Horrorfest. Scarlet

      Существует три расы: люди, вампиры и «сосуды». Когда-то их было всего две. Они не могли ужиться друг с другом: люди постоянно подвергались нападению вампиров, а те не могли существовать без человеческой крови, поэтому вынуждены были нападать или похищать источники их жизненной силы, дабы не погибнуть. Чтобы избежать войн, которые предвещали большие потери с обеих сторон, было решено заключить мир, и даже нашлись добровольцы, которые согласились отдавать свою кровь вампирам. Шло время, и человек приспособился к сосуществованию с вампирами. Те, чья кровь служила пищей, обзавелись быстрой регенерацией, чтобы в короткие сроки восполнять объём крови в организме. Так появились «сосуды» — третья раса. Спустя какое-то время выяснилось, что каждый «сосуд» имеет свой природный запах, который чувствовали только вампиры. Для каждого из них запах мог быть либо приятным, либо отталкивающим. От него зависел и вкус крови — так легче было найти подходящий «сосуд». Спустя какое-то время было решено создать школы отдельно для вампиров и «сосудов», без людей, чтобы каждый из них постепенно начал осознавать своё место в мире.       Чанёль с рождения был «сосудом». «Являлся добровольным кормильцем этих отродий, которые питаются кровью живых людей», — как считал он сам. Парень не хотел мириться со своей судьбой, не хотел подставлять шею этим существам. Он считал это унизительным, гадким — добровольно позволить кому-то вонзить клыки в его плоть, насыщаясь его кровью. Он не собирался делать этого, яро отрицая свою сущность. Пак знал, что для заключения сделки между вампиром и «сосудом», нужно согласие с обеих сторон, поэтому считал, что он в безопасности, и ни за что в жизни не будет кормить кого-то из «этих».       Мать, которая не понимала сына, пыталась уговорить его одуматься, потому что: «это наше предназначение — давать кровь вампирам, чтобы они выживали. Ты всё равно это поймёшь, когда станешь старше», на что тот лишь раздражённо фыркал. Было решено отправить Чанёля в специальную совмещённую старшую школу, потому что у вампиров период обострения жажды именно в этом возрасте, и есть большая вероятность, что сын встретит своего вампира и перестанет наконец противиться судьбе.       Пак в школу поступил, потому что настояла мать, иначе у него не было бы образования, а значит и будущего, а вампиры — не помеха, их можно игнорировать. Одноклассники на удивление были спокойными и особой неприязни у Чанёля не вызывали. За исключением одного — До Кёнсу. Вампир, парень невысокого роста с большими чёрными глазами и полными губами. Он бы даже не привлёк особого внимания Чанёля, если бы не их первая встреча: До тогда протянул парню руку и представился, а когда тот ответил на рукопожатие, сказав своё имя, Кёнсу наклонился и провел по тыльной стороне ладони Пака языком, обжигая его кожу этим прикосновением. Красноволосый тогда отдёрнул руку и со всей ненавистью выплюнул тому в лицо: «Не подходи ко мне больше».       В Кёнсу его бесило всё: и то, как тот идеально учится, и то, как он себя ведёт — постоянно пялится на Чанёля, грозя прожечь дыру в его спине, его полные губы, которые тот постоянно облизывает, и эти огромные глаза на пол лица. А ещё его бесило то, что они живут на одном этаже в общежитии, из-за чего помимо класса он сталкивается с брюнетом ещё и в коридорах жилого корпуса. Это всё неимоверно бесит. И тот факт, что Кёнсу — вампир, умножает всю ненависть в несколько раз. А когда Пак выходил куда-то из комнаты, у него было твёрдое ощущение того, что за ним следят, бесшумно идя по пятам. Он даже несколько раз оборачивался, чтобы посмотреть этому нахальному вампиру в лицо, но окидывал взглядом лишь пустой коридор, напряжённо выдыхая.       