Изменения на ходу напоминают чехарду. Владимир Леонтьевич Гавеля. Отзвуки житейской мудрости
Оборотни. Единицы волшебников занимались изучением вопроса оборотней в современном обществе. Когда-то давно – эта сила была благословением. Немногие могли удостоиться чести стать сильнее, стать мощнее, стать практически непобедимыми. В какой именно момент времени этот дар стал проклятьем, Фенрир, по прозвищу Сивый, не знал. Невежды, коими являются маги нынешнего поколения, упорно считают, что вожак стаи – это самый сильный, самый смертоносный, самый опасный и кровожадный из оборотней. Отчасти так оно и есть, но это только крошечная часть знания того, как именно определяется вожак. Фенрир глухо застонал. Всё его тело ломило от боли, а внутренности обжигало, будто ему в глотку влили расплавленное серебро, как в средние века, в то время, когда только начались гонения на оборотней. Если судить по летописям оборотней, которые сохранились в одной из общин Европы, оборотни и сами не поняли, как из военной элиты стали кровожадными монстрами. По разрозненным данным, собранным по крупицам, удалось установить немногое. Мстительный маг, воспользовавшийся доверием и пробравшийся на совет вожаков, ценой собственной жизни наложил страшное проклятье. С тех пор внутренний зверь всё больше и больше преобладал в вожаках стаи, заменяя человеческую сущность звериной. Менялся характер, внешность, неотвратимо и страшно, а самое главное, необратимо. Уже сейчас Фенрир выглядел по-настоящему страшно. Выпирающие клыки, спрятать которые было просто невозможно, волчьи желтые глаза, вместо аккуратной щетины на щеках прорастала шерсть. Ногти стали крепкими когтями и еле заметно деформировались ступни, ещё немного и он перестанет носить обувь. От вожака зависит благополучие стаи. Все волки следуют за ним и меняются вместе с ним. Но о каком благополучии может идти речь, когда её опора и лидер не может контролировать себя и становится неуправляемым монстром?! Вожаки стаи уступали своему внутреннему зверю, и от выдержки и воли каждого конкретного представителя зависело только время, через которое зверь поглотит его. Вслед за вышедшим из-под контроля вожаком следовала вся стая, полностью теряя человечность. Для предотвращения утраты человечности существует традиция. Ритуальный бой за право лидера. Молодой оборотень, который ещё контролирует себя, может победить матёрого и одичавшего волка и вдохнуть в стаю жизнь. Вот только в Англии дела обстояли не так. Против Фенрира не могли выстоять другие волки, а ученик, на которого он возлагал свои надежды, отвернулся от стаи, предав их всех. Именно поэтому оборотень цеплялся за остатки человечности, стараясь отстоять права своих собратьев в стране. Но каждый новый его шаг неумолимо приближал оборотней к истреблению и окончательной утрате статуса разумных существ. Несколько лет назад, будучи молодым вожаком, он, как и другие представители магиков, поверил новоявленному Темному Лорду. Тому, кто встал на защиту традиций и за которым шли чистокровные маги, желающие того же. И Рир увидел в этом волшебнике шанс для оборотней, которых буквально загнали в угол. Министерство ужесточило законы, касающиеся оборотней, ограничивая их буквально во всем, начиная от обязательной постановки на учет, заканчивая невозможностью найти достойную работу. Волдеморт обещал исправить незавидное положение оборотней, а еще змей-искуситель дал надежду… Надежду на то, что именно он - великий маг, который сможет снять проклятье с оборотней. Других вариантов просто не было, волшебники не хотели помогать, не желали видеть в оборотнях товарищей. Волдеморт же обещал помочь, и Фенрир принял метку. Правда, ненадолго. После следующего же полнолуния, метки на руке не было. Его Лорду это не понравилось. Он предпринял множество попыток клеймить оборотней, и раз за разом после полнолуния метка снова исчезала, выводя мага из себя. Только после падения Лорда, Фенрир понял, в каком отчаянии он находился все это время, и как сильно измучил и себя и свою стаю, которую вел за собой на поклон волшебнику, который только наобещал, дал надежду и ничего не выполнил. После того, как они примкнули к Волдеморту, для оборотней все было кончено. Особенно для