IWVAO

Эмма губит красное полусладкое под оглушительные трезвоны оркестра, покуривает тонкую сигару и закидывает уставшую ножку на соседний стул, окунаясь в атмосферу бордовых тонов заведения. Стучат бокалы - музыка льется со всех углов, приглашая испить до дна сладостные соки исходящего даже от ставней разврата и игривости, распахивая перед людьми все закромы грешной души и горячих тел. Свон скидывает пепел на дорогой ворсяной ковер, изящно ухмыляясь своей единоличной проделке, и переводит рассеянный взгляд на отражение в бокале. Кажется, размазалась помада. Рядом слышатся мужские голоса, то и дело проскальзывают громкие всплески визжащего женского смеха и скрип половиц. У Эммы нет никаких мыслей в голове, лишь свободный вечерний Париж, конец пятидесятых и предвкушение кабаре на бархатной сцене, которая так активно привлекает к себе липким взглядом. Свон хрипло смеется, когда ее кавалер по правую руку шепчет ей на ухо отвратительно-сладкие пошлости, кладет руку на худенькое плечо и целует в шею. Эти нелепые заигрывания веселят Эмму, но предпринимать что-то ей совсем не хочется. Она пришла сюда абсолютно не за этим, а вот пьяный Джонс ничего не понимает уже который раз. Красивая блондинка стала бы просто отличным трофеем для кучи разношерстных "охотников", будь она совершенно одна за атласным столиком. А так - отвлекающий смазливый маневрик, приставания которого она вполне может перетерпеть. На сцене появился мужчина за сорок, в красивом костюме и шляпке, размахивая резной золотой тростью. По залу посыпались аплодисменты, еще более громкий смех и звук каблучков. Свон ухмыльнулась и откинулась назад. Мужчина что-то обольстительно щебечет, снимает шляпу и кидает в зал, крутится на сто восемьдесят градусов и объявляет о самой большой изюминке этого вечера. Эмма удовлетворительно закусывает губы и отпивает из хрустального бокала, оставляя яркий след помады, так изящно смотрящийся на прозрачной поверхности. Оркестр заиграл громче. Свон села поудобней и устремила взгляд вперед. На языке все еще остался сладкий вкус вина. Шоу началось. Музыка ударила по ушам, кулисы зашевелились. На третьем аккорде на сцену вышла девушка, облаченная в перьевой костюм бирюзово-золотистого цвета. Бурные овации заполнили ушные перепонки. Песня остановилась, но лишь на миг, чтобы дать зрителям посмотреть на жемчужину, стоящую перед ними. А смотреть было действительно есть на что. Смуглая, потрясающей красоты брюнетка с забраными вверх волосами, оголенной спиной и соблазнительными бедрами улыбалась белоснежной улыбкой, опаляя карими горящими глазами каждого человека в зале. Мерцающий костюм отдавался сиянием в полупустых бокалах, все затаили дыхание. Оркестр заиграл вновь. Девушка быстро откинулась назад, ловко цепляясь руками за повязку на голове, стремительно срывая. Копна каштановых волос водопадом легла на смуглые плечи. Эмма жадно смотрела на брюнетку, впитывая в себя каждую улыбку и вздох, замирая от одного лишь ей понятного предвкушения. Девушка вскинула правую руку. Звук громко бившегося сердца отдавался в каждой клетке организма, гоняя кровь по бурлящим венам. Левое бедро оголилось почти до белья, кареглазая сделала шикарный пируэт, обворожительно улыбаясь. Началось движение. Девушка слилась с музыкой, чувствуя ее полностью, становлясь с ней одним целым. Ее волосы кружились, руки плавно струились вдоль тела, а ноги и вовсе вытворяли такое, отчего мужская половина зала чуть не теряла сознание. Она хотела быть замеченной, ее замечали. Она хотела зажигать сердца, сердца сгорали до пепла. Женщины завидовали ее пластике, ее чувственной походке и великолепной подаче. Мужчины мечтали оказаться в ее объятиях, хотели целовать ее предплечья и щиколотки. Она - вся такая доступная здесь, но совершено неприкасаемая. Этакий горячий парадокс. Темп ускорялся, перья слетали с ее смуглого тела, дорожкой приземляясь на лакированный пол небольшой сцены. Трубачи и пианисты вовсе сошли с ума, исторгая из инструментов невообразимые мотивы. У Свон скрутило все тело, тугой комок