Unbreak My Heart

Toni Braxton — Unbreak My Heart Было мгновение, одно мгновение, когда я думала, что буду счастливой.… Сейчас смотря в зеркало, я не узнавала ту девушку, которая была некогда счастливой и веселой. В глазах больше не горел тот огонёк, та искорка, которую когда-то зажгли, осталась только пустая синева и проглядывающаяся вдали пустота одиночества. Некогда красивые щеки сейчас впали, и казалось, что стоит только дотронуться пальцем, кожа порвется и останется огромная дыра. Губы, ах эти губы! Мне всегда завидовали и думали, что я их крашу красной губной помадой, настолько они были «сочными», сейчас были все потрескавшиеся и серо-розового оттенка. Шея стала настолько тонка, что казалось, стоит сделать одно неверное движение головой, и она просто-напросто сломается. Ключицы некрасиво выпирали, натягивая мою кожу, давая понять, насколько сильно я похудела. Волосы цвета воронова крыла, некогда блестевшие не только на солнце, но и в помещении сейчас свисали какими-то некрасивыми паклями мне на лицо, порой мне казалось, что они приобрели бледно-зеленый оттенок. Удивительное сочетание моего цвета волос и кожи, которая была белого алебастрового оттенка, когда-то привлекала ко мне взгляды не только мужского восхищенного взгляда, то и завистливого женского, а сейчас придает только болезненный вид. Кожа стала страшного серого оттенка, что не гармонировала ни с чем. Многие подумают, чтобы добиться такого ужасающего эффекта потребуется ни один год…. Враньё! Меньше года. Достаточно менее одного года и каждая сможет превратиться из красавицы в общее посмешище, а иные так и вовсе будут тебя бояться. Будто сквозь пелену я смотрела на свое отражение в зеркале, замечая некоторые изменившиеся во мне детали. Хотела ли я это все исправить? Нет. Мой ответ: «Нет!» Просто не для кого. Пытаясь подавить в себе стон, на меня будто внезапно налетело цунами, заставляя вернуться в недалекое прошлое…. Я спешила домой, чтобы не пропустить свои занятия по живописи, которые проходили у меня с личным преподавателем несколько раз в неделю. Понимая, что опаздываю не меньше, чем на десять минут, из последних сил побежала, чуть ли не вприпрыжку. Получать нагоняй от родителей и строгого мистера Болтона, моего учителя, совершенно не хотелось. Смотря только под ноги, я неслась домой и не заметила, как в кого-то врезалась. Удар. Отскок. Крик: — Твою же мать! Грохнулась на свою пятую точку, а затем послышался звук разбивающегося стекла. От боли я зажмурилась, но когда открыла глаза, то увидела огромного парня в одних шортах, который на четвереньках ползал и собирал непонятные осколки, злобно бросая их в коробку, также что-то приговаривая, и почему-то почувствовала, что весь этот негатив льется в мой адрес. — Свалилась, блин, на мою голову! И что мне теперь делать? Заниматься рукоделием и склеивать все осколки? Понимая, что просто взять и сбежать глупо, я подползла к нему поближе и, помалкивая, стала собирать осколки, таким образом, помогая. — Тебя с детства не учили смотреть по сторонам? Вот зачем ты в меня врезалась? «— Господи, что же за грубиян-то такой?» — мысленно взмолилась я. Но с этим ничего не поделаешь, ведь сама же виновата. Не смотрела по сторонам, и вот эффект! — Извини, я не хотела, — начала я оправдательную речь, совершенно позабыв, куда бежала. — И что мне делать с твоими извинениями, — вспылил парень, краем глаза я заметила, что он с излишним остервенением бросил один осколок в коробку, отчего разбилось ещё сильнее лежащее на дне стекло, — эту вазу я собирался подарить матери на день рождения! Да я работал, как волк несколько месяцев, чтобы ее купить! И тут появляешься ты и все псу… на осколки…. Это он так шутит? Если да, то шутка получилась неуместная. А я вот поняла, что еще одно слово