Оборотней стаи Сивого, которых Министерство Магии признало поголовно преступниками и опасными существами. На них началась настоящая охота, облавы, засады и целенаправленное уничтожение. Истребление. Политика Министерства чётко показала магическим народам их место. И было оно намного ниже людей. Неудивительно, что магики озлобились на общество волшебников, которое не желало принять их, не замечало их, а от многих хотело просто избавиться, потеряв знания о том, что все в Мире Магии взаимосвязано. Сами маги просто не понимали, что они деградировали, живя в мире магглов, а не в Мире Магии. Тело оборотня пронзила острая боль и он выскользнул из пучины воспоминаний и тяжелых мыслей, окончательно приходя в сознание. С трудом Фенрир открыл глаза. -Что ты де-кха-ха-кхаешь? – с трудом прохрипел мужчина. В легких что-то булькало и клокотало, регенерация выкачивала из оборотня последние силы. Последнее, что он помнил, это очередная облава авроров во главе с Грюмом, который лично хотел прикончить «темную тварь» и, кажется, все-таки преуспел в этом. Именно от его заклятья на боку теперь красовалась огромная рваная рана, оборотень стремительно терял кровь, не успевая своими силами излечиться. - Заткнись, иначе захлебнёшься собственной кровью, - рыкнули над ним и в губы грубо уперся пузырёк зелья. Оборотень гневно стал отплёвываться, не позволяя напоить себя. - «Ядом добивают», - решил мужчина. – «Кому придёт в голову помогать, выхаживать и лечить, такого как я?» Гневное и такое знакомое шипение парселтанга заставило мужчину замереть и распахнуть глаза. Однако зрение подводило оборотня, не желая фокусироваться на лице мага, что склонился над ним. Этим и воспользовался незнакомец, с силой сжав волосы на затылке мужчины, заставляя запрокинуть того голову и вливая зелье в его глотку. - «Лорд? Нет… руки слишком мелкие…и запах…» - это последнее, что успел подумать оборотень, прежде чем окунуться в прохладную, такую уютную темноту.***
Василиск, уютно свернув свои кольца и расположившись в углу, поглядывал на своего хозяина, который занимался его «подарочком». Оборотень оказался сильно потрёпан, и собирался вот-вот издохнуть. Несколько магических ран и сильный порез рассекал его бок, и именно это представляло угрозу его жизни, со всем остальным справлялась собственная регенерация оборотня. Майрон, сложив руки на груди, наблюдал за оборотнем со стороны. У него не было ни малейшего желания вмешиваться в борьбу жизни и смерти этого создания. Как бы ему ни были интересны оборотни этого мира, он совершенно не хотел тратить время на выхаживание и лечение существа. Поттер уже было решил оставить всё как есть и просто скормить подарочек змею, как волк содрогнулся и со стоном выгнулся, не открывая глаз. Совершенно дикий порыв магии пронёсся по залу. Майрон на мгновение растворился в ощущении, слыша звон цепей, которые волк пытается, но не может порвать. Вой волка заполнил все пространство, а сила его - пьянила. Поттер прикрыл глаза, но видение схлынуло так же быстро, как и началось. Только теперь Майрон был уверен, что этого оборотня необходимо спасти. Как минимум для того, чтобы узнать, что это было и какие силы ещё таятся в волке. Сняв с себя и отбросив в сторону школьную мантию, волшебник закатал рукава и достал палочку. Волк полностью трансформировался, обретая человекоподобную форму. Одежда расползлась на оборотне, открывая страшные раны. Колдомедицинские чары на ком-то ему ещё не доводилось применять. - «Чем не практика?» - хмыкнул Поттер про себя и приступил к лечению. С собой у него было несколько зелий, оставалось надеяться, что они подействуют и на оборотня. Лечебная магия, магия исцеления, поддавалась ему не так охотно, как боевые заклинания и заклятья разрушения. Но, тем не менее, ему удалось очистить рану и свести её края, «зашивая» и залечивая. Оборотень все это время пребывал в бессознательном состоянии, хрипел и выгибался. В какой-то момент глаза его внезапно распахнулись, и именно тогда, ругаясь на парселтанге, Майрону удалось влить в него несколько зелий. Очистив, он наложил на оборотня ещё несколько чар. Из его палочки вылетели длинные бинты, аккуратно фиксируя раны. - ~Хосс-сяин? ~ – наконец зашевелился василиск, который всё это время наблюдал за ним со стороны. - ~Такс-с-с… Я оставлю его зс-сдесь~, - Майрон встряхнул руками и быстро очистил и себя. Выходить в коридоры Хогвартса по локоть в чужой крови было бы опрометчиво и недальновидно с его стороны. –~ Не трогайс-с его-с, я поставлю защиту, чтобы он не убежалс-с.