Отравленная роза

Музыка к главе: http://narod.ru/disk/21819084000/%D0%BC%D1%83%D0%B7.rar.html Советую скачать. Коллаж от Lady Nana к предыдущей главе: http://s60.radikal.ru/i167/1006/b6/700d4d37fb93.jpg _____________________________________________ Невозможность что-либо изменить, обездвиженность, и возвращающаяся боль в груди. Он все еще был прикован заклинанием к воздуху. Это началось около десяти секунд назад, но казалось, что прошла уже целая вечность. Черные глаза хищника и Аллегра… Она не могла сопротивляться зову, не двигалась. В глазах застыл панический ужас, слезы на её щеках, слёзы на щеках Люциуса… Всё это можно было назвать сном, страшным кошмаром, если бы это не происходило наяву. Ни одной капли крови не пролил вампир, жадно впиваясь в податливую шею. А ещё был мужчина с идеальными черными волосами и неестественно бледной кожей, с глазами, отдающими тьмой и былой краснотой. Тёмный Лорд удовлетворенно смотрел на действо, а рядом с ним всё так же улыбалась Беллатрисса. Как же она ненавидит маленькую соперницу, и с каким упоением смотрит на её угасающую жизнь! Время застыло, остановилось, упрямый взгляд Аллегры не прекращал вытаскивать клочки реальности. Она боролась со слабостью, боролась с тем, во что до последнего не верила. Люциус пытался что-то выкрикнуть, как-то остановить странную казнь, но вместо этого словно рыба открывал и закрывал рот. Внезапно глаза вампира, обрамленные черными капиллярами, расширились, казалось, что зрачки вышли за радужку. Его лицо исказила гримаса, это были эмоции удивления, клыки, окропленные кровью, показались из белой кожи, и оттуда стали стекать багровые струйки. Люциус не понимал, что происходило, как и Беллатрисса, которая попыталась спросить что-то у Тёмного Лорда, но была остановлена жестом. Лорьен отпрыгнул назад, а Аллегра, едва удержалась на ногах, оставшись без поддержки. Ее бледное лицо и вовсе превратилось в полотно. Моментально темные разводы усталости образовались под её глазами. Из нее высосали много крови, но она стойко держалась на ногах. — Что это? — раздался голос, больше похожий на рычание. Люциус с полным отсутствием каких-либо догадок разглядывал вампира с ужасом схватившегося за горло. Лицо, полное черных ответвлений сосудов и капилляров становилось все более уродливым. Он что-то бормотал, звуки исходящие из его рта, были наполнены бульканьем, словно выпитая им кровь лезла наружу. Все были напряжены, кроме Тёмного Лорда, он безмятежно разглядывал Лорьена. Вампир с трудом держал равновесие, и в какой-то момент упал на стоящий позади стеллаж с книгами. Несколько изданий повалилось на пол, гулко стукнувшись о паркет. В агонии Лорьен сучил ногами и царапал горло. Все еще пытаясь что-то сказать, он шипел на Лорда, словно используя какие-то невербальные заклинания. Ему было больно. Струйка крови полилась с уголка губ. Пальцы словно одеревенели, затем произошло что-то еще более странное — Лорьен выгнулся дугой, пытаясь разорвать ткань рубашки на груди. Никогда еще Люциус не видел ничего подобного, он почувствовал, как заклинание, что держало его в одном положении, мягко ослабевает, даруя способность двигаться. Аллегра уже смотрела на происходящее, но с какой-то неестественной отрешенностью. Она зажимала рукой рану на шее, пытаясь остановить кровь. Шок девочки был очевиден. Люциус обретя, наконец, свое тело быстро оказался возле нее и уже обнимал, продолжая наблюдать. — Что происходит? — озлобленно спросил он у Хозяина, пытаясь привлечь на себя внимание вошедшей в ступор Аллегры. Она не отреагировала даже когда он встряхнул её за плечи, лишь продолжала смотреть на мучения своего убийцы и упорно не замечала Люциуса. — Смотри, — спокойно скомандовал Волан-де-Морт. Беллатрисса вообще перестала что-либо осознавать, она переводила взгляд с Аллегры на Лорьена, напряженно сжимая ни в чем неповинную спинку кожаной софы. Всё прекратилось внезапно, Лорьен просто перестал шевелиться, обмякнув на полу. Глаза вампира закрылись. С губ все так же стекала кровь, образуя на его рубашке багровое пятно, а на полу лужу. Аллегра была ни жива, ни мертва. Её состояние пугало. Черные разводы капилляров пропадали с лица Лорьена, оставляя кожу невредимой. Секунда, другая, и внезапно он очнулся. Вздох… Резкий кашель заставил кровь выходить из организма. Долгое время он отплевывался, ещё сильнее запачкав одежду и пол. — Вы отдали меня ему, — донесся слабый голос Аллегры. — Как вы могли? Она смотрела на Хозяина опустошенно. В глазах не было злости, только сплошное непонимание, горечь… горечь предательства. — После всего того, что я для вас сделала… С неподдельным интересом Волан-де-Морт разглядывал девушку, чья бледная рука потянулась к запястью, в желании вытащить палочку из ножен, но Люциус остановил её. Сопротивления не последовало, будто это была автоматическая реакция. Не было ощущения, что Тёмный Лорд не знает что сказать, напротив, у него всегда находились слова. — Успокойся, у тебя шок. — Что, черт подери, произошло? — прохрипел мужчина, стоявший на руках, над лужей крови с опущенной головой. Внезапно Лорьен схватился за грудь и сделал глубокий вдох, давшийся ему с трудом. — Я спрашиваю, что это? Её кровь отравлена! Ты хотел убить меня? — вампир устало сел на пол и убрал волосы, тоже выпачканные кровью назад. — Как видишь, ничего не вышло, — вымученная улыбка коснулась окровавленного рта. — Ты ничего не чувствуешь, Лорьен? — внимательно спросил Тёмный Лорд. И, словно выйдя из некоего транса, кровосос зачем-то стал расстегивать верхние пуговицы рубашки, которые еще не были сорваны его усилиями, а затем приложил ладонь к груди и, наконец, соизволил посмотреть на присутствующих. — Твое сердце бьется, не так ли? — спросил Лорд вкрадчивым голосом. Волан-де-Морт потянулся к чашке с кофе, стоящей на журнальном столике, словно здесь не произошло что-то из ряда вон выходящее, а он был психологом на сборище анонимных убийц. Лорьен вглядывался в свою голую грудь, словно пытаясь сквозь кожу и ребра разглядеть то самое сердце. — Как такое возможно? — произнесла ошарашенная Беллатрисса, когда Люциус внимательно слушал беседу, пытаясь уловить и понять каждое слово. — Кровь Аллегры не отравлена, — рассудил Хозяин, поглядывая на девушку, которая копила на него злобу, в силу ситуации, не замечающую ничего, кроме своего праведного гнева. — Она исцелила тебя от твоего недуга, Лорьен, — спокойно сказал Лорд, пока вампир, разглядывал свои порозовевшие, живые руки и вникал давно утерянным ощущениям. — Вы… вы знали… — внезапно растерянно проговорила Аллегра, бледнея еще больше и опираясь на Люциуса, который сам едва держался на ногах от такого номера. Волан-де-Морт с особым расположением взглянул на девушку, потакая её статусу. — Разве мог бы я отдать тебя какому-то кровососу за ничтожную услугу? — спокойно изрек он, и невербальный Экспеллиармус принес ему в руки волшебную палочку бывшего мертвеца, что планировал напасть внезапно. — Ты низко себя ценишь. Казалось, что больше всех досталось Беллатриссе, ведьма, у которой никогда не закрывается рот, словно воды в рот набрала. Она не верила своим глазам. — Ты обманул меня, Риддл! — гневный голос прервал спокойную беседу. Всего лишь на миг глаза Хозяина вспыхнули былой краснотой, заключавшей в себя все пыточные заклятия, которые вот-вот могут обрушиться на наглого Лорьена. Но Тёмный Лорд сдержался, хотя терпеть не мог своего маггловского имени. Беллатрисса вообще не поняла, к кому обращались, зато Люциус, благодаря дружбе с Северусом, понял о чем речь, он просмотрел архивы Хогвартса в свое время и нашел молодого человека, похожего на теперешнего Лорда. — Я не обманывал тебя, — снисходительно произнес Тёмный Лорд, неаккуратно вертя в руках палочку. — Я обещал отдать её тебе, и я это сделал. — Ты сделал меня человеком, ублюдок! После того как я помог тебе завоевать Британию! — Как ты смеешь?! — взревела Белла, услышав знакомый гонг, всегда взывающий её вступать в словесную перепалку с тем, кто неуважительно обращается к ее кумиру. — Секунду, Белла, — опустил её руку с поднятой палочкой Волан-де-Морт, вовсе не гневаясь на такие речи, а скорее радуясь. — Я оказал тебе услугу, вернул тебе жизнь, Лорьен, — его рот озарила легкая усмешка. Безоружный, обессиленный Лорьен с ужасом оглядел присутствующих, он понимал, что его сделали человеком только ради одной цели… — Убей его, Белла, — ровно скомандовал Хозяин, наслаждаясь совсем человеческим страхом в глазах надоедливого проныры. — Ничего личного, Лорьен, это война. — Ты обещал дать мне и моим вампирам … — Что? — перебил Лорд, заставляя Беллу немного повременить с казнью. — Теперь твоя армия не принадлежит тебе, ты потерял над ними контроль, когда по твоим жилам стала бегать тёплая кровь. Высокие посты и право убивать магглов, играть в открытую? — высоковатый смех Лорда эхом раздался по огромной библиотеке отражаясь от высоких стеллажей и улетая вглубь. — Я не хочу топить Британию в крови, мы возрождаем Соединенное Королевство, а не уничтожаем. Люди боятся подобных тварей. Вампиры — всего лишь существа с почти человеческим разумом, верно, Люциус? Люциус как никто другой был знаком с законами и описаниями волшебных тварей, он служит в Комитете по Устранению Опасных Существ. Отличная ячейка, чтобы безопасно вести свои дела. — Д-да, Мой Лорд, — ответил он, в горле пересохло от перенесенного стресса. Аллегра была напряжена, она всё же достала волшебную палочку, но теперь, чтобы остановить себе кровь. Бледность её, по всей видимости, была следствием страха. Хоть и много крови было потеряно, но она держалась на ногах уверенно. Лорд внимательно посмотрел на Беллу, отдавая невербальный приказ. Женщина не знала радоваться ей или злиться на то, что Аллегра осталась жива, но с уверенностью она подняла палочку… — Прошу, не надо, — мольба бывшего вампира придавала ему еще больше человечности, трусости. — Нет… Ужас в глазах никого из присутствующих в этой комнате не смог бы убедить. Он смотрел на волшебную палочку из тёмного дерева, слегка изогнутую, не веря, что после нескольких сотен лет вот так просто может покинуть этот мир. — Стой, Белла, — раздался неожиданный голос, Аллегра высвободилась из объятий Люциуса и шагнула вперед, где в луже Её крови находился Её убийца. Она посмотрела на Лестрендж и холодно заявила: — Я это сделаю. Никакого шока, больше никаких неуверенных фраз и усталости. Её лицо отражало злобу, желание мести. Аллегра даже не потрудилась спросить у Тёмного Лорда разрешения. Сама по себе, наедине со своей яростью… — Но Хозяин приказал мне… — Он мой, Белла, — жестко перебила девушка, игнорируя раздраженную ведьму, глядя прямо на свою жертву, чей страх рассеивался по комнате. — Ты не имеешь… — Пускай, Белла, Аллегра права, — спокойно произнес Тёмный Лорд, — это её выбор, её жертва, и мы не вправе лишать её мести. Аллегра, ни слова не сказав Хозяину, отвернулась и даже улыбнулась Лестрендж, снова сжимая невидимую пальму первенства. Люциус не любил такие моменты, он знал, что Аллегру можно вынудить совершать подобные поступки. Он не оправдывал её жестокость и ненавидел подобные черты в характере, но, увы, изменить то был не в силах. Видеть в ней то хладнокровие, которое когда-то пытался воспитать в собственном сыне, а в итоге помог воспитать в ней, было неприятно. — Нет, Аллегра, ты же не сделаешь этого, — нервно произнес вампир, — ты же не такая, как они, я знаю… Люциус слышал отчетливый смешок, хотя не видел её лица. — Лорьен, неужели ты думаешь, что я сжалюсь над тобой? Полгода ты доставал меня, постоянно напоминая о своей идиотской идеологии вампира, — на мгновение, её речь прервалась, она задумалась, затем вновь обратилась к нему. — Хочу спросить тебя, прежде чем убью, — голова девушки наклонилась вбок, — что ты чувствуешь, став человеком? Лорьен явно был озадачен несвоевременным вопросом. Человеческих эмоций было слишком много, чтобы воспринимать всё с холодной сдержанностью. Вернуться к жизни не так просто. Он не мог сдерживать слез, которые скатывались по щекам, не потому, что ему хотелось плакать. Он ожил, он изменился и не привык быть таким… новым. Эта новизна не обещала ему долгих лет жизни, Лорьена сделали человеком только для того чтобы убить. Тёмный Лорд использовал вампира в своих целях и нашел совершенный способ избавления от него — кровь удивительного состава, кровь, излечивающая от «демонического» проклятия. Каким образом это произошло, знает только тот, кто изучил Аллегру… Лорьен словно сделал передышку, задумался над вопросом, но затем внимательно взглянул в серые глаза, глаза, в которых, Люциус знал, нет сожаления или пощады. Если не трогать эту ведьму, то и она не станет тебе врагом. — Зачем тебе это знать, Аллегра? Внезапно она села на корточки возле него, заставив Лорьена оглядеться в поисках понимания. И сейчас, Люциус мог сказать, что она улыбается, спокойно и непринужденно. — Я хочу знать, каково твоей совести сейчас? Ты убил за всю жизнь не одну сотню людей, а может, выпил кровь целого города, мне интересно, появилась ли у тебя совесть, Лорьен? Он растерянно смотрел по сторонам в поисках несуществующей помощи. — А как переносит убийства твоя совесть? — вопросом на вопрос ответил он, пытаясь задеть. — Каждая из жертв, убитых мной, вела нас к победе, а твои жертвы были во имя насыщения, Лорьен, просто так. Жаль, что совесть у тебя так и не появилась, — она встала и нацелила палочку на теперь уже спокойного мужчину. — Я искренне надеюсь, что ты последний человек, который погиб от моей палочки. Авада Кедавра!.. *** Тёмный Лорд, я и Люциус, спускались в подземелья Малфой-мэнора. В руках у Хозяина была та самая книга, отданная Лорьеном. Я не сожалела смерти вампира, скорее, наоборот, с души свалился камень, хотя и была всё еще немного зла на то, что меня использовали, но потом мы очень долго обсуждали это. Лорд заявил, что моя кровь является лекарством от многих болезней и неизлечимых недугов. Оказывается зелья, что принимает Люциус, основаны на моей крови, отсюда столь быстрое выздоровление. Жаль, что не смогли спасти моего отца, когда свойства не были до конца изучены. Есть предположение, что в скором времени станет возможным открытие Эликсира жизни… Война завершилась, остался последний штрих… Гарри Поттер… Тёмный Лорд открыл камеру и вошел первым. Яркий свет заклинания осветил темницу главного пленника. Мальчик, сидевший в углу на каменном полу рефлекторно прикрыл глаза рукой и стал смотреть на вошедших сквозь пальцы. Без очков он мало что мог разглядеть, однако своих посетителей он определил. Ненависть озарила его лицо. Он узнал Тёмного Лорда с изменившейся внешностью, хотя был без сознания, когда его доставили в Малфой-мэнор. — Здравствуй, Гарри, — можно сказать, доброжелательно сказал Хозяин. Мальчик поднялся по стене. Страха в зеленых глазах не наблюдалось. Странно, обычно пленники дрожат при виде подобных гостей. Что ж, возможно воля, которую в нем воспитали, начисто лишила его чувства самосохранения. — Что тебе нужно? — фамильярно обратился он к своему главному врагу. Люциус встал у двери. Никто не искал объяснений, почему только мы присутствуем в камере. Я оглядела с головы до ног того, кому прикидывалась другом весь год и не чувствовала угрызений совести. Дружба с ним была под запретом, Гарри был всего лишь целью добывать информацию. — Гарри, ты помнишь Пророчество о нас с тобой? Конечно же, он помнил, это Пророчество решило его судьбу, лишило надежды на иной исход, кроме как личная встреча с врагом номер один всего мира. Лорд ухмыльнулся и подошел ближе к пленнику, который с яростью сжал кулаки, готовясь напасть, что несказанно забавляло нас. — В прошлый раз, когда твоя мать дала тебе защиту, что спасла тебя от смерти, я сам того не зная, привел это Пророчество в действие, — Хозяин посмотрел на меня. — После возрождения я узнал вторую его часть. Знаешь, почему я должен отметить тебя как равного себе, Гарри? — словно объясняя элементарные вещи, продолжил он. Мальчик явно сопротивлялся своему желанию нахамить. — Потому, что тебе не удалось убить меня, и ты прожил тринадцать лет в бестелесном облике! Ты просто мстишь! — неожиданно громко повысил голос Поттер. Я открыла рот, чтобы накричать на него за неуважительное отношение, но остановила сама себя. Это прерогатива Беллатриссы. Гарри не смотрел ни на кого, кроме Тёмного Лорда, ведущего с ним беседу, но я чувствовала, как он следит за мной боковым зрением. — Нет, Гарри, — ровно изрек Волан-де-Морт. — Мне нет смысла мстить тебе, ты всего лишь ребенок, но у тебя есть кое-что принадлежащее мне. Я отметил тебя, как равного себе только поэтому. Вопрос застыл не только в глазах Гарри, мы с Люциусом переглянулись, теряя нить разговора. Стоит быть внимательнее. — Что может быть у меня такого, что нужно тебе? — стал более адекватен мальчик. — Часть моей души, Гарри, — спокойно сказал Лорд. Поттер оттолкнулся от стены и попытался принять позу победителя, а не проигравшего, он был решителен, храбр, глуп и не виноват в том, что судьба отметила его как врага Тёмного Лорда. Дамблдор воспитал из него героя, способного сорваться в бой в любую секунду, только дай ему волшебную палочку. Откуда у Гарри может быть еще один крестраж? Может… может он успел найти чашу Хаффлпаффа? Нет, Хозяин уже перепрятал её. Люциус посмотрел на меня, в его глазах было знание, никакого удивления, лишь размеренное спокойствие и уверенность… Хозяин поведал ему тайну крестражей. Быть может, он не знал всего, но явно не был удивлен и проверял в моих глазах свои догадки. — Дамблдор рассказал тебе о крестражах, ведь так? — не стоило отвечать, это был риторический вопрос. — Наудачу в Хогвартсе был шпион, и мне удалось всех их перепрятать до того, как ты нашел хоть один из них, — продолжал повествовать Волан-де-Морт, рассматривая реакцию маленького врага, наслаждаясь ей. — Снейп? — «догадался» он. — Я всегда знал, что он на твоей стороне! Хозяин негромко рассмеялся, забавляясь ситуацией. — Снейп всё это время был на твоей стороне, Гарри. — Он убил Дамблдора! — жажда ответов перекрывала его ярость. — Он убил Дамблдора по его же приказу, — ровно сказал Хозяин, удивляя меня новой информацией. — Старик