и расплачусь, и так перед глазами стояла «слезная пелена». — П-прости, — выдавила я из себя тихо. Парень в первый раз за все это время повернулся в мою сторону. — Ты еще собралась разводить здесь мокрое царство? — Нет, — всхлипнула я, одна слеза все-таки покатилась по моей щеке, и я её быстро смахнула тыльной стороной ладони. А потом трясущейся рукой подняла еще один осколок и аккуратно положила его в коробку. Парень приблизился ко мне, осторожно дотронулся подушечками пальцев на своей руке до моей щеки, стал поворачивать мою голову в свою сторону. — Как бы мне не хотелось этого признавать, — уже спокойно произнес он, — но разбитая ваза не стоит твоих слез. Его пальцы так и касались моей кожи, и я почувствовала от них жар. У него такая высокая температура? Он болен? Но думаю, что вопросы останутся без ответов. — Я, правда, очень сожалею, — пропищала я и совершила свою роковую ошибку. Посмотрела в его глаза. И поняла, что попала. Попала в сети этой черноты. Ещё никогда мне не доводилось видеть глаза такого цвета, но чернота была не пугающая, а будто рассказывала, что за плечами у этого парня целая история. Его нос был прямым, а губы немного пухлыми, но такими притягивающими, и всё это красиво сочеталось с высокими скулами. Короткая стрижка из чёрных волос только придавала ему еще больше мужественности. Майки на парне не было, поэтому можно было любоваться всеми его мускулами. Да этот парень просто ходячая мышца! На плече правой руки я заметила какую-то замысловатую татуировку. — Я это уже понял, — улыбнулся он мне, из-за чего вывел меня из некоего транса, в котором я прибывала, чересчур откровенно разглядывая его. Но зато заметила, что и молодой человек сам не упустил шанс и разглядел меня с ног до головы, насколько это было возможно. — Если хочешь, то я могу тебе отдать деньги за разбитую вазу, — предложила я ему, а сама начала нервно соображать, как же я буду выпрашивать деньги у родителей, которые редко мне давали их на любые расходы. — Не стоит жертвовать, — отмахнулся он рукой, которую убрал с моей щеки, — как всегда приду без подарка. С меня не заржавеет. — Я кое-что придумала, — обрадовалась я тому, что пришло мне в голову. — Надеюсь, что тебе понравится. — И что же? Я еще раз посмотрела в глаза парню, который таким неожиданным способом появился в моей жизни. — Она лежит у меня дома, а до него идти несколько минут. Пойдём. И я встала с колен, которые сразу же отряхнула от грязи. Мы двинулись в направление моего дома. Когда мы пришли, то парень остался ждать меня на крыльце, а я быстро забежала в дом. Самое главное было в том, чтобы меня не заметили родители и учитель, благо по звукам я поняла, что они все находятся на кухне. Отбросив грустные мысли о том, какой нагоняй меня ждет, я зашла в свою комнату и открыла шкаф, где лежали все мои работы. Достав одну, на мой взгляд, самую удачную картину, стала осторожно спускаться, таким образом, чтобы не скрипнула ни одна ступенька или половица. Поначалу мне казалось, что когда выйду на улицу, то больше не увижу его, но стоило мне открыть дверь, как все мои страхи развеялись. Он вальяжно расселся на ступеньках, ожидая меня. — Вот, держи, — протянула я ему картину форматом тридцать на тридцать. Одна его бровь приподнялась, но он протянул руку за картиной и посмотрел на рисунок. Не знаю почему, но я была уверена, что это был самый лучший выбор. На картине был изображен серый волк, который стоял на утесе скалы и выл на полную луну, которая отбрасывала серебристые блики на простирающийся океан. — Какая красота, — искренне удивился парень, — где-то покупала? — Нет. Сама нарисовала. — Ого! От этого одного слова я почувствовала, как мои щёки стали пунцово-красного цвета. — Спасибо тебе, — поблагодарил он меня, — мне почему-то