Отравленная роза

Не останавливайся, дыши, провоцируй, купайся в его страсти, забирай его любовь, не давая ничего взамен, или стыдись собственных желаний, власти над тем, кто, в сущности, не нужен… Бессмысленный разговор с самой собой, безумие. Мне не нужен Малфой, не нужно положение и благосклонность Лорда, хотя я уже в ловушке, слишком сладок стан власти, слой управления. Война на носу, мой выбор пал в пользу правильного пути, но тогда я не понимала, не видела всех приоритетов, сулящих господство над низшими, над магглами. Я распутала свой клубок и иду в лабиринт Минотавра, видя отнюдь не чудовище, а наоборот, спасение, усладу и покой. Иноверие, я переметнулась подальше от собственных бредовых мыслей о насильственной судьбе, не вижу ничего зазорного в том, чтобы служить интересам Волан-де-Морта. Или снова переменить мнение и переметнуться на сторону мнимого Света? Нет, у них нет шансов, Дамблдор — шарлатан, он уже однажды обманул меня, и он ничуть не лучше Лорда, открывшего мне глаза на мир с иной стороны. Останавливает лишь глупая любовь, слабость, испытание совестью за жизнь Снейпа. Не дрогнула палочка перед пыточным заклинанием в поместье Малфой-мэнора, не дрогнет и впредь перед куда более чудовищными деяниями. Сохранить жизнь любимому человеку — теперь лишь попутное задание, не идущее вразрез с разумом и целями. Выбор сделан, я буду нападающей, охотником, а не жертвой. Не жаль Боунс, на ее месте и на месте Венс могла оказаться я, безопаснее находиться по эту сторону, но дело не в самосохранении и трусости, мне нравится то, что я делаю. Жестокость мне к лицу. Смириться с тем, какой я стала, принять эту сущность, не опираясь на чувство вины, разум говорит, что пора… Пора отбросить юношеские стенания и боль, не приносящую удовлетворения. Прочувствовав, что маски вросли и стали одним целым с моим сознанием, укрепили каркас здравого смысла, я поняла, что могу быть счастлива независимо от Северуса… Принять то, что нам не суждено быть вместе, выполнить лишь долг, защитить неоднозначную личность — вот и все, что нас связывает. Искоренить болезненные предрассудки. Я могу, я сделаю, просто выполню обещание и буду жить своей жизнью… Глубокий вечер, Люциус мирно дремлет, заключив меня в объятия, но есть дела поважнее: достать наркотики. Никогда бы не подумала, что придется заниматься подобными вещами. Усмехнувшись про себя, я попыталась освободиться из крепких мужских рук, чтобы обдумать все за чашечкой кофе… Грубое насилие, мы истязали друг друга до глубокого вечера, волшебно… Моя комната превратилась в поле боя: рассыпанные косметические средства на полу, обрывки любимой блузки в осколках стеклянных флаконов. Умудрились даже штору с петель снять, животные… Мы оба звери, не иначе. Пришлось взять инициативу в свои руки, чтобы укротить разбушевавшегося мужчину, страдающего обычной человеческой ревностью. В таком состоянии он мог убить, но когда понял, что я всего лишь играю… Сначала действительно покалывала боязнь, однако мне пришлось немного подкорректировать сценарий, чтобы никто не наломал дров. Вероятно, он теперь считает меня совершенно чокнутой, но видимо, у Малфоя склонность к садомазохизму, ведь теперь он… Может быть, и не любит меня, но больше никуда не денется — это факт. Опасный факт того, что и я теперь не могу сделать лишних шагов без его вероломного чувства собственности. Я осторожно выскользнула из-под одеяла, согретого теплом все еще разгоряченного тела, свесила ноги с кровати, осмотрелась. Разгром полнейший, не удержалась и прыснула, закрыла ладонью рот, чтобы не разбудить спящего дьявола, но не вышло. — Чего смеешься? — спросил он сонным голосом, словно мурлыкая. Ну, раз он не спит… Ошеломляющий хохот вырвался из моего рта. Я почувствовала руки на своей талии, Люциус принял сидячее положение и зарылся в мои волосы, а я все сотрясалась от истерического смеха, стараясь не выдавать каверзных звучков, на которые имелась привычка. — Посмотри… — выдавила я. Но ему было плевать, он наслаждался запахом черных прядей, гладя мой живот, сжимал грудь. — Ты еще здесь? — задала вопрос я. ...