Воспоминания в Генсокё

      Звук колокольчика отвлёк Ринноске от книги и заставил в приветственном движении повернуть голову к вошедшему.       — Добро пожаловать! — с вежливой улыбкой произнёс он. У владельца "Кориндо" было железное правило изображать участие при появлении клиента, что он сейчас и делал.       Женщина перед ним с слабой улыбкой слегка поклонилась в приветствии. Ринноске её черты показались смутно знакомыми, но он никак не мог вспомнить, где прежде видел её. На вид ей было около пятидесяти лет. В тёмно каштановых волосах уже показывалась проседь, а морщинки в уголках тёмных глаз придавали её лицу в какой-то степени печальное выражение. С горько-мечтательной улыбкой женщина оглядывала помещение, иногда останавливая внимание на каком-нибудь особо старом и покрытом пылью товаре. Свалка любопытных вещей из Внешнего мира словно навевала ей какие-то воспоминания. Ринноске даже на мгновение подумал, не может ли она быть оттуда, наподобие той девчушки, когда-то с печалью рассказавшей ему о том странном устройстве для передачи информации, но быстро отбросил эту догадку: уж больно в этой женщине чувствовалось что-то... генсокийское.       — А у тебя всё по-прежнему, да, Ринноске? — наконец, с усмешкой спросила она, косясь на него.       Ринноске вскинул бровь: он всё ещё не вспомнил, кто же эта женщина. Та, видя его растерянность, вновь усмехнулась и уверенно прошла вглубь магазина, туда, где владелец "Кориндо" обустроил своё жилище. Ринноске оторопел от такой наглости.       — Будешь чай? — тем временем спросила она с кухни с знакомыми нотками в голосе.       Ринноске хотел было возмутиться, но тут в его голову пришло осознание, от которого он некоторое время мог лишь с приоткрытым ртом удивлённо таращиться в сторону, куда ушла женщина. Наконец, когда первые секунды шока прошли, он неуверенно уточнил:       — Рэйму?       Женщина вышла с подносом, на котором стояли две чашки с дымящимся ароматным зелёным чаем, и усмехнулась.       — Узнал-таки старого друга. Давно не виделись, правда?       Рэйму поставила одну чашку возле раскрытой книги, которую до этого читал Ринноске, а вторую взяла в руки и присела напротив. Видя эту картину, Ринноске уже не сомневался: перед ним — Рэйму Хакурей, бывшая жрица Хакурейского храма, ныне отошедшая от дел. Несмотря на прошедшие годы, её расслабленная улыбка и ровная осанка остались прежними. Под дружелюбным взглядом Рэйму Ринноске неуверенно взял чашку и немного отпил.       — Да уж... — рассеянно произнёс он, не поднимая глаз на собеседницу. — Почти двадцать лет...       Рэйму горько усмехнулась и с каким-то виноватым выражением посмотрела на Ринноске. Тот смутился: будучи наполовину ёкаем, он старел медленнее обычных людей и давно забыл, что такой промежуток значит действительно много для человеческой расы. Рэйму же являла собой живой пример того, что время не щадит никого, даже великую жрицу, основательницу боёв даммаку, сумевшую распутать столько инцидентов...       — Как там новая жрица? — поспешил перевести тему Ринноске. — Небось, её тренировки отнимают у тебя много времени...       — Верно, — Рэйму кивнула. — Это одна из основных причин, почему я совсем забросила тебя. Но знаешь, она подаёт надежды. У неё так много энтузиазма... Уже небось слышал, что она раскрыла того, кто стоял за исчезновением призраков?       — Да, Мариса рассказывала. — Ринноске отпил ещё немного чая, внимательно глядя на Рэйму: ему совершенно не хотелось затронуть тему, которая бы расстроила бывшую жрицу. Но, говоря о своей ученице, Рэйму сияла гордостью, и Ринноске с кривой усмешкой заметил: — Действительно активная девочка, не то что ты, ленивая жрица, которую иногда приходилось силками вытаскивать из храма.       — Ну-ну, — Рэйму изобразила на лице шутливую обиду. — Я в её возрасте тоже хотела показать себя перед взрослыми с лучшей стороны.       — Перед какими это взрослыми? — ухмыльнулся Ринноске. — Уж не перед той ли старой черепахой?       — Не обижай Генджи, — Рэйму фыркнула. — Он, между прочим, мне как член семьи.       Ринноске усмехнулся. Ненадолго повисла расслабленная тишина. В компании друг друга и ставшей родной обстановки владелец лавки редкостей и бывшая жрица чувствовали умиротворение. Внезапно Рэйму склонила голову набок и спросила:       — Так значит Мариса недавно тут была?       — Буквально на днях. — Ринноске поправил съехавшие на нос очки, запотевшие от чайного пара. — С тех пор, как умер её отец, она часто заходит. Вот и на этой неделе заявилась с новостями... и чумазым от магической пыли лицом.       С губ Рэйму слетел смешок.       — Значит, сразу после взрыва в её "лаборатории"? Вот ведь неугомонная, вечно норовит куда-то вляпаться и до сих пор пытается что-то исследовать... И как вы только ладите?       — Думаю, примерно так же, как и вы с ней, — улыбнулся Ринноске.       