All Messed Up In You

Брайан не был пьян настолько, насколько ему бы хотелось. Звёзды — булавочные проколы в небе, пронзающие уголки его глаз с каждым дуновением ветра. Издали периодически слышался странный, такой бессмысленный и раздражающий шум. А его короткий наряд только приносил ещё больший дискомфорт. В нём он не был Мэрилином Мэнсоном. Не сегодня. Не с Трентом. В работе, из-за которой он пришёл в эту тошнотворную среду, тоже не было радости. Первым делом он плюнул в жирного двойника Кортни Лав, но после четырнадцати дублей под холодным ветром это уже не казалось таким весёлым. Он не мог освободиться от чувства обиды, видя разбитые фарфоровые тарелки с его изображением. Наличие фотографии Трента на другой тарелке могло бы успокоить кого-то другого, кого-то, кто видел много доброты и никогда не цеплялся за последние остатки чего-либо. Но под этой холодной белой оболочкой сердце Брайана было слабым, его ритм по-прежнему сбивался в присутствии Трента. Не было никакого удовлетворения в мысли «И тебе того же, ублюдок». Ему не хотелось, чтобы разбились оба. Наконец, после ещё нескольких оплошностей, вызванных накопленными проблемами, все уже сходили с ума. Бригада рассыпалась по площадке. Другие актеры ссутулились, плюнув на манеры, которые они взвалили на плечи, игнорировали Трента и Брайана, будто они просто были реквизитом. — Я пойду обратно в машину, — сказал Брайан. Что-то острое и желающее в его голосе дало Тренту понять, что это не потому, что тот забыл помаду, и он пошел за ним в старый ржавый пыльный лимузин, припаркованный снаружи. Брайану каким-то образом удалось достать ключи, несмотря на то, что держащий их ручался за них, как за свои собственные. Замки на двери по-прежнему исправно работали. В конце концов, это была голливудская развалюха, а не современный юнкер. Они запрыгнули внутрь и Трент захлопнул дверь, слегка вздрогнув из-за этого непреднамеренно сделанного резкого звука и надеясь, что никто не придёт сюда шпионить. Они сели на те же места, на которых были до этого, насыщенный красным интерьер вокруг них казался излишне бурным в слабом свете внутренних огней этой глубокой ночи. Ноги Брайана мешали, даже если он не передвигал их, худые и белые, словно кости, протянутые вверх от низко посаженных виниловых сидений, почти смешно. Он качал одной прямо перед Трентом, вытянув как можно дальше, красуясь как обречённый хич-хайкер в дерьмовом ужастике. Трент не смотрел вниз, он продолжал пялиться на него и сквозь него. Брайан схватил его руку и положил её себе на бедро, мягко подтолкнув её вдоль шелковистой ткани его чулков. — Мы собираемся сделать это? — выпалил он. Трент, сомкнув тонкие губы, слабо и опасливо улыбнулся. Брайан ухмыльнулся, обнажая запачканные помадой зубы, готовые проглотить Трента полностью. Тот положил руку между ног Брайана. Брайан взял её, сжав. Обоим снесло крышу. Трент набросился на него, зарываясь лицом в шею Брайана, быстро дыша и посасывая его кожу. Брайан отодвинулся и поцеловал Трента, с каждым толчком языка всё больше размазывая косметику по лицам обоих. Кожа Брайана была холодной, а руки Трента излучали приятное тепло, и он вздрагивал с каждым касанием. Рук, касающихся его рёбер и скользящих вокруг его груди, задевающих его соски, было достаточно, чтобы сделать его бессильным. Трент отодвинулся и оторвался от поцелуя, затем погладил покрытую рубцами кожу Брайана, замечая нежные розовые ссадины и свежие коросты. — Всё это из-за меня? — Не льсти себе, — сказал Брайан с усмешкой. Трент начал проскальзывать дальше, под чёрное атласное платье, висевшее на его теле, словно лохмотья на пугале. Брайан запрокинул голову назад, пока Трент ласкал его тело. Его волосы поникли и спутались под дешёвым париком, кожа головы вспотела, и холодный воздух был приятен, когда он, дернувшись, бросил парик в сторону. Исследующие касания Трента стали жёстче, напрягая всё под одеждой. Брайан поспешно переместился на пол и встал на колени перед Трентом, его плечи касались его колен. Лунный свет проливался сквозь окно на его лицо, белое, как фарфоровые тарелки, которые они самозабвенно разбивали пару часов назад. Его испачканный