Да здравствует король...?

Толпа внизу ликовала, словно бушующее море из тел, поднятых вверх рук и радостных лиц. Орм смотрел на них сверху, с балкона королевского дворца, и никак не мог понять всей этой бешеной радости. В конце концов, он даже подвига не совершил: всего лишь вышел и рассказал правду, впечатлив тем самым короля и его племянницу. А правду ли? - Да здравствует король! – Крики с площади, казалось, скоро оглушат незадачливого тролля, который осознал, наконец, всю суть произошедшего в последние дни. Не так давно он был шахтёром, которому нечем было заплатить за билеты на концерт любимой бабушкиной группы. Теперь он король, наскоро признанный спасителем всего народа троллей и обвенчанный с племянницей короля. Теперь он живёт во дворце, а его бабушка и старый король где-то далеко, в каком-то, леший его знает каком, санатории – лечат свои старческие суставы и навёрстывают упущенное за годы. Корону и королевство в придачу удобно спихнули ему, рассчитав, что уж тролля-спасителя, тем более молодого и энергичного, подданные воспримут куда лучше. И вот Орм здесь, стоит на этом парадном балконе, слушая хвалебные приветствия и радостные крики, чувствуя, как новенькая корона прочно сжимает голову. И каждый крик, будто хлыст по ушам. Его наконец-то восхваляют, но эти восхваления не приносят Орму ничего, кроме ощутимого неудобства. Он предпочёл бы не стоять здесь, не служить живой красивой статуей для тех, кто совсем недавно пинал его и бросал по дорогам. Только он знает, что всё это происходит ценой маленькой лжи. Орм набросал пыли им в глаза. Соткал удивительно тонкую, но изящную по своей простоте паутину изо лжи, что затягивала каждого всё сильнее и сильнее. Он не сказал им, что служил Снежной Королеве. Не упомянул о том, что рядом были друзья. Не заявил, что рассказал всё лишь из собственный корысти, потому что хотел, чтобы бабушка жила во дворце. Но их выселяли из дома. Тогда словно весь мир ополчился против двух одиноких троллей, и Орм был в отчаянии. Ведь у него просто не было другого выбора. Ведь не было? - Орм, дорогой, улыбайся, на нас все смотрят, - Марибелль тут как тут, с сияющей, как фальшивый самоцвет, улыбкой, повисла на его плече и помахала всем стоящим внизу. Орм рассеянно перевёл взгляд на неё, выныривая из своих раздумий. Всё ведь не так уж и плохо. В конце концов, теперь он король и в его руках власть. Сколько всего может сделать один энергичный тролль, подобный ему, изменив жизнь королевства к лучшему. В конце концов, он это заслужил, наверное. За все пережитые издевательства и насмешки. Теперь уж никто не посмеет тыкнуть в него пальцем или же сказать что-то оскорбительное. А то, что Орм соврал – это ничего. В жизни иначе и нельзя. Говорить неправду больно, но правду – ещё больнее. И тролль, наконец, выпрямляется и уверенно говорит какую-то речь народу, из которой он потом ни слова не вспомнит. Сейчас всё складывалось хорошо, как никогда. А за всё хорошее надо чем-то платить. Так пусть его маленькая ложь будет этой самой платой. - Да здравствует король! Быть королём – значит держать в своих руках огромную по своей значимости власть, когда тебе кланяются все мимо проходящие, когда в свой адрес слышишь только хорошее, когда на тебя обращены все взгляды в ожидании твоего единственного и последнего слова. Быть королём – значит решать судьбы многих, каждый день принимая множество решений, от которых может зависеть чья-то жизнь. Начинать войну и заключать мир. Устраивать пышные праздники и великолепные приёмы, на каждом из которых правитель должен блистать. Быть королём – значит иметь всё, кроме своей собственной личной жизни. Орму казалось, что он не сегодня, так завтра сойдёт с ума. Его постоянно отвлекали, спрашивали, одаривали целым эшелоном раздражающих почестей. Он везде был нужен: на совете, на совещании, на банкете, на дне рождении какого-то там десятиюрдного дядюшки жены. Некогда было даже сбежать и просто побросать камни в озеро. Обо всём этом сразу можно было забыть. Распорядок дня короля троллей теперь занимали бесконечные отчёты, прошения подданных и уйма, просто уйма всякой разнообразной похожей работы, которую не могли проделать без него. Кажется, теперь Орм понимал, почему старик-король с такой радостью отправлялся с его