~ - ~Понялссс-с~, - змею явно хотелось поиграть с живой игрушкой, и было очень любопытно. Взмахом палочки Поттер изменил кресло, сделав его низкой кроватью, на которую и переложил оборотня. Немного подумав, он переставил кровать ближе к углу зала, где находилась дверь ванной, которую он, с помощью магии, ещё в свои первые визиты к василиску, переделал под современные стандарты и свои нужды. Оставив неизменным лишь бассейн, выбитый прямо в камне. А вот остальная сантехника была не приспособлена, недостатки пришлось исправлять с помощью трансфигурации и рун, и в итоге ванная его устраивала полностью. Теперь этот уголок огромного зала он оставит в пользование оборотню. - «Кстати, он показался мне смутно знакомым. На руке нет метки, но ведь это ничего не значит, верно? Нужно просмотреть подшивки Пророка», - Майрон не собирался оставлять оборотня без присмотра и с полной свободой передвижения по Тайной комнате. Именно для этого он распахнул сундук, найденный в комнатах Основателя. Внутри нашлись ингредиенты для зелий, хранившиеся под стазисом. Поттер потратил несколько часов, перебирая их, выбрасывая безнадёжно испорченные даже под стазисом образцы. С недавних пор он сам начал пополнять эти запасы частями акромантулов, которых притаскивал ему василиск, и его собственным ядом. Прошло совсем немного времени, когда он наконец-то выпрямился, сжимая в пальцах мешочек. Василиск заинтересованно сунул морду в ещё не закрытый сундук. - ~Ну, кудас-с?~ – пришлось отпихивать змеиную морду и спешно закрывать склад, такая махина могла неосторожно разбить ценные флаконы. – ~Я проведу черту, ты не должен её пересекать, иначе твой подарокс-с от меня удерётс-с-с. Ты же не хочешь этого? ~ – он испытующе посмотрел на змея. - ~Нетс-с-с! ~ – василиск даже головой помотал, из стороны в сторону, для большего эффекта. Поттер только хмыкнул на этот жест и, развязав тесьму на мешочке, стал осторожно ссыпать его содержимое, очерчивая границу за которую оборотню нельзя будет пройти. В мешочке находилась стружка из серебра, губительного для оборотней, после проведённого над ингредиентом ритуала. Он действительно не хочет, чтобы волк свободно разгуливал по замку. До следующего полнолуния у него ещё масса времени для исследования. Майрон расчертил на полу символы стены, луны и волка, и когда мальчик влил в них свою силу, те ярко вспыхнули. От стружек поднялась волна магии до самого потолка. Поттер слышал лёгкое потрескивание, пока стена устанавливалась. Наблюдать за возведением стены было любопытно, и процесс оказался красивым и завораживающим. Волны двигались неравномерно, стремясь коснуться потолка быстрее. А стоило волне достичь потолка, как она начинала раздаваться вширь до следующей точки слияния со стеной. Легкие колебания, как от брошенного в воду камня, наконец, успокоились и стена стала полностью прозрачной. Перешагнув через начертанную линию, Майрон подошел к оборотню. Следовало проверить надежность созданной им преграды. Подняв тело Мобиликорпусом, он осторожно попробовал перенести оборотня через линию. Но стена работала, как надо и не пускала тело волка за пределы очерченного пространства. Волны расходились сильнее, если он прикладывал усилия и начинал давить. Но стена не прогибалась и не пускала. - Отлично, - сам себе сказал мальчик, возвращая волка на кровать. Чуть позже он принесёт ему еды и вольет ещё зелий. А когда тот придёт в сознание, можно будет попробовать поговорить и наладить контакт. Направляясь к выходу, сопровождаемый василиском, мальчик давал чёткие указания змею: не высовываться, когда и если оборотень придёт в себя, любую попытку сбежать - пресекать, но не есть! Конечно, помимо этого Майрон оплёл угол и кровать волка целым комплексом оповещающих чар, ведь сам следить за ним круглосуточно он просто не мог. Уже сегодня начинаются каникулы, а на новый год он приглашён на прием в Малфой-менор, на который у него слишком много планов.***
