Стена.

Внешность обманчива. Очень часто бывает, что люди судят именно по ней, совсем не желая узнать человека ближе, понять его, познакомиться не только с телом, но и с душой. Как бы банально это не звучало, и как бы люди не закатывали глаза на эти слова, это всегда будет правдой. Сколько прошло времени, сколько веков, дней, часов и секунд, но эти слова до сих пор являются правдой, хоть многие это и отрицают. Говорят, что никогда не судят по внешности, что им важна лишь душа человека. Интересно, они обманывают себя или других? Луи тоже не знает. Да, он тоже судит по внешности, а кто нет? Да, у него пропадает желание общаться с курящими, хотя он даже не знает причину их зависимости. Он не хочет слушать бред пьяного человека, не зная причины, почему он напился. Он не хочет стоять рядом с вытатуированными, раскрашенными людьми, потому что не понимает этой красоты, которую поняли они. Но Луи пытается. Правда, пытается. Конечно, он не подходит к первому встречному человеку, который ему неприятен, и начинает разговор. Нет. Со временем он узнает их, пытается понять, пытается узнать их. С кем-то получается, с кем-то нет, но это жизнь. Она исключает из себя ненужных нам людей, у которых нет ролей для нас. Но жизнь Луи до сих пор не исключила из себя местного панка и байкера Гарри Стайлса. Почему-то именно под окнами Томлинсона часто проезжает альфа на своем черном мотоцикле, украшенного огненным драконом и алыми языками пламени. Именно мимо дома Гарри Луи идет в университет, часто видит, как Гарри прощается с матерью, обнимая ее, а после уезжает на своем байке куда-то вдоль дороги. Они никогда не разговаривали, Луи узнал его имя случайно, у него даже такой цели не было. С каждым днем желание заговорить с альфой становится сильнее, но, честно сказать, Луи очень его боится. Боится, что тот с легкой ударит его, пошлет куда подальше, а то и хуже изнасилует где-то в подворотне. На первый взгляд Гарри походит на какого-то бандита, грабителя, а порой даже на заключенного, но Луи часто отбрасывает эти мысли, потому что он не знает его. Но он хочет попытаться узнать его, но один только взгляд холодных зеленых глазах заставляет омегу развернуться и бежать прочь. Возможно, Стайлс давно заметил на себе заинтересованные взгляды маленького омеги, живущего от него в пяти домах на противоположной стороне. Возможно, альфа специально каждый вечер проезжает под окнами шатена, чтоб увидеть его в окне, увидеть смущенную улыбку и такой милый жест, которым Луи закрывает шторы, словно желает спокойной ночи байкеру. И, возможно, это греет сердце парня с вечно холодным взглядом.

