Аномалия Рорка

«Из всех витиеватых и не очень способов выразить свое отношение к происходящему вокруг дерьму, Рорку остался детский конструктор из двух-трёх слов. Словно обычный нож вместо автомата». (с)«Стая»

Редкий случай. Странная аномалия. Капитана «Призраков» — элитного отряда спецназначения — привезли две недели назад. Стационар, обследование, тесты. Много умных слов, медзаключений, как от команды «Шариф Индастриз», которая работала над ним, так и от штатных военных медиков, предоставивших анамнез истории болезни. Вкратце диагноз был таков: Габриэль Рорк терял речь. Неумолимо и безвозвратно. Регрессировал на глазах. Сначала это не заметили. Ну, пропадает пара слов, ну короче фразы, армейская жизнь такая — приказ-исполнение, функциональность, отсутствие велеречивых излияний, даже за стаканом виски в баре. Так точно, сэр. Есть, сэр. Принято! Пошёл на хуй! Давай-давай! Живо! Пиздец, парни. Мочи! Когда у Габриэля Рорка обнаружили патологию — справиться самостоятельно с этим уже не смогли. И отправили в «Шариф Индастриз». По гарантийному, так сказать, сроку. Мы дали вам хороший материал для модификации. Получаем немую мычащую куклу. Вы виноваты — отвечайте. Капитана Рорка крутили, вертели и причину нашли легко, в первый же день. Мозговой имплант. У всех «призраков», оснащённых передовыми разработками «Шариф Индастриз», он работал без сбоя. У Габриэля в том числе. Проблема оказалась в том, что сам капитан Рорк оказался природным сбоем, вызывающим отторжение имплантата. Несовместимым с заложенным кодом. Это стало проблемой. Дэвид Шариф закрыл отчёт и записал на листке: «Посмотреть». Датчиков было дохуя. Они облепляли Рорка со всех сторон, от головы до ступней. Кажется, даже под яйца что-то подклеили. По крайней мере, тонкие холодные пластинки на внутренней стороне бёдер ощущались явственно. Рорку сказали не шевелиться, дышать спокойно и не мешать. Он был не против. Это напоминало больше отдых, чем обследование. Лучше, чем выслушивать в засаде минимальный шорох от противника. Или хреначить за очередным пиздюком, поставленным в приоритет задачи на уничтожение. Или сидеть с Мэрриком и Киганом, пока Элиас несёт пиво, и больше улыбаться, чем говорить. Поддакивая на шуточки и подначки. Рорк совершенно не стремался и, когда его раскладывали на ложементе, обматывая проводами и кучей всякой пикающей поебени, или запихивали в томограф, в основном дремал, пользуясь случаем. Отсыпался впрок. Вообще-то, первым неладное заметил Элиас. Был послан в пешее эротическое, но потом начали хмуриться и остальные — Аякс, Нептун, Торч, — и Рорк сдался. Сам он это знал уже пару месяцев. Но считал недопустимым проявлять дефективность как командира на глазах у своих парней. И теперь эти глисты в белых халатах желали, чтобы Рорк встал и заговорил. Желательно стихами. Желательно нараспев. Как оперный петух или мисс-секси-новости Элиза Кассан. Если бы Рорк мог — он бы сделал это и без них. Он пытался. Сам. В редкие минуты отдыха и перерывов между боевыми заданиями. Прекрасно понимая, что станет, если… Вернее — когда. Уокер мог думать что угодно на свой счёт — например, что это он убедил упрямого капитана и всё такое. Но Рорк пошёл и озвучил проблему — вернее, не он, а Элиас рядом, — когда чётко осознал сам. Раньше всех. Что теряет не только речь. Но и команду. Капитан Габриэль Рорк напомнил Дэвиду кого-то из рестлеров — такой же крупный, обманчиво неуклюжий, гора мышц, бритая голова. Выпусти такого на ринг — сонно пройдётся по периметру, ступая, как медведь. Напади — окажешься в болевом захвате через секунду. Или сразу мёртв. Пока тихо ломались пики графиков на мониторах, Шариф уже успел узнать из дежурной болтовни, что среди младшего медперсонала