Люциус не мог насытиться, она — самая изысканная пища, не утоляющая чувство голода. Казалось, он и в пору юности никогда не был таким, какой с ней. Мурашки и колики охватывали все тело, а он степенно продолжал вдыхать аромат её волос, пока Аллегра смеялась без остановки. Через силу он оторвался и оглядел темную комнату, свет в которую проникал из открытой настежь двери. Все вокруг напоминало полигон для испытаний новейших афродезиаков. Аллегра затягивает в сумасшествие, тело и желания бунтуют против возраста, стоит только коснуться её. Амортенция в чистом виде, наваждение, дурманящий сон… — Куда собралась? — бархатным голосом шепнул Люциус ей на ушко. — Собираюсь решать вопрос с наркотиками, — со вздохом сказала она, облокотившись ему на грудь. Одним резким движением он снова положил Аллегру на кровать, устроившись сверху. Ох уж эти глаза, они так заманчиво блестят… — Люциус, у нас есть важное дело. — Не беспокойся об этом. Гладил лицо, убирая выбившиеся пряди за уши. — У нас есть всего два дня, чтобы расколоть ее, неужели ты не понимаешь? — Ш-ш.ш. — проговорил он, прикладывая палец к губам любовницы. — Завтра будет тебе и опиум, и героин, даже кокаин, все что пожелаешь. — Не смешно, ты сможешь достать их, правда? Или хотя бы готовые зелья? — Прекрати суетиться, я же сказал, все сделаю, — промурлыкал Люциус. — Пошлю Кэрри куда надо, не мельтеши. — Давай с этим сейчас разберемся, я не хочу накладок, — не унималась она, пытаясь выбраться из-под него. — Ты слишком нервная, надо с этим что-то делать… — Уж кто бы говорил, — съязвила Аллегра, возвращаясь на несколько часов назад. — Просто не надо меня провоцировать. Торжественно изогнутая бровь. — У тебя паранойя, — недурное умозаключение. — Умолкни… — тихо сказал он, без зла. — Так, быстро заканчиваем с делами, и делай со мной все что хочешь, Люциус. — Не отвяжешься? Помотала головой из стороны в сторону. С недовольным видом он отстранился и встал, приглаживая точащие в разные стороны волосы. Аллегра последовала тому же примеру, выползла из кровати и подошла к нему сзади вплотную, сцепив руки на его животе, нежно поцеловала в лопатку, прижалась. — Сначала дела, — передразнил Люциус. — Да, да… Она нехотя оторвалась и взяла со спинки кресла шелковый черный халат, накинула на острые плечики под его съедающий взгляд. Вид обнаженной Аллегры завораживал, и она прекрасно знала об этом. Он не хотел одеваться, попросту было лень, поэтому трансформировал еще один халат Аллегры, на этот раз белоснежный, под свой размер. — Останешься у меня? — спросила она немного низковатым голосом, слишком взрослым для юной девушки. — Ты же сказала, что после расправы над делами, я могу делать всё что захочу. Ухмылка. — Ты все буквально воспринимаешь… — Поэтому не стоит говорить опрометчивых слов, дорогая… ...Дорогая… Пускай в речи присутствовало ехидство, но оно было безобидным, даже наоборот, положительным. Черт возьми, стою как идиотка, будто набрала воды в рот от неожиданности, еще никогда он не называл меня подобными словами. Взяв себя в руки, я пошла к выходу из спальни, он последовал за мной. У нас намечается вечеринка в пижамах? Вернее будет сказано, в халатах. Тревоги почему-то отступили куда-то, небольшое переосмысливание жизни… И казалось, что все вполне приемлемо, что я наслаждаюсь, действительно радуюсь тому, что имею… Но его ревность все равно переходит все границы, Люциус считает, что имеет на это право, нужно разубедить его в этом как можно скорее, не хочу быть невольницей, сие противоречит моим уставам и принципам. В кабинете полыхал камин, эльфы никогда не тушат пламя, когда температура ниже двадцати градусов — моя небольшая прихоть. Вызванная Хатке была послана за ужином, мы, конечно, проголодались. ...