Две тумбочки. Одна кровать.

- Спокойной ночи, милорд. Дверь закрывается. Сиэль уже начинает проваливаться в сон, когда тихий звук взрезает тишину спальни, словно скальпель хирурга. На грани сна и яви все кажется острее и ярче, будь то звук, запах или ощущение тепла на щеке... Тепло. Вот оно. Сиэль распахивает глаза и удивленно охает. Прямо перед его лицом замерла внимательная кошачья мордочка. Черный котенок наклоняет голову совсем близко к лицу к маленького графа, и, ни капельки не смущаясь попыток мальчика отодвинуться, лижет кончик его носа, а потом резко спрыгивает с кровати. Сиэль от неожиданности садится в постели. - Откуда ты здесь взялся? Ах да, Себастьян... Вот чертов кошатник! Наверняка это его рук дело! Кот, кажется, по-человечески презрительно фыркает и призывно мяукает, не переставая смотреть юному графу прямо в глаза. Сиэль, сам не понимая почему, откидывает одеяло и опускает ноги на пол. - Что ты хочешь от меня? Ты хочешь, чтобы тебя погладили? Боюсь тебя огорчить — я не большой любитель котов. Кот глазеет на мальчика своими огромными глазами, не двигаясь с места. Граф, посомневавшись, несмело протягивает руку к его морде, но котенок тут же отбегает в сторону, призывно мяуча. Он вьется у двери, как будто прося мальчика выйти вместе с ним. Ты хочешь мне что-то показать? - внезапно догадывается Сиэль. Не задумываясь над тем, что делает, граф пересекает комнату и резко распахивает дверь. Кот тут же выходит в коридор и мяукает, не оборачиваясь, как будто приказывает мальчику идти за ним. И Сиэль идет. В голове роится целая куча мыслей — раз уж он так завязался со сверхъестественным и потусторонним, этот милый кот вполне может быть демоном, призванным затащить его в ловушку. Или ангелом — какая разница? Доверия одинаково нет ни к тем, ни к другим. С демонами даже проще — хотя бы понятно, что хорошего от них не жди. И тем не менее сейчас мальчик не чувствовал опасности. Его наполняла удивительная гармония. Пусть будет, что будет. Представим, что это маленькое приключение. Все вокруг казалось каким-то нереальным — родные коридоры поместья, обитые красным деревом, тихий скрип половиц под ногами, тусклый свет... Странно, что рядом с ним все еще не появился Себастьян, недовольный тем, что граф самолично поднялся из постели и теперь идет ночью непонятно куда за каким-то котом. Хотя со всей любовью дворецкого к кошечкам... Размышления мальчика прерывает тихое, но настойчивое мяуканье. Кот стоит у закрытой двери на балкон, завешанной тяжелой бархатной портьерой. Уже не задавая вопросов, граф отодвигает занавеску и толкает дверь на балкон. …В глаза тут же бьет такой яркий свет, что мальчик непроизвольно морщится. Привычный запах дома — красное дерево, аромат масляных красок на портретах, слабое ощущение парфюма Мейлин — сменяется настоящей природной свежестью. Сиэль медленно открывает глаза и понимает, что он уже не дома. Более того, вокруг нет ничего, хоть отдаленно напоминающего особняк Фэнтомхайв — только огромное поле подсолнухов и маленький, почти незаметный домик где-то на той линии, где небо целует верхушки дубов. Кот, такой степенный и важный в поместье, вьется вокруг ног мальчика, как преданный пес, чуть ли не силой толкая графа в сторону домика. А Сиэль не может сделать ни шага — просто стоит и наслаждается бесконечной красотой вокруг и непередаваемым ощущением защищенности — как будто он наконец-то вернулся домой после долгого отсутствия. Мрачный в своем великолепии графский замок казался не более чем старым музейным экспонатом на фоне прозрачно-голубого неба и ярких листьев подсолнухов. Вот оно, настоящее благородство — в природе, в том, как ветер касается кожи, как снисходительно ласкает душу небо, как желто-черные бубны подсолнухов успокаивают взгляд. Мальчик почувствовал слабую, дразнящую боль и опустил глаза вниз. Кот, устав ждать, несильно укусил его за большой палец ноги. Оказывается, граф