Неожиданно по классу разносится приятный запах чёрной смородины, который нельзя было не заметить даже среди такого множества ароматов. Кёнсу устремляет свой взгляд ко входу в кабинет и натыкается на высокого с выкрашенными в красный цвет волосами парня. Тот лениво оглядывает класс на наличие свободных мест и уже было направляется к одному из них, как вдруг перед ним появляется невысокий парень. Цвет радужки его глаз чёрный, что говорит о его вампирской сущности. Брюнет протягивает руку, спокойно представившись, и ждёт, когда ему ответят тем же, после чего наклоняется и проводит языком по чужой тёплой коже, пробуя ее на вкус и оставляя влажный след. Парень резко выдёргивает свою ладонь из чужой, кидая гневное: «Не подходи ко мне больше», что неимоверно заводит. От его низкого голоса у До дрожь одиноким холодным муравьём пробегает по позвоночнику. Ярко выраженная ненависть в глазах напротив подбивает разозлить одноклассника ещё сильней. Запах забивается в лёгкие и кружит голову, а чужая бледная шея так и манит вонзить в неё клыки, чтобы прокусить сосуды, а после перекатывать на языке алую с чуть металлическим привкусом жидкость. От мыслей об этом сердце начинает трепетать в предвкушении. Кёнсу решает, что обязательно сделает этого переполненного ненавистью мальчишку своим.       С того дня Чанёль почти круглосуточно чувствовал как за ним следит пара чёрных глаз, так и пожирая взглядом, отчего становилось не по себе. В душе, во время прогулки по окрестностям, в библиотеке, в столовой, когда засыпал — везде он почти физически ощущал, как чужой пристальный взгляд с жадностью блуждал по его телу: по кромке его форменных брюк, по кожаному ремню, белой рубашке, по открытому участку кожи шеи, зарывался в выжженных краской волосах. Он даже готов поклясться, что пару раз видел ухмыляющееся лицо одноклассника в зеркале. За все две недели, что Пак проучился в этой школе, находясь в постоянном напряжении из-за Кёнсу, он жутко устал от этой слежки. Решив в очередной раз обойти окрестности школы, которая находилась вдалеке от города в лесу, чтобы подышать свежим воздухом, красноволосый пошёл подальше от жилого корпуса. Он медленно брёл по тропинке меж зелёных деревьев, слушая шелест листьев, трель дятла где-то вдалеке и звонкое пение птиц. Он остановился, закрыл глаза и потянулся, шумно выдохнув. Ожидаемо за спиной хрустнула ветка под подошвой чужой обуви, из-за чего парень обернулся и встретился взглядом с чёрными глазами. Кёнсу стоял посреди тропинки, спокойно смотря на парня, убрав руки в карманы своей толстовки бежевого цвета. Чанёль развернулся к брюнету всем корпусом и, стараясь контролировать свой голос, спросил: — Что тебе от меня нужно? — Разве это не очевидно? — До неторопливо приближался к парню, отчего тот внутренне напрягся, готовясь ударить младшего в случае лишних действий с его стороны. — По мне разве не видно, что я ненавижу вампиров? Я не буду кормить тебя и тебе подобных, — со злостью процедил Чанёль сквозь плотно сжатые зубы. — Никто и не заставляет тебя нас любить, — Кёнсу вдруг исчез, а после его шёпот раздался над ухом старшего. — Я могу просто свернуть тебе шею и насытиться на несколько лет вперёд. И никто не докажет мою вину.       Глаза Чанёля расширяются от ужаса, и он, не оглядываясь, бросается в сторону общежития, чтобы запереться в своей комнате и выходить только при необходимости. Он несётся по тропинкам, усыпанным хвоей, листьями и мелкими веточками, и вдруг резко останавливается, в испуге смотря на стоящего в нескольких шагах перед собой Кёнсу, который не скрывая усмехается. Приходится свернуть на другую дорожку и продолжить бежать по направлению к корпусу. В голове мелькает ироничная мысль: «Убегаю от вампира. Вот же идиот». Но когда парень второй раз сталкивается с одноклассником, он снова останавливается. — Найди себе кого-нибудь другого! Оставь меня в покое! Мне надоели твои игры! — со всей злостью кричит Чанёль, на что тот ухмыляется ещё шире и вновь исчезает, оказываясь за спиной Пака. — Не всё так просто. Оставь попытки сопротивляться и отдайся мне, — красноволосый чувствует сильный удар в основание шеи, из-за чего падает на землю, теряя сознание. И последнее, что он видит прежде чем провалиться в темноту, это Кёнсу, облизывающего свои полные губы и ухмыляющегося в предвкушении.

