Breathing again

Я никогда не относился к идее гомосексуализма хорошо или плохо. Я не был против, но и не поддерживал. У меня был опыт и с девушками, и с парнями, и я совершенно не стыдился этого. Да я вообще редко чего стыдился, редко чего боялся, редко чему поражался. Не стоит считать, что в моей жизни вообще нет эмоций. Все совсем наоборот: их было предостаточно и порой даже больше, чем надо; неважно, плохих или хороших. Но я отличался. Мне было недостаточно простых вещей. Мне нужен был драйв, экстрим... Когда я это понял, мне было не так много лет, всего 15. Мой старший брат тогда познакомился с какой-то компанией байкеров и приобрел себе железного коня. В тот момент, когда они подъехали к нашему дому, на меня будто снизошло озарение, я, наконец-то, понял, чего мне не хватало. Поначалу я втихаря брал мотоцикл брата , пока никого не было дома. Конечно, потом меня поймали за этим занятием, и мне пришлось найти другой способ получать дозу адреналина. Мы жили рядом с горами, и я начал заниматься скалолазанием. Я забирался на высоту пятиэтажного здания без какой-либо страховки, эмоции зашкаливали, мне становилось легче дышать, и я будто расцветал. Когда мы ездили погостить к родственникам в более теплые края, я постоянно торчал в воде с самодельной доской для серфинга. Люди часто насмехались надо мной, но каково же было их удивление, когда я начал покорять волны высотой в несколько метров на этой самой доске. Я делал это не ради зрелищности или какого-либо одобрения, а ради себя. Годы шли, я пробовал все новое и наслаждался жизнью. Я понимал мир по-своему и даже не таил надежды найти человека со схожими взглядами. Не подумайте, я не был каким-то волком-одиночкой. Вокруг меня всегда были товарищи, но лишь пару человек я мог назвать друзьями. Мой первый настоящий друг, которого я даже считал братом, отчасти разделял мои взгляды. Экстремальный мотоспорт сблизил нас. Вот только я не осознавал тогда, что для него экстрим лишь добавка к эмоциям, которая в принципе не так уж и необходима. Для меня это было большим. Это было моим дыханием, моей жизнью... Он совершил огромную ошибку, последовав за мной в тот роковой день. Я так сильно винил себя в его гибели, что даже принял решение отказаться от эмоций. Я стал своего рода растением. Вспомнил про свое юридическое образование, подался в академию ФБР. Я и не представлял, как перевернется моя жизнь вместе с этим решением. Я искал покоя, а нашел новое дыхание, новую волну. Даже не так, я нашел не просто волну, а цунами. Я нашел его. Бодхи не был мне товарищем, другом или братом. Я не воспринимал его ни как любовника, ни как пару. Даже родственной душой назвать его было нельзя. Просто... Он был мной, а я был им. Мы были одним и тем же, понимаете? Это кажется невозможным, но как еще объяснить нашу взаимосвязь? Мы понимали друг друга без слов. Одно столкновение взглядами , и я точно знал, о чем он думает. Одно случайное касание, и я чувствовал все его эмоции. Я даже по его дыханию мог определить, какое у него настроение. Я ни за что и никогда не спутал бы его с кем-то еще, даже не видя, не слыша и не касаясь его, ведь я всегда чувствовал его присутствие. Сначала мне казалось это абсолютно ненормальным. Да и не только мне. Бодхи и сам был поражен. Он говорил, что он спас меня тогда не из вежливости или героизма, не по велению высших сил или собственного разума. Нет, это было чем-то другим. Он сделал это на инстинктивном уровне. Будто сработал инстинкт самосохранения. Будто, отпустив меня, он умер бы и сам. Вытащив меня на воздух, с одной стороны он хотел побыстрее от меня избавиться, а с другой никогда не отпускать. И его это пугало. А еще это пугало его ребят, которые не привыкли видеть Бодхи таким. Поэтому раньше они и относились ко мне не очень доброжелательно. По крайней мере, до первого полета. Тогда они признали меня своим. В ту ночь мы с Бодхи впервые познали физическую сторону нашей связи. Я не могу назвать это все любовью. Это было больше, чем любовь. Это было чем-то на уровне с жизнью, природой. Это было... - Джонни, о чем ты думаешь? - низкий и спокойный голос поставил на паузу мои размышления. Внезапно я вновь очутился на вершине горы. Мягкий свет от костра проникал