рот растянулся в улыбке, когда Трент убрал прядь волос с его лица и заправил её за ухо. — Очень жаль, что пришлось избавиться от того кольца в губе, — сказал Трент. — Оно всегда мне нравилось. — Это можно исправить. Брайан не стал терять времени, говоря об этом, расстегнул ширинку на брюках Трента и провел пальцем вдоль ствола Трента, а затем сменил его языком. Он взял член Трента в рот, стал посасывать головку, как бы поддразнивая, и затем заглотил его без предупреждения, когда увидел, как Трент извивается. Он едва коснулся его зубами, когда Трент сдвинул колени внутрь, запирая Брайана, словно в капкан, между его бёдер. Это заставило вибрировать низ живота. Трент не хотел, чтобы он ушёл, не хотел сам его оставлять, и он не мог вспомнить, когда в последний раз с ним случалось подобное. Он стянул с него платье и сдёрнул нижнее белье, немедленно взял его член свободной рукой, чувствуя каждое его вздрагивание, каждое движение и каждый стон, каждый выдох в темноте. Брайан смотрел на него, обхватив губами член Трента и скользя языком как можно старательнее. Трент смотрел так, будто у него не было выбора. Невольно он растянул рот в улыбке, какую только мог выдавить, напряжение усилилось, он стал буквально насаживать глотку Брайана на свой член, зажмурив глаза, он зарычал, что ещё сильнее разгорячило Брайана. Брайан выдохнул, оторвался и издал грубый влажный звук, выпуская конец члена изо рта, и последний раз коснулся его языком. Он приподнялся, держась за ногу Трента, чтобы не упасть, затем шлёпнул Трента по руке и залез на него, поглаживая обнаженную кожу. Трент извивался, пока Брайан неуклюже пытался сесть на него, совершая беспорядочные движения в своём старании оседлать его. — Что ты пытаешься… Брайан шикнул и быстро настроился на ритм, чувствуя, как его дыхание становится все более тяжелым и отрывистым. — Чёрт. Чёрт. Будь ближе ко мне. Я хочу чувствовать тебя изнутри. Он продолжал скользить по бедрам Трента. Его кожа был мягкой и тёплой, и Брайану хватало одного только её прикосновения к его стояку хватало, чтобы заставить всё его тело сладко содрогаться. Он опустил голову и глубоко вдохнул, властно обнимая его шею одной рукой. Он собирался кончить на Трента, сделать его таким же грязным и испачканным, как и он сам. Прямо как в старые времена. Трент укусил его ключицу, и Брайан вздрогнул всем телом. Его бедра двигались сильнее и быстрее, и в один миг всё его напряжение выплеснул член. Он вздрогнул и застонал, пережив шторм внутри себя, лишивший его сил и заставивший сердце биться чаще. После случившегося, которое, казалось, длилось и часы, и секунды одновременно, грудь Брайана перестала вздыматься, он, полубессознательный, откинулся назад. Он вздохнул, почувствовав горячие и влажные поцелуи на его лбу и носу. Трент стянул чёрные трусы и разгладил подол его платья, укрывая его им. Брайан засмеялся, подумав о том, что Трент после всего этого беспокоится за его неприкрытость. После случившегося между ними. Его ноги, слабые и обессиленные, до сих пор дрожали, и Трент подобрал его, словно хворост, и подтолкнул его к себе на колени, гладя его бедра и икры, сложил их на выцветшие сиденья. Воздух в лимузине стал спёртым и горячим, он обволакивал Брайана, тот не был против. Трент притянул его к себе. Это было так, словно сделало несколько шагов назад и остановилось, чтобы немного отдохнуть. Веки Брайана были слишком тяжёлыми, чтобы открыть их, а рот застыл в широкой глупой улыбке. Под резким запахом того, что они сделали, Трент пах потом и спертым одеколоном, и старые разочарования медленно сходили с его лица. Он запустил пальцы в волосы Брайана, и всё стало как раньше, всё стало таким приятным, тёплым и безболезненным. — Я скучал по тебе. Я скучаю и сейчас… — пробормотал Брайан. Трент напрягся и немного сдвинулся. — Ничего, — сказал он. Брайан крепче обнял Трента. Не стоит пронзать что-то настолько тонкое и хрупкое. Нужно просто купаться в этом, пока оно есть. Это вновь могло ускользнуть от него, как ускользнуло абсолютно всё, но за этот мгновение он был готов цепляться руками, ногами и зубами, каждым ударом сердца, каждым взлетом и падением души Трента.