Жизнь

      Помню тот роковой день, он начинался, как и все предыдущие. Лёжа на кровати в своей комнате я слышал, как мама на кухне готовит утренний завтрак, запах которого уже распространялся по квартире. Отец принимал душ и напевал полюбившиеся песни, он всегда любил что-нибудь новенькое из попсы. А я, как обычно, не мог оторваться от кровати и наконец-то встать и присоединиться к отцу и водным процедурам. Ведь сегодня было запланировано родителями много дел, которые мне были не очень-то интересны, хотелось погулять с друзьями, сходить на речку. Так как подготовительная школа тоже закончилась, у меня теперь была уйма свободного времени, ну я так думал.       - Сашенька, вставай, - оторвала от мыслей мама и раздвинула плотные шторы впуская в комнату лучи света. – Пора вставать, соня, – она потрепала меня нежно по волосам.       - Ну ещё немного, мам! – поглубже нырнул под одеяло, в попытках спрятаться от неприятного света.       - Вставай, вставай, – мама сдернула с меня одеяло, не оставляя шанса продолжить капризничать. - Будешь упорствовать - останешься без завтрака, а тебя дожидаются твои любимые блинчики.       - Так что ж ты молчала, я быстро! – сонливость как рукой сняло, и я уже стою в ванной, умываюсь и чищу зубы. – Пап, давай быстрее, а то я за себя не отвечаю, блинчиков на тебя не хватит, – крикнул уже выбегая из ванной комнаты.       - Ну-ну, попробуй осилить… - услышал, закрывая дверь и оставляя главного едока семьи позади себя.       Насытившись самыми вкусными блинами на планете, начал собираться в дорогу. Так как у меня это последнее лето до поступления в первый класс, родители решили съездить на море дикарями, чтобы никто не мешался. «Отдохнём месяц на пляже и ещё останется целый месяц на сборы к школе», - говорил отец маме. Сегодня мы поехали за большой палаткой и плавательными принадлежностями, такими как матрасы, жилеты, надувные мячи. «Я по неосторожности уничтожил прошлые водные принадлежности, опрокинув на них краску.» Пришлось перемерить просто бесконечную кучу сланцев и плавательных шорт, пока маме, хоть что-то понравилось. Загрузились в машину так плотно, что пришлось все накупленные вещи брать себе на колени. Зато появилась возможность поиграться с надувным мячиком, пока отец утрамбовывал палатки и кухню в багажник универсала, а мать размещала купленную одежду по соседству со мной, на задних сиденьях. И вот на пути обратно домой и случилось происшествие, которое стоило мне всего.       - ДОРОГОЙ ОСТОРОЖНО!!! – это последняя фраза, которую я успел услышать от мамы. Меня сильно приложило сначала об передние сиденья. Сильная боль в руке затопила мои мысли, она начала распространятся по всему телу и когда стало невыносимо я потерял сознание. И всё что происходило после, уже не помнил.       Пришёл в себя в обшарпанной, но чистой комнате. Вокруг меня стояло множество металлических кроватей, на которых лежали люди и стонали. Всех объединяло только одно, все были обмотаны белыми бинтами. В окно проникали солнечные лучи, которые делали обстановку нереальной. По обрывочным воспоминаниям удалось вспомнить, когда мы с мамой ходили по врачам, так выглядела больница. «Значит, что-то случилось? – сердце учащённо забилось. - Надо найти маму или папу!». Попытался встать и сразу ощутил слабость. Землю зашатало и ноги, не выдержав издевательства подломились подомной, и я опять потерял сознание, от боли которая прошла по телу, но в конце ещё раз несильно приложился головой об пол. Второе пробуждение было ничем не лучше первого - по ощущениям, кроме того, что больничная палата была погружена во мрак, а за мутным стеклом виделся тусклый свет лампочки. Я закрутил головой, в попытке найти близких и увидел только, как что-то быстро выбежало из помещения. Мне было дурно, кружилась голова, время тянулось несусветно долго. Примерно через пару минут или больше, включился свет и в комнату зашли люди в белых халатах. Они подошли ко мне. В это время я моргал из-за ярко вспыхнувшего света в комнате и пытался рассмотреть людей, что было трудной задачей. Глаза никак не хотели сфокусироваться на объектах, которые расплывались. Мою попытку приподняться на локтях прервали, легонько прижав меня к кровати:       - Здравствуй, как ты себя чувствуешь? – успокаивающим и негромким голосом, обратился ко мне седой мужчина. – Может голова кружится или болит где? – когда я окончательно проморгался, я увидел, что все ждут от меня чего-то, с трудом подтянул на себя сползшее одеяло. Врач сразу понял, что мне страшно от пристального внимания. – Коллеги отойдите подальше, пожалуйста. Не мешайте ему приходить в себя, – передо мной остался, только врач, я припомнил, что он мне только что говорил.       - Немножко кружится голова, – он сделал в своём маленьком блокноте пометку и снова сосредоточился на мне. – А где мама с папой? – я опять начал крутить головой в попытке их найти и снова начала немного кружиться голова. - Они будут переживать за меня, – попытался я ещё раз разорвать молчание, когда я закончил фразу у меня на душе стало очень тяжело, а увидев, как помрачнело лицо врача, у меня защемило в груди. Чувства обострились, и я ощутил отчётливо, что не захочу узнать правду. Меня, что-то настойчиво тянуло, заткнуть поплотнее уши, но мне надо знать.       - Доктор может не стоит, – робко вмешалась девушка в одежде медсестры, которая с беспокойством смотрела на меня.       - Лучше не стоит его обнадёживать, – решил для себя седой врач. - Дальше будет, только хуже, – взяв крепко одной рукой моё плечо, он собрался с духом и обратился ко мне. – Мальчик, тебе надо крепиться! Мама с папой больше не придут, теперь ты один… - у меня на глазах начали наворачиваться слёзы, всё тело моментально похолодело, рука мужчины ещё сильнее стиснули плечо. - Я уверен, они хотели бы чтоб ты продолжал жить… - он ещё много чего говорил, но я его уже не слушал. Когда-то мне в голову прилетел камень и мне было плохо целую неделю, я думал, что ничего больше не сравниться с этой болью, но теперь я знаю, что может ранить больнее. Мой мир начал рушиться, хотелось уйти к родителям на небеса. Так говорил приходивший священник, что все отправляются туда в последний путь. Я перестал: есть, ходить, на меня навалилась депрессия. Так продолжалось в течении долгого месяца, который я практически не помнил.       Кабинет Главного врача.       - Ну что Иван Иванович, как там ваш больной Думов Александр Сергеевич, – спросил Главный врач больницы, откладывая дело с краткой историей больного. Мужчина сидящий в кожаном кресле был толстоватым, низеньким и совершенно лысым, с располагающей мягкой улыбкой, которая не пропадало с его лица практически никогда, даже в самый плохой день. Но за этим безобидным лицом скрывалась гнилая натура, которая и позволила занять высокое и денежное место, а также убрать ему неугодных персонал.       - Мальчик очень быстро идёт на поправку Сергей Анатольевич. Перелом ноги сросся всего за две недели. Симптомы сотрясение мозга, прошло за три дня, – говорил лечащий врач мальчика с неохотой, он знал, что просто так этот толстяк никем не интересуется. – Вот только его психологическое здоровье под вопросом. Тамарочке, удаётся его кормить пару раз в день, но этого недостаточно для его растущего организма, тем более в сложившейся ситуации, когда организму требуется «строительный» материал. Мальчик не хочет ничем заниматься, как бы не упорствовала Тамара, – каждое слово Главный врач впитывал в себя словно губка. - А почему вы интересуетесь именно им? – уже явно почувствовав неладно, спросил на прямую Иванов.       - Появились родственники мальчика и они хотят его поскорее забрать, – толстяк продолжил не отрываясь, что-то чёркать в своём ежедневнике, карандашом. - Я думаю, что вместе с родными он быстрее пойдёт на поправку, чем у нас. Поэтому, я подписал бумаги на выписку, мальчик и так уже настрадался, незачем его мучать, – эта новость была неожиданной, ещё до разговора подписать документы, история начала пахнуть керосином.       - Я бы рекомендовал ещё понаблюдать за ним, - врач попытался выиграть немного времени, чтобы разобраться в странностях. - Так и направление к психологу уже выписано, не гоже без проверки его выписывать, – он решил выложить последний аргумент, который остался. - Да и какие родственники? У знакомых своих я специально проверял, у него не осталось никаких родственников. У меня на руках официальное уведомление, что у него никого не осталось, - на миг на лице главврача вылезло недовольство, но также быстро и пропало. - Деды умерли ещё до его рождения, а другой родни у него никогда и не было! – немного помяв папку в руках, продолжил. - Да и Тамара Ивановна прикипела уже к мальцу, уже начала собирать бумаги на усыновление.       - Нет, ваши сведения ошибочные, у него есть близкие! – неожиданно громко возмутился Главный врач. - Троюродный брат отца мальчика, узнав такую новость тут же примчался, - поняв, что слишком раскричался толстяк понизил голос. - Сегодня вечером за ним приедут. Соберите все бумаги по нему и занесите в регистратуру, – Иваныч понимал, что многое ему не договорили, но лишние крики ничем не помогут, раз уже всё решили, остаётся надеяться, что мальчику будет лучше в другой семье. - Ничем не могу помочь, но требования близких важнее, чем желание Тамарочки, – якобы сочувствуя сказал главный врач, но гаденькая улыбка украшала его лицо. Хотелось взять его и приложить об дорогой деревянный стол, но тогда он не сможет больше найти работу в этом городе.       - Вы делаете очень большую ошибку, выписывая его раньше времени! – оставил последнее слово за собой лечащий врач, выходя из кабинета.       - Надо менять уже Иваныча, много стал совать нос не в свои дела, – сделал пометку в блокноте, и продолжил диалог сам с собой, так как больше не с кем было поделиться своим успехом. - Нашелся ещё один кандидат в «Спец Школу», – ещё одна галочка, красовалась в блокноте. - Я получу очень хорошие отступные за находку, такого «человека+» как Саша Думов.       Его заинтересовал своим предложением старый институтский приятель, который уже сделал неплохой капитал на этом. Сейчас активно во всей стране стали проводить специальные программы по воспитанию подрастающего поколения, проблема была в том, что все сведения были под грифом совершенно секретно. Но за находку неординарных детей, а ещё лучше сирот, без родителей, очень хорошо оплачивали, даже за одного можно жить долго и припеваючи. Только в этом году было найдено двое в Хабаровске и в его конкретно больнице, а уже к окончанию набора появился нежданный подарок в лице ещё одного ребёнка. Осталось провернуть дело по чистой отправке детей в Москву и пятнадцать миллионов будут в кармане. Осталось, только ещё прибрать к рукам квартирку мальца, с нужными людьми уже связался, и работа подходила к концу.       Александр Думов.       Выписали меня неожиданно, Тамара Ивановна единственная женщина, которая пыталась меня поддержать, убежала в слезах, не сказав ни слова. Её отец, который был моим лечащим врачом, тоже был расстроен моей выпиской. За дверьми больницы меня встретил незнакомый мужчина Илья Сергеевич Думов, представился троюродным братом отца. Я отказывался идти с ним, кричал плакал, но меня никто не слушал. Затолкали в чёрную большую машину и увезли. От этого «дальнего брата» отца веяло равнодушием и скрытой опасностью. Мне не хотелось не то что ехать с ним, а находиться рядом было неприятно, тело пробирали мурашки, но всем было безразлично моё мнение.       Неделю я находился с «дядей» в нашей квартире постоянно приходили незнакомые люди и что-то замеряли и записывали, выносили и заносили вещи. Все мои игрушки просто выкинули, обои переклеили, фотографии родителей были просто сожжены. Дяде было безразлично как я себя чувствую, главное, чтобы я находился всегда на глазах. За мной приглядывала старая карга от которой несло внутренней гнилью. Запах, который ощущал только я, перебивал аппетит, даже еда, которую она мне готовила отдавала привкусом разложения, словно ходячая чума. На слёзы и крики, они никак не реагировали, пытался кидаться предметами в них, меня били по заднице и наказывали, ставя в угол на рис.       Попытался разбить себе голову об стену, в надежде, что меня отправят в больницу, но удар вышел слабым. Только шишка вылезла большая, которая на удивление быстро сошла. Меня начали пичкать таблетками и ставили уколы, после которых я ничего не хотел делать, но их действие было кратковременным мне удавалась «скидывать» с себя пелену безразличия. Но в ответ они увеличили количество препаратов. На мои просьбы пойти гулять отговаривались тем, что скоро поступлю в школу для одарённых детей там и буду гулять со сверстниками. В их словах была правда, но я понимал, что они многое не договаривают. Целыми днями я сидел дома в своей комнате. Забастовка в два дня голодовки, не дала никакого результата, только на моём столе увеличилось количество тарелок с испорченной едой, которые потом пришлось самому мыть.       А в один из дней мы неожиданно поехали в аэропорт, где меня передали «сопровождающему», у которого были какие-то бумаги на меня. К мужчине мой дядя обращался уважительно и с неподдельным страхом. Сопровождающего звали Семён Семёнович, его волосы были с сединой, на нём был одет представительный синий костюм, а на его лице было радушное выражение, которое заставляло ему верить. Никто из встреченных мной людей не называл своих фамилий, и я прекрасно чувствовал, что мне и окружающим лгут. Одно присутствие Семёна Семёновича вызывало дрожь, которая пробирала до костей, а в его чувствах сквозил арктический холод, который заставлял меня замирать на месте.       