был смертельно болен, и лишь подвязал собственную смерть к случаю. Интриган, он сделал это, чтобы приблизить Северуса ко мне. Гарри был обескуражен, подавлен такой историей, да и я не ожидала подобного поворота событий. Лишь потом в голове стали всплывать воспоминания о почерневшей руке Дамблдора. Директор действительно был болен… — Но как ты… — Об этом рассказал мне ты, Гарри, — Хозяин внимательно прочитал следующий вопрос в глазах Поттера. — Да, ты прав, наша связь с тобой. Не часто я мог видеть твои мысли, но все же уловил некоторые детали и связал воедино то, что видя своими глазами не смог связать ты. Ненависть к Снейпу перекрыла твою способность мыслить логично. — Кто… кто был в Хогвартсе всё это время и шпионил за мной? — повысил мальчик голос, чувствуя, что к нему более или менее снисходительны. Мы уходили от главной темы, не знаю, почему Лорд решил провести некоторый экскурс. Я знала, знала, что этот момент придет, придет время заглянуть в глаза своей совести, у которой зеленые как апрельская зелень глаза. Когда Волан-де-Морт повернулся ко мне, указывая Гарри на предателя, я все же почувствовала неприятный комок в горле. — Аллегра была с тобой каждый день на протяжении последнего года. Я сглотнула комок незаметно, чтобы никто не видел моего неудобства. Разве стоило раскрывать все секреты разом? Какой смысл, если мальчик все равно умрет? — Аллегра? Но… Как ты вообще попала к ним, ты же всегда противилась своему происхождению? Как это возможно? … — он сам не верил в свои слова, оттого горечь его была обрывистой, нечеткой. — Я была маленькой глупой девочкой, — подытожила я. — Я нашла свою выгоду от пребывания на стороне Темного Лорда, — я старалась смотреть прямо и не выдавать дискомфорта. — Я была Гермионой, — непонимание, зеленые глаза прожигали во мне дыру. — Я метаморф, Гарри, редкий дар, когда волшебник может поменять внешность полностью, но тем не менее… — Где… где Гермиона? — в голосе слышались нотки паники. — Что ты сделала с ней? — резкий шаг в мою сторону, но палочка Люциуса указала на Гарри, и он вынужден был остановиться. — Она мертва уже давно, — спокойно ответила я, не понимая, откуда взялось столько холода в моем голосе. — Я заменила её ещё в битве в Отделе Тайн… — Достаточно, — прервал наш диалог Хозяин. — Перейдем к делу, — он внимательно посмотрел на парня, застывшего в трех метрах от него. — Итак, Гарри, я хочу вернуть то, что принадлежит мне. Поттер был сам не свой, вот сейчас в зеленых глазах появился ужас, и теперь его ненависть адресовалась не только Тёмному Лорду. Понял он правильно: именно я убила его подругу, и я разрушила план Дамблдора по поиску крестражей и их ликвидации. Он и представить не мог, что враг затесался так близко, даже слишком… В голове мальчика прокручивались все события последнего года, когда они с Роном замечали что-то странное за моим поведением. Совершенно неожиданно Поттер подлетел в воздух и припечатался к стене, раскинув руки в разные стороны. Он неплохо приложился головой о камень и скривил гримасу боли. — Мой Лорд, — не выдержала я, стараясь игнорировать взгляд парня, прикованный ко мне, неужели теперь я являюсь его врагом номер один? — Что вы имели ввиду, говоря о Пророчестве и о том… — Терпение, Аллегра, — не обращая на меня внимания, прервал он. Несколько секунд я ждала, пока Хозяин найдет в книге нужную страницу. — Я заберу последний крестраж. — Я не нашел ни одного твоего крестража, о чем ты? — мальчик сказал это совсем негромко, неожиданно вложив в интонацию смирение. — Я знаю, потому, что Аллегра доставила мне два из них, которые были в особой опасности, а остальные теперь в надежных местах. Мне не нравилось, что Хозяин постоянно упоминает мое имя, будто скидывая свои склоки с мальчишкой, переводя ненависть на меня. — Я говорю о восьмом крестраже, Гарри. Все мы прекрасно знали, что крестражей всего семь, а существующих ныне, запечатанных в разных дорогостоящих артефактах и змее — четыре — диадема, медальон, чаша и Нагайна. Кольцо Марволо и дневник Риддла уничтожены. Седьмой кусочек души сейчас стоял перед нами, приоткрывая завесу чего-то нового. — Я должен отметить тебя, как равного себе, потому что ты часть меня, ты, Гарри — восьмой крестраж, созданный совершенно случайно, — Тёмный Лорд говорил спокойно, не как раньше, когда ненависть к парню читалась в каждом слове, словно открыв эту загадку, он разочаровался в собственной ярости. — Когда я попытался тебя убить впервые, каким-то образом сработало тёмное заклятие, и часть моей души переместилась в тебя. Это возможно связано с защитой твоей матери. — Восьмой, Мой Лорд? — переспросил Люциус. — Так вот почему все это время вы гонялись за Поттером… Гарри смотрел на нас изумленными глазами. — Этого не может быть… — Может, Гарри. Вот откуда наша связь, вот почему ты можешь изредка видеть то, что вижу я, и наоборот. Но я понял это сравнительно недавно, несколько месяцев назад Аллегра рассказала о плане Дамблдора по поиску крестражей. Только когда все частички души будут уничтожены, как сказал тебе Альбус, ты смог бы убить меня, но старик планировал нечто иное. Он понимал прекрасно, что простому студенту Хогвартса не тягаться со мной, чтобы там не говорилось в Пророчестве. Дамблдор хотел послать тебя на дуэль со мной, чтобы я убил тебя. Глаза парня вновь вспыхнули ненавистью. Он стал захлебываться собственной речью, снова гнев застлал сознание. — Ты лжешь! Дамблдор… — Сайленцио! — перебил Лорд равнодушно, и Поттеру только и оставалось, что открывать и закрывать рот не в силах произнести ни единого звука. — Сам подумай, Гарри, — внимательно произнес Лорд, — сколько может быть у тебя шансов сразиться со мной и при этом победить? — Хозяин наклонил голову набок. — О да, я знаю, что ты хочешь сказать. Тогда, после Турнира Трех Волшебников я просто не в силах был уничтожить тебя. Не рассчитал. Я только возродился и был слаб, Гарри, тут нет твоей заслуги. То, что тогда ты сбежал с кладбища — было чистым везением. Битва в Министерстве? Я сражался с Дамблдором, а не с тобой, он был силен настолько, чтобы противостоять мне. Но ты… — он снисходительно вздохнул. — Только я мог убить собственный крестраж, ну, или как ты знаешь, это мог бы сделать настолько мощный артефакт, как меч Годрика Гриффиндора, который Дамблдор оставил тебе в наследство, — Тёмный Лорд с удовлетворенной улыбкой наблюдал за мальчиком, которого ошарашили собственным предназначением. — Конечно, меч не мог достаться тебе, ведь эта вещь принадлежит Хогвартсу. Дамблдор лишь дал тебе подсказку. Мальчик попытался что-то возразить, но было видно, что правдивые речи Тёмного Лорда его огорошили настолько, что он практически разуверился в своих силах, но все равно не мог поверить, что с ним так поступили. Всё оказалось так просто и так жестоко. Дамблдор, всего лишь хитрый интриган, который надеялся, что смерть Поттера повлечет за собой уязвимость Хозяина, который и не должен был бы подозревать, что разрушил собственный крестраж. Разделить на восемь частей душу практически невозможно, и Дамблдор знал, что вряд ли Том Риддл смог бы сделать еще несколько крестражей, не причинив при этом себе вреда, возможно смертельного и тогда, его убил бы Северус, а он и понятия не имел бы, что просто довершает чью-то работу. — Фините Инкантатем, — небрежно бросил Тёмный Лорд, разглядывая опустошение и спокойствие на его лице. Неужели мальчишку оказалось так легко сломить? — Тогда убей меня, — самодовольно сказал Гарри, изо всех сил ворочаясь из стороны в сторону. Тёмный Лорд скептически посмотрел на него, ведь даже не прикасался к нему и не пытал, что было странно. Остальным пленникам доставалось похлеще. — Непременно, но немного позже, — неожиданно заявил Хозяин, насмехаясь над попытками мальчика осознать ситуацию полностью. — Ты будешь держать меня в подземельях вечно, Риддл? — Этого более не потребуется, мой мальчик, — в манере Дамблдора неожиданно подначил Волан-де-Морт, отчего лицо Поттера скривилось в болезненной гримасе воспоминаний. — Я просто заберу часть души, которая находится в тебе. Мы с Люциусом, переглянулись уже в который раз, я не поверила своим словам, и отчего-то стало вовсе неуютно. Неужели книга в руках Тёмного Лорда способна перенести вырвать душу из мальчика? — Как … это возможно? — пробормотал Гарри невнятно, его шок передавался нам. — Я должен, должен… Сразись со мной! Ведь Пророчество гласит… — Любое Пророчество можно обойти, Гарри, теперь я знаю его смысл. Потом, я буду милостив и просто убью тебя, без боли. Тебе просто не повезло встать у меня на пути, ведь ты всего лишь ребенок. — Милосердие? Будь добр, избавь от него… — жестко съязвил Поттер, уже не в состоянии связать концы с концами, хотя все карты были открыты, и даже книга в руках Тёмного Лорда, что зависла перед ним воздухе, давала определенные догадки. Перемещение крестража… — Я бы мог оставить тебе жизнь, но ты видишь во мне зло, потому что это навязчивая идея. И ты все равно рано или поздно умрешь, пытаясь противостоять мне. — Навязчивая идея? Ты убиваешь людей, ты убил несколько моих друзей, — его взгляд метнулся ко мне. — Тебе ненавистна мысль о грязнокровках, ты избавишься от них всех. Черные глаза мужчины невольно взглянули в сторону, словно показывая высшую степень его усталости от этого разговора. — Вовсе нет, я уже говорил, что на всё есть причина. Ваши люди убивают моих людей, угнетают слизеринцев, мои в ответ убивают ваших. Пойми, что это война, и на какой стороне ты бы ни был, все равно будут жертвы, только своих ты будешь оплакивать, а чужим радоваться. У меня дергался глаз, Люциус вообще рот воды набрал, такого я не ожидала, не думала, что мы будем церемониться с мальчишкой, конечно, сначала достанем крестраж. К чему все эти долгие разговоры? Вероятно это такой способ развлечения. — Разве тебе давали право выбора, когда сказали, что именно ты можешь победить меня, Гарри? Тебя воспитывали в одной вере. — Ты убил моих родителей. Мне и выбирать не пришлось… — опустошенно изрек Гарри. — Я не собираюсь тебя переубеждать, — спокойно сказал Тёмный Лорд, он действительно не собирался этого делать, а уж извиняться тем более, война забрала многих, не только родителей Гарри, но и моего отца. Да, Тёмный Лорд является жестоким диктатором. Но вместе с тем, его невозможно обвинить в отсутствии здравомыслия. — Аллегра, подойди. Я даже не поняла сначала, что Хозяин обращается ко мне. Словно очнувшись от транса, встряхнув головой, убирая ненужные мысли, я осторожно приблизилась к Хозяину. — Мой Лорд? — неуверенно спросила я, поглядывая на молчаливого Поттера, которого задавили правдой, и теперь, мальчик мужественно глотал слёзы, застилающие зеленые глаза. Бедняга, он только сейчас начинает осознавать, что Дамблдор — мерзкий манипулятор его просто использовал. Обе стороны стоило одинаково ненавидеть. Два гроссмейстера, и одна единственная фигура на доске — Гарри Поттер. Один гроссмейстер уже мертв, но только спустя два месяца после его смерти закончилась игра. Есть и хорошие и плохие стороны, как в старике, так и в Тёмном Лорде, но каждый из нас вправе выбрать только одну и идти по ней до конца и не иметь права на нейтралитет, тогда его попросту задавят обе стороны. Может политика Тёмного Лорда — ярого консерватора гораздо жестче, но он не лжет и не елейничает перед людьми, скрывая позиции и планы. Ситуация с Лорьеном — особенная, Лорьен опасен, и перехитрить его было бы сложно. Хоть я и чувствую себя использованной, но так было нужно. С этим нужно мириться, в итоге это не оказалось смертельно, а вот Гарри Поттеру ничего не объяснили, отправив на верную гибель без щита и поддержки. Хотя нет, поддержка сидит в «уютной» камере в другом крыле замка. Нашли на кого надеяться. Северус сломался… Взгляд темных глаз Хозяина, его красивое лицо, практически необрамленное мимическими морщинами… Что он задумал, поднимая надо мной волшебную палочку? — Ты готова принять часть моей души, Аллегра? — спросил он, а голос доносился до моих ушей, словно из другой камеры. — Что? — лишь вымолвила я уж слишком эмоционально. — Я доверяю тебе, Аллегра. Тебе, и Люциусу, крестраж из Нагайны будет перемещен в него. Вопросительно изогнутая бровь вмиг побледневшего мужчины, на чьем лице еще красовался пастырь из бинтов. Проверка слуха, словно и ему и мне послышалось одно и то же. — П-почему?.. — Ты, и Люциус, вы будете защищены от смертельных заклятий, кроме моего, если в вас будут храниться части моей души, — Хозяин взглянул на Люциуса, который застыл на месте, даже не осмеливаясь сопротивляться ступору. — Нагайна стара, и она скоро покинет меня. Мне нужен новый сосуд. — Но почему просто не взять предметы? — удивленно сказал Люциус, подходя ближе. — Нет заклинания, которое переместило бы крестраж из живого существа в неживое. Только наоборот, или же, если обе оболочки будут живыми. Я сглотнула комок вопросов в горле, силясь осознать, что меня только что обозвали оболочкой, и мало того, что придется соседствовать с чужим разумом. И не мне одной… — Не беспокойтесь, вы оба неплохие Окллюменты, этого будет достаточно, чтобы подавить крестраж… Словно этот уговор сразу же нас с Люциусом ставил в положение согласия. Хотя нас не спрашивали. Малфой потихонечку стал приходить в себя после удара. — Это честь для нас, Мой Лорд, — неожиданно сказал он и приобнял меня за плечо, выразительно задрав нос, заставив меня усмехнуться. Гарри, конечно, едва ли не впал в ступор, от проявления таких телячьих нежностей между Пожирателями Смерти. Боюсь узнать, какие мысли посетили его голову, и насколько они правдивы. — Позвольте, но наш век не так долог, крестраж не сможет долго храниться в живых существах, рано или поздно сердце каждого перестанет биться. — Твоими речами, да поэмы писать, Аллегра, — передразнил Лорд мою прозаичность. — В скором времени это не будет проблемой. Мы на пороге новых открытий, благодаря твоей крови, да и потом, крестраж продлит твою жизнь, — уверенно сказал Лорд. — Эликсир Жизни, это возможно? — спросила я, ошарашенная количеством информации за последние два дня… Вчера оказалось, что моя кровь лечит вампиров от страшного недуга, сегодня это… Тёмный Лорд снова запечатал рот мальчишке, который пытался влезть в разговор новой тысячей вопросов, и стал читать долгое заклинание, которое объединит меня с ним. Удивительно и невероятно. Вся процедура небольшого ритуала, состоящая из нескольких цепочек заклинаний потребовала много затрат сил от Хозяина, но не была так сложна, как казалась. Всего лишь капля крови Поттера, которая попала в мою кровь, запечатала крестраж в новом теле. Его присутствие я не ощущала, но, в конце концов, поняла, что это не наказание, а привилегия. Волан-де-Морт хочет, чтобы мы, два верных ему подчиненных всегда следовали за ним, ведь он на пороге открытия Эликсира Жизни… Вскоре мальчишку убили, жестко, без прелюдий. Сам Гарри, принимая зеленый луч заклинания, так и не пришел в себя от количества информации. Он просто умер, забрав с собой несколько лет глупой войны. Всего лишь жертва, на него возложили слишком многое, и без того тяжелая судьба парня оказалась непосильной ношей. Он бы не смог жить в новом мире не поднимая восстаний, смерть действительно стала милосердным решением всех проблем… Так было проще и ему, и нам… *** Нарцисса не была счастлива узнать, что я не погибла «в пасти» чудовища, а осталась жива. Женщина получила неожиданную свободу, и хоть она не хотела менять привычный ритм жизни, но не смела противиться воле Тёмного Лорда. Перечеркнув двадцать лет существования, а именно так это и можно было назвать, в Малфой-мэноре, Нарциссе изменили внешность, наделили средствами и отправили жить во Францию, чтобы начать всё с чистого лица. Последние слова «незнакомки» с пышной гривой каштановых волос и карими глазами были банальны: «я ненавижу тебя». Люциус сказал всего несколько слов жене напоследок, выслушал парочку сопутствующих грозных пожеланий счастья в личной жизни. Как он сказал, со временем Нарцисса перебесится и напротив, будет благодарна такому решению. Её мнимое счастье превратится в настоящее, когда ведьма обретет его за пределами золотой клетки. Возмущению её сестрицы не было предела, и хоть Белла помалкивала, когда Хозяин вынес такое решение, досталось, как ни странно больше всего Люциусу, а не мне, как совратительнице чужого мужа. Никто не запретит Нарциссе видеться с сыном и сестрой, что обязательно будут навещать её, и со временем всё уляжется и встанет на свои места. Непривычное — станет чарующим, а жизнь в золотой клетке забудется. Нарциссу вынудили покинуть прежнюю жизнь ради создания новой семьи. Пророк написал некролог к безвременно ушедшей миссис Малфой, и даже хмурые снимки Люциуса в газете не дали повода усомниться, что он скорбит. На самом деле, он был счастлив, несмотря на свалившуюся кучу забот в Министерстве. Хоть они с женой и были друзьями, терпеть совместную жизнь в сложившейся ситуации было невозможно. Что до меня… Правая рука Тёмного Лорда просто не может существовать на правах любовницы. Всё это было частью плана и примерно через год, когда вдовец перестанет оплакивать жену, умершую от драконьей оспы, мы поженимся… *** Потерять счет времени, слепо следовать Империусу, наложенному проклятой девчонкой. Северус устал. Каждый день в камере превратился в день сурка, он переживал одно и то же и совершенно измотал себя горечью. Еда, сон, помощь в поддержании личной гигиены со стороны домашних эльфов. Северус не думал, что когда-нибудь отпустит бороду, но, тем не менее, неровная щетина продолжала отрастать, и седые волосы придавали ему лет, хотя теперь уже не было смысла следить за собой. Ни зеркал, ни возможности увидеть солнце. Потеря во времени. И только благодаря яичнице, или овсяной каше с тыквенным соком, он понимал, что приходило утро. Кошмары преследовали наяву. И хотя он всегда был сторонником одиночества и темноты, сейчас хотелось глотка свежего воздуха. Мысли о Лили и её сыне душили, но в один момент все прекратилось, но не забылось. Раскаяние в своих ошибках дало возможность просто существовать и принимать заточение за наказание. Северус хотел смерти, но не думал, что