Рисунки на лице

      Хакую, с тех пор как стал императором, с некой опаской начинал думать о своём дне рождения. Ведь для всей страны это стало почти что национальным праздником, и в итоге Хакую не всегда мог делать то, чего хотел. Но в этот раз он всё же выкроил себе время.       Когда Хакую шёл в сторону зала, он услышал непонятные возгласы за дверьми и какие-то непонятные звуки, похожие на сдерживаемый смех. Это несколько смутило мужчину, ведь в этой комнате должен был быть Коэн и было несколько странно, что он один издавал все эти звуки. Поэтому Хакую решил проверить, что случилось.       Оказалось, Коэн был в своих покоях не один, но было заметно, что присутствие Когьёку и Джудара его напрягало.       — А что вы тут делаете? — с улыбкой поинтересовался Хакую.       — Коэн на нас рисует! — мгновенно выдал Джудар, поправляя непривычно длинные одежды. Хакую на это только улыбнулся и зашёл в покои, прикрывая двери.       Коэн вздрогнул слишком заметно, прежде чем обернулся и с непонятным напряжением посмотрел на него.       — Тогда, может, и на мне что-то нарисуешь? — ласково попросил Хакую, отчего Коэн вздрогнул ещё раз.       — Н-но… — начал было Коэн, но он слишком сильно запинался, чтобы сказать что-то членораздельное.       — Да, да, нарисуй! — подначивал Джудар, и это же можно было увидеть в сияющих глазах Когьёку.       Хакую только улыбнулся, увидев на лицах этих несчастных результат того, что Коэн явно был занят и не очень хотел их разукрашивать.       — Давай, Коэн, я жду. — Хакую сел перед юношей и убрал чёлку со лба, прикрыв глаза. Кажется, он даже услышал, как Коэн что-то пробормотал, но не сумел разобрать, что именно.       А вот Джудар, как и Когьёку, был готов что-либо воскликнуть, только оба молчали, ведь у Коэна и так задрожали руки от смущения и напряжения. Он даже не знал, что можно было нарисовать.       — Хакую, я не смогу, — прошептал Коэн, обмакнув кисть в тушь.       — Сможешь, ведь это я, — так же тихо сказал Хакую и на секунду открыл глаза, чтобы посмотреть юноше в глаза.       Этот спокойный и доверительный взгляд будто в самом сердце отозвался, и Коэн шумно выдохнул, готовясь.       — Хорошо, закрой глаза, — пробормотал Коэн и мягко прикоснулся кистью к лицу Хакую, начиная рисовать. Стоявшие поодаль Когьёку и Джудар даже подошли поближе, ведь лицо Коэна стало слишком сосредоточенным.       Не зря, как оказалось, он бывал в театрах и теперь пытался нарисовать что-то похожее на маски, которые носили актёры. На коже подобное рисовать было немного сложно, но Хакую сидел ровно и терпеливо ожидал, пока Коэн закончит.       — Вроде всё, — неожиданно охрипшим голосом пробормотал Коэн и слегка отошёл от Хакую.       Тот открыл глаза и улыбнулся ему, понимая, что юноша мог переволноваться из-за подобного.       — Думаю, советники будут удивлены моему новому лицу. А вот Хакурен точно засмеёт.       — Так красиво! — воскликнула Когьёку, поспешно прикрыв рот руками. Коэна же всё ещё мелко трясло, и он краснел, вспоминая взгляд мужчины.       — Да, Коэн очень хорошо делает тонкую работу, — кивнул Хакую и погладил Когьёку по волосам. — К слову, Коэн, не хочешь ли и им что-то нарисовать? А то, вижу, они уже пострадали.       — Ладно. Но если вы побудете с нами, — пробормотал Коэн, отчего щёки покрылись уже лёгким, но трогательным румянцем.       И доселе молчавший Джудар просто не мог сдержаться, когда увидел это.       — Смотри-ка, принц краснеет! Какая прелесть!       — Я не краснею! — возмутился Коэн, а вот Хакую рассмеялся, пригладив волосы юноши, отчего тот резко замер.       Джудар уже начал что-то подозревать, но мгновенно оказался усаженным и взвизгнул от неожиданности, когда Коэн начал с силой тереть полотенцем его лицо.       — Коэн, осторожнее! — возмутился Джудар, но неожиданно замер, увидев кисть в руке юноши.       — Я тебя сейчас разрисую так, что мало не покажется, — со смешком пообещал Коэн. — Какого демона выбираешь?       — Спасите меня, — прошептал Джудар под смех Хакую.       Но никто его не спас, и в итоге Джудару пришлось смотреть на своё лицо, разукрашенное хоть и мастерски, но всё равно страшно.       — Меня же теперь все бояться будут!       — А мне Коэн цветы нарисовал! — довольно отозвалась Когьёку, смотря в зеркало на свою щеку.       — Потому что ты моя сестра и красивая принцесса, а от этого, — Коэн махнул рукой в сторону Джудара, — и так пора бежать, как только объявится.       — Ты зло-о-ой! Император, скажите ему!       — Коэн, не ругайся на Джудара. Идите и найдите лучше Хакурю, а то он опять спрятался!       Обоих сразу же как ветром сдуло, и Коэн вздохнул, опираясь лбом на плечо Хакую.       — И как тебе удаётся меня смущать?       — Тебе хватает одного моего взгляда, — улыбнулся Хакую, касаясь губами волос юноши.       Тот хмыкнул, вновь смутившись, и отстранился, чтобы посмотреть на его лицо. Сейчас оно выглядело забавно, так что Коэн не сдержал улыбки и на мгновение коснулся губ Хакую своими.       — С днём рождения, мой император.       — Спасибо. Надеюсь получить от тебя ещё один подарок, — тихо прошептал Хакую, обнимая Коэна.       — Прекрати, — покраснев, сказал тот. — Конечно же, получишь. Но сейчас ты должен быть с народом и семьёй.       — Я буду, но хочу, чтобы и ты был рядом.       — Во мне можешь не сомневаться. Что ж, пойду и я поищу Хакурю, может, дастся на разрисовывание.       Уже у самой двери Хакую вновь притянул к себе Коэна и мягко поцеловал его.       — Буду ждать вечера.       — Я подготовлюсь, — прошептал Коэн, прежде чем из коридора послышался возглас:       — Ю, где же тебя носит?!