Он сопровождал меня и ещё двоих детей: Мишу и Катю, до школы пансионата Святого Петра. По крайней мере он так говорил полицейским, и те ему верили. На мои слова, что я не хочу идти с этим человеком все, реагировали как на каприз ребёнка, даже милицейский пригрозил мне пальцем. «Лицемеры, которые не обращали внимания на мои слова!» Друзья по несчастью оказались сиротами, но в отличии от меня они не знали о своих родителях ничего и всю жизнь провели в детском доме. Их отобрали в школу для одарённых детей из двух тысяч претендентов сверстников. Они были горды за себя, что именно они были победителями. Я их «ощущал» также как нашего сопровождающего. Они отличались от остальных людей вокруг. Особенно Катя, от неё шёл запах свежей травы и спокойствия. Миша, ощущался как «обжигающий огонь», который заставлял держать расстояние. Миша общался, только с Катей, на меня реагировал как на опасность и конкурента. Из-за необычных ощущений не удалось ни с кем пообщаться.       Изменения в себе я ощутил почти сразу как попал в больницу, но из-за смерти родителей я не хотел ни с кем разговаривать о них. Мама всегда говорила, что лучше в себе не держать, но сейчас я уверен, она бы сказала, что молчание золото. Я считал, что это к лучшему, будет моей личной тайной. Стало легко запоминать имена и лица людей. Знания с уроков подготовительной школы стали вспоминаться, не как набор слов, которые нужно было запомнить, а как важный инструмент, который пригодиться в повседневной жизни. Теперь без особых проблем могу пробежаться в голове по всему алфавиту и не ошибиться. В больнице я держался благодаря Тамаре и её чувствам направленных на меня, которые не давали скатиться в унынье. Сколько помню всегда недолюбливал свет, а сейчас это единственное, что позволяет не забыться. Следом появлялись ещё изменения, которые не позволили мне отвлекаться на себя. У меня в голове с каждым днём усиливалось чувство опасности, шёпот на грани слышимости советовал бежать и скрываться, бежать без оглядки. Но ситуация складывалась такая, что меня не выпускали из виду. Я постоянно ощущал чужой взгляд и не мог из-за этого заснуть и расслабиться. А сейчас летя в самолёте ощущал, как что-то невидимое смыкается на моей шее, мешает дышать, а окружающие люди смотрят на тебя как на вещь. «Но почему-то остальные этого не замечают, только я?!»       Перелёт был неприятный, моё перемещение контролировалось. Выяснилось по внутренним ощущениям, что нас контролировало ещё трое человек. Даже в туалете не дали находиться больше полуминуты, я на стене успел накарябать слово «Помогите», но мне никто не торопился помогать, только стюардесса отчитала за порчу имущества. Прилетев во Внуково рано утром, нас посадили в большой автобус, в котором уже находились четверо детей нашего возраста, а также погрузились пятеро взрослых, которые были ничем не лучше прошлых сопровождающих. Автобус повёз нас за пределы Москвы, это стало понятно по знакам на дороге. В пути были уже пол дня, и наконец-то приехали в странный город «В-и-ч-у-г-а». Который был похож на большую деревню, только в центре виднелись пятиэтажные здания. Нас повезли к четырёхэтажному кирпичному зданию на самой окраине. На зданиях были видны следы быстрого ремонта и как контраст выделялись новенькие пластиковые окна, которые мало где в наше время встретишь. Сама территория была огорожена высоким металлическим забором. Заехать на территорию объекта не получилось, нас высадили возле будки, где проверяющие отдали наши документы и вещи людям, одетым во всё зелёное. «Как военные из фильма, - промелькнула мысль, - но без погонов.» У всех взрослых при себе было оружие. В сопровождении с ними, нас повели в странное место наверху которого было написано «О-т-с-т-о-й-н-и-к», где мы присоединились к ещё большей группе детей, теперь нас стало ровно двадцать. В этом месте мы пробыли десять дней, всё время нас проверяли врачи и постоянно с нами разговаривали психологи. Нас постоянно расспрашивали о жизни, что мы ощущаем, находясь в помещении или рассматривая картинки. Я пытался скрывать свой секрет, но ощущения говорили, что не удаётся скрыть от них всё. «Нет! Нельзя сдаваться!». Общее количество детей уменьшилось на два человека и это были те, в ком я не ощущал «неправильности», попытался показаться таким же, но не удалось. Им бы радоваться – тем, кого отсеяли, но нет, они наоборот стремились остаться и все твердили, что это их шанс обрести семью, приобщиться к чему-то великому. Каждый раз опрашивая меня взрослые задавали всё больше вопросов. Пытался не путаться в ответах, но не всегда получалось, они находили способы меня подловить.       Таких как я которые тоже чувствовали себя неуютно было двое, но они всё списывали на новое окружение и проверки. Им в отличии от меня было только неуютно и всё, а мне не хватало воздуха, каждый раз после посещения врачей. Удавалось немного успокоиться, только переключившись и настроившись на Катю, она после каждой проверки сильнее благоухала. Она была уверена, что дальше всё будет хорошо.       Кабинет главы института.       В маленьком неуютном кабинете, который был завален бумагами находились двое. Один статный и высокий мужчина в зелёной форме с звёздами генерала. В нём всё кричало, что ему уже давно пора выйти на пенсию. Второй мужчина был щуплым, но высоким. Он был одет в потрёпанный коричневый костюм, на носу у него были одеты дорогие очки, которые не вписывались в его гардероб. Хоть профессор и сидел за своим столом расслабившись, но по виду было понятно, что ему не уютно в обществе военного.       - Святослав Романович, это уже третий поток детей и последний, – говорил властным голосом военный. - Если и сейчас не будет результатов, то вы будете отвечать за всё своей головой, – он подошёл к полке со множеством книг, названия которых ему ни о чём не говорили, он взял одну в руки и раскрыл на середине. - Первый поток из двадцати одарённых детей полностью как вы сказали «выгорели». Моё руководство понимает, что прогрессивные технологии требуют время и экспериментов на обкатку. Но из второго потока удалось добиться незначительного раскрытия способностей, только у двоих, но тут надо благодарить не вас, а силу самих подопытных и их тягу к жизни. Вы понимаете, что жизни людей не расходный материал? – захлопнув книгу, он аккуратно её поставил на место и повернулся к доктору наук. Но тот сидел и молчал, не торопясь отвечать на поставленный вопрос. - Хочу заметить, что во-второй партии были подобраны потенциально сильные дети, которые в будущем могли стать хорошими солдатами или агентами влияния при правильном воспитании… - генерал, тяжело вздохнуть и пристально всмотрелся в глаза доктору. - Даже с их крошечными изначальными силами, они были способны на многое. Вы клялись, что сможете пробудить их дар и сделать их на порядок сильнее! Как вы мне говорили? Точно! «Раскрыть их потенциал как книгу! И увеличить их силы кардинально!» – чтобы немного успокоиться военный, ещё раз провёл рукой по корешку книги. – А в конечном счёте мы получаем только трупы или овощи не способные ни на что в дальнейшем. Вы уже занимаетесь этим проектом семь лет, а результата, обещанного мы не видим, – генерал глянул на врача, отрываясь от книг. Взгляд вояки не обещал ничего хорошего, если и дальше будут такие проколы. – Это третий поток, который набирался по всей стране, собрали самый лучший «материал» из доступных. В этом наборе присутствует мальчик по фамилии Думов у которого дар проснулся из-за автокатастрофы. Он пытается его скрыть, и, если вы сможете полностью раскрыть его потенциал вам дадут зелёный свет…Но, если угробите... – не стал заканчивать конец фразы генерал, а по заметавшемуся взгляду врача увидел, что до того дошло всё. – Надеюсь вы меня прекрасно поняли? – тот интенсивно закивал головой. – Всё, мне пора и не забывайте профессор – это последний ваш шанс, – и вышел, притворив тихонько за собой дверь.       Профессор заметался по кабинету как крыса по лабиринту, как только звук шагов генерала стихли. Он стал, что-то отмечать в календаре, но тут же бросил, побежал просматривать старые заметки и свои мысли, результаты обследований. Не дочитав до конца главу заметок выскочил на балкончик и скурил две сигареты, а зайдя опять в кабинет, сделав крепкий кофе и устроившись в удобном кресле, стал записывать с новой страницы планы по новому потоку, «добровольцев» которым выпал шанс прославить его имя в веках или похоронив из-за провала. Потом вспомнив нажал на кнопку вызова помощника.       - Зина, зайдите ко мне! – крикнул он в сторону двери.       - Да Святослав Романович, что-то вам нужно? – спросила миловидная невысокая девушка, с пышными волосами цвета ночи.       - Да, занеси после обеда документы на всех подопытных, – и подумав. – Также пригласи ко мне Михаила Владимировича, ведь он же у нас в этот раз, проводил психологическую оценку детей? – получив в ответ только кивок, продолжил. – А также попросите с этого момента остальных докторов подробно вести записи обследования по Думову. И да пока не забыл сделайте уже наконец, что-нибудь со своей причёской, где только не нахожу ваши волосы! – выпустил свой гнев профессор, на помощницу, которая привыкла уже работать громоотводом.       Александр Думов.       После того как нас разместили в маленьких комнатах по одному, для нас началась учёба с первого же дня. Нас учили математике, русскому, литературе, рисованию, физкультуре. Для отдельных учеников, которых набралось четверо вместе со мной, которые без проблем учились, давали дополнительно английский язык. Основные знания мне дали ещё в подготовительной школе, но тут с нас спрашивал весь материал, не давая поблажек. Такое обучение велось шесть дней в неделю, а в воскресенье день отводился под физическое развитие и считалось за отдых. Никто не роптал - кроме меня, из-за этого находился постоянно один. Постоянно ощущал на себе чужой взгляд, который нигде не пропадал, даже в туалете. А спустя месяц стал ощущать направление взгляда, что повлекло ещё более пристальное внимание от людей в белом, они по мимолётному изменению определяли моё состояние. Благо кормили на убой, но график был невыносим. Спишь, учишься, ешь, и так изо дня в день.       Спустя полгода после приезда в «школу» и одну попытку моего побега, который окончился, не успев начаться, нам стали колоть «укрепляющие» уколы от которых многим становилось дурно, состояние похожее на озноб. А «выходных дня» стало два и в обычные дни увеличилась физическая нагрузка, они пытались каждый раз выжать всё больше и больше из нас, а когда не получалось они были недовольны. Изучаемые предметы усложнялись за невыполнение задания наказывали, за неправильный ответ тоже наказывали, за долгое раздумывание над ответом снова наказание. Приходилось постоянно быть наготове, некоторые теряли сознание прямо на уроке, что тоже наказывалось. Наказания были разнообразны от простого простоять три часа в углу, до стояния на коленях на горохе или удары ремня, лишали еды на сутки. Общаться свободно между собой можно было только в «выходные», конечно после физических упражнений с утра. Было неприятно видеть Катю и страх в её глазах, когда её наказывали за невыполнение программы. Она была самой слабой среди нас в физическом плане. Ей пытались прописывать столько же много физической нагрузки, как и мне. Но только я был «любимчиком» этих садистов, с самого первого дня я стал их «звездой», максимальное внимание ко мне, из-за того, что я постоянно, что-то скрываю, они меня нагружают знаниями или тренировками. У меня было самое большое количество физических нагрузок и уроков, практически в двое больше чем у остальных. Если остальным надо пробежать круг, то мне два, если не успеваю по времени в наказание, то три круга. Английский язык, теперь изучаю один на повышенном уровне сложности. Дополнительно меня заставили учить мёртвый Латинский язык, им показалось, что я могу ещё лучше. Если бы не мой дар, наверное бы умер, но он меня поддерживает. Я быстро восстанавливаюсь по сравнению с остальными детьми кроме Кати, а изучаемая информация быстро усваивается. Мозги и тело пытались подстроиться под нагрузки.       Комната персонала.       - Как мы и думали Думов остро реагирует на страдания своей подруги и из-за этого показывает лучше результаты по физической подготовке. А вот в умственном плане он начал отставать. Ваше мнение?       - Надо заканчивать этот эксперимент, скоро начнётся стадия корректировки. Да и девчонка никак не сможет за ним угнаться. Надо вернуть ей старую программу занятий, она тоже перспективная и лучше её попросту не портить.       - Все вопросы будут вынесены на обсуждение, – сказал старший по группе Альфа, записывая весь разговор на диктофон.       Думов.       