ему дадут такой шанс… Больше Аллегра не приходила, но это когда-нибудь должно произойти, а иначе, зачем он здесь? Неужели ведьма собирается держать Снейпа взаперти всю жизнь? Словно устраивая последние штрихи в захвате власти, она была занята. Каждый день Северус просыпался, ожидая девушку, несмотря на то, что видеть её лицо будет еще большим наказанием… …Неясный свет коснулся закрытых век. Мягкость ложа наводила на подозрения. Мерцая, горели свечи, непривычное тепло, отсутствие излишней влажности заставили его резко открыть глаза и принять сидячее положение. Сначала то, что он увидел перед собой, показалось сном, но сон был слишком реален. Северус огляделся, чтобы узнать в зацарапанной тумбочке, коричневых шторах и потертом кресле, накрытым пледом, чтобы скрыть старость — свою спальню. Его дом в Тупике Прядильщиков. Привычный домашний запах, который отнюдь не включал в себя оттенки испеченного печенья и присутствия в доме других людей заставил его вздрогнуть. Такой узнаваемый аромат мог иметь лишь скудный интерьер одиночки, запах старой мебели и пыли. Судя по комнате, в которой он последний раз просыпался перед тем, как его раскрыли, к «уюту» приложена чья-то рука. Незаметно, но все же, здесь было прибрано. Даже дерево платяного шкафа, никогда не блестевшего лакированной новизной, словно было натерто. Явно была приложена хозяйственная рука домового эльфа, скорее всего Кэрри. Северус потер затылок и шею, которые затекли от непривычной мягкости матраса. Чистые простыни и зажженный канделябр. Старые шторы не скрывали за собой солнечного света, а языки пламени камина довольно ярко освещали пространство. Свежая рубашка и идеально выглаженные брюки и… отсутствие отросшей кривой бороды. Домовик вымыл его и привел в порядок. Чистые волосы не рассредоточивались по прядям, из-за этого пепел седины рассеялся по всей голове и теперь, в напольном зеркале, что стояло недалеко от кровати, отражался мужчина около сорока пяти лет, хотя его возраст только дошел до отметки в сорок. И хотя волшебники, по своей природе живут дольше, и соответственно выглядят моложе, Северус опирался на магглов, разглядывая свое угрюмое отражение. Он искал смысл своего пребывания здесь, ведь на прикроватной тумбочке, и у небольшого деревянного столика перед креслом не нашлось записки или какого-то намека, разве что газета, свернутая рулоном могла дать ответ, но он не был готов узнать, что произошло с этим миром. Волшебная палочка, про которую он смел забыть, естественно отсутствовала. Северус подошел к двери и дернул ручку, но она не поддалась, он с яростью дернул ее вновь, словно это могло что-либо изменить. Значит, мнимая свобода и уют предназначены для «особого» гостя, и он знал, что Аллегра обязательно придет, и были кое-какие мысли на этот счет. Только какие перспективы ждут его после этой встречи? Лучше бы смерть… участь ручной зверушки, хуже заточения в камере. Но почему он дома? Почему не у нее в поместье, что за шутка такая? Аллегра пришла к Тёмному Лорду, потому что хотела наказать своего растлителя, воспользоваться им, как он воспользовался ей. И хотя её любовь перетерпела множество мутаций, Северус сам вернул её к отправной точке ненависти, вывел из себя там, в подземелье. Он видел наполненные слезами глаза, когда корчился на полу под её первым Круциатусом. Жестокость к нему для нее невозможна, она не ненавидит его, прощает всё, оставляет жизнь и защищает. Сколько предупреждений он выслушал из её уст в Малфой-мэноре? Девочка действительно хотела его повиновения ситуации, хотя нутром чувствовала, что настоящие мотивы, приведшие Снейпа к убийству Дамблдора, скрыты внутри. Он так зарылся в чувство вины перед ней и в закипающую ненависть, что решил убить. Убить ту, чью жизнь сам испортил, чью любовь гнусно топчет до сих пор. Просить прощения, сожалеть… всё это перекрывалось ненавистью… за Лили. Аллегра не могла знать всей истории, слишком долго хранила в себе чувства… «Я была маленьким, глупым ребенком, чью любовь ты втоптал в грязь…». И до сих пор Северус не смог простить Аллегру и превратил её во врага, в свою главную ошибку. Как бы он не винил себя за тот инцидент, это было бы правильно, по-человечески, он не мог забыть зеленых глаз и рыжих прядей, рассыпающимся по плечам, скрытым школьной мантией… а на шее… на шее слизеринский галстук. Бойся своих желаний, они могут сбыться. В глаза врезался образ лжи, Её образ, смешанный с грязью и глупостью. Поэтому он не мог простить… Теперь облик Лили Эванс навсегда ассоциируется с Аллегрой Кэрроу… Северус сидел на кровати, разглядывая неровные стены своего дома, скрытые пожелтевшими обоями и ожидал своей участи. Глупо было не замечать газеты, лежащей на второй тумбочке с другой стороны кровати. Она была оставлена нарочно. Зельевар сосредоточенно развернул «Ежедневный Пророк» от тридцатого августа и к своему удивлению увидел свою фотографию на обложке. Его самодовольное лицо и черная профессорская мантия… довольно старая фотография, сделанная несколько лет назад в Хогвартсе. Отчего он был так доволен? Его фотографировали в школьный альбом выпускников, когда надоедливые Фред и Джордж Уизли драили грязные котлы с кислыми минами прямо перед ним. Их чумазые недовольные лица невольно заставили его ухмыльнуться своей победе, ведь поймать шутников с поличным оказалось не так-то просто. Мальчишки в одну ночь успели перекрасить миссис Норис в голубой цвет, подсыпать Филчу слабительное в банку с чаем и самое главное, на чем они попались — устроить каток у входа в покои декана Слизерина. Снейп едва устоял на ногах, выходя из своих комнат, а маленькие паршивцы, не ожидавшие подобной встречи, сами навернулись на льду, Фред, кажется, даже руку сломал. Хогвартс… какой рутиной он считал свою работу, и как все круто изменилось, когда возродился Тёмный Лорд, заставив его скучать по прежней жизни простого преподавателя. Северус несмотря ни на что очень любил это место со школьной скамьи. Он даже оставался на Рождественские каникулы, потому что знал, что дома пьяный отец избивает мать, но дело было даже не в семейных неурядицах. Он любил пустующий Хогвартс за то, что в такие дни замок принадлежал только ему одному, и никакие Мародеры не запирали его в одной комнате с Пивзом, и не перекрашивали ему волосы в зеленый цвет. Не было ненавистных лиц Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, постоянно донимающих его глупыми шуточками и прозвищами типа: Нюниус, Сопливус… Однажды и Лили осталась с ним на каникулы, это было лучшее время… «Северус Снейп оправдан!» — гласила надпись под его фотографией. Мужчина открыл газету на нужной странице и стал разглядывать строки, которые не укладывались в голове. «Оправдательный вердикт вынесли присяжные Визенгамота во главе с мировым судьёй Долорес Джейн Амбридж. Северус Тобиас Снейп — преподаватель зельеварения Школы Магии и Волшебства Хогвартс, обвинявшийся в убийстве директора Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора, признан невиновным. Главным свидетелем по делу проходил аврор Ремус Остин Люпин, присутствовавший на Астрономической Башне замка в момент преступления…». Северус буквально ахнул, Ремуса Люпина не могло быть на Астрономической башне… почему? Люпин был одним из членов Ордена Феникса, и никогда бы не смел предать своих. Как же такое возможно? Неужели Аллегра… И чем дальше Северус читал, тем больше округлялись его глаза… «Как сообщил суду свидетель, в ночь преступления Северуса Снейпа на Астрономической башне не было. Он видел убегающего оттуда Гарри Джеймса Поттера в окружении лиц, чьи личности сейчас устанавливаются. Юного мистера Поттера никто не видел с начала судебного процесса, что доказывает его причастность к делу. Как сообщил сам подсудимый…». Снейп едва окончательно не поседел от прочитанных строк. В момент суда, о котором он вообще ничего не знал, «подсудимый» находился в плену у маленькой маньячки. Скольких людей они задействовали в этой игре? «Как сообщил суду сам подсудимый, мальчик на протяжении шести лет его ненавидел и всячески старался испортить жизнь. Он постоянно отбывал наказания и был хулиганом. Нестабильную психику и плохое поведение мальчика в школе подтвердили и его друзья — Рональд Биллиус Уизли и Невилл Лонгботтом, что учились с ним на одном курсе в Гриффиндоре. Драко Люциус Малфой рассказал, как мистер Поттер донимал его в школе. Как сообщили члены организации, именующей себя Орденом Феникса, что укрывали Мальчика-Который-Выжил, Поттер распускал слухи об убийстве директора Хогвартса Северусом Снейпом, агитируя всех против него. Суд постановил слухи ложными, ввиду оправдания главного подозреваемого. Северуса Снейпа отпустили прямо из зала суда…». Сначала Северусу показалось, что он и впрямь спит… Уизли, Лонгботтом… Люпин… Да что же это за цирк? Члены Ордена… Как возможно то, что невозможно? Дедалус Дингл, Молли и Артур Уизли и их дети, Тонкс, Делакур и даже МакГонагал… Все эти имена были названы свидетелями по делу, а сам Поттер… Против мальчика признанного беглым преступником свидетельствовали его друзья? Подкуп? Угрозы? Члены Ордена умирали один за другим весь этот год, делая орденовцев еще сплоченнее и бесстрашнее. Аллегра не просто оправдала Северуса, она показала всему миру ложную правду о Поттере и открыла фальшивые веки на новый мир Тёмного Лорда, где все те, кому вверяли свои жизни люди, оказались на стороне Волан-де-Морта. Мир сошел с ума! Далее следовало несколько новых законов, подписанных новым министром магии Пием Толстоватым. Пока изменения были ничтожными, однако что ждет Британию впереди? На одной из страниц, Северус нашел лицо Нарциссы Малфой и обомлел. Её фотография не двигалась, подобное бывает только когда… Скрип двери, открытой заклинанием выдернул его из чтения неожиданного некролога. Она выглядела безупречно, строго, чистокровно. Черные волосы стекали по плечам ровными прядями. Высокая черная юбка карандаш до колен с едва различимым орнаментом и серая шелковая блузка с имитацией жабо под строгим пиджаком. Серые глаза были холодны как никогда, она держала эмоции в узде, тренируясь после последней встречи. Ничего лишнего, ничего личного. Не произнеся ни слова, она запечатала дверь и подошла ближе. Северус старался выглядеть равнодушно, глядя на хрупкую, возможно даже слишком худую фигурку ведьмы. Шарм английской аристократии в строгой обертке современности. Где тот мальчишка с торчащими в разные стороны черными, как смоль волосами и живыми, хоть и цвета льда глазами? Что она сделала с собой? Что сделал с ней он?.. В руках Северуса всё еще был выпуск Пророка, когда Аллегра взмахнула волшебной палочкой, разворачивая старое кресло в его сторону. Она села, сложив ногу на ногу, словно пришла брать интервью. — Вижу, ты уже знаешь о своей ситуации, — раздался ее бесстрастный голос, спустя несколько секунд она вздохнула и еще раз взмахнула палочкой. Из воздуха рядом с ней материализовалось два фужера из тонкого стекла и бутылка красного вина, которая тотчас до середины наполнила каждый фужер. Один из них поплыл к Северусу. — Расслабься, Северус, молчать вовсе не обязательно, — все так же бесстрастно продолжила она. — Я хочу поговорить с тобой. — И для этого ты принесла вино, Аллегра? Его насмешливый голос заставил её ухмыльнуться. Девушка отпила вина, не сводя глаз со своего пленника, которому предоставили камеру получше. — Нет, для этого я перенесла тебя сюда, а вино так — бонус. Думаю, что после месяца сидения в камере не будет лишним распить что-то покрепче тыквенного сока. Северус не смел удивляться. Эта взлобная ведьма совсем с ума сошла. Стакан завис перед ним, но был проигнорирован. — Давай по-хорошему, Северус. Не вынуждай меня заставлять тебя. Всё ещё игнорируя фужер, он разглядывал её ожидание и слегка изогнутую бровь. — Я восстановил силы, и боюсь, что неплохо справлюсь с Империусом… поверь, у меня есть опыт. — Как знаешь. Небрежный взмах палочки и ни единого звука не слетело с её губ, когда его рука сама потянулась к надоедливому бокалу, что маячил, закрывая надменное лицо собеседницы. Это было легко, Северусу так хотелось взять его и просто сделать глоток, словно он никогда не пробовал ничего вкуснее и не мог лишить себя этого… Когда действие заклинания закончилось, он уже видел, как бутылка, прилетевшая по воздуху налила ему еще одну порцию. Непонимание, он просто не мог поверить в то, что происходило. — Вижу, ты удивлен, Северус? Как тебе мой невербальный Империус, а? — самодовольно сказала она, отпивая, а затем подливая себе еще вина. — Не жди оваций, Аллегра, это не то, чем стоит гордиться. — Отчего же? Мне казалось, что единицы способны на такое. Скажи Снейп, я ведь всегда была лучшей ученицей на Слизерине… — она улыбнулась, словно с добротой вспоминая прошлое. Он фыркнул, едва сдерживая отвращение. — Зачем ты пришла? Поиздеваться? Ты еще не наигралась в моего личного дементора? — устало спросил Северус, откидываясь на подушки и вытягивая ноги на кровати, словно это она к нему в гости пришла, а не он был пленником в собственном доме. — У меня было слишком много дел, чтобы заниматься тобой. Ты прав, мне кое-что нужно… — Что случилось с Нарциссой? — перебил он неожиданно. Короткое «хм…», больше похожее на очередную издевку, раздалось из уст неузнаваемой женщины, сидящей в кресле. — Вижу, это единственный человек из нашей скверной компашки, за которого ты всё еще переживаешь. Не беспокойся, с Цисси всё в порядке, она во Франции с новым именем и внешностью. — Ты так легко раскрываешь подобные тайны, Аллегра? Не похоже на правую руку Тёмного Лорда, — стал Северус входить во вкус. — Думаю это не такая уж и тайна, Северус, тем более тебе некому будет её рассказывать, — издевательски ухмыльнулась она. — Нарцисса мешала нам. — Мешала тебе и Люциусу? — Именно, нам нужен союз на законных основаниях. Какое-то время вдовец Малфой будет «скорбить», а затем все уляжется… — Зачем ты рассказываешь мне всё это? — снова перебил Северус. — Неужели хочешь, чтобы я порадовался тому, какой ты стала расчетливой? — Ты спросил о Цисси, но видимо я увлеклась, — безмятежно сказала ведьма и улыбнулась, провоцируя Северуса на гнев. Снейп зачесал волосы назад пальцами. Он откровенно не понимал, как может разговаривать с этой стервой вот так, спокойно. Без криков и практически без издевок. Может, месяц в плену немного усмирил его, и он принял свою участь? Вино все еще разливалось по бокалам, как только они пустели. Аллегра явно пришла сюда надолго, и любопытство взяло верх над ним: — Что за цирк ты устроила с судом? — Тебя заинтересовала нужная статья, Северус? Спрашивай, что непонятно, я отвечу, — наслаждаясь ситуацией, произнесла она, снимая с себя пиджак и вешая его на спинку кресла за собой. Северус все равно рассчитывал какие-то действия, возможно, нападение и разоружение. Но отчего-то он спокойно сидел на кровати и позволил ей на секунду отвернуться без последствий. Она поймала его внимательный взгляд, знала, что Снейп продолжает следить за каждым её движением и, кажется, не боялась внезапностей. Откуда у нее силы на такой мощный Империус? Таким владеет только Тёмный Лорд! Несмотря на знания, которые молодая ведьма впитывала как и в Хогвартсе, так и от своих дружков-пожирателей, её магия была такой же как и у всех, на среднем уровне. Было превеликое множество тех, кто превосходил её. Есть предположение, что упорное занятие Тёмной и боевой магией развивает способности, но не так же сильно и не таким рывком… нет, здесь есть что-то интересное, своеобразный аккумулятор. — Ты играла меня? Откуда такие свидетели? — Северус внимательно изучал лицо ведьмы, которое выдавало внутреннее состояние, и там срывалось ликование. — Ловко, правда? У меня неплохие актерские способности, думаю, ты не раз замечал. Да, тебя играла я, Орден Феникса сдался нам с потрохами, как и Уизли со своей оравой нищих детей. — Люпин! Мерлин! Волан-де-Морт убил его друзей, как вам удалось… — Северус запнулся, слишком сильно сквозило любопытство в его речи. — Империус? — Нет, он дал показания добровольно, — худенькие плечики дернулись вверх в порыве нового приступа беззвучного смеха. — Видишь ли, Северус, Люпина оказалось подкупить проще всех. — Не думаю, что ему что-то надо от людей Лорда, — возразил мужчина, снова делая глоток выдержанного сухого вина. — Мы вылечили его, Северус… Он едва ли не поперхнулся, когда услышал подобное заявление. Фужер в его руках дернулся, и несколько капель упали и впитались в белоснежную простыню розовыми разводами. — Что ты несешь? Это проклятие… — Ты был прав, — мягко перебила она. — Моя кровь особенная. Мы дали Ремусу лекарство, разработанное в нашей лаборатории, и он исцелился. Люпин плохо скрывал свою радость, его глаза светились счастьем, поверь, я знаю что говорю. Всю жизнь избегать людей из-за своего недуга, особенно когда всех оборотней ассоциируют с нашим общим знакомым Фенриром Сивым… — она сделала подобие гримасы отвращения, — пожалуй, он просто устал… И его жена, Тонкс, она ведь ждет ребенка. И тут Северуса осенило, он обдумывал эту мысль месяц. — Что с Лорьеном? Улыбка на её лице, такая наигранная и деланно спокойная вновь врезалась в сознание. — Вижу, ты не желал мне добра, — она сделала небольшую паузу и посмотрела на угрюмую картину, на которой был изображен индустриальный пейзаж, нарисованный маггловским художником в серых и фиолетовых тонах. Северусу эта картина напоминала собственную жизнь, и он заплатил за нее сущие копейки. Весь интерьер этого дома был призван защищать его владельца, показывать его сущность, чтобы очень редкие посетители знали, что не стоит надоедать. — Что ж, Лорьен подох, как и заслуживал, получив желаемое… — Он отравился твоей кровью? — предположил маг, продолжая играть в «гостеприимного» хозяина. Она рассмеялась в голос, немного наигранно, но в целом Кэрроу забавляли его слова. — Моя кровь сделала его человеком, Северус, а потом я его убила. Эта женщина не ждала какой-то реакции на свои слова и не желала хвастаться перед ним, она действительно была рада тому, что произошло. Циничная, жестокая Аллегра. Случайно уловив в её глазах нечто странное, Северус едва не помотал головой, отгоняя