Последний Новый год

      Мадаре не спалось. Если и удавалось заснуть, то уже спустя сорок минут он просыпался вновь. Виной тому был холод. Оба имевшихся в доме одеяла лежали на нём, все окна были наглухо закрыты, однако, тем не менее, зуб на зуб не попадал, тело покрылось гусиной кожей. Он отрывисто выругался, встал с кровати, закутался в плед и стал одеваться, стараясь, чтобы ни на миг какое-никакое, но всё же тепло, не покидало его.       И вот – легендарный Учиха Мадара, замёрзший, сонный, ещё более лохматый и раздражённый, нежели обычно, сидел на кровати, скрестив ноги, скрытые штанами и тёплыми носками, и пытался согреться под всё тем же пледом, накинув его себе на плечи.       Мда, весёленький Новый год, ничего не скажешь. Зима в этом году выдалась особенно холодной, даже зевак, прогуливающихся по нарядным улочкам Конохи, было совсем немного – все спешили домой, где можно быстро согреться с помощью ароматного зелёного чая… или саке.       Мадара от собственной мысли удивлённо приподнял брови. Чем не идея? Да, нехорошо, конечно, пить в одиночку в праздник и так далее… Но примёрзнуть к собственной кровати ещё больше «нехорошо», так ведь? Он нехотя выбрался из своего уютного «гнёздышка» и поплёлся на кухню.       Полчаса в компании бутылочки саке сделали своё дело: мужчина согрелся, даже плед с себя скинул. Чувствуя приятное лёгкое головокружение и некоторую невесомость, Мадара подошёл к окну. В тот же миг на улице загремели залпы фейерверков. Губы невольно растянулись в улыбке: под действием алкоголя казалось, что цветастые снопы искр исчезали медленнее, любоваться ими можно было немножко дольше… да и яркие цвета в голове причудливо перемешивались, словно кто-то затянул мир в странное гендзюцу…       Мадара любил Новый год, всегда праздновал его в больших и шумных компаниях соклановцев или же вместе с Хаширамой. Ещё бы: каждый прожитый год свидетельствовал о мастерстве шиноби, позволяющем выходить победителем из жестоких битв, выживать в пылу сложнейших миссий, приносить любимой деревне огромную пользу. Грех такое не праздновать!       Но этот Новый год был другим. Совсем другим, лишённым радости. Этот Новый год он встречал без Шио.       Она умерла осенью, с того дня прошли уже долгие три месяца. Боль от её потери несколько улеглась в сердце Мадары, но воспоминания оставались всё такими же яркими, как и при её жизни.       Наступление года, который сегодня все активно провожали, он встречал вместе с любимой женщиной. Шио приготовила множество разных вкусностей, вместе с Мадарой (который прежде, естественно, ничем таким не занимался) украсила дом, поставила в гостиной нарядное кадомацу*. Её лёгкая рука принесла в мрачноватое жилище любимого настоящий праздник, который мужчина вряд ли когда-нибудь забудет…       Мадара глянул на тумбу, где стояла небольшая фотография в простой рамке. Шио на ней улыбалась, стоя рядышком со сделанным ею кадомацу. В вязаном свитере вишнёвого цвета, тёмной юбке, с красиво упакованным подарком в руках, женщина казалась невероятно уютной, домашней. Её улыбка заставила улыбнуться и приунывшего Мадару. Он вновь устроился на кровати и, взяв фотографию любимой в руки, погрузился в воспоминания…       - Это что такое?       - Это твой подарок. Ну же, разверни его.       Удивлённый Мадара подошел к подставке кадомацу и, нагнувшись, поднял красивую серебристую коробку, перетянутую красной шёлковой лентой. Даже в детстве он не получал никаких подарков на праздники – родственники считали, что подобные глупости лишь будут отвлекать молодой неокрепший ум от по-настоящему важной вещи – войны. Глянув на Шио и заметив её тёплую и нежную улыбку, он начал медленно разворачивать подарок.       Внутри оказался тот самый вязаный свитер – тёмно-синий, с вышитыми на рукавах и по низу белыми узорами, и, вдобавок, целый пакет сладостей.       Мадара совершенно по-детски счастливо улыбнулся. Он, отложив подарок, буквально подлетел к Шио и, подхватив её на руки, поцеловал…       Вкус того поцелуя он вряд ли забудет: смесь апельсинов и корицы, это был чай, который женщина заварила в тот праздничный вечер…       Мадара не сумел сдержать улыбку. Сейчас, в эту холодную ночь, тот самый свитер грел его лучше, чем любой, даже самый тёплый плед… Как оказалось, Шио сама связала его. Надо же, сумела ведь выкроить время среди тяжёлых больничных будней так, что легендарный Учиха даже не заметил, что для него готовят подарок…       Мужчина допил остатки саке из бутылки и опрокинулся на кровать. Холод уже переставал беспокоить его, ведь его мысли сейчас были в совсем другом времени: времени, когда эта спальня была тёплой, светлой, всегда прибранной и очень уютной, как и, собственно, другие комнаты в квартире Мадары. Вскоре, убаюканный приятными воспоминаниями, усиленными алкоголем, он мирно уснул.       Это был последний Новый год, который Мадара встречал с улыбкой.       Уже спустя несколько месяцев он покинул деревню, перед этим «погибнув» от рук новоиспечённого Первого Хокаге – его когда-то лучшего друга, Сенджу Хаширамы.       Это был последний Новый год, наступлением которого Мадара мог бы гордиться.       Все последующие годы его долгой, полной боли жизни казались ему ничего не стоящим тленом.       Это был последний Новый год для живого Учиха Мадары.       В последующие годы его сердце словно окаменело, омертвело, перестало чувствовать радость и тепло. Волшебство последнего дня уходящего года уже не могло проникнуть сквозь ледяной панцирь, скрывающий душу…       Однако, несмотря на непроницаемую стену между собой и одним из любимых обычными людьми праздником, память о новогоднем вечере, проведённом в компании Шио, до самой смерти не покидала сердце Мадары. Самым очевидным доказательством этого служил тёмно-синий, потрёпанный временем свитер, который легендарный Учиха бережно хранил всю свою жизнь.