Что-нибудь в этом мире может кардинально меняться? Мне кажется, нет. Всегда остается хоть наименьшая часть прошлого, но всё новое.. Иногда оно губительно, сжирает всё оставшееся. Стоит ли бороться с этим? Понятия не имею. Как вообще можно выбирать между старым и новым? Старые привычки, старые затеи, старая гребаная жизнь, которая мне по душе до сих пор. Кто-то скажет, что это бандитизм. А стоит ли отрицать это? Это мой стиль жизни, от которого в моих жилах течет адреналин, который во мне заложен ещё с детства. Куда это всё пропало? Куда пропал старый-добрый похуизм? Твою мать. На этот вопрос нет точного ответа. Я до сих пор принадлежу сам себе, у меня есть право выбора, и фактически я могу делать всё, что придет в мою голову. Но… Это огромнейшее НО лежит сейчас рядом со мной, погруженное в собственные сны. На огненной голове мелькают лучи полной луны, такой же прекрасной и манящей, как эти веснушки, разбросанные по всему белоснежному лицу.
Блядский Галлагер. Зачем ты только свалился на мою голову и перевернул всю мою жизнь.
Как? Как ты своими нежными ручонками смог настолько изменить меня? Как ты сумел разбудить во мне ту смелость, которая пряталась всё мое детство? Почему я стал такой заботливой сучкой, которой не похер на твои проблемы?
Почему я влюблен в тебя, Йен?
Это чувство поглотило меня полностью. Когда ты ушел… Сука, когда ты ушел, настал наихудший этап моей жизни. Почему мне было так отвратительно? Я не мог ни дня прожить без того, чтобы не вспомнить твои зеленые глаза, которые в солнечную погоду становились настолько яркими и живыми… Твои глаза.. которые менялись каждый день, перевоплощаясь в новые, ещё не изученные никем. Почему я становлюсь ебаным ванильным пидорасом, который часами может глядеть на эти нежные очертания лица. Боже, как же я обожаю твои скулы, до которых можно докасаться бесконечно долго. Эти губы, которые манят прижаться к ним и окутать страстным поцелуем. Гребаные поцелуи… которые настолько горячи и желанны. Объятия, похожие на что-то бесконечное, что-то недосягаемо блаженное. Мои любимые объятия, в которых я чувствую запах моей свободы быть самим собой.
Плакать? Я вообще знал, что это такое? Какого хуя ты заставил меня делать это? Не смей, слышишь,
не смей никогда страдать. Я не позволю тебе. Я буду защищать тебя. Я волнуюсь за тебя. Я люблю тебя.
***
Вдруг фарфоровое идеальное тело ожило, пробудилось от мертвого сна.
-Мик? Почему ты не спишь?
-Да так, думал..
-Что? Думал? О чем же?
-Да какая нахуй разница. Ты че проснулся?
-Понятия не имею.
Рыжеволосый слегка улыбнулся и приподнялся, облокотившись на руку. Он стал пристально смотреть на своего возлюбленного, который впервые казался таким озадаченным чем-то. Почему это так заводило? Суровый и задумчивый Микки, который смотрит прямо в твои глаза. Очень сексуально. Галлагер не выдержал этого дурманящего напора флюидов и буквально набросился на Милковича. Он снова ощутил это чувство наслаждения от прикосновения. Снова почувствовал себя опьяненным. Снова считал себя сомелье, попробовавшим наилучшее из всех вин. Давление становилось всё больше, а воздуха оставалось всё меньше. Будто прикованные друг к другу, Микки и Йен углубляли поцелуй до невозможного. Неожиданный порыв страсти возрастал до пожара, который уносил все проблемы, всех людей, всю жизнь, всё вокруг. Оставались только они вдвоем. И никого больше. Только они нужны были друг другу. Только они могли дать друг другу тот адреналин и бешеное сердце, то чувство, из-за которого хотелось жить.
***
Что же ты делаешь со мной, безумный, психически больной, Галлагер?
