. Старик Арчи снова бушует, вот ключи и летают по помещению. Бренда, за недолгое время своего пребывания в составе британской авиации, уже привыкла и лишь улыбнулась уголками губ, слушая, как вышеназванный мужчина отчитывает своего подручного, еще неопытного и слишком молодого паренька за не там прикрученную гайку. Может, происшествие и не кажется серьезным, но любая неточность может стать роковой ошибкой, что повлечет за собой катастрофу и бессмысленную гибель пилота. А люди на войне нужны. Как-никак, а сражаются за свободу и право на жизнь. Вытерев со лба крупные капли пота, девушка закрутила еще одну гайку и вылезла из-под самолета. Усевшись на короб с инструментами, она положила гаечный ключ на пол и потянулась назад, прогнувшись в спине. Четыре часа горбатиться под металлической махиной, да и не почувствовать болей в спине не так уж и легко. Сгорбившись и опустив голову на колени, Бренда закрыла глаза, позволив себе немного отдохнуть перед тем, как отправиться в душ. Сейчас и её лицо, и руки, и одежда были испачканы маслом, мазутом. Грязные пятна очарования девушке не придавали, однако, она осознанно подалась в механики, точно зная, что придется все время пачкаться и источать аромат машинного масла. - Эй, спишь, что ли? – прогремел над ухом Бри хриплый бас, заставивший её поднять голову и взглянуть на его обладателя. - Нет, не сплю, – она выпрямилась и откинула с лица прядь непослушных волос. - А ты почему без дела шатаешься? Неужели командование не нашло для тебя хотя бы пустякового дельца? - Ишь ты, недовольная нашлась. Я тебе, дуреха, еды принес. – мужчина протянул Гастман завернутый в салфетки бутерброд и алюминиевую кружку, наполненную водой, после чего уселся рядом с ней на пол. - Сам дурак. – девушка приняла из рук товарища кружку и поставила на пол между ног, тогда как бутерброд сразу развернула и принялась есть. На самом деле, кормили их – англичан – вовсе не плохо, просто такие молоденькие идиоты и идиотки, как Бри, часто не успевали пообедать или расчесаться. Война как-никак, а они есть расходный материал, которому велено лишь выполнять указания, а не лучиться здоровьем и красотой. Бутерброд поглощался маленькой на вид девчонкой с немалой скоростью, так что сидевший рядом атлетического телосложения мужчина и не успел заскучать. Напротив, он – такой же рыжий, как сидящая с ним рядом – наблюдал за ней, уже не впервые ловля себя на мыслях о том, какими мягкими могут быть её длинные волосы, собранные в неряшливый хвост на затылке. Признаться, Адэйр не часто встречал таких красивых и запоминающихся барышень даже на гражданке, что и говорить и об ангаре для военных истребителей. Если бы не война, то он бы приударил за этой красоткой. А что такого? Девчонка не дурна не только внешне, но и извилинами шевелит побыстрее многих здоровых мужиков здесь, хвалящихся своей выслугой. Только каждый третий такой «герой» либо разбивает свой самолет и подыхает, либо пьет, не просыхая. А она другая. Она нежная, добрая, сообразительная, веселая и знает свое дело. Пару раз даже выпивала в общей компании, но пьяной или липнущей к сослуживцам её не видели. Наверное, поэтому не один Адэйр на неё смотрит и размышляет о мягкости её волос, как третьеклассник, влюбившийся в соседку по парте. - Ау! Дядя, ты оглох? – чья-то небольшая рука теребила его за плечо, а голос становился все громче, - Адэйр, ты опять пил, что ли? А ну-ка, вернись в грешный мир. – Опять эта рыжая, тьфу! Даже не дает о самой себе подумать. «Противная девчонка, чтоб тебя! Ни минуты спокойствия» - раздраженно кинув с плеча её руку, рыжий мужчина заговорил: - Я тебе не дядя, малявка. Мне не 30 и не 40 лет. А если еще раз назовешь меня дядей, я тебе гаечный ключ куда-нибудь вставлю. – и как он мог минуту назад желать прикосновения к её волосам? Она же маленькая вредная девчонка, выращенная в мире, где все её прихоти исполняются. - Каааааак я тебя боюсь, - улыбнувшись и