сквозь прочную ткань, из которой была сделана палатка. Я понимал, что сейчас нет никого счастливее меня. Густые волосы Бодхи были растрепаны, а от него самого веяло лавандой. Я посмотрел ему в глаза и улыбнулся: - Не делай вид, что ты не знаешь. Бодхи прилег рядом со мной и убрал выбившуюся прядь волос мне за ухо, задержав руку на моем лице. Пускай его пальцы всегда были грубыми и грязными, но столь нежных прикосновения мне никто и никогда не дарил. Мы берегли друг друга, как никого больше. Честно признаться, даже моя семья была мне не столь близка. Я был готов провести целую вечность с этим человеком. Он мог заменить мне абсолютно всех, весь мир. Он стал новым источником моих эмоций. За столь короткий срок мы сблизились донельзя. Точнее, так казалось всем остальным. Мы-то знали, что так было всегда. Просто мы попали в те самые единицы, которые нашли своих людей, нашли себя. Таких почти не бывает. Я накрыл его руку своей ладонью и вдохнул этот запах, запах костра и лаванды, исходящий от него. Ароматы природы были в миллионы раз лучше, чем любой дорогостоящий одеколон. Интересно, какой вкус у него сейчас во рту. Немного странно, что только я успел подумать об этом, как лицо Бодхи уже было в паре сантиметров от моего. Я притянул его чуть ближе, и вот наши губы встретились. За неделю его щетина превратилась в небольшую бороду, от прикосновений которой мне было несколько щекотно. Его губы были обветрившимися и обкусанными. Любому другому человеку это сразу дало бы представление о настоящем мужчине. Но не мне. Я не воспринимал Бодхи ни как мужчину, ни как женщину, ни как кого-то еще. Я считал его почти собой, как и себя - им. Я скользнул языком в его рот и сразу же почувствовал привкус свежести. Бывают люди-кофе, люди-какао и люди-чай. Так вот, Бодхи относился к последнему типу. Причем чай он всегда делал сам из свежих трав, особенно любил он мяту и мелиссу. А я любил целовать его. Любил вдыхать его запах, смотреть на него, разговаривать с ним, прикасаться к нему. Я никогда не мог насладиться им достаточно. И даже наш поцелуй не мог меня удовлетворить в полной мере. Будь моя воля, я бы целовал его сутки напролет. Целовал бы все его тело. И если бы было возможно, то и душу. Бодхи мягко разорвал поцелуй и посмотрел мне в глаза. Его зрачки были чуть больше нормы, дыхание сбивчивым, а кожа почти горячей. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, чего он хочет. Наш секс никогда не был просто сексом. Это было слиянием не только тел, но и соединением души. Именно души, а не душ. Мы были одной душой. Даже не половинками, а именно одним целым. Мы даже разговаривали не для того, чтобы понять друг друга, а просто чтобы услышать голос. - Сколько времени до отбоя? - да, у нас существовал отбой. Мы все нуждались в полноценном сне, а не в его обрывках. - Еще полтора часа, - ответил Бодхи. Как же мне не хватало времени... И я не собирался его терять. Я поцеловал Бодхи еще раз, очень нежно и глубоко, наслаждаясь каждой секундой, и посмотрел на него с немым вопросом. Он перевернулся на спину, утягивая меня за собой, так что теперь я нависал над ним. Сегодня он хотел чувствовать меня. Конечно, я все сделаю ради тебя. Улыбка озаряла его лицо. Я склонился к его шее и провел по ней носом, снова вдыхая этот волшебный запах. Руки Бодхи заскользили по моей спине, и я впился губами в его шею, оставляя отметины. Нам обоим всегда было абсолютно наплевать на то, что и кто подумает. Я раздвинул ноги мужчины своей коленкой и втиснулся между них. В районе живота я чувствовал очертания его члена. Бодхи взял мое лицо в свои ладони и нежно прижался губами к моим губам, одновременно обвивая ноги вокруг моего торса. Я инстинктивно толкнулся вперед, издавая глухой рык, а мужчина начал стягивать мою футболку. Его руки показались мне немного прохладными. Я, конечно, не верил в приметы, но в этом случае поговорка не врала, ведь у него действительно теплое сердце. Сердце, которое принадлежало мне. Когда моя футболка оказалась в углу палатки, я оттянул его майку вниз и оставил поцелуй на левой стороне грудной клетки, а после и вовсе снял ненужную часть одежды. Бодхи с дрожью выдохнул и изогнулся, когда мой язык коснулся его соска. Я немного поигрался