наваждение. Серые глаза, всегда ясные, несмотря на свою ледяную натуру, на миг блеснули огнем, краснотой, той чудовищностью, которую некогда излучал Тёмный Лорд. Была ли это галлюцинация и его воображение дорисовывало эту картину? Пока он пытался снова различить оттенки крови в её глазах, в воздухе материализовалась ещё одна бутылка вина, а девушка осторожно расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, так как вино добавляло градус в кровь. — Чего ты хочешь от меня? — спросил он довольно спокойно, хотя на самом деле желал приставить к её горлу нож. — Я любуюсь на свою собственность и думаю с чего начать… — она похотливо дернула бровями вверх. — Аллегра, почему ты оправдала меня? — игнорируя её насмешливый тон, спросил Снейп. Она якобы задумчиво отвела взгляд в сторону, затем снова повернулась к нему. — Мне так захотелось, теперь твоя жизнь принадлежит мне, Северус, и я делаю с ней что захочу. Еще три недели назад, эта бестолочь плакала у него в камере, но что Снейп видит сейчас? Полное хладнокровие и сила… Это странно, как-то неестественно. Хотя этой эмоциональной актрисе легко играть роль. И она ей с блеском удается. Возможно аутотренинг, а вероятно что-то другое, что-то, что излечило её от проявления эмоций. Вторая бутылка вина пустела, а её взгляд с каждым глотком становился всё тяжелее, злее. По внешнему виду никто бы не мог сказать, что она вообще выпила хоть каплю, однако этот прожигающий дыру взгляд был голодным… словно, словно её успели обратить в беспощадного вампира. Хрупкие руки одну за другой стали расстегивать пуговицы рубашки, но серые глаза всё так же смотрели прямо на него, в него… в самую душу. И когда она встала с кресла, Северус почувствовал, как обмякает на кровати, не в силах пошевелить руками и ногами, но то было простым шоком, хотя он понимал, что подобное возможно. Его обездвиженность вызвала хищную улыбку. Дыхание остановилось, когда расправленная из юбки рубашка была сброшена на пол, как ненужная тряпка. Белоснежный лиф, красиво поднимающий небольшую грудь, мог бы заинтересовать любого мужчину, но только не его. Можно даже понять Люциуса, нашедшего в молодом красивом теле увлечение, но Северус не мог отвести взгляда от её глаз, в которых вновь мелькнула красная искра, сковавшая его нутро… нет, не ужасом, здесь было что-то иное, словно он чувствовал ещё чье-то присутствие в комнате. Она не побоялась положить волшебную палочку на тумбочку рядом с кроватью, но все же перестраховалась, и Северус вновь ощутил вмешательство. Империус запретил ему прикасаться к оружию, а также причинять боль девушке, с которой в тот же момент плавно «стекла» юбка из дорого материала на пол. Тонкая талия и стройные ноги, легкий аромат яблока, исходящий от её тела, она давала возможность оценить себя. Стояла совершенно обнаженная ожидала заслуженных баллов… — Ну же, перестань изучать мои глаза, поверь есть что-то более интересное, — словно обижаясь, сказала Аллегра, вставая на одно колено на его кровать. Северус опешил, его мысли с бешеной скоростью возвращались в ту ужасную ночь, состоящую из пьянства, горечи… насилия. Они поменялись местами, так было запланировано с самого начала. Полтора года девочка бросалась под заклятия ради этого момента. Она так долго хранила в себе обиду и ненависть, что любви просто не могло остаться, лишь животная жажда овладеть, подчинить. Злость в глазах сменялась самодовольством, ликованием. Уверенность и ни одного скованного движения. Она всё ещё искала реакции на свою фигуру. За два года Аллегра превратилась в аккуратную хрупкую девушку, не оставив и намека на того взлохмаченного птенца. — Потерял дар речи, Северус? Посмотри, разве я не лучше какой-то грязнокровки? Но даже на эту фразу он не смог ничего ответить. У нее идеально ровная смуглая кожа, отсутствие намеков на пигментные пятна. Богата, в скором времени знаменита, наделена властью и всеми лаврами… Кто может отказаться от такого дивного подарка? На левой руке, на длинном женственном пальце красовалось тоненькое колечко с некрупным, но изящным бриллиантом. Мерлин, она уже обручена… Блеск драгоценного камня сам собой постоянно привлекал взгляд. Это удивительное сочетание покорности и своенравия. Она делает так, как хочет Тёмный Лорд, и в то же время, никто не посмел запретить ей сегодняшней слабости. С улыбкой, Аллегра отметила его внимание на кольце, и, сняв его с пальца, положила на прикроватную тумбочку. — Тебя смущает мой статус? Не стоит, Северус… Провокация, издевательства. Аллегра приблизилась медленно, аккуратно, словно боясь спугнуть. Но на грубость у Северуса не хватало моральных сил. Всего лишь спокойная ненависть, когда шлейф тёмных волос коснулся его рук. Он мог бы свернуть ей шею, если бы не Империус, который мягко отговаривал от необдуманных действий. Спокойное лицо и взгляд прямо в черные глаза, она пришла сюда именно для этого, потратив предварительно полтора часа на разговор. Сломленность и опустошенность достигли своего апогея, когда её губы осторожно коснулись его губ. Ему было больно от нахлынувшего вновь чувства вины, которое утянуло прямиком в пропасть, и когда его ладонь коснулась её скулы, в какой-то момент, Северус даже думал, что это его рефлексы. Но он просто подчинялся, вызывая у нее довольную улыбку. Повинуясь эмоциям, Аллегра запустила руку в его черные, тронутые сединой волосы и прижала ближе к себе. Странное, неописуемое чувство, он точно знал, что не хочет её поцелуев и уверенных рук, расстегивающих пуговицы мужской рубашки. Он не хотел углублять поцелуй и проводить пальцами по вздрагивающей коже спины, когда Аллегра оседлала его и заставила тянуться за ней, принять сидячее положение. Умелые пальчики уже расправились с рубашкой, заставляя хлопок сползти с бледных мужских плеч вновь оголяя ничем неприметную грудь и россыпь шрамов от былых заклятий. Она внимательно отнеслась к самому важному шраму, который стал отметиной за её неожиданное геройство на Рождественском Рейде. Юное тело было чистым, напрочь лишенным напоминаний о встречах с проклятиями. Высокая способность к регенерации не изуродовала её. Белоснежный лиф перестал поднимать и без того упругую грудь, когда его руки беззастенчиво справились с застежкой и вернулись к податливой шее. Сохранность здравомыслия и свободы слова, возможно, была ошибкой, однако Аллегра позволила ему трезво оценивать ситуацию. Скорее всего, это еще одно изощренное издевательство. Северус не смог сдержать напряженного вздоха, когда Аллегра провела ладонью по его животу, спускаясь к застежке брюк. Обида и горечь прокрались в измученное сердце, когда под настойчивые ласки его «хозяйки», тело постепенно стало предавать Северуса. Отсутствие женщин и одинокий образ жизни стали весомым доводом для подобной реакции организма. Он не заметил, как, бережно наклонив её вперед, оказался сверху, и худые ноги обхватили его талию. И хотя Аллегра не имела слишком тёмного цвета кожи, их контраст сильно бросался в глаза. Неужели она любит его так сильно, что старается вложить в каждый поцелуй и прикосновение особый смысл? Аллегра безумна, еще безумнее Беллатриссы до нестерпимости влюбленной в Тёмного Лорда. Редко когда встречаются такие сильные чувства, и обычно они безответны. Черные волосы на белизне простыней красиво обрамляли расслабленное лицо. Руки скользили по его бледной спине, оставляя нежные царапины. Она знала Северуса не только как человека, изучила не один набор мыслей, чувств. Аллегра дошла до того, что смогла понять его тело, и, не используя афродезиаков, заставила бежать по спине мурашки. Неопытность и страх давно исчерпали себя… Некогда выглаженные домовым эльфом брюки, превратились в комок и беззастенчиво оказались сброшенными на пол одним резким движением. Северус был прав, длинные волосы шли девочке и напоминали о родстве с вейлой. Теперь, приобретя более точеные формы и острые черты лица, Аллегра вступила в возраст необратимой женственности. Мягкий свет камина словно подсвечивал её кожу, Северус наблюдал как вздымалась грудь на вздохе и дрожь… заставляла ее закрывать глаза. Это было воистину красиво, никто бы не смог оспорить сего факта, и даже Северус, который всей душой ненавидел девушку, чье тело сейчас покрывал кроткими поцелуями. В серых глазах томление, ожидание. Он не помнил, как поддался на её безмолвные уговоры, как она выгнулась навстречу и заставила зарыться в свои волосы. Кукла в её руках, он заслуживал такой участи, но болел всей душой, когда не замечая того сам, давал истинное наслаждение той, которую презирал. Всё, что он смог осознать… что девочка всего лишь играла по правилам и забрала по праву своё. Пытка наслаждением давала повод усомниться в своей выдержке, когда ненависть сходила на нет. Плавные движения переходили в дикость и в глазах цвета платины на миг вновь загорелась красная искра. Он не мог прекратить, хотя испугался. Почему Северус так отчаянно пытался разглядеть в ней присутствие Тёмного Лорда? Нет, эти галлюцинации доведут его окончательно. Он закрыл глаза, это всё, что он мог сделать без её указки. Статус этой ведьмы позволял управлять людьми, брать и ничего не давать взамен, но почему она все еще хранит свою любовь? Это ощущается в любом движении, в подрагивании черных ресниц, словно она получает из каждого мгновения в сотни раз больше, чем оно составляет. Забывая о чудовищном холоде её взгляда, все еще можно разглядеть искренность, спрятанную где-то глубоко под швом ран, которые все без исключения нанес Северус. Смятая простынь и хриплые вдохи. Он сжимал её грудь, чувствуя упоение, перед ним не было веснушек и рыжих прядей. Аллегра больше не посмела обмануть его, и Северус сам не просил об этом. Перед ним, наконец, предстала совершенно иная, неопороченная ложью женщина, что отдавала ему себя безвозмездно. Прекрасны хрупкие руки и немеющие пальцы, пытающиеся вернуть себе дееспособность движений. Новая неописуемая взлохмаченность и теперь отсутствие льда во взгляде. Простая и понятная улыбка. И забывая о том, кто перед ним вновь и вновь, он пытался ухватиться за последнюю ниточку ненависти, но красивая одинокая капля влаги стекающая с её ключицы, словно восковой развод свечи, разрушала грани предвзятости. Северус уже не ощущал странного подчинения, сквозь слегка соленый привкус её разгоряченного тела, он уже сам не мог мыслить иначе. И лишь с последним вздохом, когда она уже не отвечала за свои поступки и слова, с губ слетело самое красивое предложение в мире: «я люблю тебя…». В этот момент Северус слишком ясно различил мелькающий огонек в глазах и отпрянул, даже пересилив ослабший Империус. Шизофрения, долгое сидение в камере и отсутствие света сыграли с ним злую шутку. Она все еще лежала перед ним, завернутая в простынь и пожинала плоды собственных речей и деяний. Была ли хоть капля благоразумия в том, что она сделала, и как подло воспользовалась им? Если и не было, то почему всё тело до сих пор ломит от приятной усталости, а руки дрожат и далеко не от собственной беспомощности? Аллегра смотрела в потолок, совершенно не замечая ничего вокруг… — И как долго ты будешь… — Спи, Северус, — негромко скомандовала она, и удивлением стало то, что веки его потяжелели и закрылись. Неподчинение казалось безобразно глупым… ...И только когда он уснул, первая слезинка скатилась по виску, возвращая былые беды назад. Отступление от курса прошло именно так, как я хотела. Северус не посмел противиться Империусу, он даже не замечал того, как легко ему было считать собственный поступок результатом смирения. Быть может ему даже понравилось, но завтра он проснется с другими мыслями. Неужели то, ради чего я обратилась в иную веру, свершилось? Мужчина, лежащий рядом, снова принадлежал мне, это было извращенным насилием как над собой, так и над ним. Святой Грааль наделил меня невероятной силой. Контроль над разумом человека, он и не знал бы, что его используют так мелко, если бы я не созналась. Кто я теперь? Лишилась цели, пора ли начинать жить заново? Последний поцелуй в губы. Спящий Северус не шелохнулся. Его лицо, всегда обрамленное множеством морщинок разгладилось, а крючковатый нос вовсе не смотрелся уродливо. Я любила его, и люблю до сих пор. И белый пепел седины в его всегда черных волосах… Северус всегда будет помнить, что именно я стала его причиной. Я запомню его таким навсегда, безмятежным, спящим, дорогим мне человеком, в чью судьбу я негуманно вмешалась… — Спасибо, Северус, это был лучший подарок на день рождения за всю мою жизнь… Я провела рукой по гладко выбритой щеке и оставила спящим на кровати с мятыми простынями, чтобы больше никогда не видеть… *** Сквозь шторы продирался неясный солнечный свет. В теле присутствовала необъяснимая легкость, и лишь с трудом восстанавливая последние события, Северус постарался сдержать хриплый стон. Он вспомнил всё до мельчайших подробностей, это произошло снова, снова он совершил ошибку, но теперь не с подачи алкоголя и зияющей в груди обиды, а просто так. Он понимал, что всё что было — оказалось следствием сильного Империуса. Он все еще ощущал кислый аромат яблока, законсервированный в простынях, сбитых, скомканных. Превозмогая отвращение к самому себе, он заставил себя повернуться на другой бок, чтобы обнаружить пустоту и отсутствие тепла человеческого тела. Аллегра ушла давно, возможно сразу же после того, как он уснул. Получить своё и исчезнуть, Северуса одолело чувство дежа-вю, но только теперь это был не Хогвартс, и не испачканная кровью простыня с вензелем Слизерина. Его дом, его пустая кровать, её запах… Северус лениво поднялся с кровати и обнаружил свою одежду на спинке кресла. Брюки, а сверху рубашка были сложены так бережно и аккуратно, что он схватился за голову, начиная все больше и больше себя презирать. Она вернула его к отправной точке совести и реальность стала сумасшедшей. Северус с остервенением накинул на себя одежду и даже не потрудился застегнуть рубашку. Он выглянул за окно, где на залитой солнцем улице, выложенной камнем, суетились люди. Мир на вид вовсе не изменился, или только он один почувствовал странное угнетение? Конечно, ведь прошлой ночью его использовали, просто взяли и заставили сделать то, что в трезвом состоянии сотворить невозможно. Гадкое ощущение становилось все сильнее, это было наказание, приторное и нереальное. Чтобы не чувствовать этот запах, спастись, Северус со скоростью ветра оказался у двери из спальни и удивлению не было преград, когда медная потертая ручка поддалась и дверь тихонько скрипнула приглашая его в коридор второго этажа. Высунув голову в проем, словно боясь неожиданных охранников, хозяин дома спустился вниз по лестнице, чтобы и там обнаружить пустоту. В гостиной явно не было прибрано, Аллегра ограничилась одной комнатой. Небольшой слой пыли успел покрыть стеллажи с книгами, и даже софа посерела в одиночестве. Кухня оказалась в том же состоянии, несколько грязных тарелок громоздилось в железной раковине, напоминая о себе вот уже месяц. Но отнюдь не чистота и ее отсутствие привлекла внимание. На обеденном столике, подоткнутый под резную алюминиевую сахарницу, лежал листок бумаги, а на нем… Северус осторожно взял в руки свою волшебную палочку, даже не веря, что еще когда-нибудь сможет её увидеть. Черное дерево коснулось шероховатой ладони и хозяин палочки словно вновь ощутил тот порыв свежего теплого ветра, когда впервые взял её в руки в магазине у Олливандера перед поступлением в Хогвартс. На мгновение, Снейп расслабленно залюбовался утерянной «драгоценностью», но потом, не утруждая себя томлением неизвестности, взял в руки пергамент… «У тебя есть сутки, чтобы покинуть Британию. Прощай, Северус…». Троеточие в конце, словно каждой точкой воткнуло в него по острому кинжалу. Что это значит? Неужели Аллегра, вчера играющая в надзирателя, сегодня просто отпустила его? Это письмо принесло в голову еще больше вопросов, ответы на которые узнать было не суждено… *** Я никогда не мечтала о собственной свадьбе. Не представляла её даже будучи маленькой девочкой… Пышное платье, красивый дом, украшенный белыми и золотыми лентами, и маленькие херувимчики с ангельскими детскими личиками и крылышками. Привилегированные гости, что ждут в саду, где под июньским солнцем меж раскидистых вишен, довершающим картину идиллии, стоит алтарь. Арка, плетеная белыми и сиреневыми цветами, к которой ведет еще не усыпанная лепестками роз выложенная резными плитами тропа, тропа в новую жизнь. За окном моего нового дома толпятся люди, коллеги, которые раньше были врагами. Они ждут появления невесты, ждут моей счастливой улыбки и светящихся глаз. И пускай у алтаря меня будет ждать другой мужчина, не тот, о ком были мечты с отрочества, я не грущу. Это мой выбор, но путь к вершине оказался не только расчетом. Я люблю Люциуса, но по-другому, быть может, не так сильно, как хотелось бы, но все же питаю к нему особые чувства. Пускай наш союз — всего лишь способ укрепить положение в обществе, в котором я не так давно появилась, я согласна. Этот год был морально тяжелым, хотя Британия практически смирилась со сменой власти, но были и всегда будут несогласные. Моя волшебная палочка больше не отправляла в чью-то грудь смертельных проклятий… Я «вернулась» из Австралии, чтобы похоронить безвременно ушедшего отца. Не подкопаешься к истине. И хотя были люди, бывшие члены Ордена Феникса, кому Поттер доложил о том, что видел меня в ночь, когда его перевозили с Тиссовой улицы, но они помалкивали. Для всех я оказалась несчастной осиротевшей девочкой, на чьи плечи взвалился непосильный груз домашних хлопот и дел отца. Лучший друг отца, тоже, кстати, потерявший любимую жену, скончавшуюся от тяжелой болезни, стал мне поддержкой и опорой… А дальше… Сначала редкие приемы в обществе мистера Малфоя, затем всё чаще люди стали видеть нас вместе, и в какой-то момент вся Британия узнала, что два самых богатых и влиятельных семейства объединяются, но не таким образом, каким поначалу делилась слухами молва. Как же бесился Драко, когда слышал от своих друзей, что ему пророчат в невесты самую желанную девушку аристократии. Это, признаться, вызывало у меня искреннюю улыбку. Отец и сын, хоть и не мирились «официально», особенно