Люциус наблюдал за тем, как Аллегра держит во рту заколку и собирает волосы в хвост. Каждое её движение расценивается им как эротический намек, когда же это закончится? Он чувствует себя кобелём, сорвавшимся с цепи, оборотнем, воющим на луну. Что-то невозможное, нереально контрастное для его жизни, повязанной статусом и семейным положением. Аллегра села на софу возле камина в ожидании пищи. У нее наверняка тоже болят мышцы после марафона… Люциус сел за её стол, открыл выдвижной ящик, чтобы достать пергамент и написать письмо общим знакомым, но взгляд упал на фолиант в переплете из потертой черной кожи, глаза округлились от ужаса, когда увидел знакомые рунические символы. — Аллегра! — её взгляд с легкой улыбкой переместился на него, держащего книгу на весу. Непонимание. — Ты вообще соображаешь, что читаешь вместо любовных романов? — злобно произнес он, с грохотом кинув книгу на стол. — Не понимаю суть твоих притязаний. Чем тебе не угодила Темная магия? — невинно спросила она. — Я не хочу, чтобы ты касалась подобных вещей, Темная магия очень опасна, а эта книга… — Эта книга — наш ключ к Отделу тайн, — невозмутимо произнесла она. Люциус тяжело вздохнул, он оберегает её, но забывает, что перед ним не одна из аристократичных женушек не посвященных в таинства Темного Лорда, никак не привыкнет, что женщина, юная девушка участвует в войне напрямую, и она нападающая первых рядов. Пожирательница смерти, куда более опасная и хитрая, чем многие мужчины в их окружении. — Тот ритуал крови, о котором ты говорила, он описан здесь? Кивок головы, не боится страшных тайн древних черных чар, неужели ночных кошмаров не достаточно? Люциус открыл оглавление и прошелся пальцем по строкам, нашел нужную страницу. — Не переживай, это самое безвредное из всего предложенного. В кабинете появились Хатке и Диппи и быстренько накрыли ужин на журнальный столик. Отлично, ростбиф с овощами — то, что надо уставшим организмам, чтобы восполнить утраченные силы. Люциус взял фолиант с собой и переместился на диван. Бутылка Мерло внушительной выдержки… Он налил понемногу и, читая, принялся есть, но вкус пищи терял свою значимость по мере чтения, с хлопком захлопнул фолиант и помассировал переносицу. — Ты хоть представляешь, сколько сил отнимет взлом защиты и подвластие Отдела, Аллегра? — Примерно… — голос звучал обыденно. — Нет, видимо не понимаешь, — рассудил он. — Там чар, как на трех Хогвартсах, помещение напичкано магией, подчинить его… Знаешь, сколько крови на это нужно? — Не забывай, пожалуйста, что моя кровь весьма необычна и сильна, — с долей презрения вырвалось у нее. — Бестолочь, это не будет иметь значения, у тебя просто нет столько крови! — Люциус, ну с чего ты взял? Я довольно сильная ведьма. И потом, иных вариантов попросту нет. Ты думаешь, что мы вот так сразу попадем в Отдел Тайн? Нам нужно время, да и потом эта Боунс… Смотри на ситуацию трезво: в понедельник мы вряд ли осуществим задание Темного Лорда, нужен контроль над помещением, а еще взлом архивов… Они сто раз успеют поменять защиту, когда поймут, что Боунс пропала. — Знал бы, что конкретно ты придумала, сразу бы отмел этот план. Твоя затея попросту невозможна. — Да с чего ты взял? — О, нужно поскорее выкачать информацию из Амелии… — Ты хочешь уже в понедельник снять Пророчество с полки? Не дури, для этого нужен Поттер или Лорд, ни один ни