кажется, что она одна из твоих любимых. «— Он читает мои мысли?» — ужаснулась мысленно я. — Надеюсь, что твоей маме она понравится, — решила я не отвечать ничего на его предположение. Вначале он хотел мне что-то ответить, но потом прикусил нижнюю губу, после чего повернулся в сторону дороги, но сделав несколько шагов, остановился. Он повернулся в мою сторону в пол оборота: — А я ведь так и не узнал твоего имени, красавица, — улыбнулся парень мне одним уголком губы. — Даниела Мортал. — Очень приятно, Даниела. А я Пол Лэйхот. И только после этого он ушёл. Ушёл, оставив меня в полном смятении. Увижу я его ещё раз или нет? По моим щекам скатилось несколько слезинок. Мне показалось, что они символизируют мои прошлые воспоминания, таким вот загадочным образом пытаясь их стереть. Я не стала их смахивать, поэтому они объединились внизу подбородка и от тяжести каплями упали в раковину. Мне не хотелось забывать эти воспоминания. И пусть они приносили мне огромнейшую боль, заставляя сердце сжиматься, да так сильно, что порой не хватало воздуха. Вот и сейчас начало происходить то же самое. Я задыхалась. Но это быстро прошло, точно так же, как и боль в сердце. Я посмотрела в зеркало на себя, туда, где должно было находиться моё сердце, и увидела несколько глубоких царапин, которые только недавно перестали кровоточить. Подняв свои трясущиеся руки, я посмотрела на пальцы, этими самыми пальцами и попыталась достать своё сердце, когда оно впервые начало дико кричать от боли. Ногтями, впиваясь в свою кожу, неумолимо я раздирала плоть. В первый раз меня остановила мама, когда она проходила мимо моей комнаты и услышала через закрытую дверь мои дикие стоны. С того дня мои ногти подстригаются до самого основания кожи, чтобы больше не было желания себя покалечить. Слёзы полились от обиды за то, что мне не дали совершить. Сердце горевало от разлуки с любимым, а я ненавидела свое сердце за такую слабость и боль, которое оно мне причиняло. Не очень хочется вспоминать о том, какой нагоняй я получила, когда зашла домой. Но думаю, что стерпела все крики и упрёки только благодаря моему знакомству с Полом. И пусть я знала, что больше его не увижу, но знала, что в моей памяти он останется надолго. В нем было всё… сила, злость, гнев, доброта, защита, нежность, ласка и забота. Удивительно, как я смогла понять о человеке так быстро, ведь мы знакомы, если это можно было так назвать, не больше десяти минут. Но я почувствовала, что меня неумолимо к нему тянет, и как жаль, что больше нам не суждено встретиться. На следующий день я решила выйти на улицу, чтобы пройтись по берегу в поисках вдохновения. Мой учитель мистер Болтон в наказание за опоздание дал мне задание нарисовать картину, в которой я должна была изобразить своё второе «я», таким, каким я его представляю. И стоило мне только открыть входную дверь, как я в кого-то врезалась, и меня будто опутало кольцо огня. — У тебя вошло в привычку в меня постоянно врезаться, — засмеялся тот, в кого я впечаталась. А я носом вдыхала приятный для меня запах его кожи, невероятное сочетание лесной хвои и морского бриза приятно будоражили мою кровь в венах. — Привет, — глупо улыбаясь, я подняла голову на Пола и была несказанно рада, что он держал меня своими мощными руками за плечи, — какими судьбами? — Да вот зашел сказать тебе «спасибо» за картину, моей маме она очень сильно понравилась, — улыбнулся он мне в ответ, — а заодно и предложить тебе прогуляться по берегу. Не возражаешь? Он еще спрашивает? — Я как раз вышла, чтобы пройтись вдоль берега, поэтому компания в твоем лице мне совершенно не помешает. Пол опустил свои руки, отчего мне стало грустно, а ведь так хотелось, чтобы прикосновения не заканчивались, но он протянул мне свою руку ладонью вверх, таким вот