HeartB — A Song For You
Ким Тэхен, по великой удаче, или, быть может, невезению, родился 30 декабря, ровно за день до Нового Года. И это его, в целом, никак не напрягало: каждый год он брал своих друзей, вёл их в неизведанный бар и предлагал выпивку за свой счёт, попутно спрашивая у работников, есть ли "новогодняя акция" на алкоголь. Если бармен растерянно качал головой, то они сразу удалялись в другой бар, ведь "в Сеуле больше ста баров, и в одном из них точно должна быть выпивка со скидкой". И, если посмотреть с этого ракурса, то да, иметь возможность отпраздновать день рождения по выгодной цене — это сплошное везение. А ещё везение, потому что обстановка за окнами его дома, в торговых центрах и общественных местах просто невероятная. Повсюду украшения, елки, зажженные гирлянды и спешащие люди, суетливо оглядывающие витрины бутиков — видимо, ища подарок. Тэхен любил иногда представлять, что вот, весь Сеул, а не то весь Мир сейчас занят, наряжая елки и вырезая снежинки только для него любимого. Он улыбался детям, поющим новогодние песни, сидящим на коленях у Деда Мороза и рассказывающих прямо сейчас свои самые искренние и заветные мечты. Тэхен определённо любил предпраздничную атмосферу своего дня рождения. — Тэхен, сегодня куда? — голос его друга громко раздается из динамиков, посвящая в свою речь не только именинника, но и нескольких рядом стоящих. — Тише ты, — шикает он и останавливается около дороги — горит красный свет. — Сегодня я хочу пойти в "Red Dragon". Зелёный поспешно загорается, и Тэхен трогается с места, медленно и вальяжно. Ему некуда спешить. — А там разве будет акция? — Плевать на чертовы "двадцать процентов бесплатно", хочу основательно набраться и не беспокоиться сегодня о деньгах. Тэхен сразу же отключает телефон, засовывает руки в карман и продолжает брести по центру города в гордом одиночестве.***
— А тут круто, — восклицает рядом идущий Хосок. — Знаю, — Тэхен растягивает губы в самодовольной улыбке. — Ты здесь был что ли? — Нет, конечно. Я просто стал умнее в этом году и просмотрел все фотографии и характеристики в интернете. — О, ну, ты молодец, конечно, — Юнги неловко чешет затылок, потому что сколько лет они просто скитались по городу в поисках нормального бара, в то время, когда можно было просто нажать нужную ссылочку. "Лучше поздно, чем никогда". — Вы подождите здесь, я закажу выпивку. Тэхен спешно встает с места и направляется в сторону бармена, а ему вслед сразу же сыплются заказы: — Текила. — Мартини.***
— Хэй, Чонгук, вызови полицию, пусть запрут этих пьяниц, — кричит администратор. — Они нам клиентов распугивают. Чонгук смотрит в сторону троих парней: вроде не пьяницы, одеты прилично и запах приятный (конечно, если не учитывать алкоголь и табак). — Они мои знакомые. Можно я завезу их в машину, а после смены отвезу домой. Администратору все равно, он просто просит вывести этих поскорее из заведения, и Чонгук послушно идёт к столику. Он поднимает сначала рыжего парня, закинув его руку себе на плечо и пытается как можно быстрее донести его до машины. Получается довольно бодро, в темпе. Может, потому что он в хорошей форме или эти парни сидят на диете, но донести их удаётся очень легко и всего за десять минут. Чонгук, отчего-то довольный, снова входит в бар и продолжает работать.***
В машине пахнет бензином. Тэхен щурится от неприятного запаха, что бьет в голову, или это вовсе не запах, а количество всего алкоголя, выпитого сегодня (или вчера) на своём дне рождении? На вопрос он заранее знает ответ, и теперь, кое-как придя в себя, начинает оглядываться по сторонам и замечать очень странные вещи. Машина была грязной, маленькой, а что самое плохое — незнакомой. Он не перестает судорожно оглядываться, чтобы зацепить взглядом хотя бы одну знакомую деталь, хотя бы одну связующую нить между вчерашней попойкой и этой машиной. Но кроме сожжённых сигаретами сидений и пыльного ящичка с теми же сигаретами, он ничего не находит. Выглядывает в грязное окно и видит спальный район, состоящий из маленьких и близко расположенных домиков, а ещё что-то очень похожее на вчерашний бар. И Тэхен с облегчением выдыхает, ведь они все ещё в городе, а не в каком-нибудь