Поводок

Стук каблуков эхом разносился по коридорам бывшего убежища Орочимару, ставшего временной базой для команды Така. Карин в раздражении проходила комнату за комнатой, костеря под нос строителей, проектировщиков и самого Орочимару с его тягой к гигантизму. А еще Джуго, которому не спалось и из-за которого ей пришлось просидеть лишний час, дожидаясь пока он, наконец, заснет. Чакра кипела в теле, тяжелым молотом била в голову, мешая думать здраво. Все-таки она слишком сильно затянула: неделя — это её предел. Но надо было дождаться прихода Саске — вдруг бы понадобилась её помощь. Поэтому приходилось ждать и вымещать накатывающее раздражение на каппе, который с каждым днем становился все наглее и наглее. Но хотя бы сегодня она сможет, наконец, расслабиться, сбросив излишки чакры. Когда она добралась до операционной, там её уже ждали. Суйгецу отлепился от стены, которую он подпирал последние минут пять, и сделал несколько шагов навстречу Карин, демонстрируя свои зубы в радостном оскале. — Итак, что у нас в меню сегодня? Опять косточки грызть? Или все-таки шейку с бедрышком? Ляжечку? Карин даже не удосужилась ответить. Укусить её там, где будет видно, оставить метку — Суйгецу давно об этом мечтал. Лишний повод не позволять ему подобного. Возможно, кто-то другой испытывал бы стыд или неловкость из-за того, что приходится прибегать к помощи такого существа как Суйгецу. Тем более в подобном деле. Но Карин относилась к этому философски — даже от каппы может быть прок, если знать, как его использовать себе на пользу. А уж манипулировать такими субъектами в бытность надзирательницей у Орочимару Карин научилась хорошо. Продолжая хранить молчание, Карин расстегнула молнию на куртке. — Ого, вот, значит, как. То-то ты в последнее время слишком разгоряченная у нас. Я уж хотел просить не накидываться на меня так явно, а то вдруг Саске чего заподозрил бы. Скинув куртку, Карин стянула ботинки с чулками, а затем и шорты, оставшись перед Суйгецу в нижнем белье. Ей даже не нужно было видеть, чтобы знать: сейчас Суйгецу смотрит на нее с плохо скрываемым голодом. Смотрит на стройные ноги, на плоский живот, на аккуратную грудь, на изящные руки. Смотрит на её светлую гладкую кожу, лишь чуть-чуть отмеченную следами от укусов, которые еще не успели исчезнуть. А еще она знала. Знала, что вся его ехидность, все скабрезные комментарии и похабные шуточки — это только для того, чтобы напустить туману. Чтобы скрыть, что ему эти встречи нужны не меньше, чем самой Карин. Она, возможно, даже поверила бы. Если бы не ощущала его чакру в этой комнате последние три ночи. Поводок из желаний, голода и страстей держал его крепко. А другой конец поводка держала Карин. — Эй, ведьма, а ты ничего не забыла? — со своей обычной улыбкой протянул Суйгецу, разглядывая, как Карин запрыгивает на операционный стол. И бросил Карин какую-то тряпочку, которую та автоматически поймала. — Что это? — Кляп, разумеется. Мы же не хотим разбудить наших дорогих товарищей? Они и так не сильно приятны в общении, а уж если разбудить их посреди ночи… Карин ощутила, что краснеет от смеси стыда и злости. О подобном должна была подумать она, а не этот недоумок. Тем более, что две недели назад она не смогла сдержаться и слишком громким вскриком разбудила Саске и Джуго. Суйгецу тогда с похабными шуточками спрятался в отверстии слива, оставив её разбираться с товарищами по команде. Судя по всему, Саске решил, что она занималась самоудовлетворением. На операционном столе в лаборатории Орочимару — Карин даже не знала, что может быть хуже: правда или это. Хуже было разве что позволить