***

Что может быть хуже, чем осознание того, что ключи забыты дома, родителей и сестер не будет до утра, а на улице льет сильный и свирепый ливень? Только разряженный телефон. Луи тяжело вздохнул. Он очень замерз, промок до нитки, и не знает, что делать дальше. Омега никогда не забывал ключи, у него всегда телефон заряжен, и дождь идет довольно редко. Так нет ведь, в этот день все законы подлости решили объединиться и сыграть над Томлинсоном злую шутку. Омега сел на крыльцо своего дома и зарылся пальцами в мокрые волосы. Денег нет, друзья разъехались кто куда, телефона тоже нет, все просто прекрасно. Конечно, были ребята, к которым он мог бы пойти, но шестое чувство подсказывало оставаться на месте и сидеть, как принцесса, ожидая спасения. Обычно это принц на белом коне, но нет. Перед домом Луи остановился черный мотоцикл с огненным драконом. Водитель байка, не снимая шлема, повернул голову к омеге и кивнул на место позади себя. Что ж, это всяко лучше, чем сидеть и мерзнуть под осенним дождем. Луи неуверенно подошел к альфе, который, скорее всего, не отрываясь, следил за ним, хоть шлем и скрывал его глаза. Томлинсон сел на кожаное сидение позади Гарри и неуверенно обнял его за талию, устроив ноги на подставке. Стайлс сжал руль, и мотоцикл плавно тронулся с места, что немного удивило Луи. Альфа не стал сильно разгоняться, ведь до его дома рукой падать. Осторожно заехав на дорожку к своему гаражу, он остановился и обернулся к омеге через плечо. Луи тут же соскочил с байка, но, споткнувшись о свою ногу, упал лицом в траву. Сверху послышался хриплый смешок, а после сильные руки ловко поставили парня на ноги и отряхнули от зелени. Омеге еще никогда не было так стыдно и неловко. Гарри завез свой мотоцикл в гараж, а после вышел снова к омеге, без шлема и кожаной куртки, в которой был. — Пойдем, — альфа вытянул руку к своему дому, пропуская Луи вперед. Тот без разговоров подошел к двери, но не успел открыть ее, ибо за него это сделал Стайлс, улыбаясь стеснительности и вежливости омеги. Луи зашел в дом и оказался в прихожей. Хорошо, он, если честно, думал, что в доме Стайлса беспорядок: разбросаны вещи, обувь, коробки от пиццы и стаканчики от газировки, но нет. Все было чисто и аккуратно, интерьер в светлых и уютных тонах, а с кухни веяло ароматным запахом горячего ужина. — Разувайся и проходи в гостиную, она прямо и налево, не пропустишь. Я сейчас вернусь, — Гарри слабо улыбнулся омеге и скрылся на втором этаже. Томлинсон, хоть в его голове было множество вопросов и противоречий, все же послушно выполнил указания и теперь стоял в гостиной, разглядывая разные фотографии, висящие на стенах. Мнение о доме Гарри меняется с большой скоростью в лучшую и приятную сторону. Через короткое время пришел Стайлс и положил на диван сухие вещи и полотенце. — Душ на втором этаже. Голубая дверь, — альфа только хотел снова уйти, но вопрос Луи, который он тихо пробубнил себе под нос, его остановил. - Что? — В смысле… Зачем ты это делаешь? Я… Я же чужой и все такое, и мне как-то неловко и неудобно перед тобой… К тому же я… — Не думай об этом, — перебил его Гарри, пожав плечами. — Я увидел тебя замершего на крыльце, дураку понятно, что ты не можешь войти в дом. Не мог же я оставить тебя и дальше там мокнуть, верно? Тем более, ты не чужой. С этими словами Гарри покинул гостиную, а Луи оставалось лишь широко улыбаться. Вся стенка о Гарри в его сознании медленно рушилась и строилась заново. И новая нравилась Луи больше, чем старая.

~~~///~~~

Луи никогда так не смеялся. Он сидел на диване в гостиной Стайлсов, укутанный в плед со снежинками, пил горячий чай с малиновым вареньем и домашними печеньями и слушал забавные истории Гарри. На самом деле альфа показал себя совсем с другой стороны: был в домашних серых штанах, в белой футболке с Пикачу, без пирсинга в ушах, брови и губе, лишь странные татуировки остались, историю которых рассказывал сейчас Гарри. Что-то он сделал по пьяне, что-то на спор, что-то просто понравилось и что-то очень важное и многозначащее для альфы. В плейлисте байкера был не только рок и металл, были и классические песни и мелодии, что немало поразило омегу. — Ты так всему удивляешься, — смеялся Гарри. — Прости, но раньше ты и правда казался мне совсем другим. Я боялся тебя, — уткнувшись в кружку с почти выпитым чаем, признался омега. — Серьезно? — Да. Ну, знаешь, ты был весь такой крутой и опасный. Я хотел поговорить, познакомиться с тобой раньше, но ты так смотрел на меня, что я просто разворачивался и убегал. Я трусишка. — Нет, ничего подобного. Теперь ты знаешь меня настоящего, надеюсь, что больше не будешь бояться заговорить со мной, — улыбнулся Гарри, откусывая печеньку. — А ты бы хотел, чтобы я заговорил с тобой? Повисло молчание. Гарри посмотрел на Луи, зажав печенье между губ. Он захлопал своими большими глазами, которые сейчас были такие теплые и красивые, будто согрелись после холодной улицы у камина, как сам Луи. — Да. Я бы хотел, чтобы ты со мной заговорил. Но это уже не важно, ведь ты сейчас в моем доме и мы разговариваем. И я был бы рад видеть тебя чаще на улице, а не в окне ночью. — Ох… — щеки омеги вспыхнули от смущения, и он опустил взгляд, слабо улыбнувшись. — Я… Я тоже буду рад видеть тебя чаще. Они улыбнулись друг другу. Луи чувствовал смущение, а Гарри какую-то победу. Дальше они решили посмотреть какой-нибудь фильм, ибо тем для разговора больше не было, и неловкость между ними нарастала. Стайлс первым уснул на середине фильма, укрывшись пледом и устроившись на коленях Луи. Томлинсон был совсем непротив, наслаждаясь мягкими кудряшками альфы, ероша их пальцами. Под конец фильма омегу самого стало клонить в сон и, выключив телевизор, он удобно устроился на диване, не согнав с себя Гарри, и мирно заснул. Ночью их пальцы переплелись, Луи устроился под боком альфы, Гарри собственнически обнимал омегу за талию. И, возможно, стена Гарри в сознании Луи снова разрушилась и построилась новая, более крепкая и чистая.

