Сверкающие в небе птицы

Что за странный малец. Всегда что-то учудит. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующий раз, хотя теперь Акари как-то начал понимать образ его действий, совершенно противоположный его собственным. -Я уже взрослый! -Говорит человек в костюме жёлтой кошки. -Нянперона объединяет детей и взрослых! -Да-да, конечно… -Сенсей! -Я смотрю, ты больше меня не боишься? Зря. -Сенсей!!! Удивлённые бойцы Циркуса, друзья и соратники Ёги, наблюдали за… можно ли назвать это разговором? -Что случилось с этими двумя? У них обычно довольно натянутые отношения. -А если точнее, то Ёги всегда боялся Акари и ненавидел его осмотры. -А теперь он прямо бежит к нему. Ну что можно сказать в оправдание? Должно быть это судьба. Хотя Акари никогда не верил во что-то настолько ненаучное. Случайность и обстоятельства? Но как-то это слишком… внезапно. Акари сам не понимал, какие у них отношения с этим пареньком. Он никогда просто не задумывался. Всё, что он знал: Ёги – боец Циркуса, причём неплохой. А ещё он знал его историю и по-своему сочувствовал, никогда этого не показывая. Он умел разбудить его вторую личность – засевшую в его теле Инкьюн, которого Тсукитачи называл Сильвером. Ёги был нужен им. Поэтому Акари всегда будет поддерживать его в их общем бою и залатывать все его раны, когда бы он к нему не обратился. В этом даже не было сомнений. Их общая красная нить – их служба. На этом, казалось бы, всё. Но ещё Акари знал, что Ёги его боится. Или больше он боится его осмотров? Он и сам не знал и не задумывался. Его боялись многие, так что в этом не было ничего особенного. После он даже услышал эту нелепую фразу «Простите, что всегда вас ненавидел» и принял на заметку. Так, просто поставил галочку где-то в дальних уголках памяти. А Ёги продолжал вести себя странно: то шугается, как огня, то с радостью бежит навстречу. Хотя обстоятельства могли и не такое объяснить. Но то, что не так давно случилось... Заставило Акари пересмотреть их отношения полностью. Заново взглянуть на давно знакомого ему парня. Или точнее начать смотреть на него больше и чаще. Акари Дезарт по натуре своей был человеком прямолинейным и вспыльчивым. А Ёги, принц забытого государства, был хоть и открытым, но очень мягким. Словно бы вечный ребёнок. Радовался каждому мгновению, будто слишком быстро вырос и хватался за каждый кусочек детства. Быть может, так оно и было, да только блондин сам этого не осознавал? Ёги умел шить, обожал игры и помогать другим. Он хотел как можно больше времени провести со своими друзьями, которых очень любил. Он очень много смеялся. Так абсолютно счастливо и искренне улыбался. Даже невинно. Он был очень подвижен, постоянно что-то устраивал, но при этом был так же пластичен и грациозен, как и кошка, которую он обожал изображать. Он высокий и стройный, но и сильный при этом. А ещё он красив: волосы такого чистого золота вы вряд ли найдёте с лёгкостью. Честно говоря, объединяя все эти качества… он был очарователен. Всё это доктор узнал за одну только неделю после одного инцидента, произошедшего во время разведывательной миссии. Что за инцидент? Да так, ничего особенного. Они просто заблудились в лесу, потому что передатчики внезапно отказали, а потом провалились в древний тоннель. А ещё на них напала кучка варуг, которые там обитали. Совсем ничего особенного. Вот только впервые эти двое так много времени провели наедине. И Ёги понял, что оказывается, доктор Акари совсем не такой страшный, у него просто такая манера общения. На самом деле он много переживает и таким образом выказывает заботу. Ещё он знает много чего интересного, например во время осмотра того тоннеля, когда с варугами было покончено, он удивил парня кое-какими фактами. А ещё у Акари-сенсея очень красивая улыбка. Ёги даже не понял, что он такого сделал, чтобы её вызвать, но было бы неплохо, если бы он чаще улыбался, а не ходил с кислой миной. Тогда бы люди понимали, какой он на самом деле хороший. А не думали, как сам Ёги по началу, что Акари-сенсей страшный и злобный. Когда же они, наконец добрались до границы леса и смогли связаться с остальной командой, Ёги настолько обрадовался, что