проклятому каппе думать о себе слишком много. И уж тем более — решать за нее. Она не позволит решать за нее. Особенно сейчас. — Обойдусь и без этой тряпки, — прошипела Карин, кидая кусок материи в лицо Суйгецу. Тот, впрочем, не огорчился. — Твой выбор. Если не хочешь, то мне же веселее. Карин дернула уголком рта. Ввязываться в очередной спор прямо сейчас ей не хотелось. Каппа за все заплатит потом. А сейчас ему бы стоило напомнить, кто здесь главный. — Ты знаешь, что можно, — с тщательно отмеренным пренебрежением произнесла Карин, ложась на стол. Рыбка заглотила наживку. Суйгецу мог пытаться держать лицо, но Карин видела его взгляд, которым он окинул её тело, видела, как дернулся его кадык, когда он сглотнул. Видела, как он встал на колени, аккуратно взял её руку и поднес ко рту. — Кстати, я понял, что мне это напоминает! — неожиданно радостно провозгласил Суйгецу поднимая глаза на Карин. — Это ведь почти как наше общение во времена Орочимару. Только теперь справедливость восторжествовала, и на столе лежишь ты! Карин раздраженно скрипнула зубами. Почему каппа никогда не может ничего сделать как надо? — Заткнись уже, каппа, и приступай. — А вот я так тебе не грубил, — с деланной обидой протянул Суйгецу. — Прекрати чушь городить! Ты постоянно что-то нес! — Я называл тебя садисткой, стервой, ведьмой и еще много кем. Но я никогда не называл тебя каппой и не требовал, чтобы ты заткнулась и приступила к операции! Карин открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о подобном лицемерии, но именно этот момент Суйгецу выбрал для того, чтобы вонзить зубы ей в руку. И ответная речь, так и не начавшись, была прервана негромким «Ах». — Я же советовал тебе взять кляп, — хмыкнул Суйгецу и снова вонзил зубы в руку Карин. Карин даже не стала обращать внимания на его слова. Ей вообще было сложно сосредоточиться. Не в тот момент, когда она ощущала, как вслед за острой вспышкой боли от укуса чакра струится из её тела, позволяя, наконец, расслабиться. Правда, чакры на каждый укус уходило до обидного мало — каппа был здоров. К счастью, Суйгецу и не думал останавливаться. Пройдя частыми неглубокими укусами по руке вверх, он замер, почти касаясь плеча. А затем неожиданно превратился в воду и вновь собрался, уже чтобы вонзить зубы в икру. Карин облегченно выдохнула: плечи слишком чувствительны, чтобы она выдержала укус без позорного стона. Впрочем, долго сохранять полное молчание у неё все равно не получилось. Суйгецу слишком хорошо знал её и изо всех сил старался продемонстрировать, что это он контролирует ситуацию. Поэтому укусы шли один за другим без какой-либо паузы. Иногда даже казалось, что они были одновременны — хотя Суйгецу был слишком жаден, чтобы делить её кровь, кожу и чакру даже со своими клонами. Боль от укусов накладывалась на удовольствие от истекающей чакры, мешая сосредоточиться на чем-то одном и не давая держать свои чувства под контролем. Карин кожей чувствовала, как Суйгецу улыбается её стонам. И позволяла ему взять эту подачку, порадоваться своей мимолетной победе. Вовсе не всегда стоит держать поводок натянутым. Сквозь полуприкрытые веки Карин видела, как руки Суйгецу увеличиваются в размерах, наливаясь мускулами. Видела, как вздрагивает все её тело, как вода от легкого дуновения ветерка. Суйгецу уже сейчас начинал понемногу тратить чакру, чтобы освободить место для новой порции. Карин могла бы позавидовать ему, способному избавиться от излишков чакры самостоятельно и не страдающего от переполнения чакрой. Но завидовать Суйгецу — это последнее, что она стала бы делать, и Карин просто закрыла