второй, думаю, морально не готовы, — саркастично объявила Аллегра. Слишком самоуверенно с её стороны хвататься за Темную магию… — Тогда это сделаю я, — проговорил он. Закатила глаза. — Ну, уж нет, Люциус, я быстро восстановлюсь после ритуала, а тебе, возможно, понадобится слишком много времени. Прекрати волноваться, все пройдет успешно, и ты, кажется, хотел послать Кэрри за опиумом. Намеренно переводит тему, что ж, пускай, не стоит портить настроение друг другу, позже они обязательно вернутся к теме. Он был категорически против подобной магии еще и потому, что она сильно очерняет душу, и конечно, Аллегра об этом осведомлена, но её храбрость просто глупа. Не понимает, какой урон ритуал может принести здоровью, а главное, психике, но переубеждать самоуверенную ведьму сейчас глупо, стоит посоветоваться с Лордом, он переложит эту обязанность на Люциуса, просто прикажет ему, расценив силу, опытность. Лорд Малфой огнеупорный, если можно так выразиться, но Аллегра ни в коем случае не должна в этом участвовать и точка. — Да, сейчас напишу письмо, можно доесть? — осведомился он, слегка раздраженно. Серые глаза самоуверенной ведьмы сверкнули недобрым огнем, но она не стала язвить в ответ, а лишь спросила: — Могу поинтересоваться, где ты собираешься достать наркотики? Это не так-то просто. Он поймал себя на мысли, что хотел ответить: «Не твое дело», но вовремя оборвал себя: — Ты многого не знаешь о своих «коллегах», — начал лекцию он, как истинный Пожиратель. — Во время первого пришествия Темного Лорда у нас иногда происходили некоторые сборища… — Вечеринки, оргии? — невозмутимо спросила она, отпив из бокала. — Возможно, мы развлекались по-своему. — Не хочешь ли ты сказать, что употреблял дурь на подобных, м-м-м… Вечерах? Совесть позволяла говорить об этом. — Мы были молодыми, одурманенными властью, вседозволенностью, использовали психотропные стимуляторы. — Ты говоришь об этом так спокойно… — вздохнула она. — Ваши жертвы, они были магглшами? — Я никогда не притрагивался к грязным девкам, но другие не чурались, что было, то прошло, по крайней мере, для меня, — зачем-то оправдывался Люциус. — Да, это было весьма познавательно, некоторые до сих пор остаются поклонниками подобных забав. — Значит, в нашем случае достать эту гадость не проблема… — рассудила она, безразлично выслушав о его грешной молодости. Аллегра не показывала внимания к темному прошлому, не стала больше расспрашивать, интерес был чисто рабочим. Люциус поднялся с дивана и вернулся к столу, чтобы написать письмо Эйвери — отъявленному любителю старых методов расслабления. — Знаешь… — вдумчиво произнесла она. — Нам нужен наркотик, который не затуманит разум, не вызовет галлюцинаций, может, и не наркотик вовсе, опиум, наверное, не подойдет. Люциус задумался, Аллегра была права, нужно не очень психотропное, а скорее, расслабляющее средство. — Оксибутират натрия… — наконец, задумчиво произнес он. Непонимающий взгляд. — Что, что это за наркотик? — Это не наркотик, а седативный препарат для успокоения, в больших дозах используется как наркоз, но нам ведь не нужно ее усыплять. Мы проконтролируем количество. — Может, будет проще ее напоить виски? — Не думаю, что эффект будет тот же, средство расслабит ее. Амелия не будет соображать, но только в физическом плане, мозга это не коснется. — Ты и этим лекарством баловался? Люциус смерил улыбающуюся девушку уничтожающим взглядом, проигнорировал выпад и принялся за письмо. — Может, еще героин попробовать? — покусывая костяшку указательного пальца, предложила Аллегра. О да, если смешать бутират с героином, Боунс все пытки покажутся манной небесной, еще и кайф словит перед смертью. Люциус добавил пару строк в письмо и вызвал Кэрри. — Как пленница? — Господин, пленница