собирался внизу живота. Но надо было ждать. Просто подождать. Девушку швыряло по сцене, с одного угла резко в другой, почти невозможно было уследить за этой потрясающей хрупкой красотой. Она отдавалась всем, в то же время не являясь ничьей. Она - чертовка в теле прекрасной девушки, ее внешность манила и притягивала. Ее бедра контрастом играли с бирюзовой тканью, ее тонкие запястья блестели в свете лампочек. В ее глазах отражалась вселенная. У Эммы тряслись колени. Все закончилось так же стремительно как и началось. "Минута" славы девушки всегда была слишком короткой, но это только распаляло зрителей. Музыка резко стихла, а брюнетка замерла в натянутой позе. Секунда - зал наполняется бурными криками, мужчины, женщины - все встают с мест, хлопают, свистят. Свон ловит ее взглядом, почти умоляя скорее скрыться за кулисами. Девушка игриво поднимает бровь и посылает воздушный поцелуй. У Эммы ломит ребра. Киллиан кладет руку ей на талию, чуть притягивая к себе, но Свон почти рычит, вырываясь из его объятий. Она вскидывает взгляд обратно, но девушка уже скрылась, а Эмма ненавидит Джонса за то, что отвлек ее. Буквально пару мгновений и Свон, оставляя бокал на столе, убегает сквозь столики, лавируя между телами людей. Все обращали внимание на блондинку, так быстро приближающуюся к сцене, но так же быстро о ней забывали, возвращаясь к своим спутникам. У Эммы заплетались ноги, а высокие шпильки только мешали. Возле дубовой двери ее попытался остановить охранник, но девушка, зло пнув его в пах, пробралась внутрь. Сердце бешено колотилось, в висках отдавался пульс. Руки почти не слушались, но Эмма нашла в себе силы добежать до третьей двери по правой стороне. Кожаная обивка будто бы напоминала о том, кто же находится за ней. Секунда - Свон попадает в гримерку и пытается отдышаться. Реджина еще не успела переодеться, Реджина знает, кто зашел, хоть и стоит спиной. Реджина дышит так же, как и Эмма. Первой не выдерживает Свон. Почти рывком поворачивает Миллс к себе и впивается жадным поцелуем, руками зарываясь в густые волосы, так отчетливо пахнующие лавандой. Миллс стонет, отрывисто выдыхает в губы, тянет Эмму на себя, заставляя сесть на столик. Отлетают флаконы духов, тональные основы, тушь. Бусы рассыпаются по полу, катятся к углам. - Реджина.. - выдыхает Свон куда-то в шею, отчего у брюнетки по всему телу мурашки. Та хочет ответить, но, божечки, нет никаких сил. Бедрами обхватывает талию Эммы, прижимаясь еще сильнее к животу девушки, не оставляя между ними ни миллиметра пространства. С девушек слетает одежда, волосы путаются между собой. Свон оставляет засосы на смуглой коже, Реджина оставляет почти кровоточащие полосы на бледной спине. Кто-то стучит в дверь, но они не обращают на это никакого внимания. Пальцы пробираются под резинку нижнего белья, и совместный стон заполняет душную комнату. - Ты была так красива сегодня, - шепчет Свон, - так красива... Ладонь очерчивает грудь, ребра, перекатывается на талии. Эмма не любит долгих прелюдий. Особенно сейчас. Она резко входит во влажную Миллс, быстро настраиваясь на нужный темп. Реджина кусает ее в плечо, похабно двигая бедрами и насаживаясь на длинные пальцы. - Я хотела тебя прямо там, - Свон кусает губы, слыша поскуливания девушки, - прямо на глазах у всех.. Чтобы каждый.. Каждый видел - чья же ты.. От Миллс почти исходят искры, она смущается этих слов, но тугой узел внизу живота не дает ей об этом думать. Свон встает на колени, помогает ртом, и буквально через пару мгновений слышит пронзительный стон Реджины. От движений языка у нее сносило крышу. Долго ждать не пришлось - разрядка была молниеносной. Девушки просто упали в объятия друг-друга, отрывисто дыша и все еще чувствуя запах возбуждения. - Это было очень.. Непривычно, - подала голос брюнетка, сжимая в ладошке руку Свон, - Эмма. - Эмма! Эмма! - громкий голос заставил девушку повернуться. Киллиан все еще сидел рядом, обнимая и целуя в шею. - Тебе понравилось представление? - развязно спрашивает он. - Безусловно. А на сердце дико кровоточит.