Игнотус Прюэтт уже несколько лет вел затворнический образ жизни. Удары судьбы следовали один за другим. Вначале любимая племянница выскочила замуж за Предателя крови, наплевав тем самым на помолвку, которую он ей организовал. Мэри* просто вернулась из Хогвартса уже с кольцом на пальце и поставила перед дядюшкой ультиматум. Он не мог рисковать благополучием Рода из-за поведения взбалмошной девицы. Он не мог поставить семью под удар. С болью в сердце, Игнотус отсёк её от Рода. Когда он выдал племяннице её приданное, то был удостоен сомнительной чести выслушать о себе много нелестных эпитетов. Девушка сама перечеркнула их дальнейшее общение. Спустя несколько лет он узнал, что у него появился внук, а его племянница сократила своё имя до плебейского Молли, и занимается домашним хозяйством. - «Да она же в бытовых чарах никогда не была сильна, какое хозяйство?!» - негодовал маг. У самого мужчины было два сына: Гидеон и Фабиан, два наследника и настоящая гордость их отца. Но и их не смог уберечь старый лорд Прюэтт. Убийство сыновей серьёзно подкосило здоровье как его самого, так и его жены. Лукреция Прюэтт, в девичестве Блек, не пережила горя. Сам же мужчина нашел в себе силы жить, черпая их из жажды мести тем, кто убил его сыновей. Его мальчики погибли в столкновении с Пожирателями смерти. Но слишком хорошо знал старый мужчина, что в то смутное время любой проступок был списан на Пожирателей. Чёрными балахонами прикрывались все жестокие убийства, воровство, грабежи, налёты и насилие. Неизвестные скрывались под масками и прикрывались страшным названием. Смутные времена всегда были лучшим временем для устранения влиятельных людей. Концов он так и не нашёл, хотя и вышел на исполнителей – шайку почти потерявших магию воров и преступников. Однако заказчик был неизвестен даже им. Было ясно, что некто действовал через третьи руки и подставных лиц. Время шло, ничего не менялось, следы и улики уничтожены, у него ничего не осталось. Без наследников, без супруги. Зачем статус и влияние в обществе, зачем место в Визенгамоте? Зачем место в палате Лордов? С каждым днём мужчина всё яснее осознавал, что Род Прюэттов прервётся на нем. Но смерть упорно не желала забирать его за Грань, обходя стороной. Мужчина сидел в кресле перед камином с пузатым бокалом огневиски. Он почти не интересовался тем, что творится за пределами его усадьбы, и постепенно все его связи с магами практически полностью оборвались. Домовики обеспечивали своего хозяина всем необходимым, а денег в Гринготтсе останется вдоволь и после его смерти. В ярком пламени камина потрескивали дрова, заботливо подброшенные в него домовиком, зимой мужчине было особенно паршиво. Чувствуя это, домовые эльфы старались обеспечить хозяину как можно более комфортные условия и тепло. Именно в такой унылый, промозглый зимний вечер посланник смерти постучал в его окно. Филин, черно-стального окраса, сидел за окном и неотрывно смотрел на хозяина поместья. Игнотус недоверчиво взглянул на птицу, словно не веря в её реальность. На поместье была установлена защита против сов, но этой птице удалось преодолеть её. Любопытство пересилило и маг поднялся, отставив бокал на столик. Что за маг мог написать ему? И каким образом удалось обойти защиту? Филин перепорхнул на подоконник и вытянул лапу, позволяя снять письмо. Во рту лорда Прюэтта пересохло. Стоило только взглянуть на восковую печать с эмблемой отправителя, всё встало на свои места. Вернувшись к креслу на подгибающихся ногах, маг залпом допил огневиски, и, поморщившись, сломал печать исчезнувшего древнего рода. Если Император пожелал связаться со своим вассалом, никакая защита не может быть помехой для его посланца.***
