Новогодний подарок

      Из всех возможных праздников единственным, который любил и праздновал Оз, был Новый Год. За неделю до торжества мальчик начинал готовиться к нему, при этом погружаясь в какое-то совсем необъяснимое любым взрослым, но ни в коем случае не ребенком, предпраздничное восторженное настроение. Он бегал по всему поместью, то здесь, то там развешивая снежинки, всевозможные гирлянды, расставляя украшения. Новый Год в поместье Безариусов начинался гораздо раньше положенной даты, а точнее за месяц до нее. Своим солнечным позитивом мальчик заряжал почти всех домочадцев, в частности Гилберта, его сестру и дядюшку Оскара. И хотя прошло десять лет после его исчезновения, десять лет, за которые он сильно изменился, не внешне, конечно, но внутренне, ничего не поменялось. И Оз снова, как и десять лет тому назад, бегал из комнаты в комнату, держа охапку всевозможных гирлянд, рождественских носочков, елочных игрушек, фонариков и прочей мишуры. И вот, когда весь дом был почти украшен, Оз перешел к главному — символу праздника, новогодней елке. Дядя Оскар заранее обо всем позаботился и выбрал самую лучшую елку, притащив ее в дом уже неделю как назад. Установив ее в центре гостиной, он достал семь коробок с игрушками и предоставил их все племяннику, полностью полагаясь на его фантазию при украшении этой новогодней красавицы. Сам же мужчина, вместе с сестрой Оза, ушел выбирать подарки родным и знакомым. В поместье остались только Оз и, конечно же, Гилберт, почти всегда находившийся возле хозяина. Оз решил и его привлечь к работе, а она предстояла не малая, тем более дерево было довольно высоким, а рост Гилберта сослужил бы неплохую службу, особенно, когда дойдет до звезды для макушки.       Распаковав все семь коробок, друзья начали украшение с самого низа, постепенно продвигаясь все выше и выше. Оз понимал, что скоро они дойдут до той высоты, до которой он просто-напросто не дотянется. Конечно, он мог бы притащить лестницу, но у мальчика возникла идея намного лучше. Захватив из коробки яркий красный шар с узором в виде белых завитушек по всей его поверхности, Оз подошел к дереву и, приметив приблизительно, куда он повесит игрушку, позвал своим звонким и еще детским голосом Гилберта.       — Гииииил, — тот этим временем как раз вешал красивый золотой колокольчик на одну из веток. Закончив с этим, он обернулся на голос друга.       — Да, Оз, что случилось?       — Я не достаю, — состроив кошачьи глазки, он мило посмотрел на друга, — можешь помочь?       — Хмм, — Гил был немного в замешательстве, но тайного умысла пока еще не видел, — давай сюда, я повешу.       — Ну нет, я сам хочу, — в такие моменты Оз был рад своей внешности ребенка: это позволяло ему вести себя соответственно, например, как сейчас, устроить маленький каприз. — Ну, Гил, просто подними меня, чего тебе стоит?       Всего на секунду Гилберт смутился и покраснел, но тут же вернул себе обычное состояние, надеясь, что Оз ничего не заметил. Но он заметил и, хитро улыбнувшись, с детской наивностью в глазах и ярким шаром в руках, подошел к юноше. Гилберт присел и, обхватив Оза за талию, начал поднимать его на нужную высоту.       — Выше, — просил Оз, а Гил выполнял его просьбу. — Давай, Гил, еще чуть-чуть, — и опять же он выполнил просьбу мальчика. Наконец, Оз дотянулся до нужного места и закрепил шар на ветке. Быстро спустившись, он побежал за следующей игрушкой, Гил сделал то же самое. Оз долго и очень тщательно выбирал самую красивую, на его взгляд, игрушку. И приметив серебряную семиконечную звездочку, он, довольный и счастливый, подбежал к другу, который к тому времени уже успел развесить как минимум десять шаров всевозможных форм, цветов и размеров.       — Гил, поможешь? — спросил радостный Оз, и, снова тот не отказал ему. Вся процедура повторилась снова, но вот только в этот раз Оз все никак не мог дотянуться до нужной ветки.       — Гииил, подними выше, — просил Оз.       — Но... — Гилберт хотел сказать, что выше получится поднять, разве что посадив мальчика на плечи, но рука Оза так упрямо тянулась к заветной цели, что он, вздохнув и откинув все ненужные мысли, легко подхватил мальчика и водрузил его к себе на плечи. Картина была немного необычной, даже смущающей, особенно для Гила, но Оза, казалось, совсем ничего не волновало, кроме одной единственной пушистой ветки, до которой он, наконец, дотянулся и со счастливой улыбкой закрепил на ней звезду.       — Достал, — радостно сообщил Оз, — правда, красиво?       Подняв голову, Гил заприметил ярко засиявшую звезду и, улыбнувшись, ответил.       — Да, очень.       Казалось, мальчик совсем не торопился спуститься вниз, ему было тепло и хорошо в надежных руках, точнее на надежных плечах, Гилберта. Он нежно потрепал волосы друга, на что тот снова покраснел, но ничего не сказал. Молчание между ними затянулось, но никто не торопился его нарушить — они не знали, что можно сказать в этой ситуации. Только через минуту Оз, тихо вздохнув, начал ерзать на плечах друга, давая понять, что готов спуститься. Гил намек понял и помог ему с этим.       — Есть хочется, — сказал неожиданно Оз и побежал в соседнюю комнату, где находилась кухня. Вернулся он оттуда уже с тарелкой полной мандаринов. Это были любимые фрукты мальчика, а потому недостатка их в поместье никогда не было. Сев на ковер перед камином рядом с одной из коробок с игрушками, Оз окликнул друга, приглашая присоединиться к легкому перекусу, и, выбрав мандарин с красивой зеленой веточкой и листиком на ней, начал его очищать. Гил подошел и уселся рядом, взяв и себе один. Полностью очистив и разделив на дольки мандарин, Оз съел парочку сам, а несколько протянул Гилу, угощая его. Тот хотел было забрать предложенное, но мальчик убрал руку и пристально посмотрел на Гила, взглядом давая понять, что хочет сам покормить его. Юноша все понял и покорно открыл рот, Оз улыбнулся и положил мандаринки на язычок, при этом будто нечаянно проводя пальчиком по губе Гила. Как только мальчик убрал руку, он сомкнул зубы, и почувствовал кисло-сладкий вкус сока во рту. "Вкусно" - подумал он.       — Хочешь еще? — как ни в чем не бывало спросил Оз. Но Гил лишь покачал головой и, также очистив мандарин, решил угостить друга в ответ. Оз, поняв его намерения, слегка склонил голову и с любопытством посмотрел на Гила, но протестовать не стал и послушно приоткрыл ротик, внимательно наблюдая за всеми движениями друга. Весь ритуал повторился, только вот кормили теперь Оза. Часть сока осталась на пальцах Гилберта, и, заметив это, Оз поймал его ладонь. Глядя прямо в глаза юноши каким-то странным, хищным, как показалось Гилу, взглядом, он осторожно коснулся язычком кончика его указательного пальца и начал облизывать его, слегка посасывая, постепенно захватывая все больше и больше. Пальцы Гила были кислые, но вкусные, а смущение, отразившееся на его лице, заставило мальчика еще усердней продолжать начатое. Гил попытался вырвать руку из несильной хватки мальчика, но как только он это сделал, она усилилась, а Оз требовательно посмотрел на него, будто заглядывая в душу и выискивая самые темные желания, заставляя подчиниться. В итоге Гил сдался и оставил свои бесполезные попытки вырваться, к тому же, ему все это начинало нравиться. Гилу было приятно, хоть он и не хотел себе в этом признаться. Эта сладкая пытка длилась недолго, но Гилу казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Оз, наконец, выпустил его пальцы и, облизнувшись, как кот, сказал.       — Вкусно. Твои пальцы очень сладкие, Гил, — Гилберт часто задышал, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим волнением и желанием продолжать, зайти намного дальше, переступить некую невидимую, но значимую для них обоих границу. Но он понимал, что если сделает это, их отношения изменятся навсегда. Он уже не сможет смотреть на Оза, как на друга и своего хозяина, он может потерять его, и это то и пугало больше всего. Гил уже терял его, и это было настоящей пыткой — знать, что хозяин жив, но он не может его спасти, ждать десять лет, все это время стараясь найти способ стать сильнее, чтобы вызволить господина из бездны. Гил с ужасом вспомнил те десять лет ожидания, и сомнения закрались в его душу. Он хотел было встать и пойти продолжать украшение елки, нарушив тем самым этот волшебный момент, но Оз внезапно притянул его за руку, которую он до сих пор держал, и тем самым придвигая к себе ближе. Мальчик прижался к своему слуге и просящим голосом сказал.       — Не уходи... пожалуйста, — его слова терялись в складках рубашки ворона, но тот все равно их услышал. Обняв Оза двумя руками, он притянул его еще ближе, теперь они могли почувствовать биение сердец друг друга через неплотную ткань одежды. Оз с удовольствием вдохнул такой родной запах Гила и заурчал, словно кот. Он поднял свое детское личико и прижался лбом ко лбу Гила. Оба держали глаза прикрытыми и часто дышали от нахлынувшего, неизвестного обоим, странного чувства. Оз колебался пару секунд, но затем, решившись, приподнялся и, найдя губы Гила своими, поцеловал его. Поцелуй был неумелым, даже детским, но им было все равно. Они наслаждались друг другом, пробуя на вкус. Оз нежно прикоснулся язычком к губам Гила и мягко раздвинул их. Языки парней переплелись, исполняя только им ведомый танец. Постепенно поцелуй из невинного превратился в страстный, они не могли насладиться друг другом, и потому ускорили движения язычков. В порыве страсти Оз укусил нижнюю губу Гила, немного оттягивая ее, но тот не заметил боли. Кислорода катастрофически не хватало, но им было еще мало. С недовольством оторвавшись друг от друга, они вдохнули спасительный газ и начали восстанавливать дыхание. Сердце Гила стучало так сильно, что, казалось, сейчас вырвется из груди от переизбытка чувств. Впрочем, у Оза была похожая ситуация. Наконец, выровняв дыхание, они со счастливыми улыбками посмотрели друг на друга. Каждый думал о другом и об этом сладком поцелуе. Все, окружающее их, абсолютно потеряло свое значение, и на миг им показалось, что во всем мире есть только они вдвоем.       — Вкусно, — произнес Оз, даже не замечая, как облизывает свои губы. — Твои губы... они кислые и сладкие... как мандарины, — сделал свое собственное открытие Оз.       Гил рассмеялся искренне и звонко, как не смеялся уже давно. Но, успокоившись, он, набравшись храбрости, спросил.       — Но что теперь, Оз, — этот вопрос мучил Гила все это время, не давая отдаться чувствам полностью, — ведь это... не правильно.       — Почему? — опять Оз включил режим наивного ребенка, и на этот раз Гил заметил резкую смену выражения его лица.       — Я ... мы... — он попытался подобрать нужные слова, но не смог. А вот и правда, почему? Гил понял, что и не задумывался над ответом. — Ты — мой хозяин и...       — Вообще-то, я — твой друг, — Оз обиженно надул губки. Уж очень он не любил, когда Гил употреблял эти противные слова "хозяин" и "слуга" при общении с ним.       — Вот именно, мы друзья, — согласился Гил, но все еще упрямясь и пытаясь найти аргумент, который смог бы уразуметь Оза и его самого. — А это...       — Боже, Гил, хватит искать объяснения. Весь этот мир неправильный, так почему мы должны быть идеальными? Зачем нам это?       Секунду подумав и полностью сдав свои позиции, Гилберт согласно кивнул и произнес.       — Незачем, — он считал так же, но ему нужно было подтверждение Оза. В глубине души Гил все еще оставался тем маленьким мальчиком, которому всегда и во всем нужно было согласие господина. И вот он это согласие получил.       — Раз мы все решили, — Оз встал и подошел к Гилберту вплотную, — может продолжим? — и, не говоря больше ни слова, он вновь накрыл губы Гила своими, целуя уже более уверенней и напористей, чем в первый раз.       К украшению елки они вернулись лишь на следующий день.