***

      Чанёль резко распахивает глаза, но не видит ничего, кроме черноты. После он ощущает, что это повязка, закрывающая ему обзор на что-либо. Парень пытается пошевелиться, но его движения что-то сковывает: руки подняты над головой, а запястья сдавливает широкая полоска ткани, ноги выпрямлены и разведены в стороны, тоже привязанные скорее всего атласными широкими лентами. Пак глубоко вздыхает, успокаиваясь, и тихо зовёт: — Кёнсу, ты здесь? — на что ответом ему служит давящая тишина.       Он пытается избавиться от повязки на глазах, вертя головой в разные стороны и потираясь затылком о подушку, что не венчается успехом. Неожиданно красноволосый слышит шорох слева от себя, а потом чувствует, как несильно проминается матрас под весом ещё одного тела. К его лодыжке прикасаются кончиками пальцев и неторопливо скользят вверх, очерчивая выпирающую косточку, подтянутую икру, колено и останавливаясь на внутренней стороне бедра, отчего парень замирает. Вдруг низ его живота опаляет горячим дыханием, заставив Чанёля вздрогнуть от неожиданности. В голове ни одной мысли: всё с первым прикосновением улетучивается, а внимание концентрируется на чужих пальцах, скользящими движениями поднимающихся выше, слух максимально навостряется, улавливая любой шорох. Он чувствует прикосновение чужих полных губ к своему животу, из-за чего тот напрягается, а его собственный рот чуть приоткрывается в немом удивлении. Мягкие губы поднимаются выше, скользят по груди, левый сосок Пака обводят кончиком языка и несильно прикусывают, выбивая из парня резкий вздох. Он чувствует, как по коже шеи скользит чужой мокрый язык, а на правое плечо опирается рука, немного придавливая его к кровати. Ладонь забирается под голову и тянет один из концов атласной ленты, ослабляя её и убирая с глаз красноволосого. Он видит перед собой лицо ухмыляющегося Кёнсу, радужки чьих глаз стали насыщенного алого цвета. — Отпусти меня! — раздражённо прикрикивает старший, дёрнув руками. — Тише-тише, не кричи. Или ты хочешь, чтобы сюда сбежались ещё вампиры? — До приподнимает густую тёмную бровь. — Поверь, они церемониться не будут. — Я тебе не дамся. Для сделки нужно согласие с обеих сторон, — зло шипит Пак, приподнимая с подушки голову. — А кто говорил про сделку? Я могу и так испить твоей крови, не кусая в шею. Правда она будет немного горьковата, но это можно пережить, — мурлычет Кёнсу старшему под ухом. Тот с ужасом смотрит в потолок и не может поверить, что так легко попался вампиру. Что его вот так просто вырубили и привязали к кровати, чтобы выпить его кровь, которой парень так дорожит. Это слишком нелепо. — Почему именно я? — всё, что Чанёль может сделать, это задать так интересующий его вопрос. — Потому что у тебя сногсшибательный запах, который я готов вдыхать вечно. А твоя кожа настолько невообразимо вкусная, что мне хочется всего тебя съесть, — в голосе младшего слышатся игривые нотки, отчего второму легче не становится.       Он чувствует прикосновение чужих губ к шее и вздрагивает, тяжело дыша, потому что До игриво прихватывает его кожу зубами, не прокусывая. Тот тихо смеётся и забирается на бёдра старшего, после чего красноволосый замечает, что тот обнажён полностью, и понимает, что он тоже без одежды, из-за чего глаза Чанёля сильно округляются, что смешит Кёнсу. — У тебя такая близость с парнем впервые? — брюнет качнул бёдрами назад, проехавшись задницей по вялому члену парня, отчего тот сильно сжал зубы и задержал дыхание. — Значит, впервые, — ухмыляется младший и резко наклоняется к однокласснику, мазнув по его полной нижней губе кончиком языка, после чего Пак отдергивает голову.       Кёнсу берёт чужой вялый член в руку и начинает неспешно его надрачивать. Он чувствует, как у парня под ним учащается сердцебиение, разгоняя кровь по венам быстрее. У Пака сбивается дыхание от постепенно наплывающего возбуждения, которое заволакивает мозг, из-за ласкающей его руки. Вампир нервно втягивает воздух через нос, впившись взглядом в пульсирующую вену на шее старшего. Он медленно наклоняется и ведёт вдоль неё языком, издавая тихий стон восхищения от ощущения вкуса чуть солоноватой кожи на языке и усилившегося запаха чёрной смородины. Он сильнее сжимает чужой уже возбуждённый член и сдвигает чувствительную кожу с покрасневшей головки, на что Пак шипит и зажмуривает глаза, откидывая голову на подушку. Младший этим пользуется и прихватывает полную нижнюю губу красноволосого зубами, несильно её оттягивая. Он целует Чанёля, проводя языком по ряду сжатых зубов. Парень на это лишь тяжело дышит, не отвечая, после чего брюнет прикусывает его нижнюю губу клыком, распарывая её. Пак от боли открывает рот, болезненно вздыхая, чем Кёнсу пользуется, проникая языком в чужой рот, оглаживая поверхность языка старшего и принеся с собой стальной привкус крови.       