Dragon age.История наследника

Путь обратно, к избушке старого эльфа, был почти на день короче. Ведь компанию то и дело подгонял внезапно возникший ветер. Он был силен и холоден, его порывы пронизывали до костей и не давали расслабиться мышцам. Вроде, только светило солнце и пели птицы, когда компания вышла из города. Но буквально через час дороги их нагнали темные, неприветливые тучи. Еще через полчаса ветер. А на следующий день и дождь. Такая погода не навевала хороших эмоций, поэтому все шли молча, смотря себе под ноги, словно пытались разгадать великую головоломку. Когда дождь усилился, компании все-таки пришлось остановиться в сени огромной ивы. И только тогда Брей понял, что они почти пришли. Чуть поодаль в грязи утопала тропа через пролесок, что вела на поляну. На ту самую поляну, где он впервые увидел старую, черную избу, чуть накрененную, сто раз отремонтированную и такую печальную, одинокую, как и сам хозяин. Они не дождались, когда дождь успокоится. Как тяжелые, большие капли падали на одежду путешественников, так и волнение капало в душе парня. Ветер метался средь деревьев, создавая угрюмую мелодию листьев. Даже скрип ветвей почти сразу растворялся в этом тревожном звучании. В конце концов, через какое-то незначительное время, подгоняемый такой мрачной атмосферой, Брей ринулся из-под дерева, скрывавшего от дождя, в знакомую только ему сторону. Спутники, что-то кричали в след, но он их не слышал. В голове у него не было мыслей. Лишь настойчивое желание поскорее прийти в дом. Промчавшись по поляне, парень остановился у могилки. Стул, стоял на своем месте. Он был как всегда накренившемся, старым, на вид не прочным, темным от дождя и таким пустым без хозяина. Брей заметил, что рядом не виднелось привычное отверстие, куда так часто втыкалось «Милосердие», а кострище выглядело так, словно его давным-давно никто не трогал. У парня защемило сердце. Войдя в избу, он надеялся услышать тихое ворчание и аромат отвара, что он готовил в последний раз. Но встретила его лишь тишина. Медленно, Брей стал осматривать дом: во всех помещениях было темно. Ни одна свеча не была зажжена в такой пасмурный день. Окна были все так же занавешены, но они пропускали очень блеклый свет. Он не спеша сочился сквозь окна, обволакивая своим прозрачным светом комнату, помещая ее в непостижимую утенеру. Все было на своих местах: стулья стояли у стола, скамейка у стены, в углу возле входа лежали охотничьи ловушки, растения сушились на стене. Только на кухонном столе, обычно пустовавшем, стояла чистая тарелка с ложкой, а поодаль кружка и кувшин с водой. Словно приготовленные для кого-то, эти предметы были единственными, что находились на столе и так сильно выделялись. Будто о чем-то кричали гостю. На скамейке же, где в последнюю ночь пребывания Брея, спал эльф, лежал аккуратно сложенный плед. «Ведь он лежит так с моего ухода!». Взяв его в руки, парень почувствовал лишь застоявшийся холод. И так, с тканью в руках, он медленно повернулся в ту сторону, где находилась кровать старика. В спальне как всегда не было света. Лишь отблески с кухни чуточку приоткрывали картину. Фенрис лежал на постели. Лицо было направленно в потолок. Глаза закрыты. Его кожа казалось бледной, чуть ли не прозрачной, но Брей убеждал себя, что это из-за полумрака. Было видно только лицо. Оно казалось таким мирным. Брей подумал, что эльф всегда хмурился и о чем-то думал. Но, когда удавалось словить улыбку отца, то парень видел, и насколько оно могло просветлеть. Сейчас, казалось, оно было таким же светлым, и свободным. В груди все еще оставалось тяжелое чувство тревоги. Оно заставляло окаменеть все тело. Парню требовалось огромных усилий заставить двигать ноги в направление старика. Шаг за шагом, он подходил все ближе к краю кровати. Фенрис был укрыт серой простыней. Руки находились поверх одеяла. Черная короста виднелась