***
Радиоприёмник выдаёт белый шум, отец спит на переднем сиденье, Сэм с Дином, привалившись друг к другу, на заднем. Сегодня они упокоили призрака, спасли девушку. Это Сэмми догадался, что призрак зацепился за маленький кулончик, который девушка носила на шее. Парень погиб на войне, она нашла другого спустя год, но так и не сняла кулон, в котором, как оказалось, была капелька крови погибшего жениха. Призрак явился за её нынешним парнем, а потом и за возлюбленной, поскольку она пообещала ждать его с войны. Кулон пришлось долго плавить, но всё-таки Сэм с Дином справились. Отец даже не придал значения догадке Сэмми —, а ведь девушка ничего не говорила про кулон, Сэм просто заметил, как при всяком упоминании об умершем она неосознанно бралась за него рукой. Зато брат положил руку ему на плечо и сказал: «Хорошая догадка, чувак». Потом они ели пиццу в маленьком уютном кафе, и Дин привычно положил младшему кусок, где побольше маслин: младшему они всегда нравились. Сэм улыбается, вспоминая. Дин, конечно, балбес, но это только на первый взгляд. А на самом деле он обычно очень остро чувствует происходящее и всё обо всех знает. Сэму не хотелось уезжать из того городка с уютным кафе, ему в кои-то веки пришлась по душе их комната в мотеле, но отец на ночь глядя наткнулся на сообщение о падеже скота в соседнем штате, и его глаза загорелись. Он не мог просто спать в мотеле, если на горизонте маячил демон. Поэтому Джон усадил сонных мальчиков на заднее сиденье и надавил на газ. Остановился на обочине, среди полей, когда понял, что больше не в состоянии вести, и трое Винчестеров крепко уснули в безопасной Импале. Через пару часов Сэм озяб и проснулся, ощущая рядом спящего брата, а Дин, не просыпаясь, укутал Сэма курткой поплотнее. Звезды над Импалой и ночными полями были похожи на неоновые фонари, светящие с других планет; в машине с отцом и братом было как-то по-особенному уютно, а ещё на этой неделе они спасли очень много людей. Они действительно были «крутыми парнями», и каждый день делали такое, что сверстникам Сэма и не снилось. Сэм не думал об этом в конкретных выражениях, скорее просто ощутил сразу всё — свободу, семью рядом и исключительность их нелёгкой жизни. Впервые в жизни он осознал себя счастливым. Наверное, в такие моменты и кончается детство: ты не просто чувствуешь счастье, но ещё и смотришь в этот момент на себя со стороны.***
В последующие годы было много всего: пубертат, отцовская тирания, которая казалась взрослеющему Сэму всё более невыносимой, подзатыльники Дина, ощущение полного одиночества, раздражение от замкнутости их маленького мирка, и, наконец, Сэм перестал замечать своеобразную тревожную красоту того, чем они занимались. Счастья больше не было. Было трудное решение, большая ссора с отцом, и был побег. Стэнфорд поначалу показался Сэму райским местом: много нормальных, спокойных людей вокруг, и возможность учиться с утра до вечера, ощущая поддержку людей, для которых это было так же важно. Сэм обрёл место, где его понимали и над его интересами не смеялись. Первое время младший Винчестер летал, как на крыльях, а потом ещё и встретил Джессику. Жизнь стала до такой степени напоминать мечту, что Сэмми украдкой щипал себя иногда. Он был уверен в том, что нашёл свой путь, и достаточно долгое время полагал себя счастливым человеком. Тоска по прошлому стала приходить, когда схлынули первые восторги, и Стэнфорд потихоньку обратился в ежедневную рутину. Воспоминания об оставленной семье и охоте теперь накатывали волнами, ночью и днём, посреди самых обычных действий. Всё то, о чём Сэм старался не думать, всплывало, как пузырьки воздуха из-под воды: отчаянные драки, ежедневная опасность, перепуганные спасенные люди, ночные дороги, мотели, вымученная улыбка на красивом лице Дина, его дурацкие шутки, их нелепые попытки разыгрывать отца, его притворная злость… и постоянное чувство, что жизнь проходит не напрасно. Это было похоже на пробуждение, и с каждым днём окружающая реальность становилась для Сэма всё более бессмысленной и сюрреалистической. Копаясь в подшивках криминальных газет для учёбы, Сэм ловил себя на том, что неосознанно ищет среди них «сверхъестественные» дела. Внутри словно включился невидимый таймер, и Сэм всегда чувствовал, что, пока он размеренно движется от аудитории к аудитории, пока сидит в библиотеке, пока ужинает с Джессикой, где-то далеко люди умирают от совершенно непостижимых для их близких причин. И ещё — что Дин с отцом где-то устраняют эти причины. Вдвоём. А если что-нибудь пойдёт не так? Если отец не успеет, если Дин промахнётся, если… Иногда эти «если» доводили Сэма до такого состояния, что он начинал панически хвататься за телефон, и от звонка его удерживала даже не гордость, а стыд: он ведь сам бросил их. Да, конечно, отец не имел права обижаться на желание сына жить своей жизнью. С точки зрения Сэма это было безумно несправедливо, и, возможно, только сейчас он начал понимать, что у отца была собственная точка зрения. И для него всё выглядело так, словно Сэм оставлял их на поле боя. Для отца охота всегда стояла на первом месте. Сны всё чаще наполнялись сценами драк из прошлой жизни. Часто снился Дин, он что-то говорил или смеялся. Ночные часы раздумий стали обычным делом. Сэм смотрит на часы. Два часа. Через пять с половиной часов нужно вставать и идти на занятия. Сэм закрывает глаза и просит у Бога помощи: «Господи, я не знаю, верный ли выбрал путь, но если нет — помоги мне это осознать. И ещё, Господи, храни отца и храни моего брата». Винчестер с удивлением ощущает, как к горлу подкатывают слёзы. Он понимает, что возврат к охоте предполагает отказ от учёбы, от работы мечты, от собственной жизни. И от Джессики. Её милое лицо с по-детски пухлыми губами кажется Сэму сквозь слезы ликом ангела. Готов ли он оставить её? Не из-за этих ли мыслей его мучают жуткие сны, где она сгорает на потолке — вторые по популярности после снов об охоте? «Господи, — продолжает Сэм свою безмолвную молитву, — храни Джессику. И помоги мне… не обидеть её. Она этого не заслуживает. Она не виновата в том, что я…» «Что я — урод». «Она не виновата в том, что я не могу жить нормальной жизнью. Она заслуживает лучшего. Господи, помоги нам обоим». Сэм вздыхает, поворачивается к спящей девушке спиной и постепенно засыпает, немного успокоенный своей нехитрой молитвой. Он не знает, что пару месяцев спустя его разбудит брат, шарящий по дому в поисках пива, и дальнейшие события не раз и не два заставят его снова и снова спрашивать себя, на правильном ли он пути.