после того, как Нарциссу сослали во Францию, но всё же, общие заботы и дела, в которые юный наследник входил поэтапно, объединили их. Месяца три, кажется, мы не обмолвились ни словом, но к его разочарованию, винный бизнес принадлежал как Малфоям, так и Кэрроу, так что общаться всё же пришлось. Пришлось провести и разделение обязанностей, на Драко лёг семейный бизнес, нам же с Люциусом приходилось вести дела министерства, в котором мой будущий муж скоро станет министром. Мне же придется занять должность посла, а посему… Нам с Драко было даже выгодно учиться на дому. В Хогвартс он так и не вернулся, слишком много косых взглядов. Но со временем всё улеглось, когда молодой Малфой уже опередил школьную программу. Итак, мы обучались политологии, экономике, деловым отношениям, праву. Несомненно, учителя у нас были самые лучшие, и ввиду неприязни мальчика ко мне, у нас получались довольно агрессивные споры в той, или иной сфере, но чаще всего разногласия появлялись во время изучения истории политики. Мы соглашались и не соглашались друг с другом. Доходило даже до того, что однажды в Драко полетела медная чернильница, когда я проспорила в одном из устных вопросов преподавателя по законодательству Британии средних веков, причем в этот момент зашел Люциус, и его фраза: «Драко прав…» выбесила меня еще больше, в доме аж стекла задребезжали. Оба Малфоя покатились со смеху, даже профессор Оксфордского университета, что был волшебником по происхождению, не выдержал и засмеялся. А я, злобно гаркнув на всех присутствующих, отбыла в свою комнату спускать пар. И хотя, постоянно находясь в Министерстве Магии предыдущие полтора года, я определенно знала больше Драко, но мой будущий пасынок оказался очень сообразителен. Так мы и стали постепенно приходить в норму, и даже Блейз в гости заглядывал. Он практически не общался со мной, но более не было в глазах цвета темного шоколада злобы и ненависти. Может, он смирился, что действительно тогда запутался в своих чувствах?.. — Не понимаю, как раньше женщины корсеты носили, — я скривилась, чувствуя, как в легких становится всё меньше и меньше кислорода. Лучшая в Британии устроительница свадеб, которая, как оказалось, руководила церемониями бракосочетания не только Люциуса и Нарциссы, но и моей матери с отцом — ведьма лет шестидесяти миссис МакАдам мягко улыбнулась. Она немного ослабила шнуровку, позволяя мне вздохнуть. — Спасибо, — благодарно произнесла я. Её нежно-голубое платье обтягивало отнюдь не обвисшие телеса, наоборот, ведьма была поджарой и стройной для своих лет. — С вашей талией мисс Кэрроу, думаю, никто не обратит внимания на небольшую снисходительность, — сказала она, вежливо кланяясь. Её отражение в зеркале маячило вокруг меня, проверяя все ли выглядит идеально. Скромная прическа без излишних кудрей, просто и красиво заколотые в «раковину„ волосы так же были её идеей. Ведьма, ловко орудуя волшебной палочкой, закрепила легкую матовую фату с небольшой диадемой, нежно подчеркивающую молодость и свежесть невесты. Она вспоминала, как наряжала мою маму и сколько счастья искрилось в глазах молодой Эллиан, тогда еще Гейт. Постоянно рассказывая о тех, или иных свадьбах, миссис Макадам, словно уговаривала меня быть счастливой, но наша свадьба была всего лишь необходимостью. Вспоминая последнюю ночь в объятиях Северуса, я не чувствовала угнетающей боли, а каждый раз, когда грусть прокрадывалась в душу, я прогоняла её мыслями о том, как бы он был несчастен, если бы оставался пленником. Никто не напоминал мне о той слабости. Люциус прекрасно знал, что произошло на мой день рождения, но молчал, не собираясь давить. Он знал, что я отпустила Северуса… В который раз, пристально оглядев себя, я позволила улыбнуться своему отражению. Платье было довольно пышным, состоящим из множества юбок. Крупная сетка верхней юбки и отсутствие сотен тысяч кружев, что я считала в высшей степени моветоном, выглядели именно так, как я хотела, правда портниха пыталась отговорить меня, считая платье слишком консервативным. Однородный корсет без орнамента, поднимающий грудь — это платье шилось два месяца, оно было идеальным и вряд ли кто-либо, мог оспорить подобное заявление. Внезапно раздался стук в дверь. — Ещё секундочку, — пропела ведьма, в зубах которой были зажаты шпильки для волос, но настойчивый посетитель все же вошел. Женщина, одевающая меня, замерла на месте и испуганно посмотрела в тёмные глаза победителя этой войны. — Мой Лорд, — со всей серьёзностью произнесла я. — Прошу прощения за небольшую задержку, видно, гости заждались? — выпалила я, чувствуя некое волнение, но не от его присутствия. И хотя этот мужчина явил себя миру, он не собирался занимать кресло министра Магии, он выдал себя богатейшим аристократом. Все знали, что он управляет страной, хотя во главе сидел пока еще подсадной Пий Толстоватый. Мне было неуютно от страха устроительницы свадеб. Никто не забыл наших преступлений, да и вряд ли когда-либо забудет. — Я… я подожду за дверью, — нашлась она и напряженно прошла мимо Лорда за дверь. — И много таких? — спросила я, стараясь улыбнуться искренне, когда дверь за ней закрылась. — Хватает, — немного раздосадовано вздохнул он. Наши отношения с Волан-де-Мортом изменились, даже ритуал приветствия, когда Пожиратели Смерти вставали на колени и целовали краешек его одежд, был упразднен. А ‚"Мой Лорд" заменили на "господин" или вовсе опускали подобные обращения, ввиду пришедших перемен. Многие из нас частенько забывались. Никто не осмеливался называть его по второму имени и фамилии, всем сторонникам это казалось "слегка" фамильярным, но однажды он обмолвился, что лучше этого ничего не может быть. — Ты очень красива, — сказал он дежурный и в тоже время искренний комплимент. — Спасибо, — ответила я, заставляя себя улыбаться. — Наверное, мне действительно стоит поторопиться. Он взглянул на наручные часы. — Нет, у тебя еще есть десять минут. Совсем неожиданно из кармана строгой парадной мантии, отнюдь не черного цвета, а тёмно синего, мужчина достал бархатную коробочку, размером с ладонь, вызвав у меня легкое удивление. Без прелюдий он открыл её и извлек золотой кулон на тоненькой цепочке. Я внимательно рассматривала изящное украшение, стараясь угадать, какую смысловую нагрузку несет этот неожиданный дар. — Это просто свадебный подарок, Аллегра, — заметив моё замешательство, произнес он. — Его ценность не в магии, разве что эта вещь когда-то принадлежала Ровене Рейвенкло, и она надела его на собственную свадьбу, — пояснил он, расстегивая замок цепочки. — Ну как же я могла не догадаться, — весело сказала я. — Подарок от вас, Мой Лорд, должен быть особенным. Украшениям, лежащим на подушках на туалетном столике, видимо, не суждено сегодня отпраздновать мою свадьбу. Тёмный Лорд встал за мной и осторожно, не касаясь фаты и прически, надел на меня цепочку и застегнул на шее. Ничем не примечательный, довольно скромный кулон в виде аркообразного миниатюрного окошка, за которым скрывалось раскидистое дерево с несоразмерными плодами в виде граненых камней, отливающих в рыжину, очень шло мне. Несмотря на рисунок, украшение было совсем небольшим, нежным и миловидным. — Это гиацинты — символы власти, Аллегра, — пояснил он значение камней. — Считай, что ты ступаешь на новую дорогу, — сказал Волан-де-Морт, позволяя мне прикоснуться к груди и взять в руки кусочек золота, некогда принадлежавший одной из основательниц Хогвартса. — Сегодня важный день, возможно, один из самых важных в твоей жизни, — Лорд взял мою не усыпанную перстнями руку, на которой красовалось одно единственное-колечко, что подарил мне Люциус, делая предложение. — Я хочу, чтобы ты знала. Если бы не ты, я думаю, мне пришлось бы несладко в этой войне, и она до сих пор бы продолжалась. Щеки покраснели, что мне было совсем несвойственно. Возможно, доля лести все же присутствовала в его речи, но стоит признать, что Хозяин пришел, чтобы поддержать меня, добавить торжественности в настроение. Он вновь решил за меня, вынуждая радоваться и забыть о мимолетной грусти. Сложно было в этот день не думать о Северусе… Даже в этом был свой хитроумный план, Тёмный Лорд вряд ли бы хотел, чтобы один из его главных приспешников передумал жениться. Но давайте не будем думать об этом, как о каком-то подлоге, всё же это свадьба. Свадьба, которой ждала вся магическая Британия, и конечно влюбленный жених. Торжество, которое мечтали заполучить себе все устроители свадеб без исключения. — Я прошу только об одной услуге, мисс Кэрроу, — с мягкой улыбкой произнёс Хозяин, целуя мою руку. В этот момент дверь распахнулась. — Аллегра, тебя там уже заж…д, — последняя буква прозвучала как-то отдельно. На пороге с немного контуженым лицом возник Драко в парадной серой мантии. Это выражение говорило о том, что он больше ни в одну дверь не войдет без стука. Мальчик опешил, забыв родную речь от неожиданности, но собрался: — Прошу прощения, — Драко поспешно удалился, и готова поспорить, что он решил дежурить у двери, чтобы никто больше не посмел вламываться. Подобный конфуз будущего пасынка заставил меня засмеяться и опустить голову. — Просите, Мой Лорд, — продолжая хихикать, выдавила я. — Просто его лицо… Такие вольности теперь были частью моей жизни. После смерти Поттера Хозяин словно остепенился, в его глазах больше не мелькал огонь жестокости. Завершившаяся война превратила его в обычного, хоть и привилегированного человека. Немного уставшего, но готового с новыми силами брать бразды правления Британией. Более того, Волан-де-Морт не приказывал мне сейчас, он попросил об услуге, и мне стоило как-то унять свой смех, ставший скорее следствием волнения, нежели случайным конфузом Драко. Хозяин терпеливо подождал, понимая, что ситуация требует снисходительности. — Старайся не называть меня "Мой Лорд", — но как только я открыла рот для извинений, он перебил, — и прекрати извиняться. Итак, небольшая услуга, Аллегра. — Всё что угодно, — я прикусила накрашенную губу, чтобы не сказать "Мой Лорд" и снова не засмеяться. — Это замечательно, что у тебя хорошее настроение, — улыбнулся он, а потом, возвращаясь к теме, со всей серьезностью продолжил: — Я хочу быть твоим посаженным отцом на свадьбе. Я опешила от такого предложения и едва не закашлялась, получив вместо нового запала смеха комок в горле. — Но Эйвери… — тихо прошептала я. — Согласись, Эшфорд не очень подходит на эту роль, — усмехнувшись, рассудил он. — Разве ваши отношения с ним не оставляют желать лучшего? — Просто… — голос вновь оборвался. Я судорожно соображала что сказать. Это льстило мне как никогда, но, в то же время были еще некоторые нюансы, ведь каково будет отношение многих, когда в газетах появятся снимки моей свадьбы и я, идущая к алтарю под руку с Тёмным Лордом? Боюсь, Британия не выдержит такого удара… — Я знаю, о чем ты думаешь. Возможно, это слишком радикально, и немногие привыкли к новой власти, — рассудил Хозяин, он подошёл к окну, осторожно отодвинул пальцами штору, оценивая праздничную обстановку, — однако постепенное изменение проходит гораздо сложнее, чем внезапный шок. Естественно никто не посмеет выразить своего недовольства, Аллегра. В скором времени Британия окончательно смирится… Я набрала в легкие побольше воздуха и гордо объявила: — В таком случае — это честь для меня мистер Мракс! Да, его вторая после маггловской, фамилия Мракс по матери звучала куда лучше. В скором времени останется только Лорд Марволо Мракс и не будет никаких излишеств. Прошедшие войну люди и те, чьих родственников, мужей и детей погубила война, никогда не забудут Лорда Волан-де-Морта, но от этого имени стоит отказаться, ведь оно не один десяток лет наводило ужас на магическую Британию. Его до сих пор боятся произносить, хотя газеты в первую очередь отказались от навязанного псевдонима Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть. Его улыбка действительно была искренней и приподнятый локоть оповещал о готовности. Ни секунды не раздумывая, я обхватила его руку, позволила прорепетировать кусочек церемонии и провести меня через комнату к двери. Как-то странно действовало на меня присутствие этого человека, более всего подойдет описание — опьяняюще. Почему самый опасный и Тёмный Маг современности заставляет меня улыбаться и действительно чувствовать себя счастливой?.. *** Строгая высокопоставленная публика уже заняла свои места, готовясь к главному событию года. Не было здесь пестрых оттенков желтого, и даже Габриэлла Гойл сегодня не выделилась ярким макияжем и аляпистым безвкусным нарядом. Её сын — точная копия отца, беззастенчиво уплетал пирожные, взятые с фуршетного стола, накрытого для гостей перед свадьбой. Здесь и Люпин был с женой, которая, к слову, тоже не выделялась яркими красками. Тонкс была очень слабым метаморфом и могла менять только цвет волос и отдельные части тела. Краем уха Люциус уловил весьма банальную, но занимательную беседу о новобрачных между Амбридж и Минервой МакГонагал, возглавившей Хогвартс после смерти Дамблдора. Удивительно, эти абсолютно разные женщины нашли общую тему для разговоров. Конечно, в ней присутствовали такие словосочетания, как: "слишком молодая", и "это так неожиданно", и "любви все возрасты…". Люциуса просто позабавил этот старческий галдеж, не более того. И хотя Минерва вряд ли хотела присутствовать на свадьбе и искренне не могла желать счастья, как и некоторые не смирившиеся, она старалась быть доброжелательной и хотя бы благодарной за то, что пост директора не занял кто-то из Пожирателей… Многие бы просто не позволили детям ехать в Хогвартс. Кто-то из свадебного оркестра сфальшивил, когда на дорожке, на которую надоедливые херувимчики сыпали лепестки роз из плетеных корзинок, появилась странная пара. Люциус машинально нашел глазами Эйвери в одном из рядов установленных стульев из светлого дерева, что все до единого были заняты важными гостями. Эшфорд отвел глаза в сторону под удивленный взгляд Малфоя. Тишина была не просто торжественной, она стала какой-то тягучей, как будто время застыло для всех, кроме Аллегры и Волан-де-Морта, размеренно вышагивающих под звуки свадебного марша. Приглашенные не мигая смотрели на посаженного отца и невесту. МакГонагалл застыла с открытым ртом. Она понятия не имела, что Аллегра Кэрроу так близко знакома с Тёмным Волшебником, даже невзирая на связи жениха. Люциус старался не выдавать беспокойства, он глядел прямо на них. Это, конечно, переходило все границы, слишком рано вот так шокировать людей, ведь Тёмный Лорд только вышел на большую сцену, но Люциус переборол в себе волнение, понимая, что все поступки Хозяина имеют успех… ...Она была прекрасна, и какое право он имел отдавать несколько драгоценных секунд своего взгляда другим персонажам и даже Тёмному Лорду? Аллегра в свадебном платье походила на его давние грёзы, и Люциус невольно вспомнил мечты юношества. Пускай он не представлял этот день публичным мероприятием, на котором соберутся сотни гостей, но девушка из снов была брюнеткой… Лицо скрытое прозрачной фатой… Аллегра улыбалась, глядя на него, и, несмотря на все мимолетные страхи, Люциус, наконец, позволил себе расслабиться. До этого момента он все еще мог найти сотню причин разрушения этого дня. Аллегра поступила гуманно и здраво, когда отпустила свою первую любовь, с тех пор имя "Северус" больше не звучало в поместье, приобретшем за последний год новые краски. Интерьер мало изменился, но красивое имение Малфоев стало благоухать, хотя было всегда пустым и нелюдимым. Атмосфера изменилась до неузнаваемости, подземелья больше не хранили угнетенных пленников, а Тёмный Лорд нашел себе замечательный замок на севере Шотландии, имеющий исторически важную ценность. И тут его фетиш сыграл особую роль. Тот замок давным-давно принадлежал Салазару Слизерину. И вот он, человек, что вернул права чистокровным волшебникам, ведет его прекрасную невесту под венец. Ни капли ревности, скорее нескончаемый поток гордости и неминуемого счастья. И пускай молва перемелет все косточки, но это будет потом, а сейчас существуют только серые глаза, искрящиеся серебром в солнечном свете и Его невольная улыбка. Погода благоволит браку, мир аплодирует, и даже сын, что совсем недавно ненавидел будущую мачеху, смотрит на неё с восхищением. Жаль на церемонии нет Нарциссы, она никак не смирится с тем, что от нее отказались вот так просто, хотя сын, гостивший у нее недавно, рассказывал, что она совершенно не горюет. Свобода позволила ей быть свободной… В самый важный момент церемонии ни единого сомнения не коснулось прекрасной невесты. Лишь нежные губы задрожали в тот момент, когда кольцо оказалось на худеньком пальчике. И не существовало в целом мире никого счастливее Люциуса, разглядывающего слезы и улыбку на лице молодой жены. Сердце, когда-то убежденное, что не существует счастья в чистокровных браках, наконец, успокоилось… [b]Эпилог: [/b] [i]Вот и все. Это было вчера, Наша тайна с тобой оказалась напрасной. И последнюю ночь, я не спал до утра, Я прощался с тобой, говоря тебе "Здравствуй". Вот и все. Это было вчера. Вот и все. Это было вчера. А хотел бы, я смог без причины остаться. Свет в прихожей горит, в комнате полумрак. А ты ждешь, я приду и начну объяснятся. Вот и все. Это было вчера. Вот и все. Это было вчера. Словно сладостный сон, ни на что непохожий. Только ворох золы — все, что есть от костра, Только дождик и музыка в день непогожий. Вот и все. Это было вчера. Вот и все. Ничего не вернешь. Недопитый бокал недолюбленной ночи, Мы расстались с тобой, играл музыку дождь. Мы расстались, а он ничего знать не хочет. Вот и все. Ничего не вернешь. Вот и все. Пожелтела листва. Осень, грустная осень, прости, я жалею, Что стихами лежат для других все слова, Как листва в Гор-саду на промокших аллеях. Вот и все. Пожелтела листва.