своеобразным образом приглашая меня вложить свою руку в его. Отказываться мне было не с руки, поэтому я осторожно коснулась своей ладошкой его и мгновенно ощутила жар. — У тебя такая высокая температура… — Не бойся, я не болею. Просто у меня хороший обмен веществ в организме. Причем здесь это?! Но я не стала уточнять, мне и так было хорошо. И мы, держась за руки, пошли в сторону океана. Этот день подарил мне незабываемое ощущение комфорта и спокойствия. Пол оказался замечательным — веселым и неунывающим парнем, который болтает без умолку. Но ещё одно из его достоинств, он говорил не только о себе, но и любил слушать рассказы обо мне. Ему было интересно узнать о моей жизни всё. А я поняла, что готова была поведать ему все свои страхи и переживания, а также о радости и счастье. И в тот день я так же поняла, что больше ни с кем не найду своего счастья. Только с Полом. Он стал для меня всем. Голова разболелась от пролитых слёз, напоминая о том, что мне плохо и больно. Не думала, что такой обычный человек, как я сможет выдержать такой натиск горя. Ожидание. Ожидание стало для меня первостепенным чувством. Что вот сейчас, прямо сейчас, всё изменится и пройдут те ужасные чувства, которые меня обуревали в последнее время. И я посмеюсь над тем, что докатилась до такого состояния. Но дрожь во всем теле, как злой демон, намекала мне, что ничего не изменится и никто мне не поможет. Что я буду одна в своей клетке, которую я построила своими же руками. И петь мне не для кого. Я одна. Совсем одна…. Прошло несколько недель. Я была неразлучна с Полом, мы всюду были вместе. Он познакомил меня со своими друзьями. Они оказались такими замечательными и простыми людьми. Ничего удивительного! Пол и сам был прекрасным и замечательным, поэтому и его друзья были такими же. Даже насколько мои родители были интеллигентными людьми, поначалу они присматривались к Полу, но это было всего лишь несколько минут, а потом он завоевал их сердца. Так же, как и моё сердце. И им было наплевать на то, что он постоянно расхаживал в одних шортах, ссылаясь на то, что ему даже в них жарко. Сегодня он с самого утра зашел за мной, отпросил меня у моих родителей на целый день, сказав, что приготовил для меня сюрприз. Они не могли ему отказать, тем более понимали, что с ним я точно буду в безопасности! Пол не сказал, куда мы пойдем, поэтому я надела облегающую майку голубого цвета, короткую джинсовую юбку и балетки в тон майке, а волосы оставила распущенными. Полу очень нравилось, когда они не были заплетены в косу или завязаны в хвост. Он постоянно зарывался носом в них, пытаясь добраться до моей шеи, и когда я отбрасывала волосы на одну сторону, то он начинал ворчать, говоря, что для него это своего рода обряд и ему нравится, как мои волосы щекочут его нос. Пол оценил то, как я была одета и мы вышли из дома. Его сюрприз заключался в том, что он на одной из полян, которая находилась в лесу, устроил для нас двоих пикник. И вот именно в тот день я стала принадлежать полностью Полу. Не только сердцем, но и телом. Он у меня был первым, так же, как и я у Пола была первой. Но это не помешало ему быть со мной осторожным и нежным, будто я была фарфоровой куклой, до которой страшно дотронуться. Его мускулистые руки обследовали каждый миллиметр моего тела, а губы оставляли влажные дорожки. А от его тела я прибывала в неземной эйфории. И не забывала радоваться судьбе, что она подарила мне такое чудо. От жара тела Пола мы прибывали в огне, но нашим разгоряченным телам было все равно. И в ту минуту я могла гордо заявить, что стала женщиной! Все ласки, о которых я вспомнила, будто невидимой рукой больно хлестнули меня по щекам, что я сильно зажмурилась и обняла себя руками. Пальцами я как можно сильнее стала впиваться в свою кожу, прекрасно