Поцелуй получился жадный, терпкий, голодный, будто парни за что-то боролись, не уступая друг другу первенство. Чанёль просто решил показать, что он не сдастся ни физически, ни морально. А раз уж он связан, то может хотя бы в этом взять верх. На его удивление, поцелуй с парнем не был противен, что хоть как-то ободряло. Кёнсу сжал одной рукой чужие красные волосы на затылке, несильно их оттянув, а второй потянулся к прикроватной тумбочке. Неожиданно Пака пронзила тянущая боль в районе чуть ниже левой ключицы. Когда младший разрывает поцелуй, тот в одной из его рук замечает лезвие, которым первый сделал надрез на его бледной коже. Тут же в тонкой ранке начали собираться маленькие алые, остро пахнущие для Кёнсу, капли крови. Резкий запах чёрной смородины ударил брюнету в голову и забился в ноздри, из-за чего его зрачки забегали, а он сам склонился над повреждённым участком кожи и провёл по нему кончиком языка, собирая алые сладкие капли. Вместе с тем он чуть приподнял свои бёдра, взял в руку стоящий член Чанёля и направил его в себя, медленно опускаясь. Он предусмотрительно растянул себя перед этим, поэтому орган входил плавно, а стенки ануса беспрепятственно поддавались его напору.       У Пака из глаз полетели искры от горячей плоти, обхватывающей его член. Он сильней сжал ладони в кулаки, а До всё время, пока насаживался, неотрывно смотрел в глаза напротив, закусив свою полную нижнюю губу. Он вновь делает надрез на груди старшего, отчего тот болезненно шипит, и с остервенением припадает к кровоточащей ране, резко ведя бёдрами и вновь насаживаясь на член красноволосого. Брюнет тихо стонет из-за чувства заполненности и сладкого привкуса крови на языке. Он ведёт бёдрами ещё раз, заставляя на этот раз старшего низко застонать, сжав его член внутри себя. А после До не выдерживает и впивается в тонкую кожу Пака на груди, вспарывая её и пуская кровь из прокушенных вен. Он слизывает крупные алые капли, перекатывая сладкую густую жидкость на языке, вместе с тем увеличивая темп движений на члене парня под ним. Чанёль приоткрывает рот и сдавленно вскрикивает, что больше похоже на удушенный хрип, когда чувствует острые зубы, вонзающиеся в его плоть. Но вместе с болью его сознание пронзало чувство удовольствия от того, что одноклассник сильно сжимал в себе его член, резко на него насаживаясь. Страх и боль заставляли адреналин в крови повышаться, обостряя чувство удовольствия. Вампир же сходил с ума от усилившегося запаха парня, вкуса его крови, которую он по капле слизывал из сочащейся раны, и от большого крепкого члена, на котором в бешеном ритме двигался Кёнсу.       Когда терпеть уже не было сил, До откинул голову назад, выпрямившись и с нажимом проведя короткими ногтями по чужой сильной груди, оставляя очередные красные болезненные следы на бледной коже. Сильнее насаживаясь, младший кончает с протяжным стоном удовольствия. По его телу волной проходится дрожь удовольствия, отчего немеют пальцы на ногах и трясутся колени, а сперма брызгает на чужой подтянутый живот. Дав себе пару секунд, чтобы опомниться, парень начинает двигаться снова, быстро набирая приблизительно ту же скорость. Он склоняется к Паку и стонет ему прямо на ухо: — Давай, Чанёль. Кончи прямо в меня, — и это стало отправной точкой. Через секунду старший кончает с глухим стоном, сильно натянув атласную ленту на руках.       Брюнет выпрямился и довольно посмотрел на торс одноклассника: кровь из ран, стёкшая на живот, смешалась с каплями спермы вампира, по коже медленно ползут прозрачные капельки пота, а грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Он наклонился и начал медленно слизывать бело-красные разводы с бледной влажной кожи, пока красноволосый приходил в себя.

***

      Просыпается Пак уже в своей комнате, и первое, что ему приходит в голову: «Сон?». Но судя по жгучей боли на коже груди и запястий он понимает, что ошибся. Ошибся в том, что поехал в эту школу, родился именно «сосудом», а не простым человеком. Он бы мог спокойно жить, строя нормальное будущее, ничего не опасаясь. А на данный момент ощущает тянущую боль от ран и укусов и ломоту во всём теле, начиная от шеи и заканчивая ногами. И от осознания того, что он переспал с парнем, лучше не становилось.       Он встаёт с постели и идёт в ванную, там заглядывая в зеркало: на груди красуется чёткий след от укуса с корочкой запёкшейся крови на нём, на торсе — несколько тонких порезов от лезвия, а на губе — затягивающаяся царапина. «Чтоб я ещё раз оказался рядом с этим отродьем, » — с отвращением думает парень, забираясь в душевую кабинку.