налетел на сенсея с обнимашками. А тот, кажется, так опешил, что даже обнял его в ответ. *** Ёги был тёплым и приятно пах. Словно солнце в его руках. За то время, что они провели вдвоём в лесу, парень неизбежно привлёк к себе внимание «сокровища государства». Он выдавал настолько невероятные вещи, что Акари даже ждал, чего же он выкинет следующим, несмотря на то, что мужчина не был фанатом тех же развлечений, что и Ёги. Они разговорились как-то случайно. Акари нравилось подкалывать Ёги, который все его слова принимал за чистую монету, но и выслушивать такую отличную от его точку зрения было крайне интересно. Например, он бы ни за что не подумал, что те листья на дереве похожи на королей под своими мантиями, хотя он изучил так много видов всего живого и знал все их названия и особенности. Таким образом эти двое неплохо друг друга дополняли: Акари рассказывал что-нибудь из своих обширных познаний, а Ёги разбавлял это всё капелькой своего воображения и оптимизма. И после того, как они выбрались, хотелось говорить ещё и ещё, но было уже как-то неловко. *** Ёги тоже наблюдал. Всю последнюю неделю, что они были пришвартованы у медбашни. Акари-сенсей нравился ему всё больше и больше. Он уже знал кое-какие его сильные и слабые стороны, но теперь он словно бы собрал полную картинку. Ёги узнал, что сенсей любит кофе и чёрный чай одинаково сильно. Но чай с коралловым сахаром всё же больше. Что некоторые медсёстры считают Акари-сенсея привлекательным, но боятся даже спросить, есть ли у него девушка, из-за его вечно раздражённого вида, а некоторые даже недолюбливают его. Что он посвящает всего себя работе, оставаясь за своим столом иногда до самого рассвета, потом спит два-три часа, заливается чем-нибудь горяченьким и продолжает работу. Один раз он заснул за столом, и, побоявшись будить его, Ёги накинул ему на плечи лёгкий плед. Очнувшись, Акари удивлённо огляделся вокруг, потрогал одеяло и мягко улыбнулся, заметив небольшую нашивку Нянпероны в углу. Только Ёги был уже давно в своей комнате, чтобы это увидеть. А на следующий день Акари просто уселся за завтраком рядом с парнем. Ёги удивлённо уставился на мужчину, а затем счастливо улыбнулся и начал разговор. Вот так началось и всё остальное. *** -Мне пора идти, Акари-сенсей. Ёги стоит неподалёку от рабочего стола Акари, который даже не оторвался от компьютера. -Удачного пути. Ёги всё ещё стоит и смотрит на доктора, словно пытаясь запомнить каждую чёрточку уже ставшего родным лица. Ведь именно с него начинались его детские воспоминания – с сосредоточенного лица молодого врача, пытающего спасти мальчишке жизнь. Златовласый парень мягко улыбается, но какая-то боль отражается в этой улыбке. Он разворачивается и почти перешагивает порог, когда Акари вздыхает и, плавно встав со стула, тянет парня за локоть, останавливая. Ёги удивлённо оборачивается, и губы ловят мягкий поцелуй. Всегда спокойные персиковые глаза смотрят прямо в сияющие фиалковые, которые тут же начинают смущённо метаться во все стороны. Акари снова вздыхает, но уже со столь любимой Ёги улыбкой, и, проведя рукой по его волосам, мягко целует в висок. -Я буду ждать. Краска приливает к лицу бойца второго корабля. Он быстро кивает, кидает ещё один взгляд на мужчину, в которого умудрился-таки влюбиться, снова отводит. Затем молниеносно поднимает руки, придерживая его лицо, ощущая кончиками пальцев мягкую кожу, оставляя последний поцелуй, и вылетает из кабинета. Акари остаётся лишь рассеянно облокотиться о спинку стула, взъерошить собственные волосы, к чертям руша созданный утром порядок на голове, ослабить галстук и даже не заметить глупую счастливую улыбку на собственном лице. Корабли-птицы улетают к новым битвам, к новым приключениям, на поиски новых друзей или же людей, которых они спасут и больше никогда не увидят вновь. Но златовласый принц вернётся. Обязательно вернётся. А ему лишь остаётся ждать в своей башне, словно… нет, не принцессе. Акари никак не назовёшь принцессой, хотя… Как дракон. Он сторожит свою башню, оберегает её и правит ею. Но ещё он ждёт. Того, кто однажды придёт и спасёт его самого. А ждать всегда труднее всего. Но он-то справится.