Боль на двоих

      Антейку — мирное место… Было мирным местом, но после нападения голубей, оно перестало быть уютным кафе. Все что от него осталось, так это заброшенное здание с выбитыми окнами. Внутри же обстановка была не на много лучше, чем снаружи. Она отличалась своей большей мрачностью. Столики и стулья были раскиданы по всему помещению. Осколки ваз, чашек и тарелок были повсюду, как и осколки стекла. Пол был покрыт кровавыми пятнами. Дверь, ведущая на второй этаж в кабинет заведующего, была опечатана, а на первом же она вообще отсутствовала. Это до жути мрачная картина. Двор около Антейку был перекрыт красно-белой лентой. А вокруг не души.       С того происшествия прошло несколько месяцев, но участники до сих пор не могут забыть столь жуткой бойни, возле неприметного кафе. Кто бы мог подумать, что заведующий и официанты этого чудесного всеми любимого Антейку гули — твари, которые по ночам пожирают людей, навивая тень страха на всех жителей Токио. Жутко, не правда ли? Что же тогда на счет одноглазого гуля? Он исчез, убив следователя Амона и просто исчез, но как такое возможно? Хм, что ж… Сейчас рассказ идет не о том, как Канеки бежал от голубей… Еще один день, Тоука уже давно сама не своя. С того самого дня, как потеряла свою верную семью, заведующего, считавшего своим отцом, и дом, милый дом — Антейку. Сколько пришлось пережить вместе… Что же теперь? Всего этого нет? Раздумывая про себя Тоука рассматривая развалины, оставшиеся после боя. Тяжесть на душе, будто ее сковали оковы с тяжелыми цепями, и кто-то раз за разом протыкает сердце девушки острым кинжалом. Ей ужасно больно, так хочется освободиться. Это кафе… А еще Канеки… Да, Тоука любит его, всем сердцем, и винит себя в том, что при последней встречи не позвала его обратно… Да, если бы она только сказала это слово, одно единственное «останься», все было бы по-другому, все было бы как прежде. А теперь что? Ничего больше нет, лишь только боль и развалины Антейку. Приподняв красно-белую ленту, девушка прошла во внутрь двора, прямо к кафе. Решив посмотреть, что осталось, темноволосая сделала несколько неуверенных шагов. Внутри все сильно заболело, но Тоука не отступила назад, она собралась и переступила порог кафе. Слезы сами собой полились из глаз. Тяжело сдерживать эмоции, когда видишь столь родное место в разрухе, а воспоминания о любимом лишь сильнее вбивали кол в сердце Тоуки. Сделав еще пару шагов, девушка посмотрела на лестницу, которая вела на второй этаж. В тишине послышались стучание каблучков. Она без остановки шла наверх. После того, как ступеньки закончились, темноволосая подошла к опечатанной комнате и взявшись за ручку, с силой открыла дверь. В лицо подул ветерок. Окно было открыто, и весенний, холодный ветер гулял по хорошо освещенной, просторной комнате. Удивившись такой свежести, девушка все внимательно осмотрела, и увидела то, что привело ее в шок. Руки и колени задрожали. Девушка медленно опустилась на пол. По щекам, на которых уже успели высохнуть слезы, побежала вторая волна, как бы девушка не пыталась успокоиться, все было напрасно… Что же увидела Тоука? Это был седоволосый Канеки, сидящий в кресле старика. Он спал. На свету его щеки блестели, похоже парень давно тут, и тоже плакал. Неужели, и он считает себя виноватым? А как же… Считает. Он понимает, что уходить в Аогири было глупо, и сейчас уже не исправить этой ошибки. В этой битве умер не только заведующий, но и друг Канеки… Тяжело передать, какая боль в душе у этих двоих. Почувствовав вторжение, Канеки очнулся и вскочил с кресла. Он медленно начал подходить к Тоуке. Подойдя в плотную, он так же опустился на колени и посмотрел в глаза темноволосой. Они долго молчали, так и не решаясь что-то сказать друг другу. Это не от того, что они долго не виделись, и не от того, что им нечего сказать, просто то, что они хотели донести до друг друга слишком сложно передать словами, просто невозможно… — Канеки… — разорвала тишину Тоука, смотря в его серые глаза. Подняв дрожащую руку, она дотронулась до плеча парня. Еще миг и Канеки сам не сдержавшись, бросился в объятья девушки. Положив руки на талию, он прижал к себе хрупкое тело Тоуки. На душе девушки стало на много легче — эти тяжелые оковы Канеки сломал своими объятьями; осталась лишь небольшая буря, являющаяся потерей Антейку. — Тоука, прости… Я дол… — Молчи… Сейчас не время извинятся, это время исправлять ошибки… Пусть, Антейку, заведующего, ту жизнь уже не вернуть, я должна сказать, то что не смогла произнести в тот раз. Я… Всей душой и всем сердцем люблю тебя… Возможно это не то место, и возможно, я лишь оскверняю его в подобной ситуации, но… — Не слова больше, я тоже тебя люблю. Пусть тон парня был тихий и спокойный, он не передавал особых эмоций, но эти слова были искренними. Наклонившись к устам девушки, мягко и нежно поцеловал. Да, отпечаток о том, что случилось еще долго будет терзать сердца этих двоих. Но теперь, когда они вдвоем, когда они выразили свои чувства… Пусть не так красиво, возможно, и не так чувственно, как хотели, но теперь, вдвоем они смогут перебороть любую боль, которая будет терзать их души и тела.