phantom pain

- Как он? - Я думал, ты не спросишь. У Лу всегда была эта странная способность поддерживать ровные отношения со всеми. Я догадывался, что он уйдет, но и предположить не мог, что так скоро. Лу Хань никогда не говорил лишнего и не совершал неосторожных движений. Поэтому однажды я сам позвонил ему. - Но я спрашиваю. - Он разбит, Ифань. И ему не становится лучше. Он научился улыбаться, но внутри у него пустота. - Я хотел бы его видеть. Просто поговорить. - Не надо, - Лу Хань переходит на шепот. Устало вздыхает. – Правда, не надо. Ты для него как фантомная боль. Но потом он осознает, что тебя больше нет, и смирится. Поэтому… Даже если он будет настаивать, постарайся избежать встречи. - Почему? - Это убьет его. - Что ты имеешь в виду? - Он окончательно свихнется. - О чем ты молчишь, Лу? Чуть позже я узнал, что Тао пытался связаться со мной. Не раз и не два. Трепыхался как птица в клетке – изо дня в день, пока не сломал крылья. Все его сообщения блокировались. Никто не дал ему мой номер телефона. Лу Хань лично уверил его, что мне нет никакого дела до прошлого. Лу Хань никогда не был разборчив в средствах. Но были вещи, о которых не догадывался даже наш всезнающий друг… Понятия не имею, когда именно настал переломный момент в наших отношениях. - Что будешь? – он смотрит в мобильник. Даже мельком не скользнул по мне взглядом. - «Космополитен»? – предположение. Он, вероятно, думает, что я должен выбрать сам. - Не слишком ли по-гейски? - фыркаю я, и только тогда он поднимает глаза. Прожигает насквозь, будто осуждает. Или удивлен? - Я гей, Ифань, - и снова утыкается в гаджет. Ну, конечно. Само собой. Ты же трахаешь меня, значит, точно гей. Почему я такой идиот? Рядом с ним постоянно чувствую себя ущербным. Все знают, что Тао гей. И ему нормально. Он подмигивает парням и хлопает их по задницам. Бэкхена и Кенсу мутит от замашек Тао. Но ему все равно. Кажется, все равно. Его принимают таким как есть. Тогда почему я не могу поступать также: просто быть самим собой? Имидж. Плевать я хотел на свой имидж! Я заказываю пиво и «Космополитен». Он делает глоток и, наконец, обращает на меня внимание. - И что у нас за повод? - Хотел побыть с тобой наедине, - честно отвечаю я. - Ты знаешь, это опасно, - он понимающе улыбается. – Компания против. - Компания… Этот твой вездесущий Сехун… - Он не виноват, - Тао качает головой. – Мы все просто пешки. - Да, прости. - За что? – на его губах снисходительная полуулыбка. – Мне приятно, что ты ревнуешь. Но у тебя нет поводов, Ифань. Давай пользоваться моментом, пока мы в Китае, хорошо? - Конечно. Я хочу в постель. Сейчас же. Готов рассчитаться по счету и снять люкс прямо здесь, в пятизвездочном отеле, лишь бы немедленно оказаться в его объятьях на свежих сатиновых простынях, пахнущих качественным кондиционером. Заказать шампанское в номер. Самое дорогое – как он любит. Все самое дорогое. Все самое лучшее. Все для моего Тао. - Если бы меня не было… - голос дрожит, но я все же продолжаю. – С кем бы ты был? - Ты есть, - отрезает он. Потом снова хватает мобильник. Делает пару бессмысленных кадров. Мраморная столешница, запотевшие бокалы, чайная свеча… «Посмотри на меня, Ифань». Что за мания вечно все фотографировать? - Зачем тебе это? - На память, - смущенно бормочет и слегка краснеет. - Память может причинять боль. Я так и не сказал всей правды в тот вечер. - Скажи, чего ты хочешь, и я это сделаю, - он выпускает в потолок тонкую струйку дыма. – Уйду из группы, перееду в Китай, публично принесу тебе извинения… Тогда мы будем вместе? - У тебя все так просто… - Зачем усложнять? – он буравит меня внимательным взглядом. - Тао… Я ничего не смогу дать тебе взамен… - Ясно, - он улыбается и тушит окурок в переполненной пепельнице. На мгновенье мне кажется, что он оставит ожог на моей коже, но он лишь иронично ухмыляется, словно прочитав мои мысли. – Но что-то все-таки можешь? – длинные прохладные пальцы блуждают по моему животу. Затем он молниеносно оказывается сверху, его лицо опасно близко, он хищно облизывается и продолжает скалиться, видя мою растерянность. - Что? - Это… - влажно целует в губы. – Этого достаточно. Я не успеваю даже понять что к чему, но уже ощущаю боль проникновения. Его твердую горячую плоть, разрывающую тело пополам. - Смазка… - сбивчиво бормочу, цепляюсь ногтями за острые плечи. Почти паника. Я не могу болеть, не могу чувствовать недомоганий, не могу взять выходной, чтобы зализать раны. Слишком плотный график, слишком много обязательств. - Обойдешься, - зло шипит Тао, продолжая двигаться в бешеном темпе. Впивается острыми зубами в тонкую кожу на шее. Спустя несколько дней, когда я садился в минивэн, чтобы больше никогда не вернуться, он вдруг словно опомнился: - Я буду ждать. Мне хотелось накричать на него. Хотелось дать пощечину. Хотелось, чтобы он просто замолчал. Хотелось вжать его в холодный металл машины и целовать. Отчаянно и долго. Жадно. Потому что он только мой! Запомнить его запах, тепло его кожи, сказать ему, как мне больно. И что он все, что у меня есть. И это тоже ради нас. Кто-то должен быть первым. Кто-то должен