осознавая, что потом будут синяки, а из груди стал выходить непрошеный стон, который возвещал о том, что муки невыносимы. Мои руки медленно опускались все ниже и ниже, пока я не коснулась ладонями о тазобедренные кости, которые некрасиво выпирали испод кожи. Раньше они были небольшими бугорками, которые придавали некоторую эротичность моему телу и плоскому животу. А сейчас живот впал, и я могу с уверенность сказать, что он плотно прирос к моему позвоночнику, который выпирал на спине ужасными своими позвонками, превращая меня в страшного монстра, пугающего людей в фильмах ужасов. Я теперь оживший мертвец, который карабкается по высокому склону в поисках своего счастья, но постоянный камнепад не даёт мне подняться и на уровень своей головы. Пол не появлялся несколько дней. Просто куда-то пропал, а меня стали обуревать ужасные предчувствия чего-то нехорошего. Я стояла около окна в своей комнате и смотрела на сгущающиеся серые тучи в небе. Скоро пойдет дождь. Вдали были видны яркие вспышки света, значит, где-то уже сверкают молнии. — Где же ты, Пол, — грустно прошептала я, вздохнув. Находиться дома не было больше сил, и я решила прогуляться, пока не начался ливень. С полной уверенностью, что я вернусь домой до непогоды, зонт с собой брать не стала. Стоило мне только выйти из дома, как я увидела, что к дому подходит Пол, я не могла увидеть его улыбку, ведь он всегда улыбался мне, когда видел меня, потому что голова сейчас была опущена, разглядывая то, что было под ногами. Но испытав облегчение от того, что он объявился, сделало меня наивной дурочкой, и я со всех ног побежала к нему.  — Как же я переживала! Где ты пропадал, — шептала я, обнимая его торс. Поначалу от радости встречи я не заметила, что его руки меня не обнимали. Я удивленно на него посмотрела. — Даниела, — хриплым голосом проговорил Пол, — мне нужно с тобой поговорить. Пойдем к океану? В голову стали закрадываться плохие предчувствия. Что он хотел мне сказать? Почему он не смотрит в мою сторону? Почему старается держаться от меня как можно дальше? Когда мы подошли настолько близко к океану, что его бурлящие волны могли до нас добраться, окатывая наши ноги по щиколотку, я посмотрела на Пола. — П-пол, — я чувствовала, что мой голос срывается. Он зажмурился, встряхнул головой, а потом открыл глаза и посмотрел на меня. Мне не было холодно от пронизывающего ветра, который дул с океана, меня пробрала дрожь от безразличия во взгляде моего любимого. Мои руки стали подрагивать. Я не хотела услышать то, что он собирался мне сказать. Только не сейчас, когда мы стали так счастливы. — Между нами все кончено. Четыре слова, как четыре пощечины по моим щекам. — Что, — я не могла поверить в эти слова. — Даниела, не заставляй меня повторять слова, которые больно ранят не только тебя, но и мне причиняют боль. — А зачем ты тогда их говоришь, — боль в груди нарастала с каждым моим вздохом. — Я ничего не могу с собой поделать, — он отвернулся от меня, а мои уши от шока заложило, и последние слова доносились до меня будто через преграду. Нашел другую…. Ничего нельзя поделать…. Мне очень жаль…. Против запечатления не попрешь…. Я почувствовала, что мои ноги стали подкашиваться, и я упала на колени рядом с ним. — Пол, — сквозь слёзы я пыталась смотреть на своего любимого, — не оставляй меня! Нет. Не причиняй мне боль…. Он повернулся в мою сторону и спустя несколько секунд полился дождь. Мои слёзы…. Пол смотрел, а в глазах читалась пустота. Я для него никто. Теперь никто…. Дождь намочил мои волосы и одежду и теперь они прилипли к моей коже, но я не замечала ничего, я старалась не отводить взгляда от Пола, боясь, что если потеряю с ним контакт во взгляде, то больше никогда его не смогу вернуть. — Я тебя люблю, Пол, — крикнула я, он сжал