бабушкой в свадебное путешествие и до сих пор не торопился возвращаться. Даже просто по улице прогуляться он не мог. Все, только завидев тролля, тут же кланялись, едва ли не в пол, провожая благоговейными взглядами. В разных общественных заведениях мирно сидящие компании тут же поднимались и вставали по струнке, словно в армии. Дядя Авраам из сварливого банкира превратился в скользкого подхалима, который так и норовил оказаться рядом с Ормом, стоило тому выйти в город, и начать донимать его своими перспективными экономическими проектами, «которые обязательно оправдают свои надежды, если Его Великодушное Величество соблаговолит издать указ об их официальном разрешении». А Рахат и Лукум даже разговаривать не могли нормально рядом с ним. Орм бы много отдал, чтобы они опять начали называть его другом и стариной, вот только обоим троллям это больше не могло присниться даже в страшном сне. Раздражённому и разочарованному городом, ему оставалось только возвращаться во дворец, а там ожидала надоедливая и нисколько не любимая жена, со своей бесконечной, бессмысленной болтовнёй и новыми чеками. И только один тролль оставался с ним полностью честным посреди этого маскарада. Генерал Аррог при каждой встрече награждал его красноречивым презрительным взглядом, и Орм готов был за это от души пожать ему руку. Эта ледяная ненависть была гораздо приятней приторной, тёплой лжи. И король бы с радостью поблагодарил за это неразговорчивого генерала, если бы их не разделяли положения и полученные статусы. Корона больно давила на голову. От этого у Орма случались частые мигрени, делавшие его ещё более злым и раздражительным. Даже отражение в зеркале изменилось: стало более потрёпанным и мрачным. Или это ему только кажется? В любом случае, несмотря на все удобства под рукой и статус самого первого тролля в стране, Орм не ощущал ни капельки ожидаемой радости или триумфа. Только усталость разве что. И тихий голос в голове, споривший с его сомнениями всякий раз, когда он гляделся в зеркало. - Ваше Величество, Вас ждут на совещании по внутренним делам королевства, - слышит Орм монотонный голос сзади и с тяжёлым вздохом отворачивается от своего отражения. - Передай им, что я уже в пути. Рост три метра. Неестественно широкие плечи, преувеличенно идеальное телосложение, делающее его похожим на Аррога. Сзади, навеки застыв, развевается алый плащ, символизируя мощь и могущество. На голове ярко-золотистая корона, весело блестящая на солнечных лучах. Её украшают три крупных рубина, размером с куриное яйцо: роскошь со стороны, но никто не знает, как от этого сильно корона давит на голову. Так выглядит статуя в честь нового короля, который привёл народ троллей к могуществу и процветанию. Собственно в честь этого устроили помпезную церемонию открытия, на которой собрался весь город. И конечно, на ней же присутствовал виновник торжества, стоя в прохладной тени навеса над балконом и радуясь, что снизу никто не увидит его хмурого лица. Орм предпочёл бы быть где угодно, но только не здесь. И статую разнёс бы по камушкам, из которых построил бы новый детский дом для сирот. Он ведь не заслужил всего этого. И статуи этой не заслужил. Да, как король, тролль успел сделать много для своего народа, придумать множество полезных указов, но этот самый народ настолько проел дыру в его сердце, что хотелось кричать об этом на всю долину. Хотелось кричать, что это он служил Снежной Королеве, что он солгал им, чтобы заполучить то, что ему было не нужно. Ну, то есть, наполовину не нужно. Но бабушка-то не живёт во дворце, а наслаждается где-то жизнью, оставив его одного разбираться со всем остальным. А Орму была не нужна вся эта огромная любовь и большие статуи. И их внимание было не нужно. Хотелось, наконец, забиться в уголок, остаться одному и написать хоть одно письмо Герде, о которых ему пришлось надолго забыть. Как-то она там поживает, далеко-далеко. Не вспоминает про него, наверное. А Орм очень скучал. И по старым денькам. Раньше было куда интереснее, со всеми их бесконечными путешествиями, эпичными сражениями. Сейчас же его сражения только в старых байках, которые он наскоро выдумывает на каждом приёме. А у Марибелль появился любовник, к которому она постоянно бегает, думая, что обводит его вокруг пальца. Только