Заткнись и... нет-нет-нет, не смей меня целовать!

Во всём был виноват мой День Рождения. Точнее, не столько он, сколько домашняя вечеринка, устроенная по сему поводу. Нет, ничего противозаконного или нарушающего спокойствия соседей, вы не подумайте — музыку, мы, конечно, слушали, и довольно громко, но строго в одиннадцать вечера вся наша компания, состоящая из пяти человек, стала тише воды ниже травы, хотя временами тишину всё-таки прорезал наш дружный хохот над комедией, которую показывали по телику. Всё дело было в оригинальности, с которой моя лучшая подруга подошла к выбору подарка. На врученную Сашкой коробку, старательно завёрнутую в цветастую упаковочную бумагу, я с нескрываемым любопытством взирала с того самого момента, как приветствовала подругу на пороге квартиры. И не стала медлить, когда появилась возможность избавить подарок от упаковки и изучить его содержимое. Под празднично шелестящей бумагой скрывалась небольшая коробка. Я на секунду замерла в предвкушении, а затем метнулась взглядом к подруге. На её лице расплылась широкая улыбка, которой даже Чеширский кот бы завидовал белой завистью, а я, раззадоренная ею, поторопилась поскорее снять с коробки крышку, уже изведя себя мыслями: "Ну что же там такое может быть?» Первой на свет себя являет забавная открытка с семейством ёжиков, которые водят хоровод вокруг праздничного торта под градом из серпантина. Смотря на неё, невозможно было удержаться от улыбки. Впрочем, я и не сопротивляюсь ей. - Знала, что тебе понравится, - довольно отзывается Саша, видимо, заметив изменения на моей физиономии. Я концентрирую внимание на тексте поздравления, лыбясь ещё шире — подруга умеет мастерски подбирать слова и желать как раз-таки того, что нужно. Ну, наверное, за исключением заключающего предложения: «И надеюсь, ты всё-таки найдёшь себе парня». Дойдя до этой строчки, я вскидываю голову, глядя на Сашку с выражением а-ля «Серьёзно?», органичным дополнением к которому была изогнутая дугой бровь. Девушка только хихикает в кулак, пожимая плечами и таким образом как бы отвечая мне: «Ну, а что такого?» Ребята, рассредоточившиеся по комнате, начали переглядываться друг с другом и с Сашей с ясно читаемым вопросом в глазах. Я протягиваю им открытку, а сама переключаю взгляд на остальное содержимое подарка под сдавленные хихикания читающих пожелания друзей. Следующим в коробке лежит небольшой скетчбук, обложка которого украшена мозаичной совушкой, выложенной из разноцветных и разных по форме кусочков. Я с восторгом верчу книжечку в руках, уже предвкушая тот момент, когда на страницы её лягут первые зарисовки. Я уже было думаю, что на этом всё, однако потом взгляд снова падает в коробку, и на глаза попадается что-то ещё, лежащее на самом дне. В руках оказывается белая футболка, которую я поначалу не заметила из-за ткани, сливающейся с цветом внутренней отделки коробки. Я раскладываю её, поднимаю на расстояние вытянутой руки. На свету, льющемся из люстры, я вижу, что там ещё есть рисунок, и, поняв свою оплошность, разворачиваю футболку лицевой стороной к себе. Челюсть тут же с оглушительным — по крайней мере, в моем мире он прозвучал именно оглушительно — звуком отваливается на пол. Сашку пробивает на смех. Даже не так. Не просто на смех, её пробивает на самый настоящий дикий ржач. И вот всё бы ничего. Всё в этой футболке хорошо: я, несмотря на свою природную рукожопость и крайнюю степень неаккуратности, проявляющейся в феноменальной способности незаметно даже для себя самой извазюкаться мороженым, шоколадом или любым другим съестным и не очень продуктом, который может оставить свой след на одежде, очень любила носить белые вещи. Кроме того, на груди красовался яркий радужный узор из нарочито неаккуратных клякс — в нем я тут же углядела намек на предыдущий означенный факт обо мне, о котором Александра, конечно же, была осведомлена, но не стала копаться в подтексте, решив, что может это только я такая из себя мнительная — ищу двойное дно там, где его нет. Однако была в ней, футболке этой, крайне занятная деталь. И намек она из себя представляла, прямо-таки скажем, куда менее тонкий. А если уж быть совсем откровенной, это был самый что ни на есть намечище, эмм, кажется, в русском языке нет такого слова, но не суть, потому что каким-то иным образом назвать расположившуюся на футболке надпись «Заткнись и поцелуй меня» у меня просто не поворачивался язык. - Это типа дополнение к пожеланию из открытки? - осведомляюсь я, глядя на подругу, согнувшуюся пополам в приступе уже поутихшего хохота. Парни, до того тоже, видимо, сдерживающие смех, присоединяются к ней, и комнату наполняет гул голосов. - Это типа инструмент