Всё, что нас убивает.

      В камере на тонкой соломенной подстилке сидела девушка. Ее черные спутанные волосы разметались по плечам тусклыми прядями, а бледные руки покрытые царапинами сжимали подол рваного платья. Взгляд темных глаз был неподвижен, и любой, кто в них взглянул, предпочел бы больше их не видеть. Из мутных глубин ее сознания на поверхность рвалось безумие. Клетки в тюрьме были разделены прочной каменной кладкой. В соседней камере сидело еще несколько девушек, которые плотно жались друг к другу, в тщетной попытке согреться. Их разбитые губы беззвучно шевелились, а слезы, застывшие в уголках глаз, уже начали высыхать. От свободы их отделяли железные решетки, холодный камень и взвод солдат. Вояки неспешно прогуливались мимо камер, стараясь держаться подальше от железных прутьев. То и дело мужчины бросали украдкие взгляды на узниц. Они тихо перешептывались, и до слуха долетало только одно слово: «Ведьмы». На площади перед тюрьмой уже складывали костер. Рабочие устанавливали на возвышении деревянные столбы, и укладывали дрова, самые сухие, какие нашли во всей деревни. — Гореть должно весело, — довольно приговаривал палач. Чтобы посмотреть, как свершится правосудие, прибыл знаменитый проповедник. А на горизонте вспыхнул и догорел закат, ночь плавно опускала свой бархатный полог. Узкие улицы опустели, свет в окнах погас, и жизнь в деревне затихла. — Это все он. Он и это проклятое дерево, — шептала в своей темнице черноволосая Игрейн. Ненависть затопляла ее сознание, а гнев медленно поглощал сердце. Ледяную ярость, которая распространялась вокруг нее, почувствовали и солдаты, которые крепче вцепились в мушкеты. Больше они не рисковали проходить мимо камер, только нервно крестились, читая молитвы. И вдруг Игрейн запела. Вначале не слышно, у песни не было слов, только мелодия, которая пришла к ней словно из пустоты времён. Она продолжала её напевать все громче и громче. Голос отражался многократно, словно эхо в горах. Девушку слышала вся деревня, спящие люди проснулись. Ее голос звал и пугал, стягивал сердца всего живого стальными обручами предчувствия скорой беды, хватая за горло, росла тревога. Песня заползала в каждую щель, и мелодия оседала вместе с пылью. Солдаты не смели пошевелиться, замерев каменными изваяниями на выходе тюрьмы. Начальник охраны размахивал руками и орал: — Заткните эту дрянь немедленно! Что вы встали болваны! — но, вскоре, и он встал рядом со своими подчиненными. Внезапно песня стихла, Игрейн замолчала, и прислушалась. Ее подруги за стеной стройными и сильными голосами твердили слова древнего заклинания. Облака на небе медленно плыли, но луна не показывала свой лик. Сегодня ночное светило скрылось, луна умерла, и эти темные ночи самые лучшие для колдовства. — Дни Гекаты, — прошипела черноволосая ведьма, — богиня ждёт трусливых смертных на перекрестках. Мрак и миражи, вся ваша кровь для нее. Игрейн вновь начала петь, ее голос проникал в каждое человеческое сознание, отнимал волю, подавлял разум. Девушки повторяли заклинание. Услышав звяканье ключей ведьмы довольно улыбнулись. Они не переставали петь, солдаты открыли железные замки, висящие на дверях их камер, и девушки свободно прошли мимо. Игрейн остановилась перед одним, мужчина нелепо улыбался, ведьма нежно провела ладонью по его колючей щеке. Солдат выхватил острый нож, и воткнул его в живот своего сослуживца по самую рукоять. Выдернув оружие из тела, он не раздумывая вонзил его в свою грудь. Холодный металл скользнул между ребер, и мужчина рухнул на пол. Под босые стопы Игрейн потекла горячая кровь. Ведьма, продолжая петь, вышла из тюрьмы, оставляя кровавые следы. Солдаты проводили девушек пустыми взглядами, медленно вытащили свои ножи. Короткий замах - певучая сталь входит в тело. Убив своих друзей, мужчины вонзали клинки в себя. Напевая свою смертельную мелодию, ведьмы шли в деревню, которая уже полыхала. Отцы убивали сыновей, братья сестер, матери выволакивали плачущих младенцев из постелей. По канавам тонкими ручейками стекала кровь, а в центре деревни полыхала церковь. На ее ступенях, в одной ночной сорочке, лежал мертвый священник, кровь из его тела медленно стекала по ступеням. Игрейн уже не пела, а только повторяла слова заклинания, на ее губах не гасла безумная улыбка. Тяжелыми, глубокими вдохами ведьма наполняла себя запахом смерти. Она их всех простила, в конце концов, они заплатили за это прощение своей жизнью.

