Vanilla Kiss

      Едва Казуя спустился под сцену, как его тут же окружил стафф. Поздравляя Каменаши, вручая ему цветы, они, похоже, искренне радовались, что первый концерт Каме прошёл на ура! Поклонники продолжали визжать и кричать, требую выхода «на бис!». Среди толпы работников, парень заметил своего менеджера. Юичи широко улыбался и размахивал учивой. «Всё-таки заполучил её![1]» - усмехнулся Казуя и подошел к Накамару.       - Поздравляю тебя! – Мару обнял Каме и закружил в воздухе. – Твой первый концерт! – тараторил он.       - Похоже, им понравилось, - кивнул Каменаши в сторону сцены.       - Угу, - согласился Юичи. – Они ждут тебя. Иди и спой им что-нибудь! – велел Накамару.       Казуя, подумав, согласно кивнул. Он снял с себя пиджак и, обтершись полотенцем, любезно поданным девушкой из стаффа, поспешил обратно на сцену.       «Как всегда, красуется!» - покачал головой Мару и поспешил в зрительный зал, чтобы увидеть Каменаши во всем великолепии.       Каме сиял на сцене, будто звезда. Сцена была его стихией, он держался на ней так легко и естественно, как рыба в воде. Танцуя, соблазняя, заигрывая с публикой, он дарил им самого себя, свой голос, свой образ, свое видение этого мира. Этот обворожительный голос, пленяющий всех и каждого с первых нот, хрипотца, которая придавала некий шарм этому парню – всё это создавало особый образ, особого человека по имени Каменаши Казуя.       Джин сидел во втором ряду фанзоны, а точнее стоял. Попробуй усидеть на месте на таком представлении! Размахивая то светящейся палочкой, то учивой, он не мог оторвать взгляда от Каменаши, представшего перед ним совсем в другом виде. Здесь он был сексуальным певцом, чей голос пленял, а движения тела сводили с ума. Раньше он не понимал, почему люди так кричат на концертах любимых исполнителей, а теперь понял. Теперь он разделял мысли и ощущения этой пятидесятитысячной толпы, что окружала его.       - Хочешь мой автограф? – шепнул Казуя Джину на ушко.       - А почему бы и нет?..       Каме и Джин лежали на тесном кожаном диване в гримерке. Точнее сказать, Каме лежал на диване, а Аканиши на Казуе. Стафф уже разошёлся по домам, а Мару услужливо стащил ключ от гримерки и, многозначительно подмигнув, отдал его Каменаши.       - Где мне расписаться? – Каме, извернувшись, дотянулся до журнального столика и взял оттуда черный толстый маркер.       - Хм… - ухмыльнулся Аканиши. – Можешь журнал мне подписать?       - Журнал?       - Ну да, First Class, с твоим интервью?       - Зачем тебе?.. – удивился Казуя, ожидавший более пикантного предложения.       - Ну, это что-то вроде традиции, - пояснил Джин. – Я беру автографы у всех, кто когда-либо давал мне интервью.       - Но я тебе не только интервью давал, - мягко заметил Каме.       - Знаю, но всё же…       Аканиши слез с Каме и полез к себе в сумку за журналом. Немного разочарованный Казуя подписал обложку.       - И что это за выражение лица такое? – поинтересовался Джин, заметив грустное выражение лица парня.       - Да так… - пожал он плечами.       - Хей, а ты думал, что я разрешу тебе себя исписывать? – усмехнулся Джин.       - Мог бы…       - Боже мой! – закатил глаза Аканиши. – Это из-за меня ты таким сопливым стал?       - Чего? – опешил Казуя.       - А то! Когда я тебя впервые встретил, ты был тем еще извращенцем, а теперь в тряпку превращаешься! – заявил Аканиши.       - Да ну? – вскинул бровь Каме и резким движением повалил Джина на диван. – Думаешь, я растратил себя рядом с тобой? – парень опасно сощурил глаза. – Да не хренашечки! – прошипел он и, выдернув майку из джинсов парня, задрал ее кверху вместе с толстовкой.       - Ты чего вытворяешь? – запаниковал Джин, а Каме закрыл Аканиши лицо его же одеждой.       Казуя присосался к груди Джина и с левой стороны оставил смачный багровый засос, а затем ещё один.       - Эй! Ты чего? – удивленный возглас через плотную ткань.       - Извращенцем становлюсь, - объяснил Каме и, опустив толстовку с лица Аканиши, грубовато залез к нему в рот языком и яростно сжал губы. Джин промычал что-то протестующее, но вскоре поддался Каме и позволил заткнуть себя чередой страстных поцелуев.       Чмокнув Джина на прощание, Каме оторвался от губ парня и снова накрыл его лицо толстовкой. Погладив ставшие багрово-фиолетовыми засосы, Каменаши взял черный маркер и размашисто написал «Kazuya’s»[2] на груди Аканиши прямо под отметинами. Джин, усмехнувшись, обвил ногами поясницу Каме и, опустив толстовку, прижал Казую к себе. Теперь Аканиши официально принадлежит ему, а Каме, уж так и быть, согласится быть его обладателем. И так будет до тех пор, пока маркер не сотрется с кожи Джина, или до тех пор, пока не закончатся чернила в этом черном маркере. А потом они купят новый маркер или даже целую упаковку!       Аканиши усмехнулся своим мыслям и поцеловал Каме в висок. Казуя достал из кармана ванильную конфетку и отправил её в рот.       - Хочешь, я подарю тебе ванильный поцелуй? – прошептал Казуя так эротично, что дрожь пробежала по спине Аканиши.       - Не откажусь, - улыбнулся Джин.       Каме облизал губы Аканиши и усадил его на диване, чтобы не подавился, если вдруг конфетка ускользнет к нему в рот. Хотя, почему вдруг? Джин без труда забрал карамельку изо рта Каменаши, закрывая глаза и тая в этой бесконечной борьбе за ванильный вкус, в этой сладкой череде томных, притягательных ванильных поцелуев.