капитана Рорка в шутку зовут «Роком». В честь Дуэйна «Скалы» Джонсона, переползшего с ринга в большое кино боевиков — и недавно вернувшегося обратно в федерацию больших игр. Дэвид смотрел на большого, невозмутимого, расслабленного Рорка, оценивая масштаб работы. Бритоголовый «шкаф» внезапно повернул на ложементе голову и упёрся взглядом через непрозрачное стекло прямо в лицо Шарифу, точно в переносицу. Дэвид мигнул. Все импланты Рорка были отключены. Но он почуял чужое внимание. Независимо от обстоятельств и ситуации — он был солдатом. «Призраком». Всегда. — Мистер Рорк. Дэвида Шарифа Габриэль узнал сразу. Хорошее начало — глава корпорации в его палате. Значит, ситуация — дерьмо. Рорк отложил книгу, мгновенно поднялся с застеленной койки — по привычке навытяжку. — Вольно, — аккуратно произнёс Шариф. — Это не казарма, мистер Рорк. Мистер, бля. — Рорк, — рыкнул Габриэль. — Сэр. Дэвид улыбнулся уголками губ: — Принято. Удивительно, но для гражданского у него хорошо получалось. Отвечать как свой, когда рация, наушник, «приём-отбой» и пара коротких жестов отмашкой. Ненатужно и естественно. Рорк чуть расслабился, сел на край койки. Молча уставился на Шарифа, ожидая заключения. В утиль? На гражданку? Спишут? — Ваши импланты работают хорошо, — сказал Шариф. — А вот вы — плохо. Рорк помрачнел. Всё правильно, пришли вынести приговор. — Ваша прогрессирующая немота не просто так, это вы уже знаете? Да похуй, ближе к делу, мужик. — Так точно, сэр, — произнёс Рорк вслух. Короткие фразы из трёх-четырёх слов давались легко. Пока. — Хорошо, — Шариф с интересом посмотрел на корешок книги: «Венесуэльский орешек: как будет воевать боливийская республика завтра». На прикроватной тумбочке стопку военных журналов венчала: «Аналитика вооружения Венесуэлы как потенциального противника». Рорк даром время не терял. Ему отчаянно хотелось узнать, как там его орлы, и как справляется Элиас, исполняя его обязанности. Когда он уезжал в Детройт — старшее командование уведомило, что отряд переводят на «спящий режим». Пока не вернётся капитан. Он застрял тут на две недели. Уже пошла третья. Если разведка донесёт, что федераты решили провести новую операцию, или сукин сын Эльмагро отмочит очередную поебень — никто ждать Рорка не будет. Команда уйдёт без него. Вопрос, справятся ли сами. И вернутся ли полным составом. Пока Рорк на коечке. Как брак или неликвид. — Вы знаете, что такое условный рефлекс? Габриэль занервничал. Знать-то знал. Как сказать? Кивнул. — Физические тесты вы проходите хорошо, — Шариф подтащил стул, сел напротив. Не вальяжно или врастопырку, а чуть облокотившись о спинку чёрным блестящим протезом правой руки. — Работа на наших приборах и управление имплантами вам даются отлично. Трудовые и двигательные акты часто связаны с речью. Пока понятно? Габриэля заебали этими тестами: сделайте то, проверните сё, давайте так-то. Лабораторные крысы с бейджиками на халатах прямо-таки дрочили на извлекаемые данные для исследования, куда больше, чем на конечный результат: привести капитана «призраков» в порядок. Он должен быть идеальным. Функциональным. Безупречным и без изъяна. А не безъязыкой мартышкой на проводе. «Капитан, ответьте». «Капитан, нужна помощь!» «Капитан, нам куда?» Киган, Мэррик. Голоса в наушнике. Глаза в глаза Габриэль легко переводил речь в безмолвные жесты — скупые и понятные. В горячке боя, перед рывком — не успевал подобрать слова. Сложить их в вертикаль. Кирпичики. Распоряжения для ожидающего отряда. — Рорк, — Элиас на связи. — Где ты? «Капитан!» «Ответьте». «Не молчи, Рорк!» — Запущенный процесс онемения необратим. Ваша индивидуальная особенность. У Шарифа был внимательный и цепкий взгляд. Неожиданно протянул лист. — Письмо насчёт