разорвать порочный круг. Успокоить его, пообещать ждать вечно. Но я ничего не сделал. Только смотрел на него, стараясь не разрыдаться. Наверно, он догадывался и раньше – я подавал слишком много сигналов, которые он предпочитал трактовать по-своему. Может, просто не хотел верить. Зато теперь мое бегство стало до безобразия очевидным. Размытое слезами лицо Тао. Кончики пальцев дрожат, адреналин затапливает сознание, и тело мгновенно цепенеет. - Тао... Я… - Я все равно буду ждать, - он касается губами моих губ. - Ты знаешь, есть вещи, простить которые очень трудно. Но я постараюсь. Ты тоже постарайся, хорошо? Я киваю и сажусь в минивэн. Рыдаю всю дорогу до отеля. Мне никогда не было так плохо. Окровавленный кусок моего сердца остался там, на грязном бетонном полу подземного гаража, где я попрощался с Тао. Но мы все равно встретились. Потому что от судьбы не уйдешь. Потому что прямые могут быть параллельными на плоскости, но пересекаться в пространстве - все зависит от ракурса. И потому что я не выдержал первым. Возможно, надо было послушать Лу Ханя. Но я был готов ко всему – к отказу, к упрекам, к молчанию. Я хотел его видеть. И больше ничего. Услышать его голос. Дотронуться. Доказать самому себе, что излечился от зависимости. И все мои воспоминания – просто фантомная боль. Я скучаю в лобби отеля, надеясь, что он все-таки появится. Слишком призрачная перспектива. С чего бы ему рисковать? Но он все же приходит. Сквозь стеклянную стену я вижу, как он рассчитывается с таксистом. Осторожный. Черная маска скрывает лицо. Он, не останавливаясь, проходит к лифту, я по умолчанию следую за ним. В последнюю секунду вбегает еще человек. Мы стоим молча. Как будто не знакомы. Словно чужие. А потом… Кончики наших пальцев соприкасаются. Мы не делаем этого специально. Просто притяжение. Непреодолимое, неподвластное разуму. Меня прошивает волной электрического тока. Периферийным зрением я улавливаю, как Тао прикрывает глаза, едва заметно жмурится и чуть откидывает голову назад. Делает жадный вдох. Лифт останавливается. Мы продолжает стоять неподвижно, боясь, что волшебство момента может ускользнуть. Грузный мужчина выходит на девятом этаже, и мы остаемся наедине. Кабинка плавно трогается и, вдруг резко затормозив, повисает в шахте. Я улавливаю едва слышный скрип зыбких металлических тросов. А потом вижу, как палец Тао до белизны вжимается в кнопку «стоп». - Я люблю тебя, - наконец, произносит он. - Я был неправ. Ты выиграл. Точно. Я выиграл. Я сломал его. С этого момента я могу диктовать правила. Но было и еще кое-что… С этого момента моя фантомная боль превратилась в реальность. Потом, после моего отъезда, начался ад. Бесконечный кромешный ад. Истерики, травля, ненависть. Водоворот боли и взаимных обид. Все, что говорил и делал Тао, можно было выворачивать с точностью до наоборот. «I’m fine». Я подыхаю без тебя. Его потухшие глаза – растерянный, затравленный взгляд. Я никогда не думал, что значу для него так много. - Это конец? - Да. - Ублюдок… - я до сих пор слышу его всхлипы, прокручиваю в голове картинку, где он бессильно сползает по шершавой стене на холодный пол. – Ублюдок… Ты обманул меня. - Береги себя, малыш. - Мать твою, что ты возомнил о себе?! - Мне жаль… - Тебе жаль? – истеричный смешок. - Думал, я наложу на себя руки? – слишком вызывающе. Нет, не думал, но теперь вижу, что ошибался. Недооценил скрытой глубины. Мне должно быть лестно, что привязанность Тао ко мне едва не сломала ему жизнь, во всяком случае, его хрупкая вселенная затрещала по швам. - Больше не звони. Я отключу этот номер. - Почему ты не сказал?.. Я прерываю разговор. Сам. Это невыносимо, за гранью человеческих возможностей. Он обиделся не потому, что я ушел. Он так и не смог поверить, что я не сказал ему. Мой Тао. Моя единственная любовь. Моя роковая ошибка. - Тао… - он прижимает мои колени к постели, разводит так широко в стороны, что становится больно. Мышцы ноют. Но он так глубоко во мне, что я готов терпеть любой дискомфорт. Его рваное дыхание на моих губах. Я хочу умереть. Вот так. Умереть рядом с ним. Счастливым. - Дыши, Ифань, - просит он. – Дыши… Я набираю полные легкие раскаленного воздуха и плотно закрываю веки. Я ощущаю подступающий оргазм. Мне хорошо. Так хорошо, как может быть только с ним одним. Мое безумие. Мое отчаяние. Моя необратимость. - Тао… Скажи… - Ты знаешь, - шепчет он. – Ты все знаешь. - Я хочу услышать… - он садится на постель, закидывает мои ноги себе на плечи, поочередно целует щиколотки, проводит шершавым языком по соленой коже. Его черные глаза неотрывно смотрят на мое лицо. Пылающие угли. Я до сих пор не понимаю, почему он каждый раз прощает меня. Но я благодарен за то, что он все еще здесь. - Я люблю тебя, - говорит он. И снова толкается в растерзанное тело. – Я люблю тебя, - и новый толчок. – Я люблю тебя, слышишь? - Да… - выстанываю я. - Ты мое все, Ифань, - продолжает шептать заклинания. – Ты единственный… Мне все равно, сколько их было. Но я вернулся не для того, чтобы делить тебя с кем-то… - Ты сумасшедший. - Да. Но это лучше, чем убеждать себя, что я ничего не чувствую.