Орм знает о её романе с Аррогом. Иногда кажется, что весь двор это знает, постоянно перешёптываясь и выдумывая новые сплетни, одна краше другой. Орм не собирается ни в чём обвинять свою неверную супругу, в конце концов, она всё равно ему безразлична, и тролль никогда и не уделял ей внимание должным образом. Вот только от него, как от короля, ждут совсем иного. Все судачат о том, что молодой паре давно пора обзавестись наследником, а Орм знает, что если он и будет, то не от него, а от Аррога. Ему-то всё равно, в общем-то, но для остального королевства это недопустимо, и на него давят, как давит на голову ненавистная корона. Разговоры с зеркалом стали чуть ли не болезненной привычкой. Иногда Орму казалось, что зеркало ему отвечает. Тролль сбрасывал всё это на недостаток хорошего сна и собственные волнения, вот только голос в голове становился всё ощутимее, а его слова, всё чётче и прямолинейнее. - Чем ты так недоволен? У тебя есть всё: власть, деньги, уважение, жена. Только любовницы не хватает, - может, померещилось, но странный, назойливый голос с елейными нотками насмешливо хмыкнул. - Да, только это не делает меня счастливым, - ответил Орм, кажется, уже смирившись с тем, что разговаривает с самим собой и вообще, что у него, похоже, раздвоение личности. Голос в голове смеётся. - А, ну да, я и забыл, что твоя любовь где-то там далеко, твои собственные подданные тебя достали, а ты, в своих безумных мечтах, готов вернуть всё, как было, опять став никем. Всё сказанное, до последнего слова, правда, но это не значило, что она не царапала болезненно горло и не подкатывала к голове подлыми угрызениями совести. - Замолчи, - зарычал король, сжав зубы от боли, - Ты ничего обо мне не знаешь. - Но ведь я – это ты, Орм. Тролль поднял голову и взглянул на своё отражение в зеркале. Оно отличалось от него настоящего. Орм не мог сказать точно, когда это началось, но мог поклясться, что уже очень давно. То, что он видел в зеркале, было злее, хитрее, мрачнее. Шерсть казалась тёмно-синей, сзади развевался чёрный, как полярная ночь, плащ. На ресницах застыл иней и даже глаза были другие, словно жалили колючим холодом. Это действительно был он. И не он одновременно. Обхватив ладонями удивительно холодное стекло, Орм внимательно оглядел своё отражение. Оно было иным, чужеродным, но король никак не мог от него избавиться. Оно скользило за ним по пятам, словно тень, словно морозный холод. Всё это до отвратительного напоминало Снежную Королеву, но её больше не было. А был он, Орм, король всего тролльего королевства, заслуживший свой трон нечестно. Но всё же… - Нет. Ты – это ты. А я – это я. И не может быть иначе, - выдохнул он, наконец, сопротивляясь, сражаясь, не позволяя этому…существу занять ещё больше места в его теле и душе. Существо коварно улыбнулось. - А ты уверен? Собрав всю силу воли в кулак, Орм твёрдо кивнул своему отражению, заново солгав. Лучше бы это произошло через месяц. А лучше через два или три. А лучше бы не происходило вообще. Ну не ожидал Орм, что в столицу нагрянет Герда, да ещё и со всеми своими друзьями, вроде той сумасбродной разбойницы. Она не должна была видеть всего этого, видеть его таким, построившим целое государство из своей лжи. Тролль много раз представлял себе это: момент их встречи. В фантазиях воображал, как он добился всего-всего, а она приезжает и восхищается им. Так и случилось. Только в этой версии Орм - король с несчастным счастьем, а Герда – расстроенная и сломленная его предательством. Он всё ещё помнил её глаза. Растерянный взгляд округлившихся глаз, смотрящих прямо на него. Старые друзья пришли ровно в разгар приёма, когда Орм рассказывал одну из своих многочисленных баек по требованию слушателей. Тролль до сих пор недоумевал, как их пропустили тогда. Но главное было не это. Главным было то, что Герда тогда резко развернулась и быстро ушла, словно Золушка сбежала с бала, а Орм явно ощутил, как разбилось по осколочкам его сердце. Его вина. Всё произошедшее – его вина. Он помнил, как побежал за ней, наплевав на недоумённые взгляды и восклицания придворных. Он также ясно помнил, как остановил её на причале, попутно запутавшись в собственном плаще. Не было тогда ничего хуже, чем видеть разочарованную Герду и её невероятные синие глаза, на