~~~*/*/*/*/*~~~

Прошел месяц с того дождливого дня. Луи осмелился подойти к Гарри и заговорить с ним на следующий день, ведь они проснулись в объятьях друг друга, и это было немного неловко. Но Стайлса это совсем не заботило, он был рад снова увидеть омежку, поговорить с ним, услышать его смех и голос. У альфы появлялись новые истории, татуировки и опасности, который он рассказывал Луи либо в своей гостиной за чашкой чая, либо стоя под его окном, опираясь на мотоцикл. Мама Луи не доверяла Гарри и не разрешала пускать его в дом. Но это не мешало им общаться, узнавать друг друга с новой стороны, каждый раз рушить внутри себя стены и строить новые, пристраивая каждый раз новые фрагменты. И это было, правда, прекрасно. У Луи стали возникать мысли, что он влюбился в Стайлса. Но эта мысль совсем его не пугала, он, скорее всего, влюбился в байкера задолго до дождливого дня, а сейчас просто осмыслил это здраво. У омеги не было чувства, что он не нужен Гарри, что альфа найдет себе омегу куда лучше, чем Луи, что у них ничего не получится, нет. Он чувствовал лучики взаимности, чувствовал защиту рядом с Гарри, ему было с ним комфортно и хорошо, словно они жили и любили друг друга долгие годы. Но все же смелости признаться байкеру у Томлинсона не хватало. Все изменилось в тот день, когда омега увидел, что Гарри улыбается и разговаривает с какой-то девушкой. Они смеялись и крепко обнимались. Вся решительность и смелость, который бушевали еще с утра в омеге, рухнули и разбились, а на их место пришла неуверенность, чувство ненужности и не взаимной любви. Гарри даже не заметил шатена, который замер посреди дороги и наблюдал за счастливой парочкой. В груди неприятно защипало, мурашки прошлись по телу, глаза сами опустились вниз, тело развернулось, а ноги побежали домой. Луи закрыл окно шторами, лишь в последний раз взглянув на газон Стайлсов, где Гарри до сих пор беседовал с девушкой. В тот же вечер, когда Гарри привычно подъехал дому Луи, альфа нахмурился: окно омеги было закрыто, и свет не горел. Но Гарри чувствовал, что Луи там, в своей комнате, и он грустит. Ничего лучше не придумал, как покидать камешки в его окно. Луи упрямился и не хотел показывать альфе, но когда звуки камня о стекло стали раздражать, он не выдержал, распахнул занавески и окно. — Ну что? — прорычал он. — Я что? Это ты, вообще-то, закрылся от меня, ничего не объяснив! — возмутился Гарри. — Будто тебе есть дело до этого. Или к своей девушке в окно камни бросай, — прищурил глаза Луи, но не ушел, решив все же узнать, что скажет на это заявление Стайлс. Тот некоторое время молчал, не понимая, о чем говорит омега. — У меня нет девушки. Я не понимаю причину твоей обиды на мою персону, — скрестил руки на груди Стайлс. — Ах, он еще не понимает, — разозлился шатен. — Та девушка, с которой ты обжимался сегодня на газоне у себя на дворе, Стайлс. Желания слушать тебя нет. Уходи. Луи только хотел закрыть окно, как по его рукам ударил камень, кинутый альфой. — А ну не смей уходить посреди разговора! Ты даже не знаешь, что это за девушка. — Да я и знать не хочу, Гарри. Иди и с ней проводи те вечера, которые когда-то устраивал со мной, — омега еле сдерживал свою истерику, ибо жутко хотел убить Стайлса и страстно поцеловать одновременно. — Так ты ревнуешь? — хитро прищурившись и улыбнувшись, как довольный кот, произнес Гарри. — Спокойной ночи, Гарри. Хотя у тебя она вряд ли будет споко… — глаза Луи широко распахнулись, когда его резко заткнули поцелуем-клювом, потому что альфа разбежался и зацепился за подоконник омеги и подтянулся, ибо опоры под ногами не была, а до мотоцикла он не доставал. — Глупыш ты, — мягко прошептал альфа, держа свое тело на весу. — Это Джемма, сестра моя. Она приехала к нам из Чешира навестить. А ты устроил мне целый цирк. Луи не знал, что ответить и как оправдать себя. Он лишь стыдливо опустил взгляд, но Гарри умудрился как-то наклониться и снова поймать его губы, нежно целуя их. Омега тут же ответил, обнимая альфу и затаскивая в свою комнату. Они с грохотом упали на пол. Томлинсон обнял Стайлса руками и ногами, прижимая к себе ближе, словно альфа сейчас встанет и уйдет. — Прости… Я должен был сначала все выяснить, а потом уже ревновать, — вздохнул Луи, шепча в губы парня. — Это значит, что я дорог тебе. И что мои чувства взаимны. — Ты… — Люблю тебя. Омега счастливо завизжал, что Гарри снова пришлось заткнуть его поцелуем, ибо получить люлей от матери омеги не очень-то и хотелось. Луи так крепко обнял Гарри, зарывшись носом в его шею и счастливо улыбаясь. — Я тоже люблю тебя. Они широко улыбнулись друг другу. Гарри остался у Луи с ночевкой, прячась под одеяло, когда в комнату заходила Миссис Томлинсон. Луи хихикал, потому что альфа покрывал его тело нежными, не принуждающими поцелуями, и омега просто таял, позволяя делать с собой все, что тот захочет. И все же их стены снова разрушились, и построилась одна большая, чистая и целая стена на двоих.