***
— Черт возьми, что происходит, почему ты опять хочешь засунуть всех к нам в жизнь?! Зачем, просто объясни? -именно с такими словами, а нет, погодите, криками, Катя вышла из зала. — Решетникова, даю тебе Нестеровича и пять минут, чтобы ты остыла, буду ждать вас в зале, -Мигель был совершенно спокоен, хотя сложившаяся ситуация не особо предрасполагала такому настроению, — Макс, иди и успокой свою ненаглядную! — На самом деле, Мига, зачем тебе это? Я понимаю, рейтинги, все дела, но может хватит уже, не? Тебе от этого ни горячо, ни холодно, а на нас каждый раз столько грязи выливается, что ужас, что выходит. Ты не замечал, что люди, смотрящие шоу делятся на три типа: которым насрать на всё; которые видят историю любви и относятся к этому с счастьем, да таким, что достают меня расспросами о том, где Катя спит и какую футболку купила и те, которые видят во всем этом лишь жалкий пиар моей персоны. И, что неудивительно, учитывая, что мы все на шоу, третьего типа в три раза больше, чем второго, а что говорить о первом, таких людей один к десяти! -Нестерович потихоньку закипал, и теперь говорил все, что накопилось с того злосчастного выпуска, в котором добрый наставник Мигель рассказал всей стране про его личную жизнь, думая, что очень сильно ему помог, — Это капец, Мигель, я-то ладно, уже привык к этой грязи, но Катю-то зачем это впутывать? Она не выдерживает, вечно читает эти комментарии и загоняется по этому поводу. — Выговорился? А теперь послушай меня, рейтинги шоу падают, а мне нужно, чтобы росли, и я, конечно, очень вас уважаю, но вы друзья, а друзья должны помогать друг другу. И мало того, что это выгода мне, так она и тебе дает лишний процент рейтинге. Так что, пожалуйста, успокойтесь, и идите придумывать себе номер. На репетиции я к вам ходить не буду, это даже звучит опасно, но чтобы номер был готов к эфиру, это даже не обсуждается, хотя бы потому, что я — ваш наставник, и вы априори должны меня слушать, не забыли? Сегодня можете отдохнуть, я разрешаю. Видите, какой дядя Мигель добрый, а вы еще и обвиняете меня в чём-то! Всё! Жду новую бомбу от Нестеровичей. — Мига, стой. Раз уж мы невольно соглашаемся на твои условия, то у меня тоже есть своё: всю эту неделю Макс ночует дома. — Так, а вот и Решетникова вернулась. Окей, но чтобы была прямо бомба! Бомбическая бомба! Бомбически-бомбическая бомба! -наставник говорил, активно размахивая руками и зарядил Максу в нос, когда изображал огромный взрыв. — Чернокожий ты мой друг, ты вообще, в своем уме?! -Катя быстро подлетела к Максу, который корчился от боли, — Всё нормально, Макс? Сильно больно? Все пошли домой, пока этот идиот еще чего не начудил, -взяв парня за руку, она повела его к выходу, помахав свободной рукой наставнику.***
— Маакс! -Катя кричала Максу с кухни, попутно насыпая корм Бульону, который, к слову, очень скучал за родителями, вечно работающими и занятыми, -Максииим! -ответа не следовало, -Макс, ты что, умер там? -тихо, -Так, а вот это уже не смешно… Решетникова пошла в комнату, в которой должен был лежать Нестерович, но зайдя туда, никого не обнаружила, как вдруг ее схватили за щиколотку. — Ааааааа! Твою мать, Нестерович, я чуть с ума не сошла! -Катя подпрыгнула от такой неожиданности и чуть не упала, но сильные руки успели схватить ее, -Я о нем, значит, забочусь, а он меня пугает! Я тебе лед\хотела принести, но раз ты полон сил, то пойду, не буду мешать. — Стоять! Никуда ты не уйдешь, — мужские руки преградили ей путь из комнаты, и Катя замерла, в ожидании дальнейших действий, -Ну прости, Кать, я просто хотел тебя развеселить, а то ты после ГЛАВКИНО такая угрюмая ходишь. Не получилось, но ладно, буду исправляться, прости, -Максим обвил талию девушки и лег вместе с ней на диван, все так же обнимая, а Катя, в свою очередь, поудобнее устроилась на его груди и, взяв в руки пульт, включила первый попавшийся канал, зная, что он будет служить лишь фоном. — Я знаешь, что подумала? -увидев заинтересованный взгляд в ответ, она продолжила, -нам надо сделать что-то супер милое, совершенно не свойственное нам, чтобы Мигеля тронуло, а ведь мы знаем, как черничка не любит плакать. Вот как я придумала, и даже песню уже нашла. — Опа, я весь во внимании. — Все завтра, сегодня ничего не скажу. Макс, пошли гулять? — Куда ты хочешь пойти, неугомонная, на улице же холодно? — Хочу на колесо обозрения, там сейчас очень красиво, как раз закат, все загорается понемногу. — Но потом мы пойдем в наше любимое кафе, да? А еще, ты наденешь шапку, ведь так? — Да, потом мы пойдем в наше любимое кафе выпьем наш любимый кофе, заев его нашими любимыми чизкейками с шоколадом. И да, так, я надену свою любимую шапку и шарф — твои, ну и варежки, да.***
POV Катя Мало кто знает, но я прихожу в восторг от этой предновогодней красоты. Хотя сейчас только начало декабря, наши парки и улочки уже наряжают огоньками и остальной праздничной атрибутикой, и Максим знает мою тягу к этому всему, и обязательно сегодня включит «Один дома», когда мы вернемся с прогулки. Завидев колесо обозрения, я запрыгала, как маленькая девочка, а Макс, оглянувшись по сторонам, просто притянул меня к себе и поцеловал, нежно и трепетно, так, как он может, если хочет, чтобы я поняла, что он всегда рядом и разделяет мои интересы, ну или когда он очень рад, но не знает, как передать свои эмоции по-другому. — Спасибо, — сказала я, оторвавшись от него и улыбнувшись такой улыбкой, которую видит только он, и, схватив его руку в перчатке, своей в варежке, а свободной рукой поправив шапку, которая сползла на лоб, повела любимого к кассе.***
Поднимаясь в кабинке, открывается несравнимый вид. Вид на Москву. Мою любимую Москву. Каждый раз я замираю, охваченная красотой зданий, озер и рек, небоскребов, стоящих радом с архитектурными старинными постройками. А повернув голову, я вижу самого дорогого в моей жизни человека. Человека, который рядом со мной несмотря ни на что. Человека, который поддержит и поймет именно тогда, когда нужно, развеселит и развлечет, когда надо. — Сейчас бы снега еще… -не успеваю закончить, как начинается настоящий снегопад, снежинки падают хлопьями, аккуратно ложась на землю, а мы сейчас находимся на самом пике. -Какая красота. Макс. — А? — Я люблю тебя, правда люблю. На его лице читается две эмоции: нежность и потрясение. — Я, я тоже. — Нет, скажи. — И я люблю тебя, Кать, правда люблю. То, какие эмоции я испытываю в этот момент — не передать словами… И я, пожалуй, поступлю по, уже всем известному, принципу.***
Да, в тот вечер они все-таки сходили в кафе, выбрав горячий шоколад вместо кофе, заели его шоколадным чизкейком, сделали фото снега на колесе, пару раз поцеловались, все время держались за руки, в при приезде домой включили «Один дома». А потом они ушли спать, думая о том, как же хорошо, что они есть друг у друга.