которые набегали слёзы. - Ты ни капельки не изменился, Орм! И она ушла. На этот раз навсегда. Герда больше никогда не вернётся, и бесполезно писать ей письма со слёзными извинениями и просьбами простить. А слова, как прощальный подарок, остались в голове и подобно ударам сердца, пульсируют в мыслях. О нет. Он изменился. Изменился настолько, что сравни прошлого Орма с настоящим и не найдёшь ни единого сходства. Почти. Он же всё также старается как лучше, пытается не лгать окружающим, насколько это возможно, но вот уже который месяц король лжёт себе и всё боится признать это. Тролль действительно изменился, но насколько ли. Взгляд невольно перебегает к зеркалу, и хотя Орм не стоит напротив него, ему кажется, что он видит мимолётный ледяной силуэт на гладкой поверхности. "Я – это и есть ты, Орм" - Кажется, в последнее время немного похолодало, не так ли, Ваше Величество? – заискивающим тоном поинтересовался советник у трона, но ему не ответили. Король уже давно чувствовал холод где-то глубоко в душе, потому ему не было заметно, похолодало ли на улице или нет. Равнодушно кинув взгляд на застывшего тролля, Орм лишь только уселся поудобнее на ставшем таким привычным троне и опять замер. Он провёл суд над Аррогом неделю назад. Как бы король наплевательски не относился к интрижкам Мирабелль на стороне, двор давил на него всё сильнее и, наконец, когда возникла реальная угроза власти, Орма буквально заставили принять меры. Судебный процесс прошёл до безобразного быстро, а суд в лице правителя вынес смертельный приговор без всякого угрызения совести в душе. Орм уже давно мало что чувствовал. И даже это мероприятие было для него своего рода формальностью, которую надо бы провести во имя королевства. Рядом рыдала навзрыд Марибелль, но он не обращал на неё никакого внимания. Король, сидящий на троне, выглядел в последнее время непривычно сурово и холодно. На бровях, как будто застыл иней, а глаза походили на равнодушные стекляшки зеркала. И роковое слово Орм произносил без всякого чувства или же сомнения. - Казнить. Так просто было нужно. В его обязанности входило избавиться от соперника, чтобы у будущего возможного наследника не было никаких препятствий на пути к трону. И Орм не почувствовал ровным счётом ничего, когда бывшего генерала уводили на эшафот. А вид плачущей Марибелль вызывал даже некоторое подобие сочувствия. Она не была виновата в том, что он её не любил и лишь использовал когда-то давно в своей маленькой лжи. Но увы, такова жизнь и за что-то всегда надо платить. Орма страхи прошлого уже не волнуют, по крайне мере. Король уже не сомневается, а в его сердце ледяная пустота, сравнимая только с холодом в замке Снежной Королевы. Иногда Орм пугался подобным изменениям. Раньше он бы очень обрадовался победе над давним соперником, но теперь это не принесло никакого триумфа. Да и всё то, чего тролль когда-то добился, стало каким-то блёклым, уже ненужным, как запылившаяся на полке вещь. А их с бабушкой маленький домик так и оставался стоять на том же самом месте. Правда, никем не тронутый и всеми позабытый, он сильно покосился, грозясь развалиться на глазах. Орм стоял напротив со слезами на глазах и думал о том, что мог бы выделить из казны немного средств, хватило бы самую малость, чтобы отстроить их старый домик и сделать его лучше прежнего. Но ему не хотелось прикасаться хотя бы к чему-то, оставшемуся в напоминание о старой жизни. Он должен был оставаться здесь и служить напоминанием о том, что когда-то и Орм был другим, не великим кумиром, и любимцем многих, не живым идолом, на которого все боятся посмотреть, не равнодушным тираном, готовым занести карающий меч над головой и не моргнуть. А просто Ормом, простым работящим парнем, просрочивающим платежи, что когда-то служил Снежной Королеве. Только было это очень и очень давно. - Ваше Величество? – надо же, дотошные вельможи нашли его и здесь. Горько и смиренно усмехнувшись, Орм нацепил дружелюбную маску на лицо и, поправив тяжёлую корону, обернулся к собеседнику, - Ваше присутствие необходимо во дворце для решения государственных вопросов. Холод снова занял своё законное место в душе тролля, явно ликуя и торжествуя. Кажется, его отражение давно уже нашло своё место не в зеркале. - Передай им, что я уже в пути.