Хогвартс довольно быстро опустел, ученики были отправлены на каникулы по домам, а те кто решил остаться, были слишком увлечены праздным ничегонеделанием и самими праздниками, чтобы заметить начавшиеся изменения в Хогвартсе. Как само собой разумеющееся, за общим столом для сократившегося числа студентов появились стулья, а не пресловутые тяжёлые лавки. Спинки стульев были зачарованы на износоустойчивость. И уже со следующей почтой совы, которые принесли письма и газеты своим хозяевам, опустились именно над плечом своего владельца. Домовики постепенно убирали из рациона школьников слишком жирную пищу, появилось больше фруктов и общее меню радовало разнообразием. За это нужно благодарить профессора Стебель, которую Седрик, посоветовавшись с Поттером, проводил в хозяйственное пространство. Декан Хаффлпаффа взяла эльфов в оборот и полностью занялась вопросами обеспечения замка. Подобная помощь была отчасти безвозмездной, а отчасти выгодной самой Стебель, ведь если лидеры справятся со своими обязанностями, теплицы будут дополнены, увеличены и получат новые редкие саженцы. Все это уже было включено в список необходимого, и постепенно Майрон воплощал свои задумки в жизнь. Кроме профессора Стебель и завхоза Филча к команде взрослых присоединился профессор Флитвик, изучивший Устав и Правила Хогвартса. Однако не это стало решающим фактом для маленького профессора. Гоблинская кровь всегда позволяла мастеру чар видеть больше других и он прекрасно понимал, что Гарри Поттер вовсе не так прост, как думает о нем Альбус Дамблдор. Эта тайна была не его, и волшебник решил пока ни во что не вмешиваться, наблюдая со стороны. А изменения, начавшиеся с этого года, ему определённо нравились. Майрон подобную осведомлённость преподавателей воспринял благосклонно и предоставил учителям самим заняться распространением Кодекса среди коллег, как только те вернутся в школу. Их реальные отношения со Снейпом Майрон не раскрывал, но знание кодекса декан Слизерина продемонстрировал так же, как и остальные осведомлённые деканы. Настоящую бурю эмоций, среди преподавательского состава, вызвало неприятие Правил МакГонагал. Заместитель директора по-кошачьи фыркала и категорически отказывалась принимать Устав из рук коллег, считая все это неудачной шуткой. Поведение профессора трансфигурации вызывало недоумение и подозрение среди других деканов и те решили затаиться и понаблюдать за коллегой. Настаивать на своём было бы опрометчиво. Клятвы, принесённые в гостиной Хаффлпаффа, при беседе с портретом Основательницы, не давали раскрыть тайны перед Дамблдором и отрицающей все МакГонагал.***
Рождественский ужин ознаменовался прекрасными и очень интересными блюдами на столе. Альбус Дамблдор довольно улыбался, покровительственно оглядывая оставшихся в замке детей. Особенно довольным он становился при взгляде на Поттера, который среди прочих остался в замке. - "Как хорошо, что мальчик понимает и представляет, что ждёт его в доме Дурслей. Надо постоянно напоминать ему о том, что летом ему ни в коем случае нельзя уезжать. Может, написать письмо Петунье? Сказать, что защита крови должна обновиться с приездом племянника. А если они так быстро уедут, как в прошлом году, то они будут в опасности. Хм... это неплохая идея " - старик довольно улыбнулся, наблюдая за тем, как первокурсники взрывают хлопушки. - "Только написать нужно будет перед самыми летними каникулами и возвращением Гарри на Тисовую улицу... так, чтобы если у них уже и были планы, появление племянника разрушит и перечеркнёт их отпуск. А значит, у Гарри будет "чудесное" лето. Так и сделаю". Взгляд мага скользнул по столу, за которым сидели студенты. Поттер сидел рядом с Хаффлпаффцем, аккуратно разрезая ножом отбивную в своей тарелке. - "Эльфы расстарались в этом году, отыскали и отмыли старый столовый сервиз? Неплохо-неплохо..." - оценил старик хрустальный прозрачный кубок и фарфоровые тарелки с золочёным ободком и гербом Хогвартса по центру. Столовые приборы удобно лежали в руках, и за вкусным ужином директор надолго забыл о замеченных изменениях, погружаясь в составление речи для приема МКМ на Новый год в Бельгии. - "Оставлю Минерву на несколько дней за главную. Сейчас нужно решить один очень важный вопрос - какую мантию надеть? Фиолетовая со звездами уже не так эффектна" - Дамблдор покосился на Локхарта, который наполнял кубок профессора Вектор вином. После того, как с ним случился тот несчастный случай, он присмирел и одевался не так вызывающе, а к тому же занялся Дуэльным клубом и клубом живописи, организованным с подачи старшекурсниц, которые души не чаяли в известном писателе. За неимением конкурента, в лице блондинистого профессора ЗоТИ, Альбус стал самым ярким пятном среди