вышел из своих покоев босиком, но почему-то сейчас это казалось ему самым естественным поступком в жизни. Он медленно двинулся к домику вслед за пушистым проводником, периодически исчезающим в лесу желто-черных цветов. Дурачась — кажется, он дурачится впервые за свою сознательную жизнь! - Сиэль сорвал один из ближайших подсолнухов и принялся выковыривать из него семечки на ходу. Бежавший впереди кот, кажется, снова фыркнул. Граф понял, что готов рассмеяться, и сам же этого испугался. Домик оказался не таким уж и маленьким, но до размеров поместья Фантомхайв, конечно, не дотягивал. Отчего-то на него было очень приятно смотреть: на небольшой террасе, увитой виноградом, стояли кованый стол и два плетеных кресла; в углу примостился старенький граммофон. Рядом с ним, заботливо укутанная в багряный футляр, грелась на солнышке скрипка. Сиэль хотел подойти к ней, но что-то его удержало: граф ограничился тем, что опустил только что сорванный подсолнух на столик. Кот тем временем подошел к входной двери — совсем простой, без вензелей и гербов — и пропал. Наклонившись в поисках своего проводника, мальчик заметил небольшую дверцу, бесшумно раскачивающуюся на петлях — видимо, кот хорошо знал, что ему тут всегда рады. Сиэль, помедлив, толкнул дверь и вошел вслед за ним внутрь. Его глазам открылся светлый коридор, из центра которого поднималась витая деревянная лестница, и две арки — одна вела на кухню, другая — в гостиную. Кот по-хозяйски отправился на кухню — граф за неимением выбора — за ним. Чисто и светло. На плите, в маленькой кастрюльке, бурчало нечто приятного красноватого цвета, распространяя повсюду дивный аромат. Сиэль поймал себя на мысли, что это едва ли не первый раз, когда он по своей воле пришел на кухню. Все в этом доме казалось ему одновременно сказочным и чересчур реальным — куда реальнее чем тот огромный дом, где можно жить только по правилам. И легкие стулья выглядят куда более настоящими, чем те бархатные кресла, в которых нужно сидеть, выпрямившись словно стрела, и простой глиняный кувшин кажется привлекательнее тысячи самых изящных графинов из графского сервиза. И как все-таки хорошо, что на Сиэле вместо привычного камзола простая легкая ночная рубашка! Здесь не хотелось быть графом — здесь хотелось быть человеком. Что-то зашуршало внизу — кот подошел к маленькой миске на полу и с удовольствием начал хрумкать ее содержимое. Сиэль почувствовал, как его губы растягивает улыбка, но даже не попытался сдержать ее. - Ты здесь живешь, да? - тихо спросил мальчик, опускаясь перед котенком. Тот согласно мяукнул и, ткнувшись мокрым носом в ладонь Сиэля, отправился дальше показывать мальчику дом. Следующей была гостиная. В ней тоже было это ощущение бесконечного уюта — настоящего домашнего тепла. Разглядывая стоящие на камине нечеткие фотографии, Сиэль старался понять, кто на них изображен, но взгляд как будто не фокусировался на лицах. Единственное, что можно было сказать точно — фигур было две. Но истина ускользала, и мальчик перевел взгляд на стеллаж с книгами, который занимал большую часть комнаты. Почему же он оказался здесь? Как это замечательное место связано с ним? Он никогда не бывал здесь ранее, это абсолютно точно. Откуда же тогда такое стойкое ощущение, что он дома? Может быть, здесь бывали его родители? Может быть, этот домик был их тайным местом, убежищем, в котором они прятались от всего мира, когда им хотелось отдохнуть? Но тогда кто же живет здесь сейчас? Мальчик вспомнил варившийся на кухне суп. Значит, хозяин дома совсем рядом. Может быть, отошел искупаться в море — Сиэль заметил спуск к воде с обратной стороны террасы. Стоит дождаться его и извиниться за такое внезапное вторжение. И если получится, задать пару вопросов. Сиэль уже хотел присесть на диван, чтобы спокойно дождаться хозяина дома, но кот внезапно вспрыгнул на мягкую поверхность, куда нацелился Фантомхайв, и