[/i] ("Это было вчера" — песня Михаила Круга) Мы строили нашу Империю год за годом, заставляя забывать волшебников о наших преступлениях и ошибках. Постепенно внедряли в Министерства Магии разных стран своих людей, намереваясь вернуться к колониальной Британии и охватить весь мир под знаменами теперь уже Лорда Марволо Мракса — наследника Салазара Слизерина. Хогвартс стал первым учебным заведением, в котором внедрили новую систему образования, позволяющую изучать Темную Магию талантливым студентам. Это было привилегией не только для чистокровных, но и для полукровок из которых вырастали действительно выдающиеся умы. Своеобразный стимул знаний подтянул общий коэффициент успеваемости до небывалых высот. За новаторством потянулись и другие школы, перенимая наши идеи. Профессора Тёмных Искусств ценились едва ли не как директора. Никто не учил детей убивать. Обучение начиналось с объяснения, что Темная Магия — это настоящее искусство, а не фанатизм и не корысть. Учеников, которые не понимали этого, отсеивали. Грязнокровок отнюдь не сбрасывали со скалы, как в древней Спарте, но в Хогвартс их больше не принимали. Их мир был за пределами нашего. Пускай это было своеобразной жестокостью, но им позволили уйти к магглам и не переступать границ. Рождающихся в немагических семьях волшебников лишали магии еще в младенчестве. В Министерстве Магии образовался отдел специального назначения, занимающийся подобными вопросами. Проблему демографического кризиса, который мог образоваться на почве таких перемен, ликвидировали огромными субсидиями семьям, имеющим более двух детей. Даже Уизли прекратили своё нищее существование, позволили себе нормальный дом, и забыли о той рухляди, в которой когда-то жили. Со временем стало выгодно рожать. Откуда у государства появились такие деньги? Ответ прост — моя кровь… Панацея от множества болезней стала весьма популярна во всех странах. И не только волшебники платили деньги за здоровье, но и магглы, чье население превосходило наше, стали главными покупателями современных препаратов от раковых заболеваний, СПИДа, гепатита и других опасных "проклятий". Спустя двадцать семь лет магическая Британия превратилась в мировую державу, процветающую и богатую страну, где больше не было страшно ходить ночью по улицам, и аврорат мирно посапывал у себя в офисе, играя в шахматы и волшебную монополию. На нас ровнялись, принимали наши условия, и вскоре Германия, Украина, Франция, Россия и Чехия стали, можно сказать, нашими "филиалами". Постепенно, объединяя страны, мир принимал единую власть, монархическую форму правления. Люциус занял пост министра магии Британии вскоре после свадьбы, но спустя время эта должность стала вторичной. Когда-то ненависть пылала вокруг Тёмного Лорда, а теперь его превозносили, называли гением. Мировой финансовый кризис в мире магглов не коснулся магического мира, ведь люди всё равно болели и покупали наши лекарства. Однако неволшебное население очень медленно стало идти на спад, с каждым годом их рождаемость уменьшалась, а наша увеличивалась. Создание Эликсира Жизни потребовало немалых затрат и усилий, но спустя десятилетие нам это удалось, вот только выставлять на обозрение свое открытие было лишним. Лишь избранный круг принимал состав, разработанный лучшими учеными как магглами, так и волшебниками. Как и планировалось, я стала послом и путешествовала по миру, представляя наше государство… *** О, ну почему он не задернул шторы, когда ложился спать? Теперь это проклятое солнце, словно прожектор на ночном стадионе ослепляло и отчего-то добавляло лени в раздражительность. И хотя мать всегда учила оставлять окно открытым, чтобы утром было легче вставать, Матео был волен с ней не согласиться. Только хорошее утро начиналось с приятной полутьмы и редкой облачности, что было вообще редкостью в солнечном Неаполе. А ещё последняя кружка пива вчера была лишней. Матео недовольно потянулся, пробурчав себе под нос нечто нечленораздельное, обычно это было что-то наподобие: "Х хоть бы началось извержение Везувия и облако пепла закрыло солнечный свет". Джулиетт как-то застала его трогательную утреннюю речь и посоветовала не каркать. Нет, эта жара его доконает! Спасти могут только охлаждающие чары, о которых появилась первая адекватная мысль в половину седьмого утра. Неохотно потянувшись за волшебной палочкой, молодой человек не обнаружил её на привычном месте на тумбочке возле кровати. Только это заставило его открыть глаза, в которых моментально пробежало фиолетовое свечение. Парень принял сидячее положение слишком резко, ощутив головокружение, потер глаза рукой и совсем по-детски завыл. В голове стоял сумбур вчерашней ночи. Кажется, он был в спортивном баре, где магглы, раскрашенные в белые, красные и зеленые цвета с идиотскими мягкими цилиндрами тех же цветов флага Италии, смотрели матч по футболу. Его друг Этторе со своими странными увлечениями, на дух не переносящий квиддич, заставил его идти на эту каторгу. Но… надо сказать, после второй кружки пива, принесенной грудастой официанткой, он самолично готов был разрисовать лицо заклинаниями и присоединиться к орущей толпе болельщиков, переживающих каждую спортивную неудачу и удачу, как свою собственную. Впрочем… Этторе вскоре и в этом заставил его участвовать. Хорошо Джуллиет уехала к родителям в Милан. Только эта девушка заставляла Матео не вести разгульную жизнь, чем он занимался в последние два дня, пока она находилась в отъезде. Помянув отборным матом понедельник, а заодно и Томаззо Манчинни — вратаря сборной Италии, пропустившего гол в свои ворота на последних пятнадцати секундах, после жестокого промаха которого, решившего исход игры весь бар решил вдребезги напиться, Матео всё же отыскал волшебную палочку под грудой тряпья, вчера называвшегося одеждой. Теперь его футболка с гербом "Флотилий Фрадеса" — португальской сборной по квиддичу превратилось во что-то пахнущее куревом, а также копченым сыром, вонючим добавлением к маггловскому отвратительному пиву. Матео всегда болел за Португалию, потому что у родных итальянцев, как говорит отец — метла не оттуда растет. Пронзительно рыгнув остатками вчерашнего комильфо и спугнув при этом любопытных птиц с подоконника, он кое-как добрёл до ванной комнаты и залез под холодную струю воды. Антипохмельное зелье закончилось, придется идти на работу с дурной головой, но в его распоряжении будут ингредиенты для приготовления этого несложного состава, только бы мистер Скряга не заметил, что он снова вчера надрался. Левые отговорки о днях рождения тетушек и дядюшек, а также внезапных свадеб посередине недели уже не проходили, поэтому Матео на ходу вытираясь полотенцем и сбрасывая его прямо посередине ванной, придумывал новое оправдание на всякий случай. Может похороны с затянувшимися поминками сгодятся? Нет, в прошлом месяце он уже "похоронил" сестру мужа троюродной тётки своей сводной сестры. Напрочь лишенный чувства юмора хозяин лавки, в которой он работал, не оценил шутки. Мать запихала в него остывшие тосты с яйцом и уже на пороге напоила кофе, когда Матео впопыхах накидывал ботинки. Лавка зелий находилась в двух кварталах от его дома, поэтому он редко опаздывал, что его хмурый начальник клинически не переносил, называя своего подопечного бездельником, лодырем и почему-то хаффлпаффцем. Матео после обучения спецкурсам зельеварения нашел себе самого отвратительного мастера. Мистер Снейп оказался сущей катастрофой. Вечно недовольное лицо поначалу преследовало юношу в кошмарах, а еще доставали колкие замечания по поводу его работы и нескольких испорченных зелий. Вообще хозяин лавки был довольно безобидным человеком, несмотря на свой скверный характер, и вскоре Матео привык к его сарказму. В Неаполе ингредиенты и зелья покупались только в этой лавке, но посетителей было немного, так как в основной своей массе заказы отправлялись курьером или совиной почтой. Готовый к получению знаний юный подмастерье ожидал нечто большее, чем работа с накладными и инвентаризация и постоянная рутина с продукцией и внимательное слежение за условиями хранения. Поначалу он даже пробовал напомнить хозяину, зачем он вообще поступил на эту работу, но сухое: "ты ещё не готов", донесшееся из уст старика, только взбудоражило мальчишку. Снейп скептически отнесся к недовольству юного дарования и позволил показать свои способности. Когда Матео так и не удалось приготовить аконитовое зелье и он истратил кучу дорогостоящих ингредиентов, он смиренно выслушал о том, какой он раздолбай и неудачник и вернулся к своим обязанностям, недополучив трети заработной платы в конце месяца. Мистер Снейп не очень-то хорошо умел общаться с клиентами, поэтому Матео и получил эту работу и возможность научиться Высшим Зельям у действительно стоящего мастера. Несмотря на свою коммуникабельность, разговорить Скрягу ни разу не удалось. Немногословность и отчужденность этого мага вызывали в юном зельеваре нестерпимое любопытство, не может же человек быть таким нелюдимым и неспособным на нормальные контакты? Только, когда Матео все же допустили до работы с зельями, он с точностью мог сказать, что Мастер до безумия влюблен в свои скляночки, пробирки и котлы, словно находит в них хоть какую-то отраду. Что произошло с ним в прошлом оставалось загадкой долгое время, пока парень случайно не заметил странную татуировку на предплечье старика. Вопрос: почему волшебник даже в невозможную жару носит рубашки с длинными рукавами, отпал. На попытку расспросов Хозяин лавки черство ответил: "Не суй нос не в своё дело" и не намеревался пояснять даже после еще нескольких попыток. И лишь случайно пролитое на руку зелье, заставило мага закатать рукав, Снейп поздно заметил, что Матео успел различить в рисунке татуировки череп с вылезающей изо рта змеей. Тогда он подумал, что это просто ошибка юности, но Мастер не стал бы так реагировать. Пожиратель Смерти — это определение нашлось в учебнике истории магии сорокалетней давности, где описывалась первая война с Тем-Чье-Имя-Нельзя-Называть в Британии. Учебник пылился на антресолях у бабули дома в пылище и забытьи. Там же на странице был нарисован рисунок этой татуировки. Знак Мрака, или Тёмная Метка — тёмные волшебники использовали татуировку для связи с господином. И вообще это было отличием сторонников. На вопрос: "Кто же такой Тот-Кого-Нельзя-Называть?" — бабушка ответила честно… Оказывается, учебники, описывающие злые деяния загадочного безымянного волшебника стерли с лица земли, у нее оказался забытый давным-давно экземпляр. Лорд Марволо Мракс — монарх магической Британии — и был тем самым человеком. И теперь книги описывали его победу и героические свершения. Все тёмные моменты были стерты из описаний, как и то, что страной управляют бывшие заключенные. Это возмутило Матео. Бабушка сетовала, что вскоре и Италия присоединится к союзу стран под шефством Лорда Марволо Мракса. Об этом писал и "Ежедневный Оракул" и передавали по радио. Такие отношения были выгодными, Британия обеспечивала другие страны лекарствами и вкладывала деньги в развитие своих колоний. Сейчас мир заставляют забыть о том, что совершили эти люди. Мягко удаляют любые упоминания, изменяют имена. Победа Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть выгнала магглорожденных за пределы волшебного мира или в страны, куда еще не добрались радикальные перемены. Но скоро подобная участь ждет весь мир. Матео еще в школе по мировой истории изучал чистокровную революцию конца девяностых прошлого века, но не придавал особого значения скучным сведениям. Сейчас же перед ним открывались интересные факты, появился человек, который носит отличие Волан-де-Морта, как еще называли революционера люди. Спрашивать напрямую опять же было противопоказано, того и гляди, Снейп вытурит его с работы, и все его труды по уживанию с ним пойдут прахом. Ясно одно — Снейп был Пожирателем Смерти, и, начитавшись учебника, Матео знал, что это название сторонникам Тёмного Лорда дали не просто так. Скрывать своё прошлое имеет право каждый человек. Матео, конечно, не судил о нём предвзято, тем более ясно как день, что он пытается забыть своё прошлое. Так стоило ли дальше копаться в грязном белье загадочного зельевара? Случайность, дядя Алессандро, что работал в архиве прессы "Ежедневного Оракула", вскользь упомянул о своей давней подруге Рите Скитер — выдающейся журналистке, работающей в английской газете Ежедневный Пророк. Матео не выдержал любопытства и попросил Алессандро о небольшой услуге. Когда несколько пожелтевших газет лежали перед ним на столе, он долгое время не решался прикоснуться к ним, открещиваясь совестью. И черт бы побрал его любопытство… Фотографии, заметки… "Северус Снейп оправдан судом по делу о причастности к сторонникам Того-Чье-Имя-Нельзя называть, его защитником выступил директор Хогвартса Альбус Персиваль, Вульфрик Брайан Дамблдор…". Матео многое слышал о Дамблдоре, в зельеварении очень часто использовались открытия волшебника, в частности "двенадцать способов использования драконьей крови" и участие в соавторстве в алхимии с не менее известным Николасом Фламелем. Оказалось, что Снейп был преподавателем и деканом факультета Слизерин в школе Хогвартс, о которой ходит молва, как о самой сильной и выпускающей самых одаренных магов, как светлых, так и тёмных. Снейп дважды становился лауреатом премии в области зельеварения, учрежденной гильдией зельеваров. Так вот откуда его редкие обзывательства: "хаффлпаффец", "безмозглый гриффиндорец", Снейп все же живет прошлым… Последняя газета, на обложке которой красовалось еще молодое ухмыляющееся лицо Северуса Тобиаса Снейпа, снова гласила о судебном процессе над ним. Обвинения в убийстве вышеупомянутого Дамблдора… Северус Снейп снова оправдан… Матео долгое время пребывал в задумчивости, пытаясь связать воедино осколки знаний и понять, с каким человеком свела его судьба, но вопросы оставались без ответов, а Снейп продолжал скрипеть зубами, называть его бездарным. Значит, Хозяин лавки не такой уж и старик, как могло показаться на первый взгляд. Судя по магическим меркам, он только подходит к преклонному возрасту, хотя на вид… а впрочем, жизнь его похоже хорошенько помяла… — Мистер Меззасальма, — на английский манер произнес старик, — немедленно выпейте антипохмельного зелья и приведите себя в порядок! — рявкнул с порога "добрый" хозяин лавки. — Да я собственно и собирался именно этим заняться, — радостно объявил Матео, глядя в черные глаза и стараясь игнорировать сочащийся из уст их обладателя яд. — Вы просто читаете мои мысли, мистер Снейп! Парень юркнул мимо своего начальника в подсобку. Он всегда старался быть чуточку жизнерадостнее, особенно при нем, и вместо того, чтобы опускать голову и краснеть, Матео взял в привычку говорить глупости и шутить. — В двенадцать придет синьора Сильвани за заказом номер восемь, — Снейп стоял в дверях в кладовку, пока юноша накидывал рабочий фартук спиной к нему и изображал сварливый тон старика во всех красках. — Перепроверь все ли на месте и, — Скряга на мгновение остановился, и как изменился его тон, когда он произнес следующее предложение: — сделай ей скидку пять, нет, лучше в три процента. Выглядишь ты ужасно, — констатировал он в очередной раз. — Под стать своей идиотской фамилии.* Матео безрадостно повернулся к оплоту всех своих плохих настроений и монотонно пробурчал: "да, сэр…", ведь тот был англичанином и требовал к себе именно такого обращения. Снейп фыркнул и скривил гримасу, отчего его морщины стали еще более глубокими. Кто такая синьора Сиьвани? Гриндиллоу бы её побрал, и вообще, скидок от Снейпа сложно дождаться. У Матео в голове почему-то всплыла картинка пышногрудой блондинки в немецком сарафане и чепчиком на голове, целующая улыбающегося Мастера Зелий в щечку, и нежно шепчущая: "Ауфидерзейн майн шатс…"**. И без того потасканный вчерашним пьянством желудок перевернулся от столь бурной фантазии, и Матео решил поскорее избавиться от подобных мыслей. — Будь добр, перебей запах перегара чем-нибудь, — грозно сказал Снейп и повернулся, чтобы уйти в свою лабораторию. Матео выдохнул. Обычно Скряга еще более "добрый". Чаще он наказывал его довольно строго. Разгильдяйство каралось отсутствием знаний, то есть Снейп на две недели забывал, что у него не дежурный продавец, а ученик. — Старый седой мышь, — пробурчал под нос себе Матео и принялся за рутинную работу. Он выставлял на витрину готовые зелья, подписывая названия и вешая ценники, перебирал ингредиенты, проделывая с ними тоже самое. Случайных посетителей было немного. В понедельник весь день проходил в получении товара, и возможно это спасло его больную голову, которую даже не вылечило антипохмельное зелье. Шел битый час идиотской работы, скрип двери оповестил о приходе клиента. Матео поставил одну из коробок в напольный шкафчик и повернулся к стойке. — Добро пожаловать, чем могу… — но парень запнулся, в лавке никого не было. Пора завязывать с алкоголем. Возвращаясь к оставленным записям, Матео прикусил кончик гусиного пера, вспоминая, сколько сушеных златоглазок он насчитал в прошлый раз. Не найдя в голове нужной цифры, он чертыхнулся и вновь достал отложенную коробку. И почему он забыл подписать её? Внезапный шорох заставил юношу вздрогнуть. Это не похоже на галлюцинацию. Выглянув из-за стойки, он стал разглядывать пространство между стеллажами, что стояли перпендикулярно стойке, создавая хороший обзор, а то были инциденты… Не найдя неожиданного визитера, решившего поиграть с продавцом в прятки, Матео притих и навострил уши. Звук бьющегося стекла заставил его выйти из своего убежища и волшебная палочка, зажатая в руке, уже была готова проклясть шутника. Неужели мантия-невидимка? — Кто здесь? — громко спросил он, придавая голосу грандиозности. Ответом ему был тихий смешок, который просто не мог принадлежать взрослому человеку и взгляд итальянца невольно опустился ниже, где за шкафчиком с жидкими ингредиентами торчал кусок ткани, вероятно скрывающий чье-то плечо, нет, плечико. В следующее мгновение из-за укрытия на полголовы выглянуло улыбающееся лицо. Неожиданный гость заметил, что его обнаружили и снова скрылся. Откуда взялся этот ребенок? Машинально присев на корточки, Матео стал ожидать нового появления кудрявого ангелочка. — Выходи, — мягко произнес продавец. — Я нашел тебя. Но на его речь послышался лишь звонкий детский смех. Через мгновение улыбающийся ребенок все же явил себя. Брючный комбинезон и кремовая рубашка, пожалуй, больше подходили для детского утренника в саду, а не для прогулки по Неаполю, где даже волшебники