из-под бинтов. «Она распространилась так далеко…». И от этой мысли у парня прошлись мелкие мурашки по спине. Но самое главное, Брей заметил, лишь через несколько минут. Старик не дышал. От шока, парень смог лишь поднести ладонь, и прижать ее к груди отца. В этот момент открылась дверь дома, впуская дикий вой холодного ветра. В глаза ударял яркий свет, но от него не было больно. Он был… мягким? Наконец, сфокусировав зрение, эльф увидел серо-зеленое небо. Оно было как будто бы чистым, но одновременно мутным. По телу пробежали мурашки. Тут, он понял, что лежит на чем-то твердом, мокром и холодном. Повернув голову, он увидел камень вместо земли. По лицу пробежался легкий, прохладный ветерок. Фенрис не чувствовал удивления или страха. Он как будто уже давно знал, что вскоре попадет сюда. На душе был лишь покой, размешанный малым разочарованием. Садясь, он заметил, что его руки не были перебинтованными, а были молоды, как тридцать лет назад. Да и вообще больше не чувствовалась сухая ткань, что перетягивала все тело, как и тупая боль. А потрогав лицо, он не обнаружил морщин, синяков под глазами, а волосы были короткими. На лице эльфа промелькнула улыбка. Было приятно снова ощущать себя юным парнем. Поднявшись на ноги, эльфу открылась удивительная картина. Он был определенно в Тени. Ведь только здесь небо было зеленоватого оттенка. Земля, где каменная, где пустая, парившая в воздухе, то большими, то малыми островами. Вдалеке виднелись высокие, голые скалы, что могли нагонять угрозу, но казались лишь одинокими. А постоянный сухой ветер, разбавлял влажность воздуха. Он был таким слабым, что почти не чувствовался, поэтому эльф сразу перестал обращать на него внимание. Но вскоре, он пожалел о своей беспечности. Фенрис и не заметил, как этот ветерок принес сладкий, родной запах. Эльф заметил чье-то приближение лишь только тогда, когда увидел тень позади себя. «Слава Создателю, в этом месте не опаленный, постоянный свет!». Обернувшись, он не смог подавить волнительного вздоха. Перед ним стоял его свет, его надежда, его любовь. Его Мириам. Она была прежней, как и тогда, при прощании. Все так же одета в свою любимую хлопковую рубашку и темные, длинные штаны. Рубаха была все такая же мешковатая, но тонкий ремешок, всегда подчеркивал ее точеную фигуру. Ему тоже всегда нравилась эта рубашка. Ее черные волосы обрамляли худенькое лицо. Ее губы были как всегда мягкими и улыбающимися. Как и глаза. Они смотрели на него с большой любовью и теплом. Но в глубине этих маленьких океанов, только он мог увидеть сквозь толстый слой света, на дне, нескончаемую тоску и печаль. Он был уверен, его глаза сейчас были такими же. -Здравствуй, Фенрис, — начала Хоук. Она стояла совсем рядом, но только через тысячу мгновений непрерывного зрительного контакта, эльф понял, что может видеть через нее. — Здравствуй, Мириам, — уже с отчетливыми печальными нотками произнес эльф. Его голос стал таким же грубым и ломким, словно он снова стал стариком. — Я умер? — Еще нет. Но ты на пути к концу. — Тогда, ты, получается, пришла проводить меня? — Я пришла сказать тебе о выборе. Но об этом чуть позже. У меня есть немного времени, чтобы поговорить с тобой. — Поговорить? — эльф слегка опешил от такого поворота событий. — Да. Я наблюдала за тобой, — она сказала это так легко, что сложилось впечатление, будто она делала это всю жизнь. От чего эльф еще и смутился. Но он не дал этому чувству проявить себя, построив непрочную стену, как и в старые времена. Эльф, стал быстро перебирать темы, которые она хотела бы с ним обсудить сейчас. Но в голову приходила лишь одна мысль: — Ты хочешь поговорить о том, как я снова сбежал? — Нет, милый, — она приветливо улыбнулась, будто ждала этого вопроса. Эта реакция снова привела Фенриса в смятение. В Тени она приводила его в такое состояние куда чаще, чем за один земной, мирный день