Ещё через полгода нам стали прописывать процедуры в специальных комнатах-камерах, после, которых голова могла кружиться несколько часов подряд. Двоих детей перевели в другое место они не справлялись с нагрузкой, но я чувствовал своим нутром, что нам врут и ничего хорошего с ними не случилось. Эти двое последнее время после процедур были самыми плохо выглядящими, часто шла кровь из носу, и они теряли сознание, а в глазах постоянно были лопнувшие капилляры. И ещё только мне стали колоть дополнительно к «укрепляющему» уколу, специальную вакцину, направленную на быстроту усвоения уроков, как они мне говорили. После этой вакцины удавалось очень быстро запоминать любую информацию, но вот последствия меня пугали, и я не мог от них отказаться, даже мои мольбы были проигнорированы. От долгих занятий с уколом я отхаркивал кровь, кровь шла из глаз и носа, иногда даже ушей. Что очень сильно пугало остальных детей, но уколы не прекращались.       Где-то ещё через год я уже привык к «вакцине», а количество детей вместе со мной осталось 13. В глазах Кати уже практически потух свет надежды, а запах который меня немного успокаивал изменился и стало пахнуть скошенным сеном. До этого моим внутренним спасением была фраза Иван Ивановича, что мои родители хотели бы чтоб я жил, жил несмотря ни на что, тянулся к свету, которым для меня и была Катя. И вот тогда настал ещё один роковой день в моей жизни. От издевательств с уколами моя сила как бы стала больше и сильнее, расширилась в объёме вышла за пределы. Я стал ощущать людей вокруг отчётливо, иногда слышать их мысли, но только урывками. Приходилось лёжа в кровати сосредотачиваться на человеке за стеной-потолком-полом и тогда проговариваемые ими слова удавалось «услышать», чем больше тренировал способность, тем легче удавалось настроиться на человека. С другими детьми было сложно, я не мог услышать их мысли, но вот персонал был мне открыт. Ещё через месяц пропала Катя, она просто не появилась, а мой вопрос куда она делась ответили, что её перевели в другую школу. Но на фоне его мыслей удалось отчётливо расслышать, объект №49 «мертва». Тогда я понял, что наши жизни предрешены, а то давящее чувство, которое меня преследует вот уже больше двух лет — это неумолимая «смерть». И я не знал, что делать до «того» момента, у меня не было никакой возможности спастись.       Кабинет Святослава Романовича.       - Зина, пригласи ко мне Рудольфа, – попивая крепкий кофе попросил профессор.       - Слава, ты меня звал? – в кабинет зашёл мужчина лет пятидесяти, на нём была одета стандартная накидка врача, под которой был виден спортивный костюм.       - Да Рудольф, звал. Я хочу, чтобы ты проколол объекту №59 новый препарат Z-101, который должен раскрыть всю полноту его силы, – с маниакальным блеском в глазах закончил свои слова ненормальный садист.       - Слава, ты болен? – посмотрел он в глаза этому ненормальному. - Ты хочешь запороть почти успешно законченный проект по пятьдесят девятому? Этот Думов и так перевыполнил план, он усвоил за два года программу обучения, рассчитанную на шесть лет, его физические возможности на уровне тринадцати летнего ребёнка, занимающегося спортом. А про восстановление клеток вообще молчу, она у него как у ящерицы. Объект сорок девять сломалась, а она была перспективная, но не выдержала твоей прихоти с этим же препаратом, он недоработан. Зачем нужно было подмешивать столько психотропов? Ты думал, что и она сможет выдержать столько же уколов как Думов, а получили овощ с кровоизлиянием в мозгу! Осталось продержаться ещё девять месяцев, и отчитаться по проекту предоставив 59-го, – умоляюще он посмотрел на своего друга.       - Это ты не понимаешь! Я уверен, что 59 выдержит, он не слабак как 49, которая решила сдаться! У него феноменальная тяга к жизни, несмотря ни на что, он до сих пор, пытается скрывать свою силу. А когда мы предоставим генералу его полностью готовым служить, нам дадут разрешение на расширение проекта!!! – в глазах читало помешательство. – Да и я переработал кардинально весь состав вакцины, он будет постепенно раскрываться и расширять его сознание. Наркотических веществ, конечно стало больше, но организм пятьдесят девятого, уже прошёл предварительную подготовку и получил какой-никакой иммунитет…       - Я тебя предупреждал на счёт сорок девятой?! – не сдержавшись заорал Рудольф. - Но ты меня не послушал! Так хоть сейчас послушай! – но глава проекта даже не почесался. – Ладно, сделаю, но за последствия буду отвечать не я, а ты! Мне надоело просто убивать твоими сумасшедшими экспериментами детей. Я хотел сделать революционные открытия, совершить научный прорывы, который бы позволил спасать миллионы, а получилось, что стал маньяком, который мучает детей!!! – уже выйдя с кабинета мужчина очень тихо прошипел себе под нос. – Чёрт, придётся доложиться генералу, чтоб этот психопат не угробил и остальных.       Объект 59-ть. Александр Думов.       Этот день отличался от остальных тем, что вместо светло-зелёной бурды мне поставили укол вакцины, имеющей грязно-зелёный цвет. Моё сознание расширилось, а за ним и способности. Силы начали скакать как сумасшедшие, стало легко слышны мысли окружающих, а ещё и их направление. Терпя как обычно боль, я не успел даже уйти из кабинета, мне стало очень плохо, внутри всё начало сжиматься, кровь пошла из всех возможных мест. Я скрючился возле двери кабинета, в собственной крови и рвоте. А по доносившимся мыслям Рудольфа Фогеля было понятно, что я помираю. Захотел оказаться как можно дальше от всего и не ощущать всепоглощающую боль и издевательств, и мне это удалось. Я как бы отстранился от тела и боль стала доноситься как фон или даже скорее, как информация. Но также я потерял возможность ощущать людей вокруг и слышать их мысли, да вообще кроме своего сознания ничего не ощущал. Да и попытка вернуть всё назад не увенчалось успехом, теперь своим телом я не мог управлять, а только наблюдать. С этого момента моя жизнь опять круто изменилась.       Тот же кабинет месяц спустя после инцидента с объектом №59.       - Ну что Слава, поздравляю ты просрал последний удачный эксперимент! – профессор сидел белый как мел, и не хотел ничего слышать. - Я тебе говорил!!! Чёртов живодёр! – стол сотряс сильный удар наблюдателя за пациентом 59.       - Ещё всё может измениться он же не умер! – пытался себя обнадёжить уже сошедший с ума дегенерат.       - Да он не умер. Но он полностью потерял все свои способности, и это с учётом, что я не обращаю внимания, что он стал чёртовым «дауном»!!! – не выдержал Рудольф, столько лет и опять нет ничего. - Пропала его регенерационная способность, а знания, которые вдалбливались на протяжении двух лет просто пропали, он начинает заново разговаривать да, что там он и ходить опять учиться! А кандидатов на замену ему НЕТ! Нас убьют вместе с тобой, ты чёртов псих!!! Считающий себя богом!!!       - Не ори на меня!!! – схватившись за бутылку водки и отхлебнув из неё, он стал опять разговорчивее. - У меня всё было просчитано и он должен был выдержать этот препарат, – и немного успокоившись. - У нас в запасе ещё восемь месяцев до приезда генерала, он может ещё прийти в сознание! А пока начинай повышать нагрузку на остальных подопытных. А за 59 усилить контроль, есть возможность, что это временный ступор и он просто снова нас пытается обмануть.       - Я буду вести только контроль за Думовым, а свои эксперименты над оставшимися будешь проводить сам, устал я от твоих закидонов… – и больше ничего не говоря вышел из кабинета.       Пять дней спустя. Приезд генерала.       Тот же кабинет, и снова двое действующих лиц. Только теперь генерал был зол, а профессор был бел как лабораторная мышь, которую скоро препарируют. Но она всё пытается метаться по своей клетке.       - Вы, наверное, помните о чём был наш прошлый разговор профессор!? – спросил рассерженный генерал. – Вы посчитали, что можете творить всё что вам в голову взбредёт?! Вы угробили двух возможно самых перспективных детей, за весь проект. Да, что там за проект, они бы идеально вписались в наши ряды и без ваших издевательств! У вас было 7 лет набраться опыта и решить все ошибки, но нет вам всё без разницы. Одна лежит в больнице в реанимации, без шанса на выздоровление, операция по удалению тромба в голове не дала успеха. А последний объект, который был уже готов, вы самолично своим решением слили в унитаз. И как спрашивается мне отчитываться перед людьми, которых я уверял, что проект имеет перспективы? Вы сами меня тогда нашли и предоставили неопровержимые данные, что успех гарантирован. Девять лет, ДЕВЯТЬ ГРЁБАННЫХ ЛЕТ!!! – генерал выхватил пистолет и кобуры, бах-бах-бах, пули попали точно в цель: одна в голову и две в сердце. – Чёртов ублюдок! Монстр в овечьей шкуре! Я себе не позволял такого!!! – кричал генерал, пиная уже мёртвое тело. – Пришлось загубить столько перспективных детей! Чёрт!!! - пока бесновался генерал Рымов, его подчинённые начали зачистку этого объекта. Некоторый персонал отправиться на помощь в другие объекты, а некоторые также под «зачистку», как и профессор. Слишком запачканные у некоторых руки, также часть ребят пришлось убрать. Немного успокоившись генерал крикнул в коридор. - Семёнов, я не могу больше находиться здесь. Действуйте согласно плана.       - Генерал, что делать с объектом 59, по нему нет инструкций.       - А что вообще с ним? – решил уточнить он последнее дело.       - Он с трудом может говорить, и не понимает, что происходит. Так его «зачищать»? – без тени сомнений задал он вопрос.       - Нет, не надо, – немного подумав генерал продолжил. - Отправьте его в интернат для слаборазвитых. Может ещё отойдёт… - надежда проскочила в мыслях старика. – Нет, согласно записям, он силы не сможет вернуть, – когда подчинённый уже собрался уйти, того нагнали последние слова. - Но наблюдение на год оформите, чем чёрт не шутит ещё оклемается. А по остальным согласно инструкциям. Всё иди, пора закрыть это заведение.       Александр Думов.       В состоянии «дауна» я провёл четыре года. Четыре долгих года, когда ты не можешь ни на что повлиять, хорошо, что ещё можно «засыпать». Ты находишься как бы за стеклом, безмолвным наблюдателем всё время. А моё тело постепенно начало оживать, то что осталось вместо меня оказалось способно обучаться, но очень медленно по сравнению со мной, да даже по сравнению с простым нормальным человеком. Но что не отнять, так это физические возможности тела. Постоянные пробежки, приседания, отжимания и подтягивания на турнике, мои привычки никуда не смогли пропасть. Тело не могло изменить привычный ритм физического развития, тело требовало движения. «Машинист», который был в моём теле, когда научился нормально ходить сразу и занялся тренировками, которые потом не забрасывал ни на один день. А после того как попал в школу интернат для слаборазвитых и подавно. В интернате практически всё направленно на развитие тела и год проведённый там показал, насколько я сильнее всех сверстников, а также тупее. Уже и не счесть сколько ароматного мыла сожрало моё тело. А ремень стал постоянным гостем у моей задницы. Потом «меня» перевели из специализированного интерната в простой, только уже на Юге России в Новороссийске, где поначалу все издевались над моей тупостью, а мой заменитель ничем толковым не мог ответить в ответ. Новые слова запоминались им с трудом. Но он мог очень сильно треснуть обидчика, если ему предварительно передать свою злость. Возможно поэтому у тела и не было друзей и приятелей. Да, я мог влиять на поведение водителя тела, только через чувства, когда я испытывал радость, тело смеялось. А когда злость тело пыталось найти на ком спустить пар.       Развязка всех моих невзгод закончилась во втором классе, младшей школы. Когда на меня напали старшеклассники, тогда я испытывал очень сильные негативные эмоции из-за их слов, что такая дылда общается с детьми. А мне на тот момент было уже 11 лет. И в драке, когда я стал побеждать четверых пацанов, один из них схватил камень и сильно саданул мне по голове, из-за этого тело потеряло сознание, а заодно и я сам. Очнулся уже за «рычагами», управляя своим телом. А также заимел, сожителя в голове, который очень обрадовался мне и постоянно стал называть меня старшим братом, нашёл во мне своего друга, которого уже давно искал. И на всё имел свой странный взгляд, отличимый от моего. В особенности мне понравилось возвращение моих «сил» - это как сделать глоток чистой воды в засушливый период, по телу прошла волна блаженства, от заново заструившейся энергии.       Моё изменение сразу было замечено, остальными воспитанниками, а также персоналом. Оценки улучшились, а что вы хотите это всё уже было изучено и повторено много раз, пока был фоновым смотрителем. Да и прошлая программа обучения была наполнена знаниями, ещё в большем объёме чем давали в школе. А ещё я стал слишком шебутным, постоянно за всё хватался, что-то хотелось делать или бежать. Не прошли четыре года бездействия меня стороной, я был переполнен энергией. Но спустя три месяца беготни удалось научить себя сдерживаться и меньше привлекать чужое внимание. Перешёл за это время в седьмой класс, чем очень сильно «впечатлил» учителей, да и в интернате воспитателей, они были напуганы моей активностью. Особенно воспитатели испугались, так как они часто злоупотребляли моим телом, в особенности зам директора Марья Ивановна, неплохая женщина, но с вредным увлечением. А после того инцидента с травмой головы я резко поумнел и теперь они ждали неудобных вопросов, которые не последовали. Но, «Я ВСЁ ПОМНЮ!!!» И никто не уйдет обиженным, слишком многое уже произошло со мной. Но в этом деле спешка губительна. Как любил говорить мой папа «Месть, это блюдо, которое подают холодным». А сейчас я никто и они способны усложнить мне жизнь, которая только начала налаживаться. Так, что не время действовать. За успехи в учёбе мне стали давать стипендию, дополнительно к стипендии за хорошую физическую подготовку. А дети, которые пытались на фоне меня выглядеть умнее резко перестали находиться со мной в одной комнате, во избежание. Зато моим любимым местом стала Библиотека и Столовая, вместе со мной проснулся и мой зверский аппетит.       