не дал ему присесть, требовательно мяукнув. - Что, экскурсия еще не закончена? И ты мне, конечно, ничего не расскажешь? - прошептал Сиэль. Кот спрыгнул с дивана и уверенным шагом направился к лестнице на второй этаж. Вздохнув, мальчик последовал за ним. Это оказалось спальня. Наверное, она была самой большой комнатой в доме. Видимо, хозяева больше всего любили проводить время именно здесь — каждый сантиметр комнаты казался обжитым и наполненным чужим присутствием. Ничего лишнего, ничего удручающе-возвышенного, ничего такого, к чему боишься даже взглядом прикоснуться, чтобы не разбить. Простота и легкость. В этой комнате не раз были счастливы ее обитатели, и это чувствовалось с первых шагов. Два письменных стола, поставленных друг напротив друга — значит, в доме все-таки живут двое. Один большой добротный шкаф с незатейливой резьбой. Красивое старинное зеркало в деревянной раме. Одна кровать с двумя тумбочками по разным сторонам. Одно огромное белое одеяло, похожее на облако. И стена напротив, целиком увешанная фотографиями. Почему-то у Сиэля замерло дыхание. Он не смог сразу переступить порог спальни. Не было ощущения, что он вторгается на чужое пространство, нет: было что-то другое, доселе неведомое, что-то очень теплое — как будто этот самый пушистой кот, что вьется сейчас у ног, свернулся на груди ласковым теплым комочком и нежно урчит, убаюкивая. У маленького графа перехватило дыхание — ему страшно хотелось остаться здесь навсегда. Да что же это за место такое?! Пересилив себя, мальчик вошел в комнату и почти бегом направился к фотографиям. Лица все так же расплывались, но он упрямо вглядывался все больше и больше, стараясь различить хоть что-то, стараясь узнать хоть маленькую деталь о владельцах дома... Неизвестно, сколько он так вглядывался в карточки — минуту или, может быть, целую вечность, но вдруг что-то изменилось: все фотографии, как по команде, начали обретать резкость, словно кто-то проявлял их невидимым раствором. И на Сиэля обрушилось то, чего он никак не ожидал увидеть. На этих фотографиях был он сам — повзрослевший и...счастливый. Он улыбался — почти на каждой фотографии. Оказывается, он был в Милане и в Чехии; посетил Америку, Россию, Испанию; научился танцевать и даже, кажется, именно он и завел этого маленького котенка. Фотографий было много, и каждая из них рассказывала свою маленькую историю, делилась своим уникальным воспоминанием о жизни этого Сиэля, весело смеющегося Сиэля, Сиэля, которого маленький граф никогда в себе не знал. Но даже не в яркой мальчишеской улыбке было самое странное — черт с ней, с улыбкой, не такая уж это и дикость, многие люди улыбаются... Дело было в другом. Почти на всех фотографиях рядом с ним, точно так же счастливо улыбаясь, стоял Себастьян. И как бы Сиэлю ни хотелось убедить себя в том, что он так и остался просто дворецким семьи Фантомхайв, карточки не лгали: ни один дворецкий мира не позволил бы себе так обнимать хозяина за шею, или валить в воды римского фонтана, или даже просто так смотреть на своего господина. И этот Сиэль Фантомхайв, смеющийся с фотографий, был явно не против. Граф неосознанно протянул руку и коснулся матовой холодной бумаги. Это всего лишь картинки, но эти картинки не умеют лгать. Что произошло? Что это за место? Мальчик сделал несколько шагов назад и, не рассчитав расстояние, кульком повалился на кровать. Он не сводил глаз с фотографий. Дыхание перехватило. Части мозаики сошлись воедино. Это их дом. И тут в его не по годам сообразительную голову, не успевшую еще оправиться от первого шока, заползла еще одна предательски дразнящая мысль: в этом доме одна спальня, в этой спальне два стола, в этой спальне две тумбочки, но только одна кровать. На этом неожиданном открытии граф Сиэль Фэнтомхайв предпочел просто закрыть глаза и провалиться в обморок, и последнее, что он увидел, были хитрые глаза кота, запрыгнувшего ему на грудь.