выбирали более свободный стиль. Мальчик лет пяти засунул костяшку указательного пальца в рот и стал её обсасывать. — Как тебя зовут? — спросил Матео, но в ответ получил непонимающую мордочку. — Ты потерялся, малыш? Ребенок с пронзительными серыми глазами неуверенно подошел ближе, что странно, он вовсе не боялся незнакомца, а изучающее смотрел на загорелого парня с черными волосами, явную противоположность ему самому. Кожа мальчишки была бледной, но это выглядело не болезненно, скорее естественно, отчего малыш смотрелся еще милее. До Матео, наконец, дошло, что белокурый ангелочек просто не может быть итальянцем по происхождению. Доставая из закромов знания английского, он как можно отчетливее произнес: — Как тебя зовут? — Ты смешно говоришь, — наконец послышался тоненький звонкий голосочек, значит Матео попал пальцем в небо, решив что английский он поймет. Продавец убрал волшебную палочку в карман фартука, чтобы не пугать ребенка. — Это потому что у меня итальянский акцент, — пояснил он и вновь услышал трель смеха маленького собеседника. При ближайшем рассмотрении на его темно-синем кобинезончике с идеальными стрелочками, оказался узор из малюсеньких зонтиков. — Ну, давай посмотрим, во сколько твоим родителям обойдется разбитый товар. За стеллажом валялись осколки флакона, и на полу растеклась зеленая жидкость. — Ты не облился? — в ужасе спросил Матео у мальчика, так как во флаконе был яд тайпана — самой ядовитой змеи в мире. И черт бы побрал свойства этого дорогостоящего ингредиента для зелий, который не переносил небьющиеся чары. Ребенок показал свои ручки, словно доказывая, что зеленая гадость его не коснулась. — Ты ужасно везучий, — заключил волшебник, убирая осколки и остатки жидкости с пола очищающим заклинанием. — А бабушка говорит, что я чучундрёныш! — со всей серьезностью пояснил мальчуган, гордясь подобным определением. — А у меня тоже есть волшебная палочка! — заявил он, доставая из кармана миниатюрную детскую игрушку. — Смотри, как я могу! Пузырики появились из конца палочки, и малыш гордо вскинув подбородок, покрутил игрушкой перед Матео, заставив его рассмеяться. — Да ты еще и хвастунишка. — Я не хвастаюсь! — сделал обиженную рожицу ангелочек и убрал палочку в карман. — А что же ты делаешь? — Я… я просто колдую, — нашелся он и, надув щеки, скрестил ручки на груди. — Веское оправдание, — снова засмеялся Матео и начал поглядывать на улицу в поисках незадачливой мамаши, потерявшей своё чадо. — Меня зовут Матео, а тебя? И где твои родители? — Мы играем с дядей Генри в прятки, а зовут меня Румп… Рампре… Нет, — он на секунду задумался. — Руперт? — предположил Матео, совершенно не понимая, почему малыш не может выговорить свое имя, но в ответ тот лишь покачал головой, и взял с полки прозрачную коробочку с толчеными клыками мантикоры. — Что это? Юноша со скоростью ветра оказался возле ребенка и вырвал из рук опасный ингредиент, на что тот обиделся и стал хватать с полки все, что попало. — Румп… Румпель, — вновь пытался выговорить непоседа. — Румпель? — переспросил юноша, удивляясь странному имени, вытаскивая из кулачков неожиданного гостя склянки. — Прекрати, это тебе не игрушки, — строго сказал Матео, которому все же удалось схватить только ангельского на вид малыша за ручки. — Это очень опасные вещи, боюсь, твоя мама не будет в восторге, если с тобой что-то случится. — Но её же здесь нет, — непонимающе ответил он. Матео вновь взглянул на улицу и с тяжелым вздохом подтолкнул ребенка в сторону стойки. Кое-как усадил егозу на стул, что не переставал задавать вопросы об "интересном" содержимом разных ёмкостей. Внимательно разглядывая все безопасные вещи в пределах видимости, Матео так и не смог отыскать приемлемой игрушки, чтобы занять мальчика. — Итак, где был дядя Генри, когда вы стали играть в прятки? — спросил Матео, понимая, что в прятках дядя вовсе не участвовал. — Там была было много разноцветных леденцов и пирожных. Возле здания почты находилась торговая палатка со сладостями, которую малыш, естественно запомнил лучше всего. Пока Матео размышлял, как добраться до магазина с леденцами, который, кстати, находился не так уж близко по детским меркам, маленький дьяволенок уже схватил ножницы из канцелярской подставки. Ну что за день! — Не трогай, ничего! — не выдержал парень, вновь отбирая опасный предмет из рук неугомонного ребенка. Чем бы его занять? О, ну конечно! Матео достал из личного ящичка пакетик всемирно любимых драже Берти Боттс. — Ты любишь такие? — спросил он с надеждой, и мальчик, не сказав спасибо, взял у него угощение и запустил руку в пакет по локоть. — Бабушке однажды попались со вкусом какашек, — многозначительно произнес он. — А папа никогда не пробовал такие, он вообще не любит сладкое. — Важная информация, — пробурчал себе под нос Матео на родной речи. — Как выглядит дядя Генри? — Он большой и сильный! — с воодушевлением поведал ребенок, раскачивая ножками, пока продавец начинал потихонечку сходить с ума. — У него нет волос, и папа называет его яйцеголовым! Матео готов был броситься прочь из магазина, лишь бы поскорее избавить себя от общества ребенка, но все же малыш был мил. Проблема была даже не в непоседливости, а в том, что если Скряга выйдет из своих катакомб со склянками, то потребует выгнать малыша на улицу. Потерянный ребенок и его дядя, что, наверное, уже носится сломя голову по всему волшебному переулку, вряд ли будут счастливы от такой перспективы. Ох уж эти иностранцы, наверняка яйцеголовый Генри засмотрелся на достопримечательности волшебного Неаполя и потерял племянника. — Румпель, пообещай мне, что будешь сидеть тихо, и ничего не будешь трогать, ты же не хочешь, чтобы сюда пришел злой дядя вон из той комнаты, — Матео пальцем указал на лабораторию Снейпа, — и отругал тебя за плохое поведение? Взгляд белокурого ангелочка завис на двери, лицо посерьезнело. — Я не боюсь злого дяди, — храбро сказал он. — Он о-очень злой. Послушай, Румпель, пожалуйста, посиди минуточку тихо, я пойду найду дядю Генри. Если будешь вести себя хорошо, я тебе еще и шоколадку дам. Лицо мальчика просияло. Дети… всё что угодно ради сладкого. — Хорошо, а можно я посмотрю вон ту банку? — Нет нельзя! — сорвался Матео, хотя в трехлитровой банке на полу хранились безобидные лягушачьи глаза. — Сиди тут и не слезай со стула. Руками ничего не трогай! Матео рассерженно вылетел из лавки, даже не собираясь оценивать реакцию избалованного ребенка на грубость. Он пролетел по всей улице как ошпаренный. Мистер Бруззоне — хозяин книжного магазина, удивленно наблюдал перебежку юноши в рабочем фартуке. Лысая голова, ну где же ты? Моргана! Да, что, на земле не осталось ни одного лысого человека? Прохожие недовольно бурчали ему вслед. У почты тоже никого схожего по описанию не нашлось, быть может, маленький сорванец с богатой фантазией просто придумал дядю? Спустя две минуты, Матео вихрем пронесся обратно к лавке зелий, проклиная вчерашний матч по футболу и сегодняшнюю одышку. "О… Моргана…" — пронеслось у него в сознании, потому что за стойкой находился Мистер Снейп, и его взгляд, устремленный вниз к табурету, где сидел мальчик, был отнюдь не добрый. Светлой головки было не видать. — Злой дядя, значит, — хмуро перевел взгляд владелец магазина на Матео, который сглотнул неприятный комок. — Что здесь делает этот ребенок? — Я играю в прятки, злой дядя! — ответил озорник, липкими пальцами держась о стол, чтобы покрутиться из сторону в сторону на крутящейся табуретке. — Он потерялся, мистер Снейп. — И ты пошел искать его родителей, оставив магазин без присмотра! Матео, сколько раз тебе повторять, что твоя безалаберность не поможет тебе стать хорошим зельеваром! — раздраженно произнес мастер и кивком головы указал в сторону ребенка. — Чтобы через пять минут его здесь не было. — Матео прав, вы злюка! — протянул малыш с детской непосредственностью, глядя в лицо человека, который, кажется совсем не понимал, кто перед ним находится. — Ваш нос похож на перевернутый кривой знак вопроса! — Матео, твою мать, — по-итальянски заговорил старик, — ты всё понял? Выпроводи его! — Но он потерялся и он иностранец… — Поразительная сообразительность мистер Меззасальма, три балла Хаффлпаффу! — гаркнул Снейп. — Я тебе не за то деньги плачу и обучаю зельеварению, чтобы ты в свое рабочее время с детьми нянчился! Отчихвостив Матео на пустом месте, Снейп развернулся и скрылся за дверью, которую захотелось запереть навечно, замуровать, залить бетоном, скрыть металлической пластиной в толщину три метра и закопать весь магазин под землю. — Что я тебе говорил? — строго сказал Матео, садясь на корточки и кладя руку на стол, именно на то место, где побывали липкие пальчики "ангелочка". Закатив глаза от досады, юноша схватил волшебную палочку и очистил поверхность и заодно свою руку. Что же с ним делать? Хорошо ещё Снейп не заметил, что банка с ядом разбилась. Придется ждать лысого дядю этого сорванца, и стрясти с него кругленькую сумму. За свалившимися проблемами, молодой зельевар и не заметил, как в лавку заглянул посетитель. — Бон джорно, синьор, — приятный женский голос заставил Матео вздрогнуть и резко встать с корточек. Такого ледяного взгляда он еще не встречал. Брюнетка в строгом деловом костюме с длинной юбкой с явными чертами консерватизма смотрела на него. Идеальная прическа и светящиеся лоском волосы. Лет двадцать семь на вид, но одежда и вздернутый носик придавали ей возраста, и возможно, она на самом деле моложе, чем кажется на первый взгляд. В голове у Матео что-то щелкнуло. — Бон Джорно, — ответил Матео. — Вы вероятно синьора Сильвани? — но не дождавшись ответа, лишь бы поскорее оторваться от ледяного взгляда, сравнивающего его скорее с червем, чем с бабочкой, Матео наклонился под стойку за заказом и на мгновение взглянул на малыша, который затих и показывал пальчиком у губ. — Молодой человек, вы меня с кем-то перепутали, — послышался голос женщины и Матео резко встал, стукнувшись головой о внутреннюю сторону стойки. — Синьора… — неуверенно начал молодой человек, его просто передернуло от льда в глазах ведьмы, но она его опередила, не позволив сказать самого главного. — Вы, случайно не видели здесь маленького мальчика пяти лет? У него светлые волосы, — сказала она, словно подтверждая, что во всём Неаполе не найдется ни одного подобного ребенка. — Он здесь, — сказал Матео, и посмотрел вниз, где с надутыми губками сидел маленький дьяволенок, пригибаясь, чтобы его никто не мог разглядеть. Аристократичная синьора наклонившись разглядела сына. Губы ее превратились в тонкую линию, а в глазах, Матео готов был поклясться, промелькнула не пойми откуда взявшаяся красная искра, которая могла напугать не только ребенка. По спине побежали мурашки. — Не ребенок, а наказание! — повысила голос ведьма, глядя на мальчика, который непривычно затих, вжимаясь в табуретку. — Что я тебе сказала? Быть с Генри! Вот приедем домой, с тобой будет отец разбираться. Выходи немедленно! Матео наблюдал, как Румпель медленно с понурой головой выходит из-за стойки, видимо его мать имела особый авторитет в его глазах, или попросту её строгость и повышенный голос усмирял непоседу. — Простите, синьор… — Меззасальма, можно просто Матео, — на автомате выпалил молодой человек, понимая, что хотел бы поскорее избавиться от общества обоих иностранцев. — Простите сеньор Меззасальма, надеюсь, он вам не сильно досаждал, — без особых эмоций произнесла она и наклонилась к мальчику. Внезапно, взгляд ведьмы узрел что-то, она коснулась длинными пальцами розовых губ Румпеля, который внезапно стал послушным и молчаливым. — Вы кормили моего ребенка конфетами? — недовольно произнесла женщина, поднимаясь на ноги. — Вы в курсе, что не всем детям можно сладкое? — Простите, синьора… — Леди Малфой, — произнесла она, сверля продавца жестокими серыми глазами. — Леди Малфой, — как заведенный повторил юноша. — Он просто не мог и секунды посидеть, ничего не трогая руками. Я нашел единственный способ его утихомирить. Еще раз прошу прощения, если у Румпеля будет сыпь, я могу посоветовать вам одно хорошее средство, — попытался загладить он вину. На мгновение в торговом зале воцарилось молчание, но в следующую секунду губы женщины расплылись в неожиданно мягкой и приятной улыбке и она засмеялась. Звонко, высоковато, но все же скованно в силу очевидного статуса не простой мещанки. — Румпель? — женщина повернулась к ребенку и совсем по-матерински произнесла. — Что ты наплел сеньору Меззасальма, Дез? — она ласково потрепала его по голове. Глядя на нее, не скажешь, что она быстро отходит от мелких неурядиц. Но строгость могла быть показной, в целях воспитания. — Дез? — переспросил итальянец, раньше не встречая таких имен. Серые глаза больше не казались такими холодными, на устах все еще теплилась добрая улыбка. — Дезмонд Амикус Малфой, — ответила она, пытаясь вновь смотреть на ребенка строго. — А Румпель — это Румпельштильцхен, — она вновь засмеялась, — персонаж его любимой сказки, он просто выговорить полностью не может. — Да и я бы не смог… В этот момент входная дверь вновь открылась и в лавку зелий зашли двое мужчин, один по блеску на лысине и ширине плеч явно подходил под описание яйцеголового Генри, а второй… Матео знал этого человека очень хорошо, потому как постоянно наблюдал это лицо в "Ежедневном Оракуле". Министр Магии Италии — Франчесско Кальбони. Плотный, розовощекий мужчина в клетчатом пиджаке и с черными бакенбардами, всегда серьезный человек. — Госпожа Посол, вы нашли Дезмонда? Ой, какой проказник! — добродушно стал подлизываться он, наклоняясь к малышу, от такого явного отсутствия актерских способностей, Матео едва не стошнило вчерашними сырными закусками. Посол Англии? Эта женщина посол Англии? Да… Она молода, уж слишком. Матео сразу же прикинул, какое состояние может быть у ледяной леди с красивыми черными волосами. Он и понятия не имел, насколько высок её статус. Серые глаза вновь превратились в кусочки льда, спина еще больше выпрямилась, позволяя осанке показать свою гордость. — Прошу меня извинить за задержку Министр Кальбони, *** — вежливо сказала ведьма, кладя руки на плечи сына. Мужчина, как бы невзначай махнул рукой. — Ничего, все мы были детьми, да и в волшебном Неаполе черт ногу сломит, здесь же не улицы, а лабиринт Минотавра! — расплываясь в широкой улыбке, засмеялся он басисто. — Наши дела от нас никуда не убегут, госпожа Посол. Вы, молодой человек, — обратился взглядом министр к продавцу. — Вы нашли его? Как ваше имя? — Матео Меззасальма, министр Кальбони, — отчеканил юноша, искренне надеясь, что его "обожаемый" мистер "У-меня-Застрял-В-Заднице-Паяльник" не очарует всех своим доброжелательным появлением, тем более Снейп просто не переносил Министра на дух. — Вам полагается премия, юноша! — Не стоит, он сам сюда зашел, это было случайностью, — скромностью Матео не страдал, но присутствие министра, чьё заискивающее поведение заставляло кровь обжигать вены, раздражало, и хотелось, чтобы они поскорее ушли. Раздражение не лучший конек в общении с высокопоставленными чинами, и молодой зельевар старался отвечать только по делу и коротко. — И всё равно вы молодец, Матео, — не собираясь уговаривать на "лишних пять галеонов", которые бы никак не обидели средний статус юноши и конечно его скромный доход. — Спасибо, сеньор Меззасальма, что присмотрели за Дезмондом, — сказала леди и достала часы из нагрудного кармана. — Нам пора, министр, дела не требуют отлагательств… Дезмонд, поставь на место, немедленно! Малыш, который старался незаметно скомуниздить банку когтей мантикоры, прятал ворованное за спиной. — Генри, — жестко скомандовала она, — хоть минуту можете последить за ребенком? Будьте внимательнее, вы его уже теряли! И за что вам в аврорате деньги платят? — снова прибавила в тоне ведьма. — Это не игрушечный магазин, а лавка зелий, между прочим! Лысоголовый мужчина не изменился в лице, хотя Матео полагал, что нянькой он не нанимался. Аврор взял Дезмонда на руки, позволяя постучать по своей лысине ладошками, мальчик несомненно находил это забавным и стал смеяться, приговаривая: "яйцеголовый…яйцеголовенький…". — Бабушка, смотри, как я могу! — привлек на себя внимание малыш, продолжая постукивать по голове Генри, что стоял с неизменным каменным лицом и лошадиной челюстью. Он смиренно терпел выходки маленького дьявола. Матео почувствовал, как сердце пропустило два удара. Вот это полный финиш… Бабушка? Какая к черту бабушка, этой женщине тридцати нет и быть не может! Магия? Маскирующие чары? Да нет таких чар, которые бы настолько молодили! Может чудеса маггловской пластической хирургии? — Ещё раз спасибо, надеюсь, это не доставило вам слишком много хлопот, мистер Меззасальма, — вежливо сказала ведьма, совершенно не замечая отсутствующего выражения парня, который все еще блуждал по своим догадкам, разглядывая молодое лицо и свежую кожу Посла Британии. — До свидания, — произнес он отрешенно. — Приходите еще… Так Матео говорил всем клиентам, но он просто не соображал. Женщина в последний раз подарила ему взгляд серых глаз, словно понимая его мысли, но уже через секунду развернулась и пошла к выходу вслед за остальными. И только когда дверь открылась, предлагая посетителям выйти на улицу, Матео вспомнил одну вещь. — Постойте, леди Малфой! Обернулись все. — Понимаете, тут такое дело. Ваш Дез разбил флакон с ядом тайпана, — как-то неуверенно сказал он. — И… — Матео, пришлите счет в министерство магии на моё имя, — немного недовольно вступил Кальбоне, поглядывая на женщину. — Да не стоит, я расплачусь… — сказала она, открывая сумочку. — Но госпожа посол, позвольте мне… — Министр Кальбоне, я ценю вашу заботу, но я сама справлюсь, — довольно холодно сказала она, и Матео убедился в том, что эти серые глаза видят и различают любую лесть и неестественность, — Идите на улицу с Генри и Дезмондом, я сейчас выйду. — Но… — Пожалуйста! — повысила голос она. Министру с его надоедливостью все же удалось осознать, что пора бы просто удалиться, а не продолжать бессмысленный спор. И внезапно… Что-то щелкнуло в голове Матео. Она — посол Британии — страны, которая пытается завладеть всем миром, а министр Италии расстилается перед