***

      С Кёнсу они не общались около недели, чему Пак был несказанно рад; вампир даже на два метра к нему не приближался. Старший уже решил, что тот наигрался и больше не собирался к нему лезть.       Всё шло хорошо, Чанёль занялся учёбой, мог спокойно гулять, не заботясь о том, что за ним могли снова следить, наблюдая с недалёкого расстояния. Но в один из дней красноволосый почувствовал себя нехорошо: голова начала кружиться, кровь стучала в висках так, будто ему по макушке со всей силы долбили молотком, а в теле ощущалась слабость. Решив не запускать со здоровьем, он в это же утро направился в лазарет. Постучавшись в дверь и открыв её, Пак увидел сидящего на столе светловолосого парня, повернувшегося ко входу спиной. Перед ним стоял высокий брюнет, склонившийся к светлой шее и жадно глотающий густую кровь, которая одинокой алой дорожкой тянулась от его губ. Блондин испуганно повернул на шум голову и жестом руки показал на дверь сбоку, ведущую в следующую комнату. Чанёль, скривившись, прошёл в соседнее помещение и лёг на одну из кроватей, устало прикрыв глаза. Кем бы ни был медик, он должен помочь с проблемой Пака, как бы того не воротило от вампиров и тех, кто тесно с ними связан.       Через некоторое время в комнату вошёл тот светловолосый парень, что до этого сидел на столе и подставлял шею брюнету. — Здравствуй, Чанёль. Я — медбрат, можешь называть меня Лухан. Тебя что-то беспокоит? — на его шее были видны только две точки — никаких царапин и разводов крови. — У меня кружится голова и в висках стучит, отчего она ещё и болеть начала, — не поднимаясь с кровати, начал парень. — Давай измерим давление, — старший сел рядом и нацепил на руку красноволосого автоматический аппарат, а когда тот через некоторое время два раза пропищал, посмотрел на циферблат. — Да, высоковато… Ты тесно не контактировал в последнее время с вампиром? — Контактировал, — тяжело вздохнул младший. — Насколько близко? — Меня кусали, — скривился Пак. — Но сделки не было, — поспешил добавить он. — А, ну тогда всё ясно. Твой организм принял того вампира и начал вырабатывать больше крови, чтобы его прокормить. И извиняюсь за столь личный вопрос, но между вами был половой контакт? — Чёрт, да, был, — Чанёль в негодовании закрыл лицо ладонями. — Тогда при виде этого вампира, хочешь ты того или нет, ты будешь возбуждаться. Чтобы от этого всего избавиться, придётся заключить между вами сделку, иначе тебе будет только хуже со временем. — Всё, ясно, спасибо, — раздражённо кинул парень, уходя.       Занятия уже начались, когда красноволосый пошёл в медкабинет, и сейчас перевалило уже примерно за середину второго урока. Пак извинился за опоздание и вошёл в класс, направляясь к своему месту. И только он успевает сесть, как мимо к доске проходит Кёнсу. Старшему моментально становится жарко, в кабинете будто закрыли все окна, оставив присутствующих помирать от духоты. Он вскакивает с места и под удивлёнными взглядами одноклассников несётся в туалет. Парень вбегает в небольшое помещение, запираясь в одной из кабинок. Опустив крышку унитаза, Чанёль садится на неё и расстёгивает свои форменные брюки, вытаскивая колом стоящий член и начиная яростно его надрачивать. Откинув голову назад, Пак представляет красивую грудастую брюнетку, но в голове всплывает образ Кёнсу, томно приоткрывшего полные губы во время оргазма. — Чёрт! Нет! — он свободной рукой с силой бьёт стенку кабинки, зажмуриваясь, и затихает, когда слышит звук открывшейся двери и приближающихся шагов. — Чанёль, я могу помочь, — приятно тянет знакомый мягкий голос за дверцей. — Тебя ещё здесь не хватало! — зло рычит второй в ответ, продолжая водить ладонью по члену, тяжело дыша. Он пытается кончить, но ничего не получается, а в голове всплывает раскрасневшееся лицо До. Парень тяжело вздыхает и тянется к дверце, отодвигая шпингалет и пропуская внутрь одноклассника. Тот довольно ухмыляется и сразу опускается перед ним на колени. — Но это будет не за просто так, — тянет младший, взяв в руку чужой член. По телу старшего тут же пробегает дрожь, заставляя его судорожно вздохнуть и вцепиться пальцами в плечо брюнета.       Кёнсу сдвигает чувствительную кожу с влажной головки члена и прикасается к ней полными мягкими губами, слыша сверху сдавленный вздох. Пак сильнее сжимает чужое плечо, чувствуя как по его фаллосу неторопливо скользит мокрый тёплый язык, доходя до основания и возвращаясь обратно к головке; кончик щекочет уретру, вырывая низкий гортанный стон у старшего. На какое-то время красноволосый забывает, что находится в грязной туалетной кабинке, а перед ним на коленях сидит парень, к тому же ещё и вампир, в блаженстве прикрывший глаза и обсасывающий розоватую головку, которая исчезает и появляется между полных губ. Он откидывает голову назад и вплетает пальцы в короткие волосы на чужом затылке, надавливая на него, чем заставляет младшего взять глубже. Тот довольно урчит, чувствуя исходящую от одноклассника власть, и пропускает головку в глотку, сглатывая, отчего второй сильней сжимает чужие волосы в своей ладони.       Неожиданно До с хлюпающим звуком выпускает член изо рта и поднимается, забираясь на чужие колени. Он продолжает дрочить Чанёлю одной рукой, а второй расстёгивает верх белой форменой рубашки парня, после кончиками пальцев скользит по бледной так манящей шее с переплетением пульсирующих вен и останавливается на острой ключице, обтянутой тонкой кожей. Брюнет наклоняется и ведёт по выпирающей кости языком, слегка прихватывая её губами и слушая тяжёлое дыхание почти над ухом. Он продолжает сжимать чужой член, водя по его стволу ладонью, и скользит губами к плечу. Кёнсу вдыхает усилившийся запах чёрной смородины и прокусывает бледную кожу, выпуская острые клыки. Чанёль низко вскрикивает, кончая в ладонь парня, а тот пользуется тем, что его тело окутывает послеоргазменная нега и присасывается к месту укуса, сглатывая сладкую с чуть стальным привкусом горячую кровь. Пак чувствует боль только пару секунд после укуса, дальше по телу растекается незнакомое до этого удовольствие. В висках перестаёт стучать, голова будто становится легче и появляется ощущение, схожее с тем, когда из кожи вытаскивают надоевшую занозу. Младший в последний раз проводит языком по месту укуса, слизывая разводы крови со сладкой кожи и встаёт, выходя из кабинки.