лесу или заброшенной стройке — там-то точно шансы на выживание приравнивались бы к одному проценту. Максимум. По истечению времени он успокаивается, уже не так часто моргает, и руки у него не потеют. Тэхен сидит, подперев подборок, смотрит в окно, наблюдает красивый ярко-розовый рассвет и на полчаса совсем забывает о своём "похищении". Из двери здания, похожего на вчерашний бар, выходит черноволосый парень лет двадцати двух и идёт прямо к ним. Тэхен напрягается всем телом и перестаёт дышать. Будто Чонгук посчитает его мертвым и, если что, не станет убивать. Чонгук открывает дверь машины, из-за чего Тэхен чуть ли не вываливается из неё, но его вовремя хватает черноволосый незнакомец, уже казавшийся не таким опасным, как секундами ранее. — Когда проснулся? — Чонгук спрашивает первое, что приходит голову, предпочитая не молчать, и неловко расцепляет пальцы с его локтя. — Минут сорок-пятьдесят... И вообще, кто ты? Тэхену все ещё неудобно, он как юная девушка не может поднять взгляда на незнакомца. Случилось бы в других обстоятельствах, он бы хорошенько над этим посмеялся, но сейчас... это совсем не смешно. — Я бармен. Вы вчера отключились и вас попросили сдать копам. В голове у Тэхена наконец вырисовывается правильная картина произошедшего. И теперь ему становится вдвойне стыдно за свои мысли. — Спасибо. Чонгук садится на корточки, ободряюще похлопывает по его коленям (куда Тэхен уставился основательно), при этом добро улыбаясь. А потом встаёт и садится за водительское сиденье. — Будешь будить своих друзей? Тэхен растерянно кивает. — Голова-а,— ноет блондин. — Где мы, черт возьми?! Нас похитили?! — последний парень испуганно глядит на Тэхена, оглядывается и пугается ещё больше. Чонгук усмехается: — Насиловать точно не буду. Ты не в моем вкусе. Хосок, кажется, действительно успевает поверить в этот сумбур (хотя Тэхен бы тоже поверил, окажись в такой ситуации). Он начинает громко кричать и звать на помощь, и тут Чонгук, как более-менее просвещённого, просит Тэхена усмирить этого большого ребёнка. Тем временем, Мин Юнги за всем наблюдает. — Чон Хосок! Заткнись, пожалуйста! Машина чуть не въезжает в столб, а потом и вовсе останавливается. — Куда вам? Каждый говорит свой адрес, спокойно, боясь даже шелохнуться лишний раз. Потому что взгляд у Чонгука сейчас был убийственным. Буквально.***
Он развозит всех остальных по домам, последним остаётся Тэхен, ведь его дом находится в другом конце города. Вот они доезжают, но Тэхен не спешит выходить из машины: — Придёшь ко мне сегодня? Отметить Новый Год. Чонгук удивлённо вскидывает бровь, ведь сорок минут езды в полном молчании, в следствии отсутствия тем для разговоров, и вот такой вопрос под конец. — А с чего ты решил, что у меня нет дел поважнее, чем праздновать Новый Год с первым встречным? На самом деле, ему правда было не с кем праздновать. Но Тэхену незачем об этом знать. — Я ни о чем не думал. Просто спросил. Ты можешь отказать, если не хочешь. — Ладно, я приду. Где? — Здесь, у меня дома. Чонгук снова усмехается и добавляет: — Ты либо смелый, либо глупый, что пускаешь в свой дом незнакомца. — Думай, как хочешь. Тэхен пожимает плечами, улыбается и выходит из машины, до самого поворота провожая взглядом. "Странный парень", - решает Гук. И едет в торговый центр, чтобы выбрать какой-нибудь подарок. Не с пустыми руками же идти.***
Дома у Тэхена очень уютно, хоть и не совсем просторно. Деревянная мебель, занавески в цветочек. Не хватало только кружевных салфеточек под каждый горшок с цветами, чтобы дополнить картину. А, вон они. Чонгук предпологает, что несмотря на свою неординарную внешность, Тэхен самый обычный и домовитый парень. У него дома развешено много пейзажей, в углу стоит небольшой компьютерный стол, а в центре спальни не кровать, а огромный книжный шкаф. — Ты все это прочитал? Чонгук с детским восторгом смотрит снизу вверх на шкаф и все ещё не может поверить своим глазам. — Конечно. Я собрал эту библиотеку, — Тэхен искренне улыбается, радуясь, что книжный шкаф наконец заметили. Не зря же он пожертвовал удобной кроватью ради этого. Чон достаёт из кучи книг одну и рассматривает обложку: — Если я скажу, что впервые беру