осушив в пару глотков кружку, произнесла она, - Ты бы догнал сначала, а потом угрожал ключами. Ты-то, сидя в своей кабине, уже, небось, бегать разучился, слоненок. – произнеся это, Гастман поднялась на ноги и, схватив с пола куртку, рванула в сторону выхода, что есть мочи. И правильно, ведь следом за ней сорвался Адэйр, намеренный придушить негодницу и избавить себя от проблем раз и навсегда. Но когда он распахнул дверь, за поворотом уже мелькали только яркие пряди волос и раздавался звонкий смех. Закатав рукава, Батхёр двинулся вслед за девушкой, по пути сшибая людей и мебель своей широкой тушей, что никак не служило ему на пользу – Бри уже стояла за дверью в душевой и старалась не шуметь, тогда как на неё уставились три пары мужских глаз. Явно не просто так на неё смотрели, хотя по большей части на лицах мелькало недоумение. Приложив указательный палец к губам, девушка вжалась в стену и повернула голову, чтобы видеть в щелке между дверью и стеной происходящее и при удобной возможности сбежать. К её великому несчастью, рыжий монстр уже был рядом с душевой и по непонятным причинам он не прошел мимо, а зашел в комнату и проследил за взглядом одного из стоявших тут с самого начала паренька, после чего по комнате разнесся грохот. Бренда попыталась прорваться к выходу, но была схвачена крепкими руками и закинута на плечо, словно мешок с картошкой. - Нет! Ты не посмеешь ничего со мной сделать! Я твой механик! – она колотила его спину руками, в то время как мужчина ни одним мускулом не шевельнул. Он всю дорогу до казарм молчал, а когда добрался до своей койки, то скинул визжащую девицу на матрац и навис сверху, придумывая, как лучше ей отомстить. - Я нажалуюсь на тебя. Скажу, что приставал. – выдавила из себя смущенная такой близостью лица собеседника Бренда. - Кому ты скажешь? Здесь на каждом углу старшие офицеры нагибают таких наивных, как ты. Успокойся и жди своей участи. – хмыкнул летчик и перебросил через шею надоедливую косу. Он опустил взгляд на приоткрытые губы девушки, на её вздымающуюся грудь, на блестящие радостью глаза и на грязные масленые пятна на лице. Большим пальцем правой руки стерев одно из таких пятен, он взял её за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. - Я мог придумать что похуже, но решил, что для тебя и этого хватит. Поцелуй меня. Сейчас же. – его тон не предполагал отказа. Но Бренда не могла просто взять и поцеловать этого «мерзкого озабоченного идиота, которому место в кабине истребителя, но не в человеческом обществе». Хотя, если приглядеться к нему и вспомнить все, что они вместе прошли, то становится ясно, почему Адэйр еще жив, а Бренда еще не сменила экипаж. Может, не так и страшно будет поцеловать его? Сделав рваный вдох, Гастман запустила одну руку в волосы своего пилота, а вторую положила на его щеку и, заглянув в его глаза и уверившись в их чистоте, несмело коснулась своими губами губ Адэйра. Прикосновение было мимолетным, но уже через секунду девушка снова легко сплела свои губы с губами друга… Или не только друга? Тот сначала не поверил, что рыжая без скандалов выполнила его просьбу, но когда та повторила свои действия, он уже не растерялся и ответил на её несмелые действия. Сминая её губы в настойчивом поцелуе, рыжеволосый прижимал Бренду к себе, обхватив её талию одной рукой. Перевернувшись на спину, он смог положить обе ладони на тонкий стан девушки, чьи теплые мягкие губы так не спеша отрывались от его. Она, закусив нижнюю губу, в смущении покраснела и неотрывно глядела в глаза своему «мучителю». Он же, не скрывая своего довольства, провел указательным пальцем по её нижней губе и проговорил: - Удивлен твоей решимости, только вот, -он перевел палец на яремную впадину, - не стоит так трястись. Я же не стал бы тебя лапать и не заставил бы ублажать себя. – все было так, как Батхёр и ожидал: её тело, её губы, её манящий запах, который еле-еле чувствовался даже несмотря на запах