брыкается, бьет Кэрри, — пропищал эльф, поджав ушки. Аллегра засмеялась. — Ну, хотя бы не спит, а твоя задача именно в этом. Люциус вручил незапечатанный конверт единственному домовику, имевшему магическое разрешение посещать этот дом, и велел возвращаться в Малфой-мэнор, чтобы наказать другому эльфу следить за Амелией, а самому отправиться к Эйвери. — Так вот почему Эшфорд такой нервозный и паршиво выглядит, — рассудила Аллегра. — Вероятно, — пожал плечами Люциус, вспоминая, как тот докапывался до Аллегры на дне рождения Нарциссы. Да, серая кожа, впалые щеки, слегка безумный взгляд. Налицо пристрастие к запрещенным веществам, Люциус вдруг подумал, что еще пара лет таких увлечений, и тот будет похож на Лорда, но сразу же выкинул из головы неподобающую, компрометирующую его веру мысль. Он подошел к Аллегре, размеренно потягивающей вино из бокала, потянул за руку и поставил на ноги. — Люциус, что с тобой? Ты не заболел? — она наигранно потрогала его лоб. — Кажется, у нас был некий уговор, касательно дел… *** Все прошло, как должно было пройти, Дамблдор понял, что на него наложили Непреложный обет, не стал рыть глубже, опасаясь за жизнь подопечного. Северус даже не мог ответить на предположения, выдвигаемые Грюмом, не мог сказать, с кем провел «чудесный» вечер и при каких обстоятельствах. Все козыри против него. И даже самодовольная ухмылка Блэка принесла новую неуверенность, хотя нападки бывшего неприятеля он обычно старался игнорировать. Ему не доверяют ни те, ни другие. Паршивая жизнь двойного агента… Толком объяснить ничего не удалось, все псу под хвост. А если при каждом новом задании будут затыкать рот магической клятвой? Ни в какие ворота не лезет… Это задание воистину секретно, и Орден никогда не выведает тайну, доступную лишь четверым. Снейп был уверен, что кроме Лорда, Малфоя, Кэрроу и его самого о похищении Боунс никто не знает. Весьма выгодная политика распределять информацию подобным образом, по порциям. Волан-де-Морт далеко не глупец, но все же чрезмерно хитрые красные глаза сегодня скрывали немного больше, чем есть на самом деле. Насмехался, что-то утаил от вечно сосредоточенного на мелочах Снейпа, издевался, словно пытался подтолкнуть к какой-то нелепой правде. А на деле просто запутал и запутал намеренно. Распутать клубок хитросплетений практически невозможно, остается только строить догадки, и Северус был больше чем уверен, что все они ложные. С ним играют, используют не так как раньше. Складывалось впечатление, что доверие окончательно угасло, но тогда что до сих пор удерживает в рядах живых? Сомнения, он бы уже давным-давно был мертв. Признаться, с самого возрождения Темного Волшебника в душу прокрадывались тяжелые рассуждения… Еще было интересно понаблюдать за сладкой парочкой в лице его аристократичных коллег. Ведут себя странно, более чем… Следующим утром Северус получил письмо с приглашением в Малфой-мэнор, эльф встретил его у паба «Кабанья голова». Протирающий жирные кружки Аберфорт, наблюдавший за ним из распахнутого заляпанного грязью окна, смерил мага недоверчивым взглядом, но как всегда промолчал. Дорри — один из многочисленных слуг поместья его «старого» знакомого прибыл вовремя, они отошли от Хогсмида и перенеслись в кабинет Люциуса. Неожиданность, там было пусто, домовик вежливо предложил напитки, но получив отказ, самоустранился. Где их носит? Дверь неслышно распахнулась, но на пороге возник не тот, кого ожидали. — Северус? Доброе утро, — поздоровалась хозяйка дома. Он встал с облюбованного гостевого кресла и поцеловал руку женщине, даже по утрам сиявшей чистой красотой, ни с чем несравнимой грацией. — Где Люциус? В ее глазах промелькнула неподобающая идеальной жене тоска, не скрывшаяся от внимательного