их жизни. — Тогда, о чем же? — О том, как ты жил без меня, — у эльфа упало сердце. — Когда ты уходила, ты должна была понимать, что если ты не вернешься, я буду вести себя именно так, — прошептал эльф. От больных чувств, нахлынувших воспоминаний, его шепот послышался шипением. Но Хоук, похоже, не заметила этого. — Я верила, что, так или иначе, вернусь к вам. Поэтому, если честно, я была очень удивлена и рада, когда ты пошел на контакт с нашими старыми друзьями. Особенно в Тевинтере. Ты помогал магам и простым людям. И не важно, с какими мотивами. Ты это делал. И я очень благодарна тебе. — Сейчас, это уж не так важно. — Тогда это было важно. И это самое главное. — Но из-за этого, наш сын рос без родителей! — чуть ли не взвыл эльф, от противоречивых эмоций. Он был бесконечно рад, что не все в жизни после ухода Мириам, было ошибкой, но эти же ошибки уже давно лежали тяжким грузом в его душе. Эту печаль нельзя было просто снять словами благодарности. — Это правда. Брею пришлось не легко в детстве. Но все было не так плохо, как могло сложиться. И посмотри, каким он стал! Умный, красивый, верный, ищущий справедливость и правду мальчик. Я очень горжусь им. Думаю, как и ты. Я знаю, ты жалеешь и коробишь себя о принятом решении уйти тогда. Но милый, — Мириам подошла ближе, и посмотрела в зеленые глаза, — только тебе решать, правильный это был поступок, или нет. — Девушка улыбнулась, и Фенрис понял, как ему не хватало именно этого света долгие годы, …пока не встретил сына. — Да, …наверное, ты права. Он вырос хорошим человеком. Хорошо, я успел в этом убедиться. Жаль только, что мы его больше не увидим. Я надеялся, что он успеет прийти до того, как я…уйду. — Да, об этом, — Хоук повернулась, и прошла на то место, где стояла ранее, — пора, поговорить о выборе. Эльф приготовился внимательно слушать. Ведь ее голос стал столь серьезным, что бывало только в тех случаях, когда от выбранного ею решения, зависела чья-то жизнь. Только теперь, похоже, выбор придется делать ему. К локтю прикоснулась большая рука. — Парень, он…, — позади послышался женский всхлип. — Я не понимаю. Его внутренние органы в порядке. Сердце тоже. Только почему-то у него очень медленный ритм. И он замедляется еще больше! — Может из-за той черной штуки? Смотри, как далеко забралась, — гном указал на левое плечо эльфа. «Может быть, он прав…может, лириум добрался до вен, и распространился до сердца!» — Дядя Варрик, помогите мне снять с него бинты! Срочно! — Белла! Давай сюда нож! — Ч.. Что? — непонимающе посмотрела на приятелей пиратка, вытирая слезы. — Нож!!! — крикнули в унисон Варрик и Брей. Изабелла, тут же подпрыгнув от неожиданного крика, достала не большой кинжал у себя из заднего кармана и передала его гному. Через пару секунд, она принесла еще один, простой нож, видимо с кухни. Но в этом более не было необходимости. Варрик быстрыми движениями уже перерезал бинты посередине груди и те, что на плече, убирая ткань по бокам. — Что ты собираешься делать? — выпрямляясь, спросил Тетрас. — Я хочу попробовать вытянуть этот лириум. — Что?! — не удержался эльф от резкого тона. — Ты понимаешь, что это…не правильно, это не честно! — Я и не думала, что тебя, когда-то задевала не честность, — пыталась пошутить Хоук, разряжая обстановку. Но ей это не удалось. — Мириам, я…я не могу! Это точно так же, как при чтение чертового Варрикского письма! — Ну, может не совсем так. Брей тогда, уже был у Марии. Она посмотрела на эльфа. Он упирался на каменную стену, прикрыв руками лицо, и казался таким отчаявшимся. На правой все также был намотан красный шарф. Глупый эльф. Через пару минут Фенрис стал медленно проговаривать: — Значит, ты предлагаешь мне выбор: Либо я умираю, и остаюсь с тобой – то, чего я так долго лелеял и ждал, либо, я возвращаюсь — и остаюсь с сыном… Я ничего не упустил? — Нет, — под его тяжелым взглядом, девушка