Обещание.

Нежный рассвет, разливающийся золотым ручьем по густому лесу, вдыхал жизнь в новый день. Посреди леса есть голая поляна, окруженная со всех сторон деревьями, на этой поляне одиноко стоит черный как смоль гроб, сделанный из прочной древесины и украшенный золотистым поблескивающим на свету знаком Вонголы. Дополняет его никак не вписывающаяся в эту картину школьная тетрадь непутевого ученика, который забыл ее здесь. Кто знает, что с ним сейчас? Вот на поляну вышел молодой парень, на вид лет 20-ти или может чуть больше. И увидев тетрадь, лежащую белым пятном на черном фоне, невольно улыбнулся, явно погрузившись в собственные мысли. Это было видно не только по легкой улыбке, но также и по прикрытым глазам, обрамленных густыми чуть подрагивающими ресницами. Они смотрят отстраненно, куда-то сквозь листья деревьев. Где-то возле него послышался шелест, который мог произойти от чего угодно, но кареглазый знал – знал, и поэтому его улыбка стала шире, а глаза блеснули от предвкушения. - Я знал, что ты придешь, Энма. — Шатен обернулся и увидел перед собой красноволосого парня, который был на полголовы выше него, его алые глаза всегда были печальны, из-за чего казались карими с сильным оттенком красного. Даже сейчас, когда он улыбался, печаль и волнение были отчетливо видны в его глазах. Он подошел чуть ближе к Тсуне, как бы боясь, что от любого движения он снова может исчезнуть и тихо ответил: - Тсуна, я думал ты умер. — В его взгляде застыл немой вопрос «как?», который Десятый Вонгола тут же понял, но не спешил отвечать. Вместо этого он подошел к Козато и обнял, крепко прижимая к себе, немного вися на шее. - Ты все узнаешь, обязательно. Но давай не сейчас. Сейчас я просто хочу насладиться этим моментом, пока мы снова не разбежались по своим делам или что еще хуже, потеряли друг друга. — Он, не переставая улыбаться, подарил Энме лёгкий, почти невесомый поцелуй. - Тсуна, не надо. Ты же сам говорил, что тебе нужен наследник… - Его голос был тихим, а глаза опущены. Парень смотрел на свою обувь так, будто это намного лучше, чем смотреть в удивленные карамельные глаза своего возлюбленного. - Извини, наверно, просто сильно соскучился. — Шатен отвел глаза, в которых пропал блеск, и горько усмехнулся. После выдохнув и опустив голову, медленно начал уходить. И тогда, именно в тот момент, Энма не выдержал, впервые после битвы, в которой Шимон хотел отомстить Вонголе, разозлился и сорвался. И на кого? На того, кого он так полюбил, кого он боялся сломать, смотря как на хрупкую фарфоровую куклу. Но все, что накопилось у него внутри, выплеснулось наружу, и он уже не смог остановиться. - А знаешь что еще, Тсунаеши? Я думаю, что ты - маленький эгоистичный ребенок, который хочет всего и сразу. И на что ты надеялся? Что ты меня поцелуешь, и мы как ни в чем не бывало уйдем отсюда под ручку, глупо улыбаясь? Прости любимый, но это реальность! – Сказать, что Тсуна был в шоке, значит ничего не сказать. Он был обескуражен и растерян, он как рыба все это время открывал рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрывал. - Я… я просто… но ведь это мой долг босса Вонголы и… - Он что-то затараторил себе под нос, опустив глаза и чуть краснея, будто извинялся как маленький мальчик перед родителями за разбитую вещь. – Если честно, я очень хотел, чтобы ты все равно остался со мной… Энма тут же притих и немного грубо произнес: - Хорошо, я, Козато Энма, обещаю, что ни на метр не подпущу к Саваде Тсунаеши какую-либо девушку, которая сможет нас разлучить, и обязательно добьюсь его взаимности, заново влюбив в себя. — Для убедительности он положил руку на сердце и встал ровно, сделав самое серьезное лицо какое мог, хоть и выглядело слегка наигранно. Савада, надувшись, подошел к Шимон и стукнул его по голове. - Ну так выполняй свое обещание, дурень! Они вновь хмуро посмотрели друг на друга, продолжая свою игру «кто сильнее обидится», но сразу же рассмеялись и направились прочь, скрепя данное недавно обещание переплетенными пальцами.