преподавательского состава. Следуя после праздничного пира по коридору с Минервой в сторону директорской башни, старый маг заметил мельтешение сбоку, а также почувствовал исходящую темную энергию, которая позволила без труда определить того, кто попался им в коридоре. - Я очень надеюсь на тебя, Минерва. Пусть ненадолго и сейчас каникулы, я призываю тебя к осторожности и внимательности. Эти надписи продолжают меня беспокоить... - протянул он, намеренно замедляя шаг, чтобы случайный слушатель заинтересовался и услышал предназначенную для него информацию. - О, не беспокойтесь, Альбус! - воскликнула МакГонагал, которая с обожанием смотрела на своего начальника. Женщину просто распирало от важности возложенной на нее миссии и опьяняло доверие могущественного мага. - Вас не будет пару дней, но я уверена, что справлюсь со всеми возложенными на меня обязанностями! Вы уже приготовили речь для Конференции? О, это так волнительно, Вас непременно попросят сказать слово, все-таки почетный гость и великий волшебник. Директор ухмыльнулся в бороду, оставалось надеяться, что Том верно истолкует информацию и воспользуется его отсутствием для совершения серьезного нападения. Уж после этого всем станет ясно, что ему нельзя оставлять Хогвартс, даже на пару дней и насколько они все беззащитны без его контроля и защиты.***
«Из всех празднеств «Йоль», несомненно, самый главный, самый священный и самый могущественный. В эти ночи все миры сходятся в Мидгарде: боги и богини снисходят на землю, тролли и эльфы беседуют с людьми, мертвые выходят из Нижних Миров; те же из людей, кто часто общается с Миром Иным, на время покидают свои тела и присоединяются к всадникам Дикой Охоты. В древности у англосаксонских племен «Йоль» начинался за ночь до зимнего солнцестояния. По свидетельству Беды Историка, эта ночь называлась «материнской», и если раньше, судя по всему, она была посвящена ритуалам, связанным с дисами и Фригг, то сейчас это выражается как вечер «в кругу семьи». Однако самая важная ночь праздника «Йоль» - это, конечно же, солнцестояние, самая длинная ночь в году, во время которой настоящими властителями в этом мире становятся духи. В эту ночь зажигали «костер Йоля» и охраняли дом от злых духов; в эту же ночь давались самые искренние клятвы и обещания. Верили также, что не следует быть одному в эту ночь - ведь тогда человек остается наедине с мертвыми и духами Иного Мира…» - Майрон закрыл книгу, которую читал, после того, как вернулся в гостиную из Большого зала. Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и огляделся. Домовики украсили гостиную елями, празднично увитыми поленьями, и прочими символами праздника. - «Всё-таки Магический мир оказал большое влияние на маггловский. Практически все народы имели свою изначальную языческую культуру и верования. Эти обряды, праздники магглы перенимали у магов, появлявшихся в ту пору в их мире. Если задуматься, как четыре времени года, так и основных праздников четыре. И все они приурочены к самым сильным магическим явлениям. Длинная ночь, длинный день, пробуждение природы и её погружение в сон. Смысл один, но культура и местоположение, а также различные языки, воспитание, менталитет накладывают разные варианты исполнения ритуалов». - Поттер готовился в полночь зайти в ритуальный зал для проведения своих первых обрядов в честь праздника. Грани миров истончаются, первый день посвящён семьям и родственным узам. Но он сейчас находился в Хогвартсе и он лидер Гриффиндора, а значит основные силы будут уходить именно на пользу замка, который нуждается в подпитке. Майрон поднялся, и кивнув портрету Основателя, направился в свою комнату, на ходу размышляя о том, что сказал ему Годрик: - Словно источник перенаправили или разделили, замку для нормального функционирования и восполнения резервов еле хватает. Боюсь, если случится серьезное нападение, щиты просто не выдержат, - слова Гриффиндора заставили Майрона задуматься. Решение присоединиться к деканам и провести ритуал было принято практически сразу. Оказалось, Флитвик, Снейп и Спраут регулярно проводили ритуалы, предназначенные для накопления сил замку. Тем самым они защищали своих подопечных и обеспечивали комфортное проживание в общежитиях. Гриффиндором