вас. Скажем так — тет-а-тет. Рорк взял бумажку со знакомым бланком в «шапке». Армия США, спецотдел, все дела. — Можете вслух? — Элитное подрпзделене спецнаща армии США, — зачитал Рорк. — Ыоенный заказ. А туи эиот аиздабол речь теряет. — Достаточно, — сказал Шариф. — Спасибо. Серьёзно, без насмешки. Рорк тяжело сглотнул. Губы произносили все слова, но голос не воспроизводил их. Мимика, язык, гортань — работали, но на выходе получалась херня, больше похожая на завывание вперемешку с звукоподражанием. Габриэль вернул листок, не дочитав. Даже глазами, про себя. И так ясно. — Что дальше? — спросил коротко и прямо. Два слова, отличный минимум. — Скорее всего, — задумчиво ответил Шариф, складывая письмо вчетверо, — перестанете говорить совсем. Разве что извлекать отдельные звуки, типа «эй», «ю», «ар». Рорк представил, как он будет тянуть сплошные гласные, как младенец. Или порыкивать, пытаясь хоть что-то изобразить. И понял, что до этого у него, вообще-то, всё было хорошо. Если бы Габриэля спросили, что ему сказал Дэвид Шариф, он бы честно пролаял, что кучу умной фигни. Пластичность синапсов, например. Или связь нейронов друг с другом. Шариф оседлал любимого конька: импланты и их совмещение с человеком. Говорил интересно, но Рорка больше беспокоило, что будет с ним самим. Зато становилось понятным, чего от него хотят. Что он должен добиться. Попробовать сделать. Они. — Научиться работать в новых условиях, — сказал Шариф. — Заставить перестроившиеся клетки взять на себя все функции поражённых нейронов. Рорк следил за увлёкшимся главой компании, не отрывая взгляда. За каждым его шагом, взмахом, каждым небрежным движением. Не шевелясь, не прерывая. С всё более укрепляющейся надеждой. Сказал бы ему кто пару дней назад, что можно — уверовать в совершенно левого чувака, посмеялся бы. Зато теперь слушал внимательно, буквально пожирая глазами. Его дефект ещё не имел научного названия, но между собой эту фигню уже окрестили как «аномалия Рорка». Но Дэвид сказал проще — поломка. Габриэль просветлел лицом. Всё, что сломано — можно выправить. И починить. План был прост. Если вкратце, функцию закозлившего участка мозга капитана возьмут на себя другие участки головной коры. Перестраивая нейронные связи между собой. Раз уж те, что должны (взбунтовались? мутировали?), не работают. Мозговой имплант заменить можно. Но бесполезно. Дело не в нём, он исправен и чётко координирует все подвешенные на него приращения. Нужно обхитрить саму аномалию Рорка. Провести нарушение через другой путь. Настроить по новой волны мозга — с хозяином этого долбанного мозга. «Призраком», решившим искалечить самого себя. Пожалуй, Рорк мог такое даже и пересказать. В двух-трёх словах. В четырёх, если уж по-честному. Его сраный максимум. — Знаете, что такое искусственный условный рефлекс, Рорк? Габриэль покачал головой. Его уже не укладывали на узкий ложемент и не облепляли датчиками. Просто прицепили на запястья манжеты, ленту на лоб и вокруг горла ошейник. Всё на липучках, жёсткое, шершавое. Шариф кивнул. Он вообще не раскачивался. Закончил ликбез — и пошёл из палаты. На пороге оглянулся: капитан, вы со мной? Габриэль торопливо натянул берцы и поскакал догонять. Кажется, Дэвид Шариф не любил ничего оставлять на потом. Херачил, импровизируя, сразу, здесь и сейчас, не откладывая в долгий ящик. Рорку понравилось. Он любил людей, которые не умеют бояться. И ломаться перед поставленными задачами. Он сам был такой. И своих «призраков» воспитывал тоже так. Есть цель — на остальное плевать. И если ты — «свой», на остальное — насрать. Я твой, — подтвердил вечно бравирующий позер Кик. Я твой, — отозвался их бесшумный убийца-снайпер Киган. Я твой, — согласился Элиас. Их перекличка