Она пришла под утро, когда иссиня-черное небо только-только начало алеть, и последние звезды ярко догорали, вбирая в себя сбегавшую ночную темноту.
Вошла тихо, почти бесшумно, единственное, что ее выдавало, были ее собственные мысли, неприкрытые ментальным щитом, легкие и светлые, вырвавшие его из полудремы. Он ненароком прочел одну из них, мягко и осторожно коснувшись разума девушки, стараясь не выдать свое пробуждение, и улыбнулся: она думала о впервые собственноручно приготовленном завтраке.
Кажется, он не ел уже тысячу лет.
Она приближалась плавно и медленно, пытаясь не разбудить его раньше времени. Он наблюдал за ней из-под опущенных ресниц, когда она, дойдя до постели, на которой лежал мужчина, чуть неуверенно и боязливо оперлась коленом о край матраса, отчего пружины слегка прогнулись под ее весом. Она остановилась и заглянула ему в лицо, проверяя, спит он или просто делает вид и, убедившись, что его глаза плотно закрыты, а дыхание ровное и глубокое, поднялась на постель.
Он почувствовал, как щеку опалил теплый воздух, а после немного шершавые губы коснулись обожженной дуновением кожи. От нее вкусно и волшебно пахло корицей, яблоками и сладкой домашней выпечкой.
Она ласково и тихо, почти шепотом, позвала его:
- Бен…
Он ничего не ответил и все еще строил из себя спящего, вздумав немного позлить ее.
- Я знаю, что ты притворяешься, плут, - она оставила легкий поцелуй на его подбородке, - ты ведь уже давно не спишь…
«Нет, - подумал Бен, - я проснулся совсем недавно. Когда в моей жизни появилась ты».
Он уже был готов произнести это вслух, но вдруг почувствовал ее дыхание на своих губах и все слова в один миг почему-то вылетели из головы. Мужчина решил доиграть свой маленький спектакль до конца и не открыл глаз, ожидая, когда девушка подастся немного вперед и снова поцелует его. Но вместо приятной сладости он почувствовал слабую боль.
Она его укусила. Решила выбесить с самого утра.
- Рей, что ты делаешь? – В его голосе чувствовалась досада и раздражение от разрушившейся идиллии, а она, как ни в чем не бывало, залилась звонким девичьим смехом.
- Нужно же как-то было вывести тебя на чистую воду.
- Ненавижу, когда ты выкидываешь подобные фокусы.
- И я тебя люблю, - ответила она и чмокнула его в губы.
Теперь он открыл глаза, чтобы посмотреть на ее лицо, находившееся от его собственного всего лишь в паре сантиметров. Рей подняла левую руку и большим пальцем погладила его нижнюю губу, как бы извиняясь за свой проступок, а Бен в это время заправил выбившуюся из ее прически каштановую прядь волос ей за ухо, в качестве маленького жеста примирения.
Повисло недолгое, не обременяющее молчание. За окном слышалось шуршание листвы, разбуженной поднимающимся ветерком.
Все-таки у Бена выдалось прекрасное утро, как бы Рей, больше из вредности, не старалась его испортить.
Было просто хорошо.
- Иди ко мне.
Она чуть подалась навстречу, и он жадно поцеловал ее, в одночасье оказавшись сверху. Рей с не меньшим рвением ответила и немного приподнялась, для того чтобы помочь мужчине стянуть с нее черную майку, мило смеясь, когда он покрывал загорелую кожу девушки поцелуями, но потом больно вцепилась в его темные волосы и тихо простонала его имя…
Ее новый стон поглотил голос, запевающей где-то вдалеке свою песню, птицы.
Казалось, что сейчас время застыло, замедлило бег ровно на столько, чтобы эти двое отдались полностью, без остатка, увлеченные лишь друг другом. Ровно на столько, чтобы можно было понять, что никогда не существовало ни светлой, ни темной стороны, каких-то войн, разных военных лагерей и противоположных идеалов.
