«Я не знал, жив Он или мертв в другом измерении…»
Я никогда не забуду, в каком состоянии Он был, когда вышел из треклятого портала, отдающего слабым сине-голубым свечением.
Глаза Его слезились от боли, пробиравшей Его до мурашек, которые рассыпались по бледной коже, покрытой уродливыми шрамами и кровоточащими ранами, доставшимися Ему от неизвестных мне тварей, обитавшими в одном из тысяч настолько же неизвестных мне измерений. Он медленно шагал ко мне, переваливаясь с ноги на ногу, прикрывая шестипалой ладонью свое плечо, которое, кажется, кровоточило сильнее всех остальных увечий.
Если где-то полминуты назад дети были шокированы ответом на вопрос, который мучил их все лето, то теперь они были шокированы ужасающими травмами человека, медленно подходящего ко мне, хромая.
Когда Он наконец очутился возле меня, то единственным, на что хватило Его сил, были слова: «С-стэн… ли… Помоги…», после которых глаза мои начали слезиться, а Он, истратив силы на то, чтобы сдерживать эмоции, пустил одинокую слезу, плавно стекающую по его холодной щеке.
Я моментально приобнял Его за плечи и повел за собой наверх, приказав детям тотчас же принести мне аптечку со всеми необходимыми медикаментами и бинтами.
«Я не знал, жив он или мертв…»
Я никогда не забуду, какими молящими о спасении глазами Он смотрел на меня, когда я старался аккуратно обработать все Его ссадины и раны, изливающиеся яркой красно-бордовой кровью.
«С-стэн… Прости… Скучал… Л-люблю…», — говорил, точнее, пытался выговорить Он, когда я вновь и вновь зашивал Его рваные раны, пытаясь сконцентрироваться, но в глазах все плыло от слез, отчего я случайно пару раз дрожащими руками заводил иглу слишком глубоко, заставляя Его глаза вновь слезиться, а тело покрываться мурашками.
— Ничего… Н-не выйдет… Л-ли… Слишком большая… К-кровопотеря…
— Не смей так говорить, Форд! Спустя тридцать лет я наконец вернул тебя, я больше тебя не потеряю!
Он слабо улыбнулся, но через секунду Его улыбка спала, по Его щекам вновь потекли слезы.
— Не смей! Не смей даже думать об этом! Ты выживешь!
— К-кровопотеря, Стэн… Крово-
Он громко откашлялся, и невозможно было описать словами страх, который я испытал, когда из Его рта засочилась кровь, а кожа Его стала еще бледнее. Он хотел было лечь на диван, на котором мы сидели, но я вовремя поймал Его, усаживая обратно, побоявшись, что в лежачем положении Он запросто сможет захлебнуться собственной кровью в очередной приступ кашля.
Я хотел снова приступить к накладыванию швов, но заметив, что веки Его были почти сомкнуты, я немедленно отложил аптечку в сторону.
— Форд. Не закрывай глаза. Смотри на меня. Форд, прошу, смотри на меня!
— Веки… Слишком… Т-тяжелые… Реальность происходящего… Д-давит… Прости… Извини…
— Не смей закрывать глаза! Ты будешь жить! Ты выживешь! Клянусь!
Но было уже слишком поздно. Он сомкнул веки, бледнея еще сильнее. Сперва я смотрел на Его бездыханное тело, а затем впился руками в свои волосы, крича во все горло, чувствуя, как по моему лицу беспрестанно струятся горячие слезы.
Прибежали дети, расспрашивая меня, что случилось со мной и с Ним, а в ответ я лишь продолжал реветь и кричать что-то вроде: «Я вернул Его после чертовых тридцати лет, а он…»
«Жив он или мертв…»
«…а он теперь мертв!!!»
***
Прости меня за это, Шестипалый. Я не смог тебя спасти. Ни в тот злополучный день, когда ты позвал меня к себе домой после десяти лет разлуки, ни в те полчаса, наполненные скорбью и страданиями, когда ты был на волоске от смерти после того, как вышел из портала. Но я еще помню, что ты сказал мне тогда. «С-стэн… Прости… Скучал… Л-люблю…». Я тоже скучал, Форд. Вернее, скучаю до сих пор. И люблю. Жаль, что ты не услышал от меня эти слова лично. Я лишь записал их в этой записке, дарующей мне память о том, что ты думал обо мне те тридцать лет в другом измерении и те полчаса борьбы за жизнь в тот день, когда ты вернулся домой. Когда-нибудь мы вновь встретимся. Так ведь? ..