***

      

Кайла Гордон резко открыла глаза уставившись в потолок. Нет, такой бред ей не снился давно. — Что за ахинея, — девушка ударила кулаком по подушке. Кайла терпеть не могла толкования снов, считая ересью. Пожалуй, она бы и не обратила ни малейшего внимания на этот сон, если бы смотрела его со стороны. Но она была ею, той самой, сошедшей сума от пыток, ведьмой. Кайла резко села, и потянулась за мобильным телефоном. Каждое ее утро начиналось одинаково. Она хватала мобильник, просматривала звонки, сообщения, которых обычно было мало, или не было вовсе. И только после этого выбиралась из-под одеяла. Прогноз погоды не предвещал ничего хорошего, и, как назло, Гордон обещала Скотту быть сегодня в школе. В общем то, стая особо ее не ждала. Стилински её недолюбливал, Лидия относилась к ней индифферентно, а Кира казалась скучной. Малию на дух не переносила сама Кайла. Еще, когда-то, была Эллисон Арджент, но она мертва. Все что осталось от юной охотницы это воспоминания и холодный мрамор надгробия. Кайла и Эллисон никогда не были лучшими подругами, но девушки искренне уважали друг друга. Альфа твердил, что ему позарез нужен друид. Был, конечно, Дитон, который помогал ребятам гораздо лучше, чем Кайла. Но как предполагала девушка, мужчина просто предпочитал держать под контролем толпу подростков с суперспособностями. Тем более, что Скотт МакКолл aka истинный альфа, вообще чудо сверхъестественной природы. И Дитон был рядом, делал то, что должен как друид — сохранял баланс. Сама Кайла боялась признаться себе, что из нее друид так себе. Ей всё время казалось, что она балансирует на грани. Но бросить Бэйкон Хиллз, стаю, и бежать она не могла. А еще ей дико хотелось понять одно, помнит ли Скотт тот день. Тогда у него впервые случился серьезный приступ астмы, его собаку разодрал здоровый злобный пёс. Кайла помнит испуганные глаза Мелиссы, помнит, как кричал и рыдал во весь голос маленький Скотти, помнит клочки шерсти и злобный рык, помнит противный несчастный скулеж умирающей собаки. Но ей было интересно, помнит ли Скотт детали. Здоровая псина принадлежала Кайле, и девчонка даже не попыталась остановить собаку, когда животное захотело напасть на Скотта. Кайла не окликнула собаку, и не побежала за помощью. Тихо скрывшись в кустах, она смотрела на развертывающуюся перед ней картину. После собаку пристрелил отец. Мистер Гордон в качестве компенсации помогал Мелиссе по дому, а иногда забирал Скотта к ним домой, когда женщина дежурила в больнице. Так Кайла подружилась с МакКоллом. Она привыкла к нему, а со временем, и к недоверчивому Стайлзу. Выйдя из ванной, девушка медленно пошла к лестнице, хотелось поскорее позавтракать. Возле приоткрытой двери в комнату тети, Кайла остановилась. Комната тети Кассандры всегда заперта. Когда-то давно женщина делала предсказания. Как говорил отец, они всегда исполнялись. Именно по ее настоянию, много лет назад, вся семья Гордонов переехала в Бэйкон Хиллз. Но, как известно, пророкам не везет, их либо убивают, либо они сходят сума. Кассандре не повезло — она сошла сума. Кайле показалось, что она слышит шепот. Медленно прикрыв за собой дверь, она обошла кресло, в котором сидела тетка. Теперь ее разум не был таким острым, и даже тело отказывалось ей служить. — Тетя Кассандра? — тихо сказала Кайла. — Луна, дерево, чудовище. — Что вы шепчите? — девушка придвинулась ближе, чтобы расслышать ее слова. В тот же момент, в открытое окно ворвался холодный ветер напоенный запахом сырой земли. — Чудовище, — прорычала Кассандра, и подалась вперед со своего кресла. — Спокойно, успокойтесь тетя, — Кайла отпрянула от женщины, подняв руки в примирительном жесте. С нарастающим ужасом девушка смотрела в безумные глаза, сегодня ей уже такое снилось. — Чудовище, чудовище, чудовище, — повторяла как мантру безумная предсказательница. Не отрываясь, она смотрела в глаза племянницы, кривая усмешка перекосила ее лицо, а тонки худые кисти сжимали подлокотники кресла. — Что за чудовище тетя? — едва разжимая