с ним и переместился ко второму, обдавая грудь мужчины горячим дыханием. Он чуть слышно простонал, но этого было достаточно, чтобы заставить мой член дернуться и затвердеть до боли. Бодхи почувствовал это и, отодвинув меня, начал стягивать с себя штаны вместе с трусами. Я проделал то же самое и вернулся в исходное положение. Как же приятно было ощущать теплую кожу и играющие мышцы под ней. Он был столь податлив и ластился к каждому прикосновению, что я не смог удержаться от того, чтобы чмокнуть его в нос. Бодхи слегка зажмурился и расплылся в улыбке. Как же он... я даже не могу найти подходящее слово, чтобы описать его. Он был слишком прекрасен для моего словарного запаса. Я резко потянул его наверх, посадив его себе на колени, и сжал в крепких объятиях. Чувства переполняли меня. Я прикусил его мочку уха, и он простонал чуть громче на этот раз. Чертенок, знает же, как меня это заводит! Я опрокинул его на матрац и начал оставлять засосы и блуждать руками по всему его телу. На пару секунд я задумался, что сегодня мы могли обойтись бы руками, но в следующий момент Бодхи простонал: - Хватит томить. Конечно, Юта, а ты думал, твои мысли не спалят? Ха-ха-ха. С Бодхи это не прокатит. Конечно, мы стремились к полному единению с природой, но я не мог приуменьшить важность человеческих изобретений. В частности презервативов и смазки. Особенно смазки. Бодхи считал так же, поэтому и купил этот набор, пока мы были в городе. Я быстро нарыл все необходимое в кармане палатки и, открыв тюбик со смазкой, выдавил себе на пальцы достаточное количество геля. Я никогда особо не любил процесс разработки ануса, поэтому старался сделать все как можно быстрее. Когда Бодхи начал изгибаться и весьма громко стонать, я поцеловал его в уголок рта и вынул пальцы. Он сжимал одеяло в своих пальцах, то и дело зажмуриваясь, да и всем своим видом показывал, что не может больше терпеть. Надев презерватив, я аккуратно вошел в него. Он прижимался ко мне изо всех сил, повиснув на мне впиваясь ногтями в мою спину, будто этого больше никогда не повторится, будто на всем свете нет человека роднее. Бодхи, мой милый Бодхи, как же я тебя понимаю: я так же, как и ты, не желаю отпускать тебя даже на долю секунды. Я сел вместе с мужчиной и повернул его лицо к себе. Он тяжело дышал и вглядывался в меня своими светлыми, голубыми глазами. Очередная волна эмоций поглотила меня, и мы резко столкнулись губами, переплетая наши языки. В его пересохшем рту все еще оставались нотки мяты, и мне это чертовски нравилось. Я начал потихоньку двигаться внутри Бодхи, и он вновь откинулся на, так сказать, постель. Я нагнулся вместе с ним и чуть увеличил темп, а он взял в руку свой член и начал дрочить. Мне нравилось смотреть, как на его лице сменяются эмоции, он то жмурился, то широко раскрывал глаза, глотая воздух, как рыба, то улыбался и притягивал меня к себе для очередного поцелуя. Мне даже не верилось, что вот это все - мое, что Бодхи - почти я, а я - почти Бодхи. - Д... Джонни, - он прикусил губу и выгнул спину, сбавив темп собственной руки. Он был близок, как и я. Мы всегда кончали вместе, это происходило непроизвольно - никто из нас не старался догнать другого или наоборот подождать. Странно, правда? Мне в каком-то смысле нравилось, что Бодхи - мужчина, даже несмотря на то, что воспринимал я его совсем по-другому. С женщинами всегда были неурядицы: то слишком быстро, то "че как долго", то "сильнее", то "нежнее"... А с Бодхи такого не было. Нас обоих всегда устраивали движения друг друга. - Я... - мы выдохнули это в унисон. Через пару секунд мы оба были опустошены. Я вышел из мужчины и, стянув презерватив, перевернулся на спину, положив Бодхи себе на грудную клетку и обняв его одной рукой. Он тяжело дышал и щекотал мою кожу своими ресницами. Костер все так же горел за пределами палатки, а это значило, что отбоя еще не было. Но ведь никто не мог помешать нам провалиться в сон чуть раньше, чем обычно. Я чмокнул Бодхи в макушку, а он приподнял голову, чтобы посмотреть на меня. Нам не требовалось никаких слов, чтобы все понять. Да и слово "люблю" сюда не подходит. Его лицо озарила короткая улыбка, и он снова плюхнулся мне на грудь. Нет никакого "я". И не было. Есть только "мы".