машинного масла, её мягкие волосы, щекочущие его лицо, её завораживающие глаза… Бренда боялась своих ощущений и мыслей: ей понравилось. Понравилось целовать этого неотесанного мужлана, понравилось зарываться в его шикарнейшую шевелюру руками и прижиматься к нему, ощущая в полной мере, какой он большой и сильный, понравилось даже легкое покалывание его бороды. Это люди имеют в виду, когда говорят, что в животе бабочки парят? Наверное да, но девушка не могла точно понять так или нет, потому снова коснулась рукой щеки лежащего под ней мужчины и улыбнулась. - Больше не буду. Но при одном условии - поцелуй меня сам. – просить дважды не пришлось; только девушка договорила, как сильная рука еще плотнее прижала её к мускулистому телу, а губы оппонента уверенно коснулись её, даря ощущение правильности всего происходящего, ощущение защищенности и теплую нежность, которой обоим не хватает. Они снова и снова касались уст друг друга, забывая о том, что они-то на работе, а обед вот-вот завершится. «Нет, пусть этот миг будет бесконечным. Пусть время остановится сейчас.» - они думали об одном, не желая расставаться даже на минуту. Странно получается, да? Столько времени провести рядом, видеть друг друга и в здравии, и в болезни, радостным и опечаленным, а понять, что значите друг для друга больше, чем должны значить лишь в момент? Для Гастман это странно, ведь она раньше даже не присматривалась к рыжему – ну работают они вместе, да работают. Ну изводится она, пока товарищ покидает родной ангар, чтобы выполнить свой долг. Но девушка не думала, что подобная привязанность способна вылиться в желание бросить все и остаться с человеком наедине. И что они сделал – один неумелый поцелуй, а Бри уже не хочет отпускать этого оборвана никуда и ни за что. Но дышать-то нужно. Мужчина отстранил от себя девушку и, положив ладонь на её затылок, заставил положить голову себе на грудь. Как просто. Казалось, что это куда сложнее. Однако, Бренда оказалась удивительно нежной и робкой, слабой. Она тряслась, как осиновый лист, от своих переживаний. Она то боялась, то загоралась новыми ощущениями, а теперь, наверняка, старалась успокоиться, поразмыслить о произошедшем. Тонкие руки касались широких мужских плеч. Не сдержавшись, Адэйр берет одну худенькую ладошку в свою огромную лапу и сжимает, поглаживая пальчики. Он бы не отпускал её никогда, будь возможность. Нет, не говорите, что это слишком сопливо и романтично для сурового летчика. Чувства есть у всех, каждый мечтает быть любимым, чтобы он не говорил. Каждый хочет быть признанным, хочет чувствовать любовь вокруг. - О чем ты думаешь? – спросил он. - Что ты идиот. – рыжеволосая вырвала руку из хватки сослуживца и приподнялась на локтях. - Мы… Мы на войне, понимаешь? Ты летчик, я механик. Нет. Это все… Это будет нам мешать, мы только помрем быстрее… - Плевать я хотел на войну. Слышишь? Ты – женщина, а я мужчина. И это нормально, что нас тянет друг к другу. Я не дам тебе уйти. Ты будешь моей. Ты моя. – он сгреб легкую тушку в охапку и улегся на бок, прижал к себе и поцеловал в шею. - Что бы ты там не вякала – не отпущу. Я больше не позволю ни одному уроду посмотреть на тебя, я не дам никому и слова о тебе произнести. Только я смогу говорить тебе комплименты и наслаждаться тобой, твоим видом. Ты мне нужна, рыжая. – и это правда. А что Бренда? Она не в силах противиться. Она лишь засмущалась сильнее и закрыла глаза, положив свои руки сверху на руки Адэйра. Ей было тепло. Тепло и уютно. И пусть разум все твердил о своем – сердцу было хорошо, спокойно. Оно, наконец, расслабилось, наконец его обогрели и стали залечивать старые раны. *** Еще долго механик Гастман и летчик Батхёр будут втихую проводить время в компании друг друга, но однажды их заметит суровый подполковник и скажет только «На свадьбу пригласить не забудьте, черти». А они рассмеются и снова поцелуются. Потому что где бы ты не жил – любовь тебя найдет.