губы спросила Кассандра. Ее лицо побледнело, а сердце уже билось в горле. — А то ты не знаешь! — расхохоталась в ответ тетка, — милая деточка Кайла не знает ни о каких чудовищах. Какая прелесть. Вот смотрю я на тебя, и вижу перед собой злобную тварь. — Вам нужно успокоиться, — как можно тверже произнесла Кайла, ее пугал этот взгляд исподлобья. — А не то что? Затянешь удавку на моей шее? — прошипела ни хуже змеи Кассандра. — Мы с тобой обе знаем, на что ты способна. Тебе не рассказывали, конечно же, и ко мне не пускали. Женщина резко замолчала, и склонив голову на бок, стала рассматривать девушку. В комнате воцарилась тишина, которую нарушали только порывы ветра. — Что? — не понимая, спросила Кайла. Она давно потеряла хоть какую-то логическую цепочку. Но чувствовала, что если уйдет, может не услышать чего-то важного, а, то, что она услышит, напугает ее. Тетка хихикнула. — Я ведь пыталась отговорить твою маму рожать тебя, говорила, что нужно сделать аборт. Меня не послушали, они уже тогда решили, что я малость того самого, ну ты понимаешь.- Кассандра снова замолчала, и немного пожевав губы, продолжила, — Зря они так решили. Я тогда была как никогда уверена в своих снах, видениях, сновидениях. Таких как ты нужно убивать до рождения, в материнской утробе. Ой, ну, боже мой, не делай такое измученное личико! — Заткнись дура ненормальная! — рявкнула Кайла, ее коробило от этих кривляний. — Ну, уж нет, — хохотнула тетка, откинув голову назад, — сегодня мне, быть, может, выпал один шанс из миллиона. Ты, маленькая дрянь, зашла ко мне в гости, я сделала тебе предсказание, и сегодня мой мозг соображает, хотя я чувствую, что остается всё меньше времени. Меня решили оградить от семьи, после того случая. Много, много лет назад. — Какого случая? — машинально спросила ее племянница. — А я думала ты так никогда и не спросишь, — мило заулыбалась женщина, — когда меня не послушали, когда твоя мать не стала делать аборт, я перешла к более активным действиям. Спустила твою мамулю с лестницы. Вот так невезение, она выжила! И ты тоже! Тогда никто ничего не понял, так что у меня была еще одна возможность. Когда твой отец ослабил свою бдительность я…как бы тебе правильно рассказать. Что же это такое! Слова они как птицы или как ножи. Острые, тонкие, легкие, сильные, смертельные, разлетаются. Так трудно ухватить… твоя мамочка уже на седьмом месяце была, тут уже простые решения не помогут. Я воткнула красавице Розамунд нож в спину. Нооо…как видишь, моя любимая сестра умерла, а ты выжила, — Кассандра замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом. Она не видела на лице племянницы никаких эмоций, зато ощущала их кожей, вдыхала в себя. Отчаяние, которое чувствовала девушка, было мёдом для Кассандры, гнев сладкой патокой, а неверие острой корицей. — Запомни, Кайла, мои слова, — с едким удовольствием в голосе сказала женщина.- Ты ошибка, тебя не должно существовать на этом белом свете. Ты оскорбление для всего нашего рода. А чудовище, чудовища Кайла, они рядом, они в зеркале, в тебе, в твоих друзьях. Кто станет из вас большим монстром — это только вопрос времени… Ее голос затих, а взгляд потух и затуманился. Кассандра из последних сил цеплялась за остатки разума, нехотя отпуская наслаждение от причиненной боли, но мир неизбежно ускользнул от нее. Кайла смотрела в пустые глаза своей тетки, и не могла сдвинуться с места. Через несколько минут, ее практические оглушил звук удара напольных часов, которые стояли в зале на первом этаже. «Бом» — Кайла беги. «Бом» — убийство. «Бом» — чудовище. «Бом» — луна. «Бом» — дерево. «Бом» — беги, беги, беги…Часы отбили десять ударов, и девушка на ватных ногах ушла из комнаты тётки. Кайла судорожно соображала. Она не имела понятия как, но это всё связано. Её сон, предсказание и признание имеют связь. Кайла захлопнула дверь своей комнаты, и рухнула на заправленную кровать. У неё была только одна чёткая мысль, что за дерево она знает наверняка. — Проклятый Неметон, — процедила Кайла Гордон.