***

      После того дня между ними чаще стали происходить подобные стычки: Кёнсу делал минет Паку в туалете, в подсобке, в его комнате, взамен получая разрешение выпить немного крови старшего. Чанёль оправдывал себя тем, что ему были выгодны такие отношения — после каждого раза становилось легче: он избавлялся от лишней крови и снимал напряжение. Брюнета тоже всё устраивало, кроме одного: одноклассник до сих пор ходил без его метки, а ведь так хотелось привязать к себе этого властного, источавшего силу парня. До дрожи в коленях хотелось насадиться на его крепкий член и после чувствовать как внутри растекается горячая сперма, но дальше минета дело не заходило — Пак не позволял, грубо отпихивая младшего, после того, как тот насытится его кровью.       А потом Кёнсу исчезает на неделю: он не появляется в школе, его не видно во время прогулок, в библиотеке, даже в коридоре общежития Пак с ним ни разу не столкнулся. Это, по идее, не должно волновать красноволосого, но он настараживается, иногда бросая быстрый взгляд на парту, за которой обычно сидит одноклассник, когда заходит утром в кабинет. А потом ему снова становится плохо: начинает кружиться голова, в висках стучит кровь, а тело окутывает знакомое чувство, будто его сейчас разорвёт от давления изнутри. На этот раз Пак решает не идти в лазарет, заранее предугадывая то, что скажет ему медбрат. И к До он тоже идти не собирается. «Почему я должен идти к нему? Не мне нужна моя же кровь, а этому чёртову вампиру», — размышляет красноволосый с трудом засыпая с головной болью.       А утром следующего дня его выворачивает в его же туалете. Голова нестерпимо болит, а всё вокруг смешивается в одно расплывчатое цветное пятно, в висках уже не стучит, а давит так, словно голову с силой сжимают плоскогубцами. И выворачивает его не вчерашним ужином, как ожидалось, а кровью. Густая алая жижа плавает на дне унитаза, Пака снова тянет блевать. Через пару минут становится легче, поэтому парень умывается, собирается на занятия и идёт в столовую. В рот ничего не лезет, аппетита совсем нет; приходится выкинуть всё, что было на подносе вместе с любимым вишнёвым йогуртом. На занятия Чанёль не идёт, потому что его снова тошнит и выворачивает в ближайшем туалете. Снова кровью. Он поднимается на свой этаж общежития и, приближаясь к своей двери, слышит недалеко мягкое пение. Ноги сами несут его дальше, приводя к комнате До Кёнсу, о чём гласит табличка, висящая на двери комнаты. Парень прислушивается и узнаёт знакомый переливистый голос, негромко напевающий сейчас какую-то американскую песню. Что-то заставляет его дёрнуть ручку двери и открыть её, впуская в почти такую же, как у самого Пака, комнату.       На заправленой широкой постели, которая кажется красноволосому до боли знакомой, на животе лежит его одноклассник, болтая согнутыми в коленях ногами и листая что-то в планшете. Он поворачивает голову на вошедшего и как-то слишком приторно улыбается. — Здравствуй, Чанёль. Ты, наверное, соскучился, — младший ставит планшет на блокировку и кладёт на прикроватную тумбочку. Он встаёт с постели и обходит парня, направляется к двери и закрывает её, поворачивая замок до щелчка.       Кёнсу разворачивается к однокласснику, и его лицо украшает хищный оскал, что никак не вяжется со светло-голубым свитером и белыми лёгкими шортами длиной чуть выше середины бедра. Этот нежный образ никак не сочетается с нескрываемой похотью в глазах напротив. До приближается к парню и скользит руками с чужих плеч на крепкую грудь и толкает на кровать. Тот садится, а сверху на его колени забирается младший, ведя носом от молочных ключиц по шее к уху, и прикусывает чувствительную мочку. — Чанёль, мне надоели эти игры. Я хочу заключить сделку, чтобы ты был только моим. Скажи, ты же тоже этого хочешь, — с придыханием шепчет он в чуть поалевшее ухо. — Меня всё устраивает, — на выдохе отвечает старший, когда чужая проворная ладонь скользит ему под брюки в районе паха. — Ты не хочешь сделать лучше себе? — Я не хочу связывать с тобой свою жизнь, — сквозь плотно сжатые зубы, потому что До пальцами обводит контур его члена, скрытого тканью белья. — Твоё тело мне уже сдалось, — чувствуя, как учащается сердцебиение красноволосого, ухмыляется младший и обхватывает чужой стоящий член пальцами. — Осталось подчинить только разум. — Шепчет последние слова прямо в полные губы Пака и напористо целует, тут же врываясь в его рот своим языком. — Ты, словно долбаный придурок, который со своими дебильными предрассудками, бегаешь от меня. А ведь многие «сосуды» вешаются на нас, умоляя заключить сделку. Потому что удовольствие от укуса в шею вампиром не сравнимо ни с чем, даже с сексом, — младший мурлычет последние слова под ухо Чанёлю и прихватывает кожу на его шее губами. — Хочешь проверить?       