взора. — Я думала, он здесь, — неуверенно произнесла Нарцисса. Ответа не последовало. Удивительно, супруга не имеет представления, где находится суженный. Более чем драматично, а еще этот взгляд затравленной собаки. Не читая мыслей, Снейп мог предположить, что ей не уделяют должного внимания, более того, про нее просто забыли. А с другой стороны Малфой с некоторых пор весьма занятой человек — Темный Лорд усердно его использует. В момент вежливой беседы в камине полыхнуло зеленое пламя и оттуда поочередно вышли двое мужчин. Люциус смерил гостя «доброжелательным» взглядом, но еще больше яда досталось жене. — Нарцисса? Что ты тут делаешь? — Мне казалось, я имею права находиться где угодно в своем собственном доме, — равнодушно произнесла она, скрывая язвительность. — У нас дела, — холодно сообщил Люциус, намекая на её уход. Снейп готов был поспорить, что на лице Амикуса образовалась самодовольная ухмылка, гримаса победителя, но что он выиграл, или попросту солидарен с другом насчет спроваживания супруги? А между Люциусом и Нарциссой произошла невербальная беседа с давлением взглядов, но наконец, она смирилась и ушла. Вот что было странно и не утаилось от черных глаз: Малфой, что непозволительно статусу, был в той же одежде, что и вчера. Забавно, он явно не ночевал дома. Сейчас восемь часов утра, вряд ли он встал раньше и отправился встретить Амикуса, который, к слову, был одет по-свежему. Они были вместе. Задание Лорда? Быть может. Еще одно замечание: Люциус не поздоровался с женой, дежурного поцелуя в щечку не произошло, а это, наоборот, доказывает, что они уже виделись или же попросту поссорились. Склонность ко второму варианту… Они уже спускались в подземелья, а Северус все размышлял: Амикус выглядел как обычно, вел себя как обычно, однако что-то поменялось, нечто неуловимое, едва различимое. Несмотря на весь холод, его глаза были не равнодушными, он словно выискивал что-то, причем именно в нем, или просто созерцал насильника дочери, действуя инстинктивно… Но нет, это паранойя. Бред, все вокруг меняется, Снейп ощущал себя изгоем, на него смотрели как на недостойного червя. Конечно, Кэрроу и Малфой — самые приближенные к Лорду. Несмотря на бывшие разногласия, они привыкли полагаться лишь друг на друга, и им неприятна помощь со стороны. Слишком много мыслей вертелось в голове. Боунс сидела на старом матрасе, ожидая своей участи, глаза потускнели, она вся как-то осунулась за время, что они не виделись. Не было сна — явный диагноз. В помещении находился эльф Кэрри, но, заметив хозяина, он вежливо поклонился и исчез. — Доброе утро, — ехидно ввернул Амикус. — Вам хорошо спалось? Амелия не ответила, лишь яростно сверкнула глазами. — Что ж, сегодня не будет длительных разговоров. Петрификус Тоталус, — скомандовал Люциус, и она обмякла на лежанке, не успев ничего сообразить. Аккуратным движением Малфой извлек из кармана жилетки небольшую мензурку с белым порошком и несколько ампул — явно маггловские вещи. Что они собираются делать? Амикус, не сговариваясь, наколдовал небольшой шприц, и его заполнила та самая жидкость из ампулы. Северус просто наблюдал за тем, как появившийся из воздуха жгут обмотался чуть выше локтя жертвы, и тонкая игла пронзила вену, впуская препарат в кровь. — Что это? — не выдержал он, произнеся это более или менее равнодушно. — Это расслабляющее, — не оглядываясь, пояснил Люциус, убирая резиновую повязку с руки Амелии. — Энервейт. Ведьма очнулась и посмотрела на задранный рукав, нашла маленькую красную точку от вторжения инородной субстанции. — Что это? Что вы… — Тише, тише, вам понравится… — усмехнулся Амикус. Долго ждать не пришлось. Её взгляд заполнялся туманом, слабое фокусирование, она плыла, растекалась по