для его воплощения, - подражая моей формулировке рапортует Саша, а я только и могу, что закатить глаза на эту грубую попытку меня кому-нибудь сосватать. Да ещё и таким откровенно прямолинейным и даже грубым способом. Не сказать, чтобы я относилась к числу девушек, шугающихся от противоположного пола, как от огня. Далеко нет, чему ярким подтверждением служит хотя бы тот факт, что подавляющее большинство моих друзей — парни. И каждый раз, когда речь заходит об этом, подруга не устает повторять, что в этом-то и загвоздка. Они мне именно друзья, ни в ком из них я не вижу потенциального кавалера, бла-бла-бла и всё прочее и тому подобное. Меня этот её вечный аргумент нисколько не убеждает, а она же, в свою очередь, продолжает упорно стоять на своём, и каждый раз, когда разговор заходит в это русло, мы ходим по кругу. И именно поэтому, полагаю, она и наполняет свои подарки такими вот намёками. Футболку я в итоге оставила преспокойно висеть в шкафу, никогда даже не рассматривая мысли, что когда-нибудь вообще надену её. Но наше дело лишь планировать, а перечёркивать все планы одним щелчком пальцев — дело работников небесной канцелярии. Тогда была середина августа. Родители решили устроить себе незабываемый отпуск в честь годовщины свадьбы и на две недели улетели куда-то в Испанию, сочтя меня достаточно самостоятельной, чтобы за время одиночества не окочуриться от голода, не спалить/затопить/разгромить квартиру, а в идеале сохранить жилище в том виде, в каком они его оставляли. В общем, с этой задачей я справлялась. По большей части, наверное, потому, что целыми днями пропадала где угодно, только не дома. И вот в один из таких дней я уже собиралась повторить привычный ритуал, а именно — позавтракать, быстренько одеться и забежать за Сашкой, которой внезапно в голову ударило желание покататься на роликах, но что-то пошло не так. Проблемы начались после первого же пункта, когда я поняла, что у меня не осталось чистых футболок — все они печальной кучей были свалены в ванной, являя собой красноречивое свидетельство моей вселенской лени, из-за которой я, собственно, и не удосужилась за всё это время закинуть эту пакость в стиралку. У меня был вариант просто напялить кофту и пойти, но градусник негромко, но весьма и весьма настойчиво отговаривал меня от этой затеи, поднимая тоненький красненький столбик почти к самой отметке «+30». Была и альтернатива, о которой вспомнила я совершенно случайно. Представляла она из себя ту самую закинутую в глубь шкафа футболку с дурацкой надписью. В первом случае я буду идиоткой, рассекающей в тридцатиградусную жару в кофте с длинными рукавами, и при этом имеющей все шансы свариться прямо на улице, во втором — тоже идиоткой, но хоты бы одетой по погоде. Так как первый пункт оставался константой в обоих случаях, а ипостась варёного овоща нисколечко меня не прельщала, я с тяжелым сердцем напялила-таки эту футболку. К Саше я подходила под её громкий хохот, заставляющий прохожих косить на нас глаза, что в моем случае было совсем не нужным. Желание закрыть ей рот крепло с каждой секундой, однако в тот самый момент, когда в чашу грозится упасть последняя капля, подруга успокаивается, а затем интересуется: «Да неужели? Ты всё-таки решила попытать своё счастье и найти себе ухажера?», вызвав тем самым ещё более сильное, чем предыдущее, желание чем-нибудь её треснуть. Я пытаюсь доказать ей, что желание обзавестись отношениями ни коим образом не повлияло на мой выбор наряда, однако Сашка мне, ясное дело, не поверила. Вместо того, чтобы продолжать что-то доказывать, я решила переключить своё внимание на цель нашей сегодняшней встречи, бухнулась на ближайшую скамейку и принялась стаскивать с себя балетки. Тема моего внешнего облика, слава Всевышнему, отошла-таки на второй план. Прохожие же были слишком увлечены сами собой или своими компаниями, чтобы обращать внимание на какую-то незнакомую девчонку, да и мы мчались мимо них так быстро, что они, наверное, и сообразить ничего не успевали. В конце концов, я уже и позабыла, к чему призывает огромная надпись на моей футболке. Какое-то время спустя, когда мы окончательно выдохлись, пришло осознание, что забрались мы довольно-таки далеко от дома. Местность была знакомая, но на обратный путь нас бы точно не хватило, поэтому вместо этого мы двинулись к автобусной остановке. Сашка побежала в небольшой магазинчик неподалёку купить что-нибудь попить, а я с блаженной улыбкой привалилась к боковому рекламному стенду, прикрывая глаза и чувствуя, как ноги наливаются привычной после нагрузок тяжестью. Вообще, по-хорошему, надо бы переобуться, но пока мне лень даже глаза открыть, не то, что совершать