между. Погнали. — Вашу речь, Рорк, надо на что-то закрепить. Что-то, что станет рефлексом — независимо от погоды, вашего физического состояния, чего угодно, — и будет работать всегда. Даже если у вас не будет настроения делиться с окружающими своим мнением. И если пойдёт окончательный регресс — на вас это не должно отразиться. — Да, сэр. — Мы в одной команде? — Так точно, сэр. Шариф кивнул, усмехнулся. Сказал — теперь через инфолинк: «Слушайте меня». Рорк сосредоточился. Если он не сможет говорить, инструктировать «призраков», куда идти и как спасти свою жизнь на заданиях. Если он не сумеет вовремя крикнуть команду в наушник. Он подставит ребят. Как минимум. Погубит отряд. Тех, кого любит. Кто ему предан. И кому — со всеми потрохами — предан он. «Ваша броня — раз», — безмолвно прозвучало в башке. Дэвид Шариф находился за экранированным зеркальным стеклом. — Есть. «Невидимость — два». — Есть. Его тело — его оружие. — «Икар» — три. — Есть. — Противогаз. — Принято. Его оружие — он сам. — Проверим ещё раз физику, — уже не Рорку, а вслух кому-то за стеной, за мониторами. Рорк слушает. Внимательно. Как там Элиас, как пацаны. Новая неделя точит календарь. Он для них непогрешимый. Лучший. Капитан отряда «Призраки». «Легенда» — его позывной. Габриэль Рорк не может подвести тех, кто от него зависит, в него — верит. Своих. Раз. Два. Три. Четыре. Габриэль исчезает за стеклом. Невидимый для любых радаров. Призрак, как он есть. Появляется. Включает броню «Носорог» — кожный панцирь, эластичный тончайший материал из нанотрубок, слоённый пирог под кожей, смягчающий любые повреждения. Смертельные — в тяжёлые. Несмертельные — в пустяк. Вдыхает воздух. Который может стать ядом, химической отравой из брошенных гранат. И автоматически фильтруемый лёгкими в жизненно необходимый кислород. Активирует по приказу систему падения — «Икар», — которая защищает от любого неудачного прыжка с высоты от полусотни футов — и из люка грузового самолёта, чтобы можно было без парашюта и палева десантироваться в тылу врага. Раз-два-три-четыре. Боевой комплект, начинка любого, вступившего в отряд «Призраки». Связавшего с ним свою жизнь. Всё по правилам, всё по закону. Умея защищать — сумей не погибнуть и защитить себя. И того, кто за тобой в цепочке. И атакуя — не забывай. У того, кто рядом, с тобой в команде, — может не сработать, затормозить рефлекс — или замешкаться сам «призрак». Человеческий фактор. И тогда дели боевой опыт и приращения — на двоих. На себя — и того, за кого отвечаешь. Нептун, Кик, Торч, Риддик, Аякс, Киган, Мэррик, Уокер, многодетный, бля, отец двух пацанят. Пятнадцать его ребят. Его отряд. Они его семья. И он, Габриэль «Легенда» Рорк — их капитан. Раз, говорит Шариф. Два. И вдруг. Четыре. Два. Три. Один. Четыре, Рорк. Четыре. Он успевает. Переключается мгновенно между режимами. Имплантатами. Киборг. Оружие. «Призрак». Раз, четыре, три, два, два, держите, Рорк. Падает аккумулятор. Два, Рорк, два. Раз. Три-четыре. Раз. Четыре. Два. Батарея питания почти на нуле. Все ячейки подзаряда. Ещё чуть-чуть, — и нечем будет активировать смены режимов. Раз-два-три-четыре. Четыре-раз-два-три. Четыре. Два. Один. Вольно, Рорк. Габриэль весь взмок. Он старается дышать спокойно. Ощущение, что только что прорубился через крайне сложное и опасное, хардкорное задание. Миссию, на которой он не убит. А значит — вернётся живым. К своим. Кому-то из пацанят Уокеров он обещал подарок на день рождения. Правда, не придумал ещё, какой — для пятнадцатилетней самоуверенной сопли Хэша. Осталось полгода и ладно. Придумает. Очередную херню. «Вау! Дядя Гэйб! Вы, блин, крутой!» Щенята Уокера. Щенята Уокеры. «Спасибо, сэр!» Элиас, замучившийся отец, воспитывает их как «призраков». Как