глаза. С закрытыми глазами все ощущалось еще острее. А еще было легче чувствовать чакру. Где-то неподалеку были чакра Джуго — грубая, бесформенная, вызывающая опасения даже в спокойном состоянии — и чакра Саске — будто темная и холодная звезда. Но все это было где-то на окраине сознания, за завесой. Рядом была совсем другая чакра, почти забивающая все восприятие. Обычно чакра Суйгецу больше напоминала рыбу в реке — такая же холодная, гладкая и влажная. И скользкая. Как он сам. Сейчас же это был шторм, практически накрывший всю комнату. Шторм, создаваемый и поддерживаемый её силой. Карин могла практически видеть, как чакра понемногу покидает её тело, чтобы, пройдя через тело Суйгецу, влиться в это буйство. Каждый укол боли от укуса помогал ощущать все это еще резче. А каждый её стон заставлял шторм вздрагивать, будто от удовольствия. Сейчас Карин могла бы признать чакру Суйгецу красивой. Или даже приятной. К счастью, тот сейчас был слишком занят для таких сложных вопросов. Когда на обычно скрытых одеждой от посторонних глаз участках её тела почти не осталось нетронутых мест, Суйгецу легко, почти не больно укусил чуть ниже груди и поднялся, нависнув над Карин, опираясь на расставленные по обеим сторонам от её плеч руки. Карин приоткрыла глаза, чтобы узнать, что случилось, и столкнулась взглядами с Суйгецу. Зрачки его были расширены, он облизывал губы и тяжело дышал, на лбу виднелись капли пота — поглощение и преобразование таких объемов чакры явно далось ему непросто. Прежде чем Карин успела что-то сказать, Суйгецу наклонился и вонзил зубы в её плечо. Практически на самой границе с допустимым и сильнее, глубже чем обычно. Чересчур острая боль, зубы, впившиеся в слишком чувствительное место, чужая чакра, окружающая со всех сторон, своя чакра, вытекающая из тела и смешивающаяся с чужой — для неё этого оказалось слишком много. И Карин потеряла контроль. Она выгнулась и прижалась к Суйгецу. И что еще хуже — она забылась и закричала. Вернее попыталась закричать: стоило ей открыть рот, как его тут же зажала ладонь Суйгецу, превращая крик в приглушенный протяжный стон. — Молодец, что не стала использовать кляп. Так было куда веселее, — тяжело дыша прошептал ей на ухо Суйгецу и провел языком по следу от последнего укуса, заставив Карин снова вздрогнуть всем телом. Удовлетворенно хмыкнув, он перевалился через Карин и тяжело опустился на пол, оставив ее лежать в полузабытьи, обводить пальцами следы от его укусов. Вообще-то не стоило позволять ему так много. В этот раз он подошел практически к самым границам дозволенного. Но Карин не хотелось сейчас об этом думать. Ей сейчас вообще не хотелось думать. В голове вместо безумного вихря наконец-то воцарилась блаженная пустота, в теле — томительная расслабленность. Почти счастье. Рядом завозился Суйгецу. Сейчас его чакра была куда менее ощутима, чем несколько минут назад. И вызывала ассоциации с морским монстром, который возвращался в свое логово, насытившись. Надолго ли? Карин не хотела додумывать мысль о монстрах и контроле над ними. Карин молча одевалась, стараясь не бросать взгляды на развалившегося Суйгецу и не думать ни о чем. Ни о том, что Суйгецу уже почти с месяц не дожидался, пока Карин начнет брыкаться, и отпускал её именно в тот момент, когда это становилось необходимо. Ни о том, что каких-нибудь полгода назад она легко делала паузу в неделю. А во времена службы у Орочимару — и больше. Не говоря уже о том, что на это требовалось куда меньше усилий. Но это все было куда лучше, чем еще одна мысль: «Если ты не можешь выпустить поводок, то кто кого держит на самом деле?»