в руки книгу за последние три года, ты сильно удивишься? Тэхен пожимает плечами: "конечно нет, перестань, даже в мыслях не было". — Просто мне нравится читать. И я действительно думаю, что, принуждая к чтению, ничего не добьёшься. Человек сам выбирает. Тэхен задумчиво смотрит в окно, сложив руки сзади на замок. В такую погоду хочется пофилософствовать. — Это ты хочешь меня оправдать? Чонгук сразу теряет интерес к книге в руках и ставит её на место. Теперь его взгляд приковывает семейная фотография в очень уютном деревянном доме, где Тэ, по-видимому, не больше шести. Она стоит на этом же книжном шкафу и является единственной фотографией в этом доме. — Да нет, просто говорю, что человеку не обязательно читать, если он того не желает. И вовсе человек начитанный не имеет особо выделенных преимуществ от обычного. — Ты определённо оправдываешь меня, — усмехается он. — Не хочешь казаться умным, говоря умные слова. Приходит очередь Тэ пускать смешки, он так же неподвижно стоит перед окном, пока его не отзывает Чонгук: — Тэхен, почему у тебя всего одна фотография семьи? Странно, но он ожидает этого вопроса и уже без былой тоски отвечает: — Моя семья живёт в Тэгу. Меня послали сюда, как надежду семьи и "покорителя Сеула". — Похоже, покорить Сеул пока не получилось, — с иронией вставляет Чон. — Как видишь — простой редактор, съемная квартира и рамен на ужин. — А ты хотел за несколько лет всего добиться? Все ещё впереди. Чонгук подходит близко и старается как-нибудь подбодрить парня, неуверенно похлопывая его по плечу. Вообще, сострадание совсем не его конёк. — Мы нигде раньше не встречались? Вблизи Чонгук выглядит знакомым, увиденным уже не раз, но никак не первым встречным. — Не припомню такого. Тэхен ненадолго останавливается, все ещё тщательно разглядывая его, а потом вспоминает о своей главной цели и идет на кухню. — Я приготовил много вкусной еды, пойдем. Чонгук переводит взгляд на щедро накрытый стол, наполненный разного вида едой и не сдерживается, чтобы не сглотнуть в голос. Тэхен улыбается. — Садись уже. Они кушают в тишине, полностью сосредоточившись на поглощении пищи. — И все-таки, почему ты меня позвал? — Честно? Ты внушаешь доверие. Чонгук начинает ржать в голос, а Тэхен, полностью серьезный, под конец не выдерживает от вида смеющегося Чонгука и смеётся с ним вместе. — Но я правда так думаю! Чонгук, все ещё не успокоившийся, сквозь смех выдаёт: — Ещё бы. Проходит десять минут, пока они полностью успокаиваются. — Хочешь посмотреть фильм? Тэхен встаёт из-за стола и невзначай задевает край чонгуковой руки. — Какой? Впрочем, Чонгук делает вид, что не замечает, хотя все эти подстроенные касания были настолько явными, что Чонгук просто фэйспалмит молча. — Титаник. — О! Ты удивишься, но я не смотрел этот фильм, — улыбается Чонгук, а Тэхен делает лицо, будто он преступник какой-то. — Ох, ты потерял столько времени. Я его уже с пятнадцати пересматриваю. Чонгук снова удивляется и кивает, когда на него вопросительно смотрит Тэхен, держа в руках пульт. Он ставит пульт на стол и подсаживается к Чонгуку на диван. Снова задевая его, на этот раз, локтем за плечо. Тэхен устраивается поудобнее в предвкушении, а Чонгук, знавший о фильме только по отзывам друзей, надеется увидеть лучшее творение кинематографа. Фильм начинается. Просмотр проходит довольно тихо, исключая несколько мимолетных вопросов, касающихся сюжета. Они даже заметно прижимаются к друг другу, похоже, ослеплённые и поглощённые прекрасным фильмом. Когда лайнер сталкивается с айсбергом, Тэхен вздрагивает, словно мокрый котёнок, брошенный на улице под дождём. Чонгук рефлекторно как-то (ему Тэхен вдруг котёнком показался) обнимает его со спины, прижимает крепко к себе, чувствуя, как дрожь проходит. Тэхен хочет спросить, что же делает Чонгук, да и сам Чонгук не прочь задать этот вопрос себе, но не хочется совсем. Пусть это будет необъяснимый порыв, ну, или они притворятся, что ничего не происходит. В обнимку сосредоточиться на фильме трудно. Когда Тэхен ощущает спиной мерное сердцебиение Чонгука, а Чонгук видит, как густо покрывается кожа Тэхена мурашками. Он начинает специально дышать ему в шею, чтобы почувствовать лёгкие