его — Рорка, — неслучившихся детей. Дэвид. Логан. «Викинг». «Сталкер». Ебануться можно. Пусть тоже станут «призраками». Для таких отчаянных мальцов всегда найдётся место в команде с позывными код основной «шесть». Дальше — кто по отсчёту прибыл в отряде. Шесть-два, шесть-три, шесть-пять. Мальчишки Уокера. Если Рорк справится. Станут — его. Такими же «Призраками». Как капитан-«Легенда»-Рорк. Шариф щёлкнул пальцами. — Отлично, Рорк. С него снимали браслеты, чёртов пидорский ошейник и ленту со лба. Имплант за ухом немного чесался. Дэвид смотрел с азартом — и в упор. — Всё хорошо, — ответил искренне на взгляд. — Ещё немного, Рорк. Неделя. Раз-два-три-четыре. Хорошо, что в «Шариф Индастриз» нет выходных. Четыретридвараз. Да бля. Месяц. «Искусственный условный рефлекс вырабатывается на раздражители, первоначально не связанные с подкрепляющим их безусловным стимулом. Условным раздражителем может стать любое изменение окружающего мира, а также состояние внутренней среды, если оно достигает достаточной интенсивности и воспринимается большими полушариями». То есть — моей башкой, определил Рорк. «Таким образом, условные рефлексы образуются, вырабатываются на базе безусловных рефлексов. Однако формирование стойкого и безотказного навыка является затруднительным». Рорк вздохнул, почесал шрам на щеке. Теперь крысы с ним делились. Какие-то бумажки, какие-то промежуточные отчёты. В целом он понимал. И при том — негодовал. Он идеальное крутое оружие. Которое не могут пересобрать. Запустить заново. Вернуть в отряд. Что-то возятся, подсовывают то одно, то другое, умное и непонятное, он тщательно всё исполняет, но увы. Раз. Два. Три. Четыре, Рорк. На пятом слове, произнесённом подряд — вой. Если честно — то и после двух. Раз-два. Пауза. Раз. И два. Где, мать твою, Дэвид, чтоб его, Шариф? «Фак!» — мог бы сказать Рорк. — Фак, — выходит у него. — Фппппе! — когда он повторяет несколько раз. Это как жать на клавиши телефона. Или ноутбука. Когда знаешь, что хочешь набрать. Чтобы увидел (услышал!) собеседник. Но промахиваешься. И тыкаешь на кнопки рядом. Или вообще не там. И о том, что ты хотел сказать, догадываются только по начальным и последним буквам (звукам!) слов. Рорк даже не знал, что его бесит больше. Что продолжает говорить по слогам. Или что Шариф отдал его своим учёным шавкам. Им Габриэль не доверял. От слова совсем. Только тем, как он сам. Где, чтоб его, сука, еби в бога душу мать, мистер Шариф? Мы смоделируем новые связи. И заставим работать их в новых условиях. Обходить аномалию. Пораженный участок синапсов. Закрепим на другие участки головной коры. Которые активируются рефлексом. Как-то так. Рорк заучил эту байду мантрой наизусть. Стащил бандану, отёр лоб и череп. Короткий тёмный ёжик волос и разъёмы — три на виске и пять на затылке. Иногда они казались волдырями. Невовремя вспухшей аллергией. В них втыкали слишком много контактов и штекеров. И башка начинала саднить так, что её хотелось оторвать. Крутой Рорк. Зомби-Рорк. К захвату Белого Дома готов. Он не сдастся, пока жив. — Будьте добры, — пригласила, наконец, его моложавая элегантная женщина, — личный помощник Шарифа, Афина Маргулис, — Дэвид вас ждёт. Его называют — медведь. Пиздливый шкаф. За то, что болтает много, но — по делу. Ебанутый Рорк. Сука-Рорк. Габриэль «Легенда» Рорк. И «чтоб-ты-сдох-Рорк». Проклятье для врагов. Лучший щит для своих. Пока он жив. Не сдастся. Пока он… «Я твой», — смс от Мэррика. «Я твой», — от Кигана. Элиас молчит. «Я твой», — подтянулись Торч и Грим. Элиас молчит. Возится с мальчишками. Идиот. Сука. Друг. Брат. Элиас-почему-ты-не-отвечаешь-Уокер. — Вы не хотите говорить. Железный взгляд серо-синих глаз. Рорк слегка опешил. В кабинете Дэвида