какие-то ещё телодвижения. - Девушка, - приятный голос окликает меня, вырывая из объятий полуденного жаркого морока. Открыв глаза, вижу перед собой симпатичного молодого человека, выпрямляюсь и только собравшись поинтересоваться, что ему от меня понадобилось, чувствую, как незнакомец бессовестно наклоняется и целует меня. Первое, что я вспоминаю — надпись на футболке, потом распахиваю глаза от удивления и возмущения, и, резко разворачиваясь, отталкиваю парня от себя. Успеваю в это время в негодовании выкрикнуть: «Какого черта?!» - и залепить крепкую пощечину нарушителю моего спокойствия, вот уже делаю первый стремительный шаг прочь от него и... шмякаюсь прямо на асфальт, чувствуя, как колени и ладони обжигающе саднят. Понимаю, что я всё ещё в роликах. Следом за этим я слышу ещё один звук удара, а ещё через секунду вижу, как рядом валится сегодняшний герой-любовник. Оборачиваюсь назад, на рекламный стенд, призывающий всех желающих на премьеру какого-то очередного боевика, и отчего-то меня пробивает на смех. Я перекатываюсь на спину, и почти не обращая внимания на боль в пострадавших конечностях, громко и почти истерически смеюсь, не в силах остановиться. Вскоре ко мне присоединяется ещё один голос — парень, видимо, тоже мысленно дошёл до полного осознания случившегося. Даже представить боюсь, что о нас думали тогда проходящие мимо люди, но в тот момент меня это не заботило от слова совсем. Наконец, смех затихает, и я усаживаюсь на асфальт. С тоской смотрю сначала на собственные разодранные ладони, а потом выхватываю взглядом розовое пятно на лбу моего товарища по несчастью, оставленное стендом на память о столь близком знакомстве. Мысленно отмечаю, что оно прекрасно гармонирует с таким же розовым следом от пощечины, оставленной мною с той же целью. Парень тоже смотрит на меня, а потом глубокомысленно изрекает: - Вот и подходи теперь к красивым девушкам! И я не могу понять, чего во мне больше: возмущения о прозвучавшем в его голосе обвинении или всё-таки смущения из-за того, что он назвал меня красивой. - А вот нечего лезть целоваться! - парирую я, наблюдая за тем, как на лице парня проскальзывают сначала возмущение, а потом что-то похожее на смирение. Видимо, именно в этот момент он понял, что женская логика кушает мозг чайной ложечкой. - Меня, кстати, Костя зовут, - наконец, сменив тон разговора, кривовато улыбаясь, произносит теперь-уже-не-незнакомец, а я, так и не успев представиться, слышу как сверху раздаётся голос подруги: - Ну и чего мы расселись тут? - Да вот, видишь ли, решил удовлетворить требование этой барышни, - кивок в мою сторону, - а она давай толкаться. Ещё и пощечину влепила. - В подтверждение своих слов трет ладонью пострадавшую щеку, напуская на себя вид глубоко обиженного. - Заслужил, - безапелляционно отрезаю я, на что Костя начинает вновь пытаться возмущаться, указывая на мою футболку. Это продолжается ровно до того момента, пока Сашка не прерывает нашу перепалку коротким: - Всё с вами понятно, - а потом, спустя долгую паузу, в течение которой мы с парнем сверлили друг друга взглядами, подруга прикрикивает: - Может, уже подниметесь с земли-то? - Я живу здесь недалеко. Можем зайти ко мне, обработаем твои колени, - предлагает парень, когда я наконец-то переобуваюсь в обычную обувь, чувствуя устойчивую связь с землёй. Почему-то мыслей о том, что Костя может оказаться каким-нибудь там маньяком — что, кстати, могло бы оказаться вполне разумным, исходя из обстоятельств нашей встречи — у меня не возникло. Да и ехать домой с разодранными конечностями не очень-то хотелось, поэтому через десять минут мы уже сидели на небольшой кухне, Сашка по-хозяйски разбиралась с чайником, а я выступала в роли пациента у напустившего на себя вид серьезного дяди-доктора Кости. За это время я успела вкратце поведать ему историю надетой на мне футболки, мы все дружно над ней посмеялись, и как-то незаметно перешли к той стадии, когда воспринимаешь человека, как хорошего знакомого, расслабляешься, шутишь и смеёшься. Когда чай закончился, а мы собрались уходить — уже вечерело. Я почти пересекла порог квартиры, когда Костя внезапно окликнул меня по имени. Я оборачиваюсь, одаряя его вопросительным взглядом. - Может, сходим завтра погуляем? - улыбаясь своей неизменной чуть кривоватой улыбкой, интересуется парень. - Только чур не на роликах, - хохочу я дружелюбно, тем самым выказывая, что совсем не против встретиться. - Замётано. - Я вновь разворачиваюсь, делаю шаг за порог, когда он снова заставляет меня обернуться, - А, и ещё кое-что... Изгибаю брови в немом вопросе. Костя расплывается в улыбке: - Закинь эту футболку на самое дно шкафа. Не люблю конкуренцию.