губы в тонкую линию, — не оставляй меня одну под дождем, — умоляющим голосом попросила я его, когда он развернулся, чтобы уйти. Но он бросил мне только одно печальное слово через плечо: — Прощай! И скрылся. Ушёл. Оставил одну. Навсегда…. Воспоминание о разлуке вновь отдалось болью в моей груди, доводя до полного безумия. Я так сожалела, что не потеряла рассудок там на пляже. Не думаю, что безумные люди способны что-то чувствовать. Они запирают все чувства на замок, оставляя в душе одну пустоту, и живут с нею дальше. А мне приходилось каждую минуту унимать безудержные стоны и рыдания, чтобы не порвать саму себя на кусочки. Я тогда долго сидела на мокрых камнях, которые больно впивались мне в ноги, но мне было всё равно. Душевная боль резала меня намного сильнее. Мне казалось, что вот-вот и Пол вернётся за мной. Улыбнётся и скажет, что просто решил так пошутить надо мной. И не пройдёт ни секунды, как он будет прощен, а я забуду боль, которая окутывала меня со всех сторон, не давая моему телу совершить ни единого движения. Но Пол не пришёл, сумерки сгущались, а я всё сидела и плакала, а порой и крик вырывался, который показывал насколько больше моей душе и сердцу. Меня нашли родители, которые обеспокоились моим долгим отсутствием. Первая ночь была самой жестокой. Моё сердце неистово билось о грудную клетку, и я хотела его достать, разрывая на себе ногтями кожу, но помешали родители. С тех пор за мной приглядывали более усердно. Не давая приближаться ни к чему, что могло бы оборвать мою жизнь. А мама твердила мне, что будут еще другие парни, которые могут со мной так поступить, но она никак не могла понять, что других не будет. Я люблю, любила и буду любить только Пола. А он теперь с другой девушкой. Надеюсь, они счастливы…. И вот спустя практически год, как родители оставили меня одну, искренне надеясь, что моя депрессия прошла. Но не только время жестоко, но и сама жизнь жестока по отношению ко мне. И вот сейчас я стою в ванной комнате и смотрю на себя на ту, в кого я себя превратила. И мне не хотелось ничего от этого больше. Боль съела меня изнутри, а то, что было на поверхности, просто показывало мою израненную душу. Я для себя решила, что мне больше нет смысла ходить по этой земле. Не было моего спутника, который помогал бы мне двигаться дальше. И теперь я просто замерла. Замерла во всех смыслах этого понятия. Посмотрев на себя еще раз в зеркало, я попыталась улыбнуться своему отражению, но вышло это ужасно. Я разучилась улыбаться. Трясущимися пальцами я взяла с раковины лезвие, провела пальцем по его острию и увидела, что на нём проступили капельки крови. Я подняла руку повыше, чтобы разглядеть эту красноту и ещё раз посмотрела в зеркало. Из моих глаз текли слёзы, которые я уже не замечала. Пальцем провела от уголка глаза до середины щеки полосу из собственной крови, и теперь было ощущение, что я плачу красными слезами. Многие люди говорят, что слёзы подобны хрусталю, они прозрачны, но могут переливаться на свету всеми цветами радуги. А вот мои слёзы красного цвета… цвета крови. Я сжала посильней лезвие в своей руке и полоснула по запястью на другой. Кровь потоком полилась из меня. Безудержная, липкая. Но с ней выходит и вся моя боль. С трудом, но я полоснула лезвием и по другой руке, чтобы предотвратить попытку родителей, если они вернутся раньше, меня спасти. Я почувствовала, что оставшиеся силы начинают меня постепенно покидать. Каждая капля крови делала меня слабей, но я и так была слабачкой. Я села на кафельный пол и увидела, как кровь разливается по белому цвету превращая его в красный. Мои глаза постепенно закрывались, я стала проваливаться в темноту. Мамочка… папочка… Пол… простите меня за мою слабость. Живите и будьте счастливы. Прошу, только будьте счастливы….