Он толкает красноволосого в грудь, отчего тот падает на спину, и нависает сверху. До засасывает чужую бледную кожу, аккуратно, стараясь не прокусить, и ощутимо трётся своим пахом о стояк Пака. Тот вдруг вздрагивает, когда чувствует, как острые клыки царапают его шею, и переворачивается, нависая над брюнетом. Кёнсу судорожно вздыхает от этой грубости старшего и пристально смотрит в глаза напротив, ожидая дальнейших действий от их обладателя. Он соблазнительно улыбается, облизывая полные губы и раздвигая свои ноги шире: — Давай, Чанёль, соглашайся. Мы оба останемся в «плюсе». Не будешь постоянно чувствовать болезненное возбуждение при виде меня, и лишняя кровь никуда сама не денется, — вампир ведёт кончиками тонких пальцев по линии чужой челюсти, очерчивает подбородок и спускается по шее к обнажённой груди. — Ты сам себе не хочешь признаваться, что желаешь меня. Опять же твои предрассудки насчёт вампиров.       Младший обвивает чужую талию своими ногами, теснее прижимая к себе парня. Он словно змей-искуситель сбивает Чанёля с выбранного им пути. Но глубина этих чёрных глаз затягивает, лишая воли и способности сопротивляться и внушая, что это всё на самом деле правильно. Пак пару секунд колеблется, в голове взвешивая все «за» и «против», и наконец подаётся вперёд, прикасаясь своими губами к чужим в форме сердечка. До победно ухмыляется в поцелуй и вплетает тонкие пальцы в выженные алого цвета краской волосы, сжимая их на затылке и отвечая на настойчивые ласки парня.       На пол летят белые шорты, форменная рубашка и кожаный ремень, а после за пределами кровати оказывается и голубой свитер Кёнсу. Старший болезненно кусает чужую бледную шею, оставляя саднящие кровоподтёки. Он без какой-либо нежности покрывает податливое тело под собой следами своего присутствия. А обладатель этого тела сильнее жмётся к Паку, отвечая чувственными глубокими вздохами и болезненным шипением. Они будто поменялись ролями: теперь Кёнсу — жертва, а Чанёль — хищник, жаждущий его тело. Брюнета заводит эта властная жестокость, заставляя член жаться к животу, колени предательски подрагивать, а колечко ануса судорожно сжиматься в предвкушении того, когда в него вгонят большой крепкий фаллос. От одной мысли об этом младшего бросает в дрожь. Особенно когда старший одной рукой придавливает его запястья над головой, сильно их сжимая. Эта властность опьяняет, лишая всех желаний, кроме одного: пошире раздвинуть ноги.       На Кёнсу изначально не было белья, из-за чего он тихо скулит, когда чувствует как чужой длинный палец начинает в него проталкиваться. Идёт туго, поэтому красноволосый подносит два своих пальца к чужим полным губам и пристально смотрит в тёмные, подёрнутые дымкой возбуждения, глаза. До приоткрывает рот, впуская внутрь два чанёлевских пальца и обводит фаланги мокрым языком, а потом посасывает, причмокивая и не жалея слюны. Когда пальцы становятся достаточно влажными, старший вытаскивает их изо рта парня и, не церемонясь, проталкивает в расслабленный анус сразу два, не сталкиваясь с особым сопротивлением. — Вот же потаскуха, — шипит он сквозь плотно сжатые зубы, растолковывая это по-своему. — Ты хоть представляешь, сколько раз мне приходилось трахать самого себя своими же пальцами из-за того, что ты дальше минета не заходишь?! — скулит тот в ответ, зажмуриваясь от удовольствия.       Красноволосый грубо растягивает парня, отчего тот откровенно ловит кайф, томно приоткрывая рот. А когда он чувствует, как стенки его ануса поддаются под напором головки чужого большого члена, восторженно задерживает дыхание. Чанёль плавно входит до самого основания, а когда его мошонка соприкасается с чужими мягкими ягодицами, оба выдыхают: Кёнсу — от долгожданного чувства заполнённости, а Чанёль — от узости сжимающих его бархатных стенок. Старший выходит почти полностью и чуть резче толкается обратно, потом повторяет эти действия, а на третий раз брюнет несдержанно стонет — почти вскрикивает — потому что головка чанёлевского члена мажет по простате. Второй замирает, чуть испуганно смотря на младшего. — Чанёль, не останавливайся, — с придыханием просит вампир, самостоятельно слабо толкаясь навстречу.       