А потом оно снова вошло в темп и бешено закружилось, оставляя за собой водоворот искренних признаний, произнесенных в честном и страстном порыве, горячих поцелуев и срывающихся с губ вздохов.
Было просто хорошо.
***
Она положила голову на его обнаженную, тяжело вздымающуюся грудь, в знак закрепления пакта о мире и покое, по-детски улыбающаяся и счастливая.
Слова были лишними.
Они молчали, наблюдая за тем, как тени, отбрасываемые высокими деревьями за окном, играли на стенах небольшой, но светлой комнаты, озаренной лучами восходящего солнца. Было тепло, и Бен одной рукой отбросил скомканное мешавшее одеяло, а другой поглаживал спину Рей, вырисовывая на мягкой и гладкой коже одному ему понятные узоры. Кажется, потом он что-то говорил ей, а она, не отрывая глаз от качавшихся размытых светом фигур крон, даже что-то отвечала ему полушепотом или вовсе молчала, размышляя о том, как прекрасно было бы пройтись по небольшой роще вдвоем.
Рей специально не скрывала свои мысли за барьером, думая для него, за что Бен был ей благодарен.
А еще он подумал, что обязательно познакомит возлюбленную с вечно занятой матерью, редко навещавшим их дядей и отцом, если последний соизволит вырваться из своего «загруженного графика» и уделить хоть немного времени сыну и семье.
Солнце почти взошло над землей, когда полуприкрытое окно распахнулось под натиском прохладного ветерка, а они оба погрузились в сладкую и приятную дремоту, наслаждаясь друг другом.
***
Генерал Хакс разъяренной фурией влетел в медблок, но остановился перед закрытой дверью, по бокам которой по стойке смирно вытянулись два штурмовика в белоснежной броне. Он не спешил входить в закрытое помещение, стараясь, насколько это было возможно, оттянуть визит к лежащему, вот уже неделю, без движения, чудом спасенному «любимчику Сноука» - Рену.
Сделав два глубоких вдоха и заложив руки за спину, Хакс кивком головы показал свою готовность, и один из солдат нажал кнопку на панели управления, и дверь в палату с шипением отъехала в сторону.
Вошедшего генерала встретил размеренный и раздражающий писк аппаратуры жизнеобеспечения и скрип в шарнирах старого меддройда. Хакс поморщился. Мало того, что ему приходится терпеть за спиной дурацкие шуточки каждой «мелочи» на флоте о некомпетентности генерала и всего командующего состава, преувеличенные во сто крат байки об их непредсказуемом провале, так еще он вынужден нянчиться с Реном, который неизвестно когда поднимется на ноги и поднимется ли вообще. Хакс взглянул на него, всего увешанного датчиками и трубками всевозможных форм и диаметров.
Жалкое зрелище.
Но Сноук ждал рапорта о состоянии его обожаемого «питомца», поэтому генерал обратился к дройду:
- Насколько можно оценить состояние Кайло Рена?
- Он потерял много крови, получил сильную черепно-мозговую травму и находится в ко…
- Я попросил дать оценку, - раздраженно напомнил Хакс.
- Тяжелое.
- Постарайтесь привести его в чувство, - бросил генерал, про себя отметив, что до его возможного восстановления, корабль будет в целостности и сохранности. Но одновременно все бремя поражения ляжет именно на плечи Хакса, а львиная доля придется на душу «отдыхающего» ситха потом, когда, возможно, генерал уже предстанет перед трибуналом и, упаси Сила, примет высшее наказание.
Мужчина еще раз кинул взгляд на лежащего Рена и уже почти отвернулся, когда заметил…
Что Кайло Рен улыбается?
Лицо Хакса вытянулось в немом недоумении от увиденной картины. Покачав головой, он развернулся на каблуках и покинул медблок, думая, что никогда не понимал и не поймет этого взрывного чудака-Рена.
Кайло Рен действительно улыбается. Размеренно пищит аппарат жизнеобеспечения.