полу, становилась неадекватной, но сохраняла сидячее положение. Пожиратели не стали долго мучить её и при помощи заклинания переместили на стул, снова скрутили веревками. Конечности не слушались, она тонула в состоянии опьянения, едва держалась в сознании, но старалась, как могла, а зря, лучше бы просто вырубилась и дело с концом. — Твой выход, — посмотрел на Снейпа Амикус и немного наигранно отошел в сторону, открывая дорогу к жертве. Он, как и вчера, занял позицию напротив и мысленно помолился, чтобы сегодняшняя попытка не увенчалась успехом, затем подтянул рукава и занес палочку для заклинания. — Легиллименс! ...Мы пересматривались, томительно ожидая результата, но Северус, как и вчера, завис над испытуемой. Внутри начало покалывать от нетерпимости, неужели одного Оксибутирата недостаточно? Люциус, слава Мерлину, больше не раздражался, напридумывал себе контроль надо мной, может, так и легче. Северус, тем временем, вышел из чужого разума и сосредоточенно посмотрел на нас. — Она сильнее, чем мы думаем. Взгляд упал на недвижимую женщину, нет, она не отключилась, однако была не в состоянии даже голову держать, возможно, и говорить. — Ну, есть еще один вариант, — сказал Малфой, снова доставая белый порошок из нагрудного кармана жакета. — Позволь поинтересоваться, что это? — Это то, что откроет ей разум, проще говоря — Героин. Черные глаза расширились на мгновение, но Северус взял себя в руки и произнес: — Сердце может не выдержать, что вы дали ей в прошлый раз? — Оксибутират натрия, — ответила я на вздохе. — Она выдержит, раз выдерживает сильное вторжение в разум. Северус непреднамеренно усмехнулся и снова пронаблюдал картину введения шприца в вену. Глаза жертвы закатывались, голова двигалась в мазанных движениях, но она все еще бодрствовала. Маггловский яд, утешение некоторым кайфом, но она должна была держаться, несмотря ни на что. Снейп снова утонул в сознании Боунс. Что он там видит, интересно? Больной разум под действием стимуляторов, картинка наверняка была слегка психоделической, чересчур яркой, мычание раздавалось из опустошенного разума, она не соображала что реальность, а что — попытка проникновения… ...Северус открыл для себя странный мир — все краски были слишком яркими, неестественная стена, вчера казавшаяся серой и безликой, сегодня была оранжевой, слишком кислотный цвет для кирпича. Амелия держалась из последних сил. Вместо того чтобы осыпаться, кирпичная кладка просто стекала, оставляя зазоры, небольшие промежутки меж камнями, но, к удивлению не поддавалась. Дыры зарубцовывались, еще хватало сил хранить тайны, хватало смелости проходить сквозь неестественный контраст воспаленного наркотиками рассудка. Он прикоснулся ладонью к воображаемой преграде, она оказалась мягкой, несмотря на шероховатость, проминалась под давлением, но не пускала внутрь. Браво, такой защиты он еще ни у кого не встречал, пока все шло как нельзя лучше, но, тем не менее, Северус старался, пробивал… ...Так прошло полдня, а то и больше, ни единой увенчавшейся успехом попытки. Боунс была сильна не в меру, однако добавлять допинга было бы опасно. Слишком много для одного раза, это может погубить женщину, а она нужна нам живой, пока… Мы не прерывались даже на обед, кровь закипала от безысходности, слишком важно было расколоть пленницу, но ничего не получалось, отчего появлялось липкое предчувствие, что Лорд будет весьма недоволен. Как разрешить проблему? К позднему вечеру и Северус вымотался практически до обморочного состояния. Темные круги под глазами и еще более бледная, даже зеленая кожа, а проку низзл наплакал. Он был отправлен к себе на восстановление, все равно в таком состоянии мало на что был способен. Мы сидели у Люциуса в кабинете, «переваривая» неудачи