Пришлось задуматься о своей личной защите и ничего лучше, чем изучение боевых искусств я не нашёл. Тело телом, но надо ещё им научиться правильно пользоваться. Удалось выбить для себя посещение секции Карате, надо было всего-то принести бланк зам директору и положить на стол и молча постоять пять минут «сверля» её тяжёлым взглядом. Возможно у неё ещё теплилась надежда, что травма помимо того, что сделала меня умным, также и забрала старые воспоминания, но её надеждам пришёл конец. Она самолично отнесла бланк и будет ежемесячно оплачивать секцию из бюджета интерната. «Читать» эту старую мегеру после травмы стало легко, она до жути боится, что я могу пожаловаться на неё в милицию, она слабый человек и не способна мне навредить на прямую. Остальные воспитатели ничего сверх запрещённого со мной не проделывали, только унижали, а это я могу пережить. Просто после моего выздоровления они тоже пытались не попадаться мне на глаза. Они не видят меня, а я их и все довольны. Конечно сосед по сознанию был недоволен моим решением, но мне удалось его уговорить простить убогих, так как боевая секция затмила все его мысли.       На протяжении последующих лет обучения в школе, стала остро проблема раздвоения личности. Второй «Я» постоянно лез с советами. Он хотел постоянного внимания к себе, а когда засыпал я, он мог бодрствовать, что было не приятно. Просыпаешься уже в туалете или за столом, поедающий в процессе сардельку. Усталость как таковая не накапливалась благодаря всё той же моей внутренней силе. Но всё же как-то удавалось уживаться с ним. К примеру, он очень любил спорт и занятия карате были его страстью. Пришлось научиться на время отстраняться от тела, тогда я частично терял возможность работы с силой, но не окончательно как в течении жутких четырёх лет, у меня сформировалась невидимая тропинка в сознании, по которой я мог «ходить» и пускать другого себя. Также моей любовью в школе стало изучение разных языков, я понимал, что не смогу долго сидеть на месте. С помощью учительницы удалось получить азы Французского и Немецкого языка. Математика меня не сильно тянула, но вот компьютеры - это было моим любимым занятием, посидеть и поковыряться в железе, было приятно. Сначала просто как техника, а в последний год попытался начать писать простенькие программки, но понял, что мне нравиться больше всего само железо. Мои увлечения не очень нравилось моей «шизе», да и на своё прозвище он обижался. Он любил, когда его называют Александр, а лучше Сашенька, ну хоть мне было с кем обсудить иногда свои мысли.       В свободное время работал потихонечку со своим даром. Стало удаваться влиять на решения окружающих, но только в спорных ситуациях, заставить что-либо серьезное сделать не получалось. Но в словесных спорах всегда оставался победителем, да и в азартные игры со мной лучше не играть, я знал, что у противников на руках. Многие воспитатели теперь у меня в должниках, и отдают мне в среднем по пять процентов от зарплаты. Мы с Александром-Шизюком, пришлось извернуться и дать ему фамилию, покумекали и пришли к выводу эта та сумма которая не сильно испугает моих должников и не заставит предпринимать серьёзных ходов против меня. Да и после поступления в институт меня всё равно выгонят из интерната в общежитие, так что не очень и долго они будут платить дань за моё молчание.       В четырнадцать мне удалось закончить старшую школу с отличием, пришлось надавить на некоторых людей, чтобы этот факт не афишировали, да и не принято у нас заканчивать учебные заведения так рано. От греха подальше, чтобы сильно не светиться сразу переехал обратно на Дальний Восток в Хабаровск. И тогда же поступил в вуз на медицинский факультет по специализации «Психолог», эта та специальность которая нужна мне с моей проблемой, раздвоения личности, да и дар из той же оперы. Хорошо, что на вид мне давали все семнадцать, что было просто отлично. Также удалось параллельно записаться на курсы массажиста. Перетерев с некоторыми выпускниками вопрос заработка, пришёл к выводу, что специализация массажиста, станет мне приносить деньги во время обучения. Особенно мне не так сложно будет с учёбой из-за знания Латыни, от своих мучителей.       Что могу сказать про общагу, тут главное, как на зоне, показать, что с тобой лучше не связываться. Здесь же удалось впервые завести приятельские отношения с однокурсником полным психом Женькой Петраковым. Он понравился мне за простой взгляд на жизнь. Он не лез с советами ко мне и не принимал их от других. Так и моему внутреннего сожителю он нравился за любовь к «металлу» и спорту. Жека, любил поговорить на всевозможные темы, связанные с паранормальщиной, а также был ценителем тяжёлого рока и тяжелой штанги. С помощью разговоров с приятелем удалось классифицировать свои «силы» как Псионический дар, он конечно походил и на другие магические силы, но фактов больше за первый вариант. И возможностями, которыми я могу обладать. Что взять в интернате я как-то больше в научных книгах сидел и развлекательной литературы не видел. После его подробного разжёвывания, и способы как взаимодействовать с предметами, удалось научится поднимать предметы «взглядом», мой предел - это практически 6 килограмм. Если помогала «шиза» мог одновременно управляться двумя предметами, но весом не более пары килограмм. По уверениям Женьки, если пользователь «Псионики» будет тренироваться, то со временем может научится пирокинезу и криокинезу. При обсуждении таких тем приходилось изворачиваться как ужу на сковороде, а от использования своих сил на приятеле я был не в духе, как и мой сожитель в голове. Должны быть границы, если не хочу превратится в чудовище.       Как не печально, но у меня не получается ни зажечь свечу увеличивая интенсивность движения молекул «Ещё бы знать, как правильно это делать!» Также ни заморозить воду, но мы с Шизюком не отчаиваемся, ну по крайней мере он. Саня-Шизюк, вечный оптимист, мне даже кажется если бы я его не останавливал в некоторых случаях, он бы нас и угробил. Учёба на психолога даёт хорошие плоды, теперь легче удаётся влиять на человека, путём задабривания его низменные чувств или наоборот на доброту. Только прямой контроль над человеком пока недостижимая мечта, собственно сознание любого человека борется с моим прямым влиянием.       