этой… этой… Моментально всплыли воспоминания о том, что за волшебник руководит этой страной. — Сколько я должна? — произнесла она, доставая из сумочки мешочек с монетами. — Эм… восемь галеонов и одиннадцать сиклей, леди Малфой. Я прошу прощения, но этот яд очень дорогой и я… — Не стоит синьор Меззальма, я могу позволить себе подобное, — сказала она, отсчитывая монеты и кладя их в тарелочку на стойке. — Прошу прощения, госпожа посол, могу я поинтересоваться… — но Матео замер от неожиданности, когда увидел взгляд женщины, устремленный куда-то за него. — Леди Малфой? — неуверенно добавил юноша. Ужас маской налип на красивое лицо, молодой человек находился так близко, что мог разглядеть дрожь на губах ведьмы. Последняя догадка заставила Матео обернуться по направлению застывшего взгляда, чтобы встретить еще один такой же. Черные глаза словно вглядывались в пространство. Слегка приоткрытый рот от удивления, хотя Снейпа сложно было чем-то дезориентировать… Осторожный шаг назад, и мешочек золота выпал из её рук. Монеты высыпались на пол со звенящим звуком и покатились в разные стороны. Снейп же, казалось, не мог позволить себе сдвинуться с места. Статуя, что-то неживое… черные глаза, серые глаза… Ведьма и не заметила потери кошелька, словно прогоняя наваждение, но не слишком убедительно, она медленно повела головой из стороны в сторону и поднесла руку ко рту. Следующий шаг назад сказался для нее не очень удачным. Споткнувшись на ровном месте, аристократка шлепнулась на пол с глухим стуком, но не отвела взгляда. Создавалось впечатление, что посол просто боится закрыть глаза, чтобы потерять картинку. Снейп порывался было помочь ей, однако сам остановил себя, вновь замерев на месте, как вкопанный. Его старое лицо отразило непередаваемые эмоции. Не ярость, и не испуг, но и положительного там было мало. — Нет… нет, — послышались тихие подавленные слова ведьмы. — Только не ты… — Миссис Малфой, — Матео кинулся к женщине, чтобы помочь встать, но она вообще не замечала его протянутой руки, а продолжала смотреть. — Что здесь происходит?! — как гром средь ясного неба раздался басистый голос. Генри появился совсем внезапно, и уже оттаскивал молодого продавца от женщины, неправильно расценив ситуацию. — Леди Малфой! Что с вами? — телохранитель смотрел на застывшую начальницу, а Матео оказался обездвижен заклинанием и наблюдал уже закрытую с той стороны дверь лаборатории. Снейп видимо первым пришел в себя, а вот женщина явно не могла последовать его примеру. Серые глаза тронула краснота, но отнюдь не та, что померещилась молодому зельевару ранее. Теперь это были слезы. Однако её состояние и неожиданный всплеск эмоций вернул ей способность двигаться. Она приняла руку бугая-аврора и встала на ноги. — С вами всё в порядке, леди Малфой? — спросил Генри, собирая монеты по полу и складывая их в мешок. — Да, идем отсюда… — как в тумане ответила она. — Что он вам сделал? — спросил телохранитель. Красные белки могли рассказать о многом страшном, возможно в них скрывалось прошлое его начальника, но Матео оставалось только догадываться откуда такая реакция на Снейпа… — Ничего, Генри, — негромко ответила она, стараясь изгнать из голоса сдавленность. — Я просто оступилась и упала, он хотел мне помочь. — Вы плакали? — Генри! — неожиданно злобно прошипела она. — Я же говорю, что сильно ударилась! Расколдуй мистера Меззасальму немедленно! — она пыталась взять себя в руки, переходя в привычный холод, но краснота глаз не собиралась проходить. — Где Дезмонд? — Он с министром, — ответил охранник. — Ты оставил его с этим идиотом! Генри! — женщина внезапно запнулась, понимая, что наговорила лишнего перед Матео, который все больше и больше запутывался. Мерлин великий… сколько боли появилось в серых глазах, словно затравленная собака. Леди Малфой больше не сказала ему ни слова, а просто пошла к двери, раскачиваясь из стороны в сторону, и только тогда юноша обрел способность двигаться. Он остался один в лавке, не считая Скряги, что снова закрылся в своей "парильне зелий". Внезапно оттуда послышался громкий железный звук, скорее всего котел упал, или его "упали". Грохот раздался вновь, а за ним отчаянное чертыхание. Если леди Малфой была шокирована, то Снейп, сейчас громящий лабораторию с некоторыми не очень устойчивыми веществами, был просто в ярости. Судя по звукам, безнадежное рычание переходило на новую стадию. Глухие монотонные звуки о стену. Матео осмелился открыть дверь, картина полного разгрома вовсе не удивила, а вот старик, бьющий кулаками по стене и повторяющий одно сквозь стиснутые зубы, напугал: — Ненавижу… ненавижу тебя… — на стене появились кровавые отпечатки. — Как же я тебя ненавижу!.. Пускай и не всегда доброжелательный Снейп, сейчас тем более был похож на разъяренную мантикору. Матео побоялся что-то говорить, потому что зельевар был совсем неадекватен, но не успел он двинуться с места, как старик обернулся. — Проваливай отсюда! Вон из моей лавки! Черные глаза переносили ненависть и на Матео, который уже пожалел, что решил проверить, что тут происходит. Любопытство было ни к чему, но только он повернулся к двери, как голос старика снова его остановил. — Нет! Стой, Матео, — речь давалась ему с трудом. Снейп дышал как загнанный зверь, и казалось, что ярость придает ему еще больше лет. — Скажешь кому! Пеняй на себя! — Да кому мне говорить, и о чем? — непонимающе пожал плечами парень, бочком уходя из лаборатории. — Иди работай, — попытался спокойно сказать старик Весь остаток дня Матео гадал, что же связывает ту женщину и старого Скрягу. Такая реакция была не с проста. Ярость, явная ненависть с его стороны и отчетливая боль с её. Бабушка… может ли эта женщина быть ровесницей его начальника или все же их разделяет не один десяток лет? Все больше вопросов без ответов угнетали молодого человека, который стал свидетелем того, что, похоже, не должен был видеть. После этого случая Снейп на время прервал их занятия и все его приказы и сухие слова и вовсе превратились в односложные предложения. Стало намного меньше фирменных ругательств и острых высказываний. Матео не мог не заметить, что состояние старика просто кричало о внутренней борьбе. И любопытство вновь взяло верх. Ему удалось вновь стребовать с дяди Аллесандро информацию, которой было множество. Аллегра Эллиан Малфой, в девичестве Кэрроу, состояла в браке с влиятельным аристократом и ныне министром магии Британии Люциусом Абрахасом Малфоем. Молодой человек, разглядывая пожелтевшие снимки счастливых молодоженов, увидел разительную разницу в возрасте между супругами. Также он нашел небольшой кусочек биографии женщины. Сирота, отличница в школе Хогвартс, эрудированный специалист во многих областях, таких как политические отношения, филология, экономика, в частности зельеварение. Матео подсчитал по году её выпуска, что Снейп преподавал в Хогвартсе во времена её ученичества. Оказалось, что леди Малфой около сорока семи лет, а значит, Снейп определенно старшее её лет на двадцать, как и Люциус Малфой, о котором Матео тоже кое-что раскопал. Для министра магии Британии это уже второй брак, и на свадебном фото он выглядел явно счастливее, чем на фотографии первого бракосочетания с некоей Нарциссой Блэк, которая умерла от драконьей оспы. Казалось, что Британия только и делает, что обсуждает жизнь аристократов и ясное дело, что именно они вдвоем с супругой, которую Матео имел честь лицезреть, недавно и управляют Соединенным Королевством… но являются всего лишь второстепенными чинами, судя по слухам о бывшем Тёмном Лорде. Выходит… Аллегра Малфой тоже была Пожирателем Смерти и носит эту уродливую Тёмную Метку? В чем сошлись Снейп и Кэрроу стало понятно, но вот в чем они не сошлись, осталось загадкой. Явно то, что зельевар предпочел иную жизнь… Любопытство подсовывало логичные и нелогичные объяснения, но факт оставался фактом, что-то произошло между этими двумя… *** И снова Этторе втянул его в балаган по поводу футбольных соревнований. Матео для себя решил, что больше так надираться не станет, тем более Джулиетт следит за ним в оба глаза. Молодой человек возвращался из спорт-бара и уже пересек границу между магически и маггловским миром, оставив друга орать глупые кричалки в компании таких же озабоченных фанатов. Проходя мимо булочной Филлини, он вдыхал аромат выпечки, который сохранялся даже глубокой ночью. Где-то недалеко компания волшебников, восседала на лавочках у фонтана, распивая что-то горячительное из зеленых бутылок, оживленно о чем-то разговаривая. Пустынных улиц в Неаполе даже ночью не бывает, этот город живет бурной жизнью, и, завернув в очередной переулок, юноша не ожидал встретить здесь тишину и отсутствие веселых компаний. Направляясь в сторону своего дома, он по обыкновению проходил мимо работы, где даже в ночные часы часто горел свет на втором этаже в жилых комнатах. Снейп спал мало, он постоянно вкалывал, никогда не распивал алкоголь, а лишь зарывался в свои записи и иногда работал с Омутом Памяти, который некогда случайно увидел Матео. Матео долго гадал, зачем ему эта вещь, ведь Мастер Зелий не страдал забывчивостью, у него была фотографическая память. Ночью разбуди, он тебе наизусть формулу оборотного зелья скажет. Снова не спит, несмотря на поздний час. Складывалось впечатление, что старик специально себя изводит, чтобы замертво падать на кровать и не видеть снов, быть может, в которых был образ той женщины с мелодичным именем Аллегра? Матео понял, что, несмотря, на свое любопытство, он практически ничего не знает. Информация об этих личностях не дала даже смутных ответов, разве что они когда-то были сторонниками одного господина. Но явно леди Малфой не проходила первую войну, она тогда еще была совсем ребенком. Черная тень мелькнула у входа в лавку. Матео инстинктивно достал волшебную палочку и осторожно стал приближаться к двери. Сначала тень показалась плодом воображения и невнимательностью, так как его мысли вновь возвращались к прошлому Снейпа. Но это была фигура человека в черной мантии и капюшоне, которая явно не хотела обнаруживать себя перед навязчивыми незнакомцами. Лицо скрыто нависшей тканью, неширокие плечи свидетельствуют о том, что это женщина. — Что вы здесь делаете? Мантия шелохнулась, человек явно вздрогнул. И как ожидал Матео, незнакомка явно не знала, что её заметили. Тёмная фигура в трех метрах от него просто развернулась и быстрым шагом пошла прочь. — Леди Малфой? — брякнул Матео инстинктивно, чувствуя неладное. Волшебница остановилась, замерла от неожиданности. Молодой человек не мог поверить, что угадал. Через секунду, она снова стала удаляться быстрее, и Матео пришлось бежать за ней. — Стойте, я могу с вами поговорить? Он схватил ведьму за рукав мантии, и капюшон слетел, обнажая россыпь чернеющих в свете тусклого фонаря, волос. Ошибки не могло быть. Даже ночью можно было разглядеть серые глаза, но теперь в них не было холода, а поселился блеск от слез. — Прошу вас, отпустите меня и никому не говорите, что я здесь была, — сдавленно произнесла она, вырывая рукав. — Вам плохо, леди… — Матео, прошу не называйте моего имени, — шепотом перебила она, — я не могу здесь находиться. Я не хочу, чтобы это дошло до моего мужа… — Мерлин, вы вся дрожите! — тоже перешел на шепот молодой человек. Она поспешно накинула капюшон и завернула в тихий переулок за лавкой зелий. Матео поспешил за ней. В подворотне стояли мусорные баки, и полностью отсутствовал свет. Дома загораживали закоулок от лунного света, но, привыкая к тьме, он стал различать очертания женщины. — Что вы здесь делаете? — осторожно спросил молодой человек. — Вы не понимаете и вряд ли поймете, — ответил отрешенный голос. Ему показалось, что в иной ситуации и душевном состоянии, ведьма бы ответила: "не ваше дело", но истерика явно лишала её рассудок маски холода и отчужденности. Сейчас, несмотря на накинутый капюшон, перед ним стояла сутулая, подавленная ведьма, словно лишившаяся последней надежды на что-то. Однако неожиданная встреча…. — Простите мою наблюдательность, — начал он осторожно. — Но, кажется, я понимаю, что возле этой лавки вы были вовсе не ради зелий. Тихий всхлип в темноте улицы и темноте одежд. Она прислонилась к стене и вновь задрожала. Матео почувствовал укол совести, он не должен был произносить подобного. — Простите, я не хотел вас расстраивать. Была бы на ее месте другая, менее высокопоставленная шишка, молодой человек смог бы утешить и сказать что-то нужное, но сейчас эта странная леди тихо плакала, не в силах унять слёзы. Матео пошел на риск и положил руки ей на плечи в успокаивающем жесте. — Вы хотите поговорить об этом? Я, конечно не психолог, но по-моему вам стоит выговориться, — молчание в ответ сложно было расценить как отказ, но и определенного согласия не дало. — Я не могу вам предложить пойти в людное место, но не сочтите за наглость пригласить вас к себе? Родителей нет, и у меня есть бутылочка отличного шотландского виски, если хотите. Никогда и ничего более глупого Матео в жизни не произносил. Что он себе возомнил? Эта женщина — аристократка, богачка, да еще и посол не поймет его, простолюдина. Но удивление прокралось в разум, ведь возражений на это не последовало, и тогда Матео осмелился взять её холодную руку, и повести вслед за собой подальше от оплота её грусти. Что было на душе у одной из самых высокопоставленных шишек Британии? Почему в ночном воздухе раздавались её приглушенные всхлипы? И даже не любопытство заставило помочь этой женщине, а сострадание. И когда при свете свечей в гостиной она сняла капюшон, Матео почувствовал, как и его нутро сжимается в комок. Серые глаза, выразительные, ясные, они были наполнены такой горечью, что это могло лишить рассудка любого. Молчание продолжалось довольно долго. Молодой человек что-то рассказывал, словно пытаясь отвлечь её, но леди Малфой смотрела в одну точку. Аккуратный носик покраснел и шмыгал. Скромный интерьер дома не смущал потерянную женщину. Внушительный глоток виски, тяжелый вздох и на мгновение закрывшиеся веки… — Простите… простите меня за бестактность… Но… — она вновь замолчала, чтобы обдумать свои слова. — Я вынуждена попросить дать вас Непреложный Обет. Я не могу рисковать… Всё, что вы сейчас услышите может вас шокировать, но… Это не должно выйти дальше этой комнаты. Вот так без уговоров она приняла предложение выговориться. Одинокая слезинка скатилась по молодому лицу ведьмы, и Матео охватила её боль, он прочувствовал каждой клеточкой тела, насколько печальным может оказаться рассказ неожиданной гостьи… — Но для Обета нужен скрепитель… — Я смогу заключить его без скрепителя. Простите, Матео… — она неловко вытерла слезинку рукой. — Это слишком важно… — Конечно, я всё понимаю, леди… — Аллегра, называйте меня по имени, прошу… — Аллегра, — осторожно продолжил он. Еще один вздох, полный сожаления и отчаяния, и дрожащая ладонь потянулась к нему. Волшебная палочка из красного дерева совершила легкий пируэт над скрепленными руками и золотые нити оплели их. Теперь Матео не сможет рассказать ничего о сегодняшней ночи, которая должна будет стать очень длинной… Когда золотое свечение прекратилось, а нерушимая клятва вступила в силу, она едва сдержала новый всхлип. — Я очень плохой человек, Матео… вы даже не представляете насколько… Так начался рассказ женщины, живущей в богатстве, здравии и определенном счастье, но одиночество сквозило в каждом слове, и серые глаза не переставали лить слёзы. Матео слушал и слушал, он действительно был шокирован многими подробностями её жизни и судьбы Снейпа. И чем дальше продолжалась история, тем сильнее горечь овладевала ведьмой. Незнакомец и незнакомка — люди, которые встретились случайно, люди, которые и не задумывались о существовании друг друга. Матео искренне сочувствовал, переживал каждое несчастье и каждое злое деяние совершенное ей в прошлом вместе с ней. Он не винил Снейпа и не мог назвать её злым человеком, даже когда она рассматривала невидимую кровь на своих руках и снова стирала слёзы промокшим рукавом. Маленькая девочка с грустными глазами — вот кем была Аллегра Кэрроу, и никто не виноват в том, что с ней произошло, что её любовь так и не стала ответной — это судьба, против которой нет оружия, есть только возможность смириться или не смириться. Путь определяет человека, и двадцать семь лет, прошедших со дня последней встречи Аллегры и Северуса, вернули ту страшную боль и открыли старую рану на сердце, стоило ей вновь посмотреть в черные глаза любимого мужчины, превратившегося в старика… ____________________________________________________________ [i]Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Авва Отче, Чашу эту мимо пронеси. Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идет другая драма, И на этот раз меня уволь. Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить — не поле перейти. Б.Пастернак[/i] ____________________________________________________ *Mezzasalma — — фамилия Матео переводится с итальянского, как ‚полутруп‘. ** Ауфидерзейн майн шатс… — ‚до свидания, любимый‘ в переводе с немецкого. *** — ‚Министр Кальбони‘ — принятая форма обращения к чину, помимо сеньора, так же можно обращаться и к другим слоям, вспомните фильм Фантоцци, где к нему постоянно обращаются: ‚Бухгалтер Фантоцци…‘ Кулон Кандиды Когтевран: http://s50.radikal.ru/i128/1006/eb/cb59706d781c.jpg ПОСЛЕДНЕЕ ВИДЕО… http://www.youtube.com/watch?v=V8M_Prc0pf4 или: http://vkontakte.ru/video-14591519_145592149 От автора: Я не знаю что сказать. Наверное, мне просто грустно, от того, что эта история завершилась. Точно так же я переживала финал ‚Между небом и землей‘, и начала писать Розу, чтобы вновь ощутить эту добрую светлую грусть, понять в очередной раз, как дорог может быть человек, в котором заложено твое счастье, вписать некоторую собственную печаль в строки, случайно выдавая в рукописи свой душевный недуг. Я очень благодарна всем, кто был со мной на протяжении долгого времени, кто действительно ждал новых глав с замиранием сердца, так же, как и я. Я не жалею не о чем, и не обижусь, если кто-то ожидал иного финала… Спасибо всем огромное еще раз. Ну и… ШИНИГАМИ НЕ ГОВОРИТ: ‚ПРОЩАЙ‘, ОНА ГОВОРИТ: ‚ДО НОВЫХ ВСТРЕЧ‘…