же никто не занимался уже очень давно. Насколько мог рассчитать Поттер, примерно с того времени, когда Дамблдор был преподавателем трансфигурации и деканом факультета. В этом году к профессору Спраут присоединится Седрик, как лидер факультета, а вот Поттеру придётся справляться самому. Ритуал напитает вмурованные в стены артефакты, которые будут распределять магию по башне. Быть может им откроется нормальный тренировочный зал, который, по словам Годрика, был частью башни. Что делать с заместителем директора он ещё не решил, но портрет Гриффиндора, пылая праведным гневом, призывал заманить её в гостиную факультета, коль она сама не приходит, и провести принудительный ритуал очищения, а если не подействует, то передать должность декана более подходящей кандидатуре. МакГонагал взвалила на себя слишком много обязанностей: преподавание, должность декана и обязанности заместителя директора. Причем Гарри предполагал, что в обязанности заместителя директора входит практически полное его замещение. Были у мальчика сомнения в том, что Дамблдор, со своими многочисленными должностями, будет сидеть за столом и разбирать бумаги касательно учебного процесса, школьных поставок, и каждого из учеников, если такое потребуется. Недаром в Уставе четко прописано, что занимающий должность директора Хогвартса не может иметь никаких посторонних должностей, не может состоять ни в какой политической коалиции, дабы не распространять своё влияние на неокрепшие умы студентов. И именно этот пункт злостно и многократно был нарушен Дамблдором, который, как заметил Майрон на праздничном ужине, был весь в «себе». Что ж, пока у него будет возможность играть на самолюбовании директора и пока его не воспринимают всерьез, он будет пользоваться этим преимуществом. Вот только, как долго он сможет поддерживать образ внушаемого и доверчивого подростка? Сам Поттер чувствовал, что не так долго, как хотелось бы. Приняв решение проводить ритуал на Йоль, Майрон преследовал несколько целей: зарядить артефакты в стенах башни и выявить все родственные связи, которые окутывают его. К удовольствию Майрона их оказалось не так много. Особенно близких кандидатов, которым в праздничную ночь перепадёт излишек его силы, было всего двое. Крёстный и крёстная, которых выбрали его родители. Алиса Лонгботтом, мама Невилла, о которой сам мальчик не особо распространяется, но просмотренные подшивки газет дали ответ и на этот вопрос. Сириус Блэк, заключённый в Азкабане за предательство друзей, приведшее к их смерти. Вопросом крёстного и возможного опекуна Майрон решил заняться позже, но ему было предельно ясно, что Блека просто убрали с дороги. Магический крёстный не мог причинить умышленно или осознанно вред своему крестнику. А судя по тому, что своей магии и силы Сириус не лишился, никакого предательства с его стороны не было. Другие родственные связи шли именно от этих двоих: Невилл, Драко, ещё кто-то, кого сам Поттер не знал. Было нетрудно догадаться, что почти все семьи Магической Англии так или иначе связаны между собой. - "Интересно будет узнать, почувствовали Невилл и Драко прилив моих сил? " - Майрон встал в угол ритуального зала, на полу и стенах которого уже сияли руны и символы. В центре вспыхнул огонь. Настоящий Йольский костёр, который менял свой цвет от ярко алого до светло голубого. Чем больше Поттер отдавал своих сил, тем яростнее и громче гудел огонь. Ощущения были невероятными, словно он растворялся в огне, и тот заполнял всю его суть. Сила струилась по жилам, очищая в первую очередь проводившего ритуал, а уж потом устремляясь к артефактам, наполняя их до краев. Пустые кристаллы и камни светились в темноте. Некоторые из них были слишком долго пустыми и теперь гудели от избытка магии внутри. Саурон не рассчитал свою силу и вихрь магии понёсся по ритуальному залу, пламя костра взметнулось, касаясь потолка, а затем медленно начало стихать, перенаправляя лишние силы родичам проводившего ритуал. Поттер покачнулся и опёрся рукой о стену. Никогда в этом мире он не выкладывался так сильно. Ограничитель гудел, но не раскрыл свой очередной круг, да и Майрон понимал, что он еще недостаточно контролировал себя, чтобы перейти на следующий уровень силы. Из-за