Со временем после целой горы прочитанной литературы и после очередной пьянки с Женьком добираясь в одного до общаги. По глупости решился на эксперимент связанный с накачкой глаз силой, благо я был в парке и не было свидетелей. Орал я так как будто меня убивают, ведь я ослеп, а от боли и оглох, но после получаса заметил разницу в восприятии. От деревьев в парке исходило слабое зеленоватое свечение, а вот я сам светился как новогодняя ёлка. После этого происшествия я задался идеей скрыть своё свечение, в чём преуспел за каких-то полгода непрерывной вечерней тренировки. За сокрытие отвечает «шиза» и когда я полностью отдаляюсь от управления телом свечение уменьшается приблизительно на 70 процентов. Мне кажется, что учёные меня именно по моему аномальному излучению определили, как пользователя Псионикой. Вот только из-за опытов с «сокрытием» удалось путём уменьшения свечения «ауры» - решил так это свечение назвать, усилить способность ощущать окружающих на большем удалении чем изначально. Это расстояние теперь четыреста метров при уменьшении «ауры» и двести, если ничего не делать. Но так как я стал постоянно скрываться то мой радиус увеличился. Вот только регенерация наоборот почти пропала. Но решив, что важнее скрытность не стал возвращать всё обратно. Также заметил, что «шиза» стала умнеть. И уже может нормально поддерживать беседу, без постоянного нудения на мозги. Он ещё оказалось питается моей энергетикой, но это практически не заметно, да и чуйка молчит, значит это не вредно.       Деньги потекли стабильным ручейком, от полученных знаний по массажу, с использование моих сил. Когда делаю массаж я забираю негатив и напряжение у людей, и понемногу «ввожу» в тело клиента свою энергию, от чего они получают заряд бодрости. Клиенты всегда уходят от меня полными сил и хорошего настроения. Даже пришлось поднять расценку на услуги, но старался сильно не злоупотреблять в этом плане. Мои коллеги по цеху массажистов, и так уже смотрят на меня искоса, богатеньких клиентов ведь переманил. А в их мыслях часто во время вечерних посиделок витало желание проучить выскочку Думова, но удаётся сглаживать пики агрессии, своей силой. Под конец обучения я уже снимал квартиру из-за приятеля Женьки, которого потерял на четвёртом курсе, он неудачно прикольнулся над деканом и теперь он топчет сапоги, но он считал, что оно того стоило. Только его компания меня и держала в общаге, а финансы уже давно позволяли съехать на комфортную обставленную техникой и мебелью квартирку. Как ни как мой массаж можно было сравнить с хорошим сексом, но без интима и последующей головной болью, как отделаться от партнёра по камасутре.       Окончив вуз с корочкой «Психолога», я не пошёл в интернатуру. Да и зачем мне это нужно, я пошёл учится только из-за знаний по психологии для себя, но они не помогли. А моя шизофрения стала развиваться, Шиза как я думал только одна, но с тренировками и постоянным развитием «скрыта ауры», обнаружился ещё один мелкий поселенец, тупой как пробка. «Не правда ли знакомое ощущение дежаву?» Первый ведь был таким же, но вырос вполне себе язвительную личность. И в наших безмолвных диалогах стал проскакивать третий лишний, что очень меня и шизюка-Сашу испугало. Так как я себя и так нормальным не считаю, а тут с такой жизнью и сюрпризами точно свихнусь, и пойду резать из-за голосов в голове, при том, что один клятвенно клянётся так не делать и будет отговаривать меня. Вот что значит жить в ладах со своими тараканами. Но тут стоит смягчиться, так как мой сосед по телу стал моим лучшим другом.       Бонусом от пробуждения третьего члена моей головы стала возможность, если хорошо сосредоточится подчинять человека. Но вы не думайте, что это как щёлкнуть пальцами. Нет наоборот приходится сначала заинтересовать человека, приманить к себе его внутренний интерес, а потом вести разговор так чтобы он переключился на мой голос и в процессе разговора как бы перехватываю контроль над человеком и его мышлением. И вот тогда можно его программировать, но вредить человек себе не станет и другим, если он порядочный человек. Отрабатывал это умение на одиночных гопниках ночью в парке. Гопника, можно запрограммировать на то, что, когда ему захочется грабануть человека, он побежит в церковь молиться. Сила телекинеза возросла двукратно, теперь мне подвластен вес в 12 килограмм и одновременно я сам могу удерживать три объекта, но только в поле зрения, а вот с Шизнюком удаётся устраивать танец из шариков, красиво, когда они светятся ночью. Но как не печально я только один могу наслаждаться чудом псионики, я так и не смог найти себе друзей.       - Саша ты уверен, что не хочешь пойти работать врачом? У тебя талант, я уже давно не видела таких замечательных и целеустремлённых студентов, да ещё таких молодых! А о твоём мастерстве массажиста вообще столько разговоров ходит! – я решил своим знакомым не делать массаж, так как вливание моей энергии в тело возбуждало эрогенные области.       - Нет я хотел бы повидать мир! Может через пару лет и пойду работать по специальности, но сейчас мне нужно передохнуть! И спасибо Эльвира Васильевна за помощь в обучении, вы очень хороший человек, – только с замкнутой помощницей библиотекаря удалось сойтись во взглядах на жизнь. И она внесла неоценимую помощь в мой багаж знаний, не только книгами, но и советами.       Вообще у меня в планах после учёбы было, наконец-то решить проблему со своей головой, уже нельзя забивать на тот факт, что «сожителей» в моей голове становиться неприлично много. С армией удалось всё решить очень просто, пару раз навестив Военкомат и «побеседовав» с помощью моих сил с теми, кто там работает, мне выдали военный билет с припиской, что Александр Сергеевич Думов отслужил в стройбате, как и положено всем парням. Также провели везде мои документы и теперь никто не сможет прикопаться к моим документам, главное их не вносили в систему. Оказывается, у них даже и такая есть услуга. Но что можно утверждать без прикрас, это то, что я ещё не встречал более упёртых людей, чем работников военкомата, даже с псионикой замучился их обрабатывать. Пришлось в окончании отвалить на «подмазать» пятьдесят тысяч деревянных, но это по самой низкой таксе. Просто интересно сколько бы они запросили без моего «влияния» на них? Ладно это проблема остальных скрывающихся. Наконец-то настало время первого места куда я собирался поехать, Китай, а точнее к монахам, которые Шаолиньские. Они должны по идеи вести аскетичный образ жизни, но знания требуют жертв. Ну жди Китай я иду к тебе.