вздрагивания. Когда один ждет, пока второй прекратит это, а второй ждёт, пока первый хоть что-то скажет. Тэхен громко сглатывает, когда чувствует влажные губы на своей шее и в очередной раз вздрагивает. — Чонгук? Тэхен поворачивает голову, оказывается невероятно близко к его лицу и снова забывает, как дышать. А фильм близится к концу, там Джек помогает Розе лечь на спасительный плот, пока сам по подбородок в воде, уверяющий, что с ним будет в порядке. Ага, знает Тэхен. Чонгук невесомо касается его губ, а затем пристально смотрит на Тэхена, пытаясь прочитать в глазах разрешение зайти немного дальше. Тэхен сокращает расстояние и снова легко целует в губы. В ответ Гук улыбается, прижимает его ближе, целуя глубже, медленнее и развязнее. Тэхен первым отстраняется, разворачивается всем телом к Чонгуку и горящими глазами заявляет: — Я вспомнил, где видел тебя. В гей-клубе! Чонгук пытается не смеяться, треплет его за щёчки и добавляет: "Давай встречаться". Тэхен ложится на его колени и смотрит на экран. Там выжившие плывут в поисках ещё живых людей. Самое печальное позади. Тэхен возмущается: — Ты пропустил самую главную часть фильма! — Перемотай, посмотрим снова. Впереди ещё вся ночь. И от осознания этого что-то теплое разливается в груди.***
Год спустя Чонгук, как обычно, отрабатывал свои последние часы в баре, усердно выполняя свои обязанности с заразительной оживленностью. Которая, вообще-то, совсем ему не присуща. Но сегодня — Новый Год, день, когда и с поводом, и без хочется быть счастливым. А у него в придачу и повод появился. После работы Тэхен обещал ему новогодний подарок. Чонгук совсем не знал, что и ожидать, но подобно трехлетнему ребёнку, что ждёт Деда Мороза, он ждал своего волшебника вместе с подарком. Работа длилась для него слишком долго, растягивая время встречи на очень долгие, нудные часы, сопровождавшиеся мыслями о возможном подарке. — Чонгук, можешь уйти на двадцать минут раньше. Администратор по-доброму улыбнулся ему и пожелал счастливого Нового Года. Твердя "спасибо, и вам тоже" и кланяясь, он быстро оделся (конечно, куртка была заранее взята с гардероба и даже лежала максимально удобно, чтобы надеть. Чонгук давно все подготовил) и направился к двери. На улице, когда он буквально выбежал как ошпаренный, никого не оказалось. Он долго оглядывался по сторонам, но не видел Тэхена, а потом вспомнил, что даже не предупредил его о скором освобождении. Чонгук машинально достаёт телефон и нажимает кнопку один в быстром наборе: — Тэхен-а, где ты? Он долго всматривается в сторону, откуда Тэхен обычно шёл к нему. Чонгук понимает, что день удался, когда видит рыжую макушку, ярко улыбающуюся ему и очень мило старающуюся ускорить шаг, переходя на легкий бег. В руках Тэхен держал огромный подарок с большим оранжевым бантом под цвет его волосам. Чонгук сбрасывает вызов. Хлопья снега красиво кружатся в воздухе, оседая на одежду, словно тысячи маленьких бриллиантов. Стемнело. Люди на улице то и дело куда-то спешили, все счастливые, с яркими улыбками на устах. Друзья, спешащие на шумную вечеринку в честь праздника, семья, которая идёт домой, чтобы приготовить праздничный ужин, счастливые дети, что только получили подарок и с нетерпением хотят испытать игрушку — всех объединяла общая радость от предстоящего праздника. Чонгук смотрел на всех, смотрел на сияющую в небе луну и редкие звёзды, на своего Тэхена, полностью обсыпанного снежными хлопьями. Ему хотелось улыбаться непрестанно, хотелось дарить детям подарки, хотелось позвонить своим родителям и ещё раз сказать, что он очень сильно любит и скучает. Хотелось стиснуть в объятиях весь мир и не отпускать, пока бурлящая в нем энергия радости и счастья не отпустит. Но прежде всего, видя Тэхена уже дошедшего и смотрящего своими горящими глазами на него, Чонгук определённо хотел поднять его на руки, положить в мешок и унести домой, чтобы запереть и никогда не выпускать. Потому что Тэхен настолько делает его счастливым, насколько бы, казалось, никто и никогда не сможет сделать. Половину намеченного он все-таки воплощает в жизнь, несёт Тэхена на руках прямо до дома, вместе с огромным подарком, который был неудобным и слишком