большой энергоёмкости ритуала его проводят вместе с деканом, а по желанию могли присоединиться и другие студенты. Сам же Майрон провел его в одиночку, хотя направлять его должен был взрослый и опытный маг. Пока Поттер шел к себе в комнату, он отчётливо понимал, что ему нужен учитель и совершенно зря он отказался от помощи Северуса в проведении ритуала, ограничившись консультацией. - «Интересно, какие последствия будут из-за моей самодеятельности на этот раз?» - эта мысль была последней осознанной в его голове, за окном светлело небо, когда Поттер рухнул в кровать, засыпая после утомительного ритуала и выпитых восстанавливающих зелий.***
Сириус Блек сидел в своей камере в Азкабане. По случаю Рождества авроры, которые стерегли узников, временно оставили свои посты, и собрались все вместе, отмечая и просто расслабляясь у себя в караулке. Дементоры, влекомые яркими эмоциями, кружили рядом, хотя и не были в силах пробиться через защитные амулеты охраны. Но видимо, твари не теряли надежды урвать кусочек счастья, прекрасно зная, что у многих узников после праздника, будут силы прокормить их. Сириус с тоской смотрел на решетчатое окно, сквозь которое виднелось пасмурное низкое небо. Нарцисса не забудет о своем непутёвом кузене и сестре, и как всегда ему прибавится немного сил. Бродяга запустил грязную пятерню в отросшие патлы, горестно вздыхая. Было тяжело… каждый долбанный день было тяжело, а дементоры, патрулирующие этаж с камерами узников, не давали собраться с мыслями. Даже его анимагическая форма только притупляла воздействие этих тварей. Хотя в образе собаки ему было значительно легче. Дементоры не питались эмоциями пса и не вызывали самые страшные видения из глубин его памяти. Но холод, голод и одиночество делали своё дело и без них. Сириус Блек занимался самоедством и ненавидел себя. Магическая тюрьма, наполненная страхом и отчаянием, не оставляла ему иного выбора. Глубоко вздохнув, Сириус прикрыл глаза, прижимаясь затылком к грубо отёсанным камням камеры. Он сразу почувствовал, когда начала ритуал Нарцисса с супругом. Тонкий ручеек её силы вливался в него, даря тепло и облегчение. Стон облегчения был слышен и из камеры Беллы. Как бы ни хотела Нарциса, но и ее сумасшедшей сестре перепадала львиная доля сил. Ручеёк Нарси начал затухать и Блек горько усмехнулся. - "Капля в море… в этом бескрайнем море отчаяния. Теперь нужно просидеть в образе пса, как можно дольше, чтобы сохранить..." - но все мысли и планы были сметены из головы Блэка в следующее же мгновение. Просто невероятная, неведанная раньше сила, потоком хлынула в него. Белла в камере пискнула и кажется, отключилась, а он ощущал, как поток магии подхватывает его и вжимает в стену камеры, практически раздавливая. Блек раскинул руки в сторону и распахнул глаза, смотря перед собой. Сила, вливающаяся в него, казалось просто бесконечным потоком, срывала с его памяти блоки, срывая все ограничители силы, причиняя физическую боль, а тусклые голубые глаза засияли инфернальным светом. Внутри Блека что-то наконец пробудилось, нашло путь к нему и стремилось вырваться наружу. Поток силы схлынул так же неожиданно, как и появился. Сириус рухнул на пол, корчась от боли и от всплывающих в его голове когда-то забытых, потерянных воспоминаний о семье, о родителях и друзьях. Его тошнило чем-то вязким и черным, но после того как он добрался до воды и напился, то понял, что никогда не чувствовал себя лучше. Что нельзя было сказать о его кузине Лестрейндж. Видимо магия, что так щедро изливалась в Сириуса, пробуждая в нем силу, срезонировала с силой Беллы, или быть может с меткой Темного Лорда, настолько, что пожирательница лишилась чувств в своей камере. Сириус как никогда чувствовал себя обновлённым и трезвым. Даже появление Дементоров теперь было для него незначительным фактором. Точнее, Блек ощущал их по другому, и сами Дементоры огибали его камеру стороной, словно прислушиваясь и принюхиваясь к узнику, но не решаясь подступиться ближе. Узник был слишком сосредоточен на своих мыслях и чувствах и не мог видеть, как его тень, мерцая, меняется на стене. На несколько секунд, то обретая рога, то увеличиваясь в размере. Сила древнего Рода Блек нашла своего наследника.