Шариф тепло и светло. Жаркий огонь в камине — и огни Детройта за окном. Солнце — закатными лучами. Рорк сел. Смирный и злой. — Как? — осведомился. — Две недели, мистер. Вдох. — Шариф. Четыре слова. Максимум. На что и может. И готов. Как и его импланты. Дэвид смотрит внимательно. Смуглый, горбоносый. Неулыбчивый. Спокойный. В правой руке — протезированной, чёрной, механической, — бейсбольный мяч. Внезапно — бросок. В Габриэля. — Вы кто, Рорк? Капитан поймал легко. — «Призрак», — с лёгким недоумением. — Сэр. Почти сварливо. Почти оскорблёно. Дэвид Шариф требовательно согнул пару раз свою искусственную расписную ладонь. Рорк вернул мяч точно в неё — броском через широкий начальственный стол. И снова — через секунду, — тот же белый мяч в лицо. — Вы кто, Рорк? — Капитан. — А ещё? Бросок — ответ — бросок. Вопрос, замах, мяч, ответ, слово, пас. — Э… — Быстро, Рорк. — Капитан. — Было. — Друг. — Ещё. — Товарищ. — Было. — Э-э… — Не думайте, Рорк. — Братва. — Ещё. — Защитник. — Ваши парни, Рорк. — Команда, сэр. — Быстрее, Рорк. — Призраки. — Нет. — Отряд. — Нет. — Друзья. — Нет. — Семья. — Чушь. — Они моя семья!!!! Мяч — швырок — удар. Дэвид едва успел пригнуться. Мяч врезался в плазменную панель за его плечами. В дорогущий красивый телек. — Блять, — прихуел Рорк. — Мистер Шариф, простите, не хотел, блин, случайно, починю, всё нормально? Вы в порядке? Стол. Шариф. Трещины на экране за его спиной. Неплохо ебанул. — Шариф, бля. Починю. Всё норм? Я тут. Вы как? Случайно вышло! Да не молчите вы!! Дэвид разогнулся. Рука, жилетка, улыбка, взгляд. — Отлично, Габриэль. И захохотал. Хлопнув себя по коленям. — Одиннадцать слов подряд. Плюс четырнадцать. На мгновение Рорк, капитан отряда спецназа и опытный боец, почувствовал себя очень глупо. — Эхм… сэр? Ёб твою мать. Что отлично? Где? — Всё, Рорк. — Шариф посмотрел ясно и с удовольствием. — Вот ваш рефлекс. Габриэль едва не сдвинул от бровей вверх бандану. Сдержался. Замер сфинксом. — Всё хорошо, — Дэвид улыбался. — Вы молодец. Чуть склонил голову набок: — Вас держит не имплант. И не долг. Подобрал мяч. Водрузил на подставочку. — А те, кто вам дорог. Ваш отряд, Рорк. Улыбнулся. Спокойно, печально даже. — Без них — вы зверь, капитан. И никто вас не остановит. — Мой регресс? — уточнил Рорк. Он не любил двойственность в любом ответе. Любил ебашить напролом. — Да. Рорк вздохнул. Стащил чёрную, фирменную свою бандану. — Что дальше? Шариф пожал плечами: — Отчёт вашему руководству. Вы в порядке, Габриэль. Вы можете приступать к вашим обязанностям. Защищать. Любой ценой Своих — спасать и защищать. Рорк покомкал чёрный платок в ладони. — Больше ничего? — Нет, — Шариф по-хозяйски утвердил локти на стол. — Мы справились. Он улыбался. Довольно и уверенно. На правой щеке — как у Рорка на левой, — белел шрам через пол-лица. Габриэль наклонился вперёд: — Спасибо, мистер Шариф. Вовек не забуду. Глава «Шариф Индастриз», компании, которая комплектовала «призраков» лучшими, самыми передовыми приращениями, приподнял бровь: — Всегда пожалуйста. Они обменялись рукопожатием. Крепким, по-мужски. Хотя пожимать протез Дэвида, чтоб его, Шарифа, оказалось странно. Чуть непривычно. Рорку было похуй. Он был благодарен этому человеку. Он научился — не молчать. При любых обстоятельствах. Любых. Он не смог восстановить обратно свой речевой аппарат. Это физически было невозможно. Зато понял. Как с ним обращаться. Не стесняться себя. И, сука, не молчать. Никогда. «Я твой», — смс от Риддика. «Я твой», — от Бута. Нептун. Аякс, мать его. Грин. По. Кик. Смс вслед за смс. «Дядя Гэйб! Мы с вами!» Ну, мелочь пузатая. «Я твой». Элиас Уокер. «Когда тебя ждать, Рорк?» Они все — его. Широкие пальцы — по сенсорному экрану. Он — их. «Завтра».