Откуда у Пака это беспокойство, он сам не знает, но почему-то облегчённо выдыхает и повторяет фрикции под тем же углом, набирая скорость. До стонет, даже не пытаясь вести себя тише, чем распаляет одноклассника. Тот разгоняется настолько, что слышится звук бьющейся об стену спинки кровати. Он с силой сдавливает чужие мягкие бёдра до будущих сочных синяков. Чанёль будто вымещает всю свою злобу и ненависть к вампирам на этом на вид хрупком парне, вгоняя свой член в него по самое основание, тем самым вибивая из одноклассника по-блядски мелодичные стоны. Сердце начинает биться сильнее, разгоняя кровь по венам старшего, что не может не заметить вампир под ним. Его обоняние обостряется, из-за чего всё уходит на второй план, обособляя только пульсирующие под чужой тонкой кожей вены. Брюнет медленно проводит по шее Чанёля кончиками пальцев, из-за чего тот останавливается и недоумённо смотрит на парня под собой. Радужки глаз До стали ярко-алыми, а зрачки не отрываются от чужой бледной шеи. Кёнсу вдруг замечает заинтересованный взгляд красноволосого на себе и устремляет глаза на него. — Можно? — одними губами спрашивает младший, смотря в глаза напротив. И в этот момент что-то в голове Чанёля щёлкает, заставляя его слабо кивнуть. — А не пожалеешь? — чуть громче, на что второй лишь сгибает руки в локтях и опирается на них, склоняясь к вампиру. Его шея оказывается прямо над лицом До, который проводит по ней носом, вдыхая сладкий запах чёрной смородины, отчего по телу старшего бегут мурашки, хотя куда ещё больше возбуждаться? Кёнсу проводит по пульсирующей вене языком, заставляя Пака сдавленно вздохнуть — его шея ещё никогда не была такой чувствительной. — Можешь двигаться, но не слишком быстро, — слышит парень и мягко ведёт бёдрами, проезжаясь членом по чужой чувствительной простате. Младший горячо дышит ему в шею, тихо поскуливая и водя по разгорячённой коже губами, а потом прикусывает её, вонзая клыки в плоть.       Кровь тут же хлынула из прокушенных вен, начала собираться в густые тяжёлые капли и падать прямо в рот брюнету, иногда стекая по сильной шее к груди старшего. Тот во время укуса не чувствует ожидаемой боли — лишь волну наслаждения, покалыванием растекающейся по телу. Он делает неожиданно резкий толчок, отчего Кёнсу стонет и вновь прокусывает чувствительную кожу, оставляя новый кроваточащий след. Густая алая жидкость стекает по бледной коже шеи Пака и капает на вампира, разбиваясь о его тело мелкими брызгами. С каждым резким толчком в тело младшего на шее красноволосого появлялся новый кровоточащий укус. Его бледная кожа окрашивается в алый, на шее остаются кровавые разводы, которые слизывает брюнет, вновь начиная стонать из-за возвращающегося быстрого темпа. Он, будто обезумев, вгрызается в чужую шею, оставляя рваные раны и превращая её в кровавое месиво. На его лице, шее, плечах и груди остаются капли и разводы насыщенного красного оттенка, а из уголков его губ дорожками скатывается кровь. Он сходит с ума от крепкого члена в его заднице и от забившегося в ноздри пряного запаха его «сосуда».       Чанёль, не переставая, вколачивается в податливое льнущее к нему тело, выбивая из одноклассника стоны удовольствия, переходящие в крик, потому что Пак до боли сжимает чужое бедро. А Кёнсу сильнее прижимает к себе парня, надавливая на его поясницу пятками. Их тела трутся друг о друга, размазывая кровь по коже. Младший вдруг отрывается от чужой окровавленой шеи и выгибается дугой, крупно вздрагивая всем телом, и кончает себе на живот, удушённо застонав и даже ни разу не прикоснувшись к себе. Через пару секунд он открывает глаза и наблюдает за продолжающим двигаться Чанёлем. Вампир вновь тянется к его шее и впивается в тонкую кожу, в очередной раз прокусывая её. От этого старший напрягается всем телом и с низким рыком кончает в парня под собой, закрыв глаза и тяжело дыша ему в лицо после. — Теперь ты только мой, — шепчет До, прикусывая чужую полную нижнюю губу и марая её кровью.