Лгунишка

      Множество людей в красивых нарядах, снующих туда-сюда и обсуждающих что-то скучное, что принято обсуждать в светском обществе. Это не подходящая компания для почти шестнадцатилетнего мальчишки. Ему так хочется удрать куда-то, чтобы погулять, посмотреть на звёзды, помечтать или написать песню, что ему так нравится делать по ночам. Но вместо этого он сдувает тёмную синюю чёлку в сторону и осматривает гостей, прислонившись к стеночке, кому-то улыбаясь, кому-то кивая.       — Хидзирика-а-ва, — раздаётся откуда-то слева, и парень быстро оборачивается, ловя синевой глаз заинтересованный взгляд светловолосого юноши.       — Что тебе нужно, Дзингудзи? — недружелюбно бросает тот и оглядывает зал, чтобы не смотреть на подошедшего.       — Разве так можно говорить с гостями, Масаян? — усмехается Рен, глядя на одногодку.       В ответ на это синеволосый только презрительно хмыкает и отходит от стены, направляясь к столу с напитками и будто спиной чувствуя, что незваный гость направляется следом. Хидзирикава тянется, чтобы налить себе пунша, который приготовили специально к сегодняшнему вечеру, ведь сегодня у отца была какая-то встреча с давними американскими друзьями, и он старался всем им угодить. В тот момент, когда парень взялся за ручку половника, его выхватили прямо из пальцев.       — Позволь мне поухаживать за тобой, Масаян, — очаровательно улыбается юноша и подходит ближе, оттесняя друга от стола. В ответ тот фыркает и, таким образом, негласно позволяет Рену продолжить. Спустя полминуты в руке у Масы находится стакан с рубиновой жидкостью, осторожно вложенный в бледные пальцы.       — Давай выпьем за сегодняшний вечер, — предлагает Дзингудзи, поднимая свой стакан с тем же содержимым на уровень груди.       Синеволосый подозрительно щурится, глядя в насмешливые глаза цвета чистого голубого льда, которые, в противовес своему оттенку, будто пляшут огонькам пламени. Стаканы соприкасаются, и каждый из ребят медленно делает несколько глотков прохладной прозрачной жидкости.       — А пошли я тебя кое-что покажу? — перехватывая пунш другой рукой, произносит Рен, после чего тянет Масато в сторону выхода на веранду.       — Ты что задумал, Дзингудзи? — задаёт вопрос парень, глядя на юношу рядом пронзительным взглядом таких безбожно синих глаз.       — Ты когда-нибудь пробовал курить? — усмехается светловолосый, ставя стакан на перила и складывая руки на груди.       — Да, — с вызовом отвечает ему тот, наблюдая за реакцией недоверчиво прищурившегося Рена.       — Да? А покажешь?       — У меня нет сигарет, — чуть растерявшись, отвечает ему Масато.       — Я тебе дам, — улыбчивый Рен достаёт из кармана коричневую пачку с позолоченными буквами и вынимает из неё две сигареты, а после — зажигалку.       — Ты куришь? — удивляется синеволосый. — Ты ведь играешь на саксофоне, разве тебе не важна дыхательная система?       — Ты волнуешься обо мне? Как мило, — улыбается голубоглазый, протягивая ему никотиновую палочку.       — Отец может выйти, — попытался сдать назад Хидзирикава младший.       — Забоялся? Трусишка, — ликованию на лице светловолосого не было предела.       Маса быстро и, главное, молча выхватывает у стоящего перед ним парня сигарету, вставляя её в рот, на что Рен хихикает, после чего пальцами бережно вынимает её изо рта синеволосого и, развернув, возвращает на место. Юноша фыркает на этот жест презрительно и тянется за зажигалкой.       — Не так быстро, — отвечает ему Дзингудзи, после чего обхватывает губами свою сигарету и щёлкает зажигалкой между ними в воздухе. Масато тянется к огню одновременно с хозяином курительных атрибутов и они сталкиваются взглядами, медленно вдыхая дым сигарет, раскуривая их. Синеглазый парень затягивается, вдыхая много и, задержав дыхание на несколько секунд, выдыхает его вместе с сильным грудным кашлем.       – Что, непривычно? — юноша словно насмехается своим взглядом и убирает тонкими пальцами светлорусые, отдающие рыжиной, волосы назад.       — Просто мои слабее, — выкручивается тот, не желая уступать своему сопернику.       — Давай с тобой выпьем за честность, — отвечает на это Рен, после чего поднимает свой стакан с пуншем. И Маса не отказывается, а только повторяет за ним и отпивает из стакана жадно, едва не проливая жидкость на чёрную рубашку.       — Здесь красиво, — произносит Дзингудзи как-то мечтательно и улыбается. Он только постоянно улыбается и этим невыносимо бесит Масато.       Просто до ужаса бесит. И так притягивает. Темноволосый без страха затягивается, после чего выдыхает дым — такой плотный и неожиданно приятный, отдающий спелым виноградом или вином. И пунш кажется таким приятным, почти обжигающим, согревающим, хотя должен быть прохладным. Таким же, как лёгкий ветерок, так забавно шевелящий длинные и кажущиеся рыжими в свете желтоватых фонарей волосы.       — Масаян, а ты уже целовался с кем-то? — задаётся вопросом Рен, поворачиваясь к расслабившемуся уж было наследнику рода Хидзирикава. И ни одному уже не важно, что сигареты вывалились из пальцев и сейчас тлеют где-то в траве.       — Конечно, сто раз! — произносит он, переводя взгляд на звёздное небо, чтобы скрыть едва приметный румянец от настырного парня.       — А давай тогда выпьем на брудершафт за любовь? Ты знаешь, что такое на брудершафт? — улыбнулся коварно Рен, протягивая стакан. У Масато уже голова кругом, или это только кажется, от этих чёртовых сигарет, а может быть от лёгкого ветерка, то и дело сдувающего чёлку на глаза, и юноша совсем не противится, поднимает свой стакан в ответ.       Дзингудзи усмехается шире и соприкасается локтём с рукой синеволосого, после чего переплетает их и выпивает свой пунш до дна. Маса копирует все его движения и точно так же опустошает свой стакан.       — Маса-кун, а ты знаешь, что после брудершафта принято целоваться? — Рен непривычно тянет слова, не разрывая зрительного контакта, будто бы змея, которая гипнотизирует свою жертву.       – Конечно знаю, — произносит младший Хидзирикава и смущённо тянется вперёд. Он не замечает, когда стоящий около него юноша довольно хмыкает и приникает к его губам.       И синеглазому стыдно, что он поддался на эти уловки соперника, что он впервые покурил, впервые пил с кем-то на брудершафт, впервые поцеловался и впервые кому-то так убедительно и много врал. Его захватывают сильные эмоции от прикосновений Рена, от его губ, от языка, что, скользя по губам, заставляет одновременно плавится от расслабленности и дёргаться от напряжения.       — Масато! Где ты? — обеспокоенный голос матери звучит совсем недалеко, что заставляет синеволосого распахнуть свои глаза и отскочить от Дзингудзи словно ошпаренному, а после, буквально выскочить из объятий и едва ли не помчаться в зал.       — Лгунишка, — усмехается Рен, пряча в карман зажигалку и забирая стаканы, уходя следом и покидая веранду, ещё немного отдающую запахом сигарет и разбавленного алкоголем пунша.