за ужином. Надо сказать, эльфы Малфой-мэнора готовят лучше, чем мои, но все равно кусок в горло не лез. — Проклятье, — прошипел Люциус, стукнув стаканом с минеральной водой по столу. Я ничего не могла сказать. Мысли отсутствовали. Я наблюдала за горящим камином, пытаясь успокоить нервы. — У нас есть еще один вариант… — немного обреченно произнесла я. Его злобный взгляд, полный гадкой надменности… — Не думаю, что ему понравится такой расклад… — Если бы был выбор… — Аллегра, — произнес Люциус, забыв, что вне моего поместья не стоит называть имен. — Это, это принизит нас… — Еще больше нас принизит невыполнение поставленной задачи, сам посуди, в его интересах помочь себе самому. — Ты, возможно, права, однако… — Смирись с собственным бессилием, — посоветовала я; он угрожающе сверкнул глазами. — Кроме Лорда ни у кого нет шанса проникнуть в ее разум, мы не всесильны… Говорить иное было бы лишним, я права, да и Люциус это понимает, что я всего лишь озвучила общую мысль. Снейп не справился, однако есть шанс, что Волан-де-Морт действительно сильнее в легилименции, даже не шанс — это факт, не подлежащий обсуждению. Нехотя мы согласились, что другого выхода нет, и придется тащить пленницу в замок… *** Он вымотался, как будто таскал тюки с камнями в двойную смену. Голова казалась пустой и в то же время переполненной. Меж бровями залегла усталая складка, добавляя ему угрюмости. Еще никогда не приходилось выдерживать столь долгий контакт. Главное — безупречная защита. Северус поразился силе воли Боунс, никогда подобного не встречал, ее накачали наркотиками, заставили сходить с ума разум в ловушке тела, но так и не извлекли нужной информации. Тяжелый день. Он приказал домовикам принести ужин в его покои, но не дождался и уснул прямо в кресле. Яркий, красочный сон, первый за долгое время, быть может, встревоженные картинки в голове Амелии подсунули подобное? Все возможно, но он сидел там — на молодой траве возле детской площадки, все такой же худой бледный мальчик в поношенной одежде с черными растрепанными волосами. Он наблюдал за смеющейся рыжеволосой девочкой, раскачивающейся на качелях, такой неземной, легкой, как ласковое солнышко апреля… — Северус! Хватит там сидеть! Иди сюда… — задорно крикнула она, летя навстречу весеннему ветру. Он фыркнул, но поднялся, подошел к ней и занял соседние слегка перекошенные качели, такие же, как и он сам, но этот десятилетний мальчик еще не знал, что преподнесет жизнь, и не подозревал, что, чуть больше чем через десять лет, он потеряет заливисто смеющуюся девочку с рыжими косичками и веснушками на круглом детском личике. Не будет больше милой Лили в зеленом платьице теплой весны и белых, слегка пыльных гольфах, ведь они прошли сегодня большой путь, пока разговаривали о будущем, о Хогвартсе… Апрель, начало, первые соцветья, Дежурный свист, порыв весны и талый лед. Смерть завещала пустошь, междометья. Раскаянье, болезнь, початый край невзгод. Свинцовых туч на небе вереницы, Под звон капелей пасмурной весны, И остается только праведно молиться, Услышать сердца стук, поддаться страху тишины.… Поройся в сотне тысяч масок, Валявшихся у ног. Ты выбери одну. Замшелый цвет мольбертов старых красок, Царапины холста рисуют седину. Души утраченной нечистое начало, Беззвучный шелест черных смоляных ресниц, Ведь жизнь жестоко предавала, И сны… Кошмары съеденных глазниц. Весенним днем от боли похмелиться, Любовь забыть ты попросту не смог. Грусти о ней, с кем не успел проститься Тоскуй о той, что сам не уберег. Любовь — болезнь, Всевышнего ошибка, Она погибла так давно, не искупить вины. Зеленые глаза, рубины прядей, добрая улыбка, Ты не простишь меня… Лили… КОЛЛАЖ К СТИХУ: http://s006.radikal.ru/i215/1002/87/dd2dcba30657.jpg