Рэйму вновь усмехнулась и игриво пожала плечами.       — Кстати, что там с Морийской жрицей и её ухажёром? — поинтересовался вдруг Ринноске.       — О, так тебе и это известно, — удивилась Рэйму и шутливо добавила: — А ты, оказывается, любишь сплетни... — на возмущённое выражение лица собеседника она улыбнулась и, допив свой чай, заявила: — Отказала. Сказала, что не может оставить свой храм и богинь. А ведь все думали, что уж у этого всё получится. Канако и Сувако тогда выглядели очень растроганными...       Внезапно Рэйму помрачнела и отставила опустевшую чашку. Ринноске обеспокоенно протянул было к ней руку, но она лишь покачала головой. Некоторое время Рэйму молчала. Наконец, она вновь заговорила. От весёлых и игривых интонаций не осталось и следа — теперь её голос звучал тихо и печально. Рэйму опустила голову.       — Ничего. Я просто думаю, что почти все мои знакомые ничуть не изменились: Юкари всё такая же хитрая и загадочная, Суйка — весёлая и пьяная, Морийские богини — деятельные и изобретательные, Ремилия — по-детски надменная и самоуверенная, Ююко — игривая и вечно голодная, обитатели Эйентея — восторженные и совсем немного снобы, Бьякурен — заботливая и ласковая, Мико — активная и гордая... Этот список можно продолжать до бесконечности. А что я? Я сюда-то с трудом дошла, что уж говорить о расследовании инцидентов... Все такие же молодые и полные энергии, за исключением меня, и Санае, и Марисы, и, пожалуй, Сакуи... Мы все пытаемся ещё изобразить бурную деятельность, но не можем бежать от реальности. Ты ведь не мог не заметить, что Мариса часто кашляет после физической активности, верно? Сакуя тоже не смогла остановить время, даже несмотря на свои способности. Разве что в случае Санае это пока не так заметно, но это и ясно: она ведь немного младше нас... Да что я говорю, ты и сам видишь. Достаточно просто сравнить, как изменилась я, и как не изменилось всё, что окружает тебя... и ты в том числе.       Рэйму горько усмехнулась и замолчала. Она отвела взгляд, сдерживая собирающиеся в уголках глаз слёзы, и притворилась, что залюбовалась закатом в окне. Ринноске не стал говорить ей, что её попытка бессмысленна. Он прекрасно осознавал, как больно Рэйму видеть, что все вокруг ещё полны сил, в то время как её собственная энергия жизни неумолимо угасает. Большинство её знакомых — ёкаи, и им никогда не понять, каково это — видеть, что ты среди них единственный стареешь. Ринноске не хотел признавать, что и сам плохо понимает чувства Рэйму. Одно он знал точно: ни он, ни кто либо другой в Генсокё не хочет терять Великую Хакурейскую жрицу, пусть и бывшую, да и остальных упомянутых ей людей. Людей, чей век в сравнении с нечеловеческим — лишь мгновенье.       Немного успокоившись, Рэйму вздохнула и с извинением улыбнулась.       — Прости, что отняла у тебя время, говоря о такой ерунде, — как можно беззаботнее произнесла она и встала со стула. — К сожалению, мне уже пора — я ведь заглянула лишь потому, что мне по пути. Была рада поболтать.       — Я тоже, — Ринноске тепло улыбнулся ей. — И не говори глупостей, ты же знаешь, что я всё равно ничего особо важного не делаю. Приходи в любое время... Буду рад тебя видеть, — добавил он, когда Рэйму уже стояла практически в дверях.       Рэйму обернулась и, кивнув, благодарно улыбнулась, отчего её глаза чуть сощурились и морщинки стали ещё более заметными. Попрощавшись, она тихонько прикрыла дверь за собой.       Ринноске ещё некоторое время задумчиво смотрел ей вслед. Наконец, он тяжело вздохнул и взглянул на брошенную книгу. Читать совершенно не хотелось. Вместо этого Ринноске взял в руки чашку и допил свой остывший чай. Внезапно он заговорил. Его печальный голос неожиданно звонко звучал в помещении.       — Да, время не щадит людей... Страшно даже подумать, как будет продолжаться жизнь без всех этих личностей. Ты ведь тоже не хочешь её терять? — неожиданно он обратился к кому-то в ещё секунду назад пустой комнате.       Там, где мгновение назад никого не было, теперь на ящике сидела Юкари. Она ничего не ответила, лишь отвела взгляд, задумчиво обмахиваясь своим веером. Сильнейший ёкай в Генсокё отреагировала лишь тогда, когда Ринноске прямо взглянул на неё, с горькой усмешкой поправив свои очки. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Юкари задумчиво произнесла:       — Я уже не в первый раз испытываю это чувство, когда мои подопечные вот-вот покинут этот мир. Но знаешь, хозяин "Кориндо", — на её губах расползлась горькая ухмылка, — от этого менее больно не становится.       Ринноске понимающе кивнул. Впервые ему не захотелось выгнать незваную гостью из магазина. Жестом он пригласил Юкари присесть напротив, на то место, где ещё пару минут назад сидела Рэйму. Юкари молча приняла приглашение. И ёкай, и получеловек понимали, что совсем скоро по их меркам у них останется только одно — воспоминания.