смогла лишь грустно улыбнуться. — Fasta vass…Хоук, скажи, за что мне это? За смерти? Но я не убивал невинных. За дерзость, …а может за трусость? Может за трусость… — Фенрис, — проронив с горечью, подлетела девушка к эльфу. Ее рука была занесена к его лицу, но из-за невозможности дотронуться до любимого, рука так и осталась висеть в воздухе. — Знаешь, я так долго мечтал об этой встрече. Все думал, как обрадуюсь, увидев тебя. Думал, как буду оправдываться перед тобой. А ты, не винишь меня. Ты все понимаешь. Как и раньше, — он подвинул свое лицо близко к руке Мириам, и в месте соприкосновения кожи с границей призрачной руки чувствовалось мягкое покалывание. Преодоление только огромной тоски в душе обоих стоило того, чтобы приблизить ощущение к реальности. — Знаю, милый, — прошептала девушка. В ее глазах виднелись слезы, но на лице все еще сохранялась улыбка. — Я так хочу… — Не надо, — сказал эльф, закрыв глаза. Казалось, в этом мире не существует слово «время». Пара простояла так бесконечное количество минут. Она смотрела на него. Молча, улыбаясь. Она знала, что примет любое его решение. Ей придется принять. Поэтому, она просто смотрела на него. Любуясь, запоминая, вспоминая и надеясь. Вот, на его лице появились морщинки. Это он нахмурил брови. И ей так захотелось провести большим пальцем меж ними, чтобы разгладить морщины. Он слишком часто хмурит лицо. Как раньше, так и сейчас. Но, не успела она об этом подумать, как его глаза распахнулись. Они смотрели, любяще, твердо и решительно. Смотрели прямо на нее, и она уже знала, что он выберет. Солнце клонилось к закату. Тучи совсем недавно стали сходить с небосвода, освобождая место первым звездам. Ветер, снова вспомнив о своенравной гордости, поднялся к верхушкам деревьев. А вместо тревожной музыки листвы, пришла благоговейная тишина, лишь иногда прерываемая чириканьем птиц. В доме снова были зажжены свечи. От кухни в комнату, носилась пиратка, постоянно спрашивая нужно ли что-то уставшим приятелем, пытавшимся спасти одну душу. Но не получая положительного ответа, она была вынуждена наконец-то пристроить себя в углу, на скамейке. Где вскоре и уснула. Гном же, сидел поодаль от парня, держа в руках очередную склянку, которую наполняли черной жидкостью. Он пристально наблюдал над процессом, в душе уже не единожды смерившись, чтобы просто быть рядом, когда ужасная правда достигнет и разума паренька. А Брей, раз за разом, вытягивал отраву из тела отца и произносил молитвы Создателю, что одно время интересовался магией магистров. В местах, где вытягивать было больше нечего, черные участки кожи становились темно-серыми. И эта смена в первые разы вселила ему надежду. Такую сильную надежду, что больше он с ней не расставался. Ноги давно стали ватными, каждое движение руками отзывались болью в мышцах, зрение уже почти через каждые пару минут становилось мутным. Но парень упорно и твердо повторял движения и заклинания. Смаргивал пелену с глаз, каждый раз, когда она появлялась. Переступал с ноги на ногу, когда переставал их чувствовать. И все потому, что не хотел терять надежду. Надежду, что когда-нибудь встретит своих родителей. Что поговорит с ними, и расскажет, как ему жилось без них, как он становился сильнее и умнее, чтобы только заслужить шанс узнать их имена. А когда расскажет, попросит больше никогда его не бросать. Всегда верить в него и любить. Как и он будет. Только когда до его измотанной руки прикоснулись холодные пальцы, Брей смог вынырнуть из своих надежд и воспоминаний. Его не передернуло от холода, и он не повернул резко голову в сторону руки. Лишь спустя пару мгновений он перевел усталый взгляд с одеяла на лицо отца. На него смотрели большие зеленые глаза, наполненные слезами и надеждой. — Я подумал, что больше никогда не увижу тебя. — Но я вернулся. — И теперь, ты останешься в моей жизни? — Разве могло быть иначе?