габаритным и мешал Чонгуку, постоянно закрывая его взор. По дороге Чонгук три раза спотыкается, пытаясь заткнуть не успокаивающегося Тэхена, сделать хватку сильнее, чтобы и брыкаться не мог. А Тэхен пытается сказать, что им совсем не туда, и подарок остался в тату-салоне возле его работы, но Чонгук совсем не даёт этого сделать. Он завозит домой, затыкает поцелуем, и только через пятнадцать минут нехотя отстраняется. — Ну, и где твой подарок? — Чонгук расплывался в улыбке, все ещё опьяненный праздничным духом и самым божественным Тэхеном со светящимися глазами и красноватым от холода кончиком носа. — Открывай. Чонгук принимает протянутую коробку и она подпрыгивает вверх, потому что он рассчитывал поднять что-нибудь значительно тяжелее. Если судить только по весу, то можно смело предположить, что в коробке ничего нет. Чон вскинул бровь и удивлённо посмотрел на Тэхена, а он, не переставая хитро ухмыляться, подошёл к нему и вытащил со дна коробки две-три брошюрки. — Что это? Когда Тэхен открыл и показал заголовок, гласивший "парные татуировки", он широко распахнул глаза, пару раз поморгал, убеждаясь, что это не шутка: — Ты серьёзно? Тэхен энергично кивает, пытаясь полностью заверить Чонгука, что он готов сделать то, чего Гук добивается уже добрые полгода. Только Чонгук встаёт, чтобы снова выразить необъятность своих чувств крепкими (от них было даже больно) объятиями, как Тэхен внезапно вскрикивает: "Только не это!". Тэхен легко целует его в губы и срывается на бег по лестницам, призывая Чонгука догонять, не то они опоздают. Его жутко рассмешило испуганное "только не это!", а ещё очень умилило, поэтому он бежал за ним с ещё большими, самыми крепкими объятиями. Жаль, что Тэхен не занимается спортом, жаль. Очень прискорбно было видеть сдавшегося уже на детской площадке парня, который даже приготовился к "наказанию" в виде объятий, расправляя руки и зажмуривая глаза. Но Чонгук этого не делает, просто опирается о колени и глубоко вдыхает вечерний морозный воздух, пытаясь отдышаться. — Побежим? Я не знаю, который час, но то, что мы опаздываем, знаю точно, — Тэ обеспокоено оглядывается по сторонам, убеждаясь в своей правоте, ведь на улице кромешная темнота, тусклые звёзды и густой туман. Реакция у Чонгука незамедлительная, потому что он через несколько секунд (спрашивается, как?) выпрямляется и продолжает бег, часто поглядывая на растерянного парня сзади. — Подожди меня! Они прибегают к тату-салону, запыхавшиеся, и просто не верят своим глазам. Табличка на двери гласила "закрыто", и это совсем не входило в планы Тэхена. — Блять. Весь спектр возникнувших чувств может выразить лишь это слово. — И что теперь? — с опаской спрашивает Чонгук, боясь, что придётся снова валяться в его ногах, уверяя в безопасности и крутости парных тату. — Я хотел сделать это в значимый день, — Тэхен приковывает взгляд на чёртову табличку и мысленно проклинает все сегодняшние обстоятельства. — Да не смотри ты так. Он разворачивает рыжего за плечи и пристально смотрит: — Мы ведь навсегда? Тэхен кивает. — Тогда сделаем её на следующую годовщину, — он улыбается. — А теперь перестань ронять слезы, как школьница. Когда Чон смахивает с его щёк соленые капли, становится намного легче. Он неловко приподнимает уголки дрожащих губ и почти шепчет: — Ты никогда не говорил, что мы навсегда. Брюнет, под влиянием очередной волны умиления его действиям, крепко прижимает его к себе: — Боже, теперь ты и правда похож на слащавую школьницу. Перестань нести ваниль! Тэхен усмехается и упирается холодным кончиком носа о тёплую щеку. Да, иметь горячего (в буквальном смысле) парня очень полезно, особенно холодными, морозными зимами, чтобы прижиматься всем телом и получать жизненно-необходимое тепло.***
Год спустя — Ты где? — Тэхен громко дышит в трубку своего телефона, пытаясь выровнять дыхание. Он пробежал всю дорогу от метро до бара, где работал Чонгук. — Иду на работу, — действительно, Тэхен, прятавшийся все это время за углом, видел, как он медленно шёл к двери. — Ты что-то ещё спросить хотел? Тут он собирался сказать сюрприз, выйти из-за угла со своим огромным подарком в руках и отпросить его с работы. Но выглядывает чья-то огненно-рыжая макушка и вешается на Чонгука, ярко улыбаясь. На его Чонгука. А тот даже не против. Внезапно силы покидают Тэхена: подарок с грохотом приземляется, а он прячется за стеной, медленно сползая по ней. Те ещё долго разговаривают, не заходя в бар. Тэхен смотрит на часы. Да. До начала смены Чонгука ещё целых полчаса. Тэхен наблюдает за хрупкими снежинками, которые кружатся в воздухе, видит счастливых людей, которые спешат к своим родным, разглядывает белоснежно чистое небо, светлое, и не понимает, почему ему от этого хочется разрыдаться на месте. Ведь ничего неожиданного не случилось. Он давно догадывался. Но сердце все равно сжимается, когда он видит счастливую улыбку на лице Чонгука, посвящённую уже не ему. Ему хочется разорвать этого рыжего мальчика в клочья, хочется подойти к ним, наругать Чонгука и буквально оттащить его за уши подальше. За все это время, он для Тэхена стал не просто парнем, не просто возлюбленным, а именно частичкой его самого. Вы попробуйте вырвать печень и отдать её другому. Тэхену почему-то другие сравнения не приходят в голову. Он снова достаёт телефон промерзшими пальцами: — Встретимся? Чонгук, услышав знакомый голос, снова становится серьёзным и сосредоточенным. Он греет руки и пританцовывает на месте. Все мысли заполнены тёплым баром, куда он незамедлительно направляется. — Хорошо. Где и когда? Тэхен больше не видит его и решает, что не готов говорить с ним сейчас. — Давай вечером. Мы ведь собирались вместе отметить.. Чонгук замечает странность Тэхена по непривычно холодному и дрожащему голосу. — Ты случайно не на улице? С твоим голосом что-то не так. Тэхен силится выдержать до конца разговора, потому что слышать его голос, как обычно спокойный и уравновешенный, сейчас невыносимо тяжело. Но это всего лишь телефонный разговор. — Да, я замёрз сильно. Я приду к тебе в семь, — он быстро отключается, а Чонгук, совсем не поняв его поведения, просто пожимает плечами и продолжает работать. Ещё оставалось двадцать минут до его смены. Он удобно сел на диван и начал думать о чем угодно, но не о Тэхене. Потому что не хотелось и не требовалось.***
Рабочий день прошёл в суматохе, в баре был завал одиноких мужчин и женщин, которые подсаживались на барную стойку и непрерывно болтали о своей неудавшейся жизни. Твердят, что работают, как ослы, и получают копейки, говорят, любовь их ранила и ещё несколько заумных цитат философов. Чонгука от этих рассказов откровенно тошнило, ведь клиенты выпившие, старые и, похоже, с язвой желудка. Они говорят без умолку, что вот, канун Нового Года, а они сидят в грязном (хотя здесь очень чисто) баре, пьют дешевую (кому-как) выпивку и разговаривают с жалким (а за это Чонгук чуть шею не выдернул одному из клиентов) барменом. В общем, рабочий день прошёл как обычно. Вернувшись домой, он с неохотой снял обувь, долго шёл к желанному дивану и буквально распластался на нем, когда ощутил ласкающую кожу обивку. Он понимает, что день удался, именно в момент, когда спина наконец перестаёт так больно ныть, а по всему телу проходит тёплой волной расслабление. Дверь бесшумно открывается, из-за прихожей виден подол знакомого пальто, а по квартире проходиться приятный запах дорогого одеколона. — О, ты уже пришёл? — Чонгук даже не встаёт, лишь поворачивает голову полностью и наблюдает за медленно разувающимся парнем. — Ну, так ведь сейчас семь, — Тэхен вёл себя хладнокровно, не улыбался (потому что в его состоянии не до улыбок), но все-таки немного приподнял уголки губ, наподобие улыбки, так, для вежливости. — Точно, — Чонгук громко выдыхает и смотрит на Тэ, который стоит прямо над ним и протягивает руку. Чонгук улыбается и принимает помощь. — У тебя есть продукты? — Тэхен направляется к холодильнику, и Чонгук опускает голову, безнадежно мотая со стороны в сторону. — Когда ты в последний раз был в супермаркете? Я же постоянно... Чонгук сделал страдальческое лицо, которое он делает каждый раз в последнее время, прося прекратить, когда Тэхен читает нотации. Ему начинает казаться, что он Чонгука просто бесит. И, да, отчасти это стало правдой. — Ладно, а чем ты планировал питаться сегодня? Чонгук беззаботно пожимает плечами и добавляет: — Заказал бы пиццу. Тэхен глушит в себе желание снова наругать Чонгука за его халатное отношение к питанию, ведь у него проблемы с желудком, а ему плевать. Но он с трудом давит этот порыв, потому что снова видеть усталое выражение лица Чонгука для него невыносимо. — Ну, так закажи. Не хочу быть голодным в Новый Год. Тэхен передаёт ему телефон и говорит: "мне как всегда". Потом, Чонгук раздраженно кидает: "просто скажи, что именно", и Тэ, сквозь ком, внезапно застрявший в горле, шепчет: "пепперони". — Хэй, грустный такой, что случилось? Проходит всего две минуты после звонка в службу доставки, они молчат. Лишь считают секунды до прибытия доставщика. Не потому что очень уж проголодались, просто им необходим ещё один человек, чтобы разбавить это напряжение. Тэхен вспоминает их первое свидание. Все было точно так же: долгие минуты молчания, неловкость, напряжение. Только вот сейчас он не видит тех ярких глаз, живых, готовых на подвиги, полных любви. Он видит лишь уставшего человека перед собой, скучно постукивающего о деревянный стол и глядящего на улицу. За два года изменилось многое. Тэхен получил должность главного редактора, Чонгук купил себе новую машину, у которой не отказывали тормоза и которая не заводилась по десять минут. Чонгук изменил прическу, отрастил челку, проколол ухо. Теперь он и правда выглядел, как бармен. А Тэхену пришлось перекрасится в каштановый, чтобы быть "более серьёзным", в соответствии с новой должностью. Они стали лучше. По отдельности. Ким Тэхен отдал бы все, чтобы вернуть былое. Да, у него зарплата в два раза выше, новый цвет волос подходит ему больше, чем рыжий, а Чонгуку очень идёт его серьга на правом ухе, но все же. Чонгук любил его, да, любил, и эти две зимы, которые они провели вместе, бесспорно, были самыми тёплыми. И это нельзя заменить красивым внешним видом или деньгами. — Я принёс фильм. Тэхен вытаскивает из куртки старый диск и Чонгук обреченно вздыхает: — Снова? — А есть предложения получше? Тэхен даже не слушает, просто ставит диск в дисковод и ждёт загрузки с пультом в руках. Чонгук снова разваливается на диване, попутно хватая банку колы с холодильника, и когда Тэхен подсаживается рядом, облокачивается о его плечо локтем. И вот в таком положении они сидят около двадцати минут. Чонгук внезапно берет пульт и скоро ставит на паузу, а Тэхен немного пугается от таких резких движений парня: — Тебе не надоело смотреть это? Тэхен с улыбкой качает голову и отвечает: — Это мой любимый фильм. — Знаю, но мы его уже два года смотрим, не хочешь разнообразия? Чонгук правда не понимал, почему Тэхен настолько зациклен на одном фильме. — А ты бы не пересматривал свой самый любимый фильм? Брюнет хмурится, не понимая, о чем это сейчас Тэхен, но все же отвечает: — У меня было очень много любимых фильмов. Киноиндустрия огромна, вокруг столько кино, зачем пересматривать одно, если можно вместо этого посмотреть тысячу новых? Тэхен горько хмыкает, скептически так, бесимый своей слепой верностью. Вот почему он не может просто переключится на какое-нибудь новое кино? Почему не прекращает пересматривать, даже если знает каждое слово в каждом дубле? — Нет, я так не могу. Мне только одно нужно. Он медленно приближается и целует его, Чонгук чувствует соленный привкус и морщится, Тэхен же ещё крепче обнимает его за шею, боясь отпустить и понять, что это конец. Весь вечер Тэхен не перестаёт давать шансы на исправление. Но, кажется, запас иссекает. Тэхен целует глубже, большими пальцами мягко приглаживая ключицы, спускаясь пальцами к пуговицам на рубашке. Он чувствует как что-то давит, думает, что это внутри, хотя это Чонгук ладонями упёрся в его грудь, прося отойти. И он покорно отходит. А потом долго смотрит на Чонгука, сам не зная почему, кажется, пытаясь запомнить как можно больше. Хотя, он уже и без этого знает каждый миллиметр его лица. Тэхен медленно проводит по его щеке ладонью. А потом разворачивается и уходит, так и не дождавшись своей порции пепперони. — Куда ты? Тэхен боится повернуться, чтобы снова не побежать в его объятия, боится вымолвить слово, чтобы не осечься и сказать не то, что надо, а то, что хочется. Он достаёт из карманов куртки маленький блокнот и ручку. Пишет, пока Чонгук все ещё не понимает происходящее. Он оставляет блокнот на столе, оставляет рюкзак, диск с любимым фильмом и уходит. Тихо захлопнув за собой дверь. Чонгук не перестаёт хмуриться, брови сводятся сильнее, он берет блокнот и читает: Думаю, ты понял, что я только что сделал. Оставь себе мой диск, пусть это будет хоть какой-то памятью об этих двух годах, что ты провёл со мной. Мой рюкзак и этот блокнот можешь выкинуть — они напоминают о тебе, а этого мне совсем не надо. Пожалуй, я выкину больше половины своего гардероба, и мне станет немного легче пережить это. Не догоняй. Хотя вряд ли ты захочешь. P.s. Похоже, тот рыжий парень теперь и есть твой самый любимый фильм. Постарайся полюбить его навсегда. Тэхен бредёт по знакомым улицам, проходит до боли отпечатавшийся в памяти "Красный Дракон", проходит тот самый тату-салон возле бара, в который они так и не сходили, он вспоминает обещание, данное ещё год назад. Разве Тэхен может винить Чонгука в том, что тот остыл к нему? Может ненавидеть только потому, что его сердце выбрало другого? Сейчас он осознает, что мог раздуть скандал, сказать, что это подло: изменять ему вот так, задать чертов душераздирающий вопрос: "Неужели эти два года для тебя ничего не значат?". Но ответ Тэхен заранее знает наверняка: "Конечно, значили". Новогодние огни, как назло, светили очень ярко, люди заразительно улыбались и Тэхену впервые до сильной боли в груди осточертел этот праздник. Гирлянды повсюду — в каждой витрине, на каждом голом дереве, свисали с каждого балкона — Тэхена убивает переизбыток света. Сейчас было самое время для тихой ночи, с одинокой луной и редкими фонарями, тускло освещавшими дорогу. Но в кругу людей, что правда веселятся от души, влюбляются и целуются под омелой, он не может не улыбнуться, правда, грустно и так, как обычно улыбаются старики с вечно печальными глазами. Спешить некуда — канун Нового года, на часах всего лишь час ночи, а в голове ни единой идеи о том, что делать дальше. Чувство собственного бессилия не покидало, тихие всхлипывания не прекращались. Казалось бы, всё, он оставил все вещи, напоминающие о Чонгуке, пробежал, крепко зажмурившись, переулки возле его дома, но злополучные картинки не переставали застилать взор: возле этого дома однажды Чонгук, подъехав на машине, увёз его к себе, а в тот цветочный магазин Тэхен изредка заходил по дороге к нему, чтобы прикупить его любимых акаций. Тэхен отдалился от его дома уже на несколько километров, но предметы, здания — абсолютно все почему-то смутно напоминало ему о Чонгуке. И Тэ, наконец, понял. Дело не в улицах, не в предметах и домах — дело в самом городе, таком неродном, где все хорошие моменты связаны лишь с ним. Он до сих пор тоскует по Тэгу, по родительскому дому, а теперь, когда его совершенно ничего не держит, даже наоборот, вытесняет, он решается вернуться домой и навсегда забыть этот опыт, Сеул, парня, с серьгой в ухе и чертов фильм, как самую большую ошибку в своей жизни. Да, он начнёт с чистого листа.***
В момент, когда дверь тихо захлопывается, а за ней исчезает шлейф из дорого парфюма, Чонгук не сдерживает громкого выдоха, а грудь переполняет лишь необъятное чувство сожаления. Он лениво садится на диван, берет пульт и выключает телевизор. Чонгук слишком устал от этого кино. Ему сейчас не до фильма о любви до гроба, когда свою он не смог протянуть даже на два года. А ведь год назад, точно в это время, Чонгук жить не мог без него, он любил, как никогда раньше, готов был пойти за ним куда угодно, но сейчас это лишь пустой звук. И он винит себя за отсутствие преданности, за свои обманчивые чувства и за обещания, которые он не смог воплотить. В глаза бросается рюкзак, оставленный в прихожей, и Чонгук почти моментально решает не выбрасывать его. Все эти вещи будут напоминать ему не о драматичном конце, а о полных любовью двух годах, и если однажды его новый парень спросит его, что это за вещи, Чонгук искренне ответит, кому они принадлежат. Чонгук никогда не